– Извини! – развел руками редактор районной газеты «Свет маяка» Олег Петрович Плукис. – Пригласить к себе не могу. Гости вчера нагрянули. Дома сейчас яблоку негде упасть.
– Какие проблемы! – вздохнул я. – Мне и тут, на диванчике, уютно будет.
– Ну, что ты?! – обиделся Плукис. – Гостиницу не обещаю, но чай и кровать найдем. Отвезу-ка я тебя к Силину. Мировой мужик! Водителем у меня работал. Сейчас на инвалидности. Ноги отморозил.
– Как это? – присел я на диван.
– История, я тебе скажу – аховая! На повесть тянет. Потом поболтаем. А сейчас, извини, гости, наверное, меня уже в три этажа кроют.
Редактор высадил меня у дома Силина и уехал. Дверь открыл седой мужчина лет пятидесяти. Не успел я войти в прихожую, как в ноги ко мне с лаем кинулась огромная овчарка, за ней из комнаты выскочили еще пять каких-то беспородных собак.
– Не бойся! – улыбнулся Силин. – Они у меня ласковые. Добрых людей за версту чуют. Мне уже о тебе по-звонили, – засуетился он. – Это ничего, что я сразу на ты переключился? – и, не дожидаясь моего ответа, за-бубнил, – вот и хорошо, вот и ладненько.
Силин попытался помочь мне снять полушубок, я вежливо его отстранил, он не стал настаивать.
Пока Силин хлопотал на кухне, я повнимательнее пригляделся к животным. У одной нет задней лапы, у другой – бельмо на глазах, у третьей – нос изуродован. Дом для инвалидных собак, а не квартира.
За чаем, Силин поинтересовался, что меня, журналиста из области, привело в их края. Показал ему районную газету недельной давности. На первой странице в одной из информации сообщалось, что доярка совхоза «Красное знамя» Любовь Ивановна Босова выиграла по лотерее ДОСААФ автомобиль «Жигули», продала его, а деньги перечислила на строительство Храма Божьего.
– А! – затягиваясь едким дымом дешевых сигарет, кивнул головой Силин. – Знаю кто такая. Вроде баба ни-чего, а такое отчебучила. Мужа нет, трое по лавкам, а она все до копейки на Храм! Чудно!
– А сами-то! – кивнул я на собак. – На животных-то, поди, вся зарплата уходит. Породистые были бы, а то…
– Это совсем другое дело! – Силин встал, скрипнул протезами, достал из серванта шкалик водки, наполнил стопки. – Давай помянем! Пусть земля будет ему пухом!
Закусывать он не стал, ушел в мыслях куда-то в свое далекое. Глаза наполнились слезами. Выпили еще. После третьей стопки он заплакал. Сквозь рыдания слышалось: «Барсик, сынок мой! Радость моя!».
Успокоившись, вышел в другую комнату. Вернулся, держа в руке фотографию. Я взял фото. С нее на меня глядел забавный пес, похожий на Бима из кинофильма. Обычная дворняга. Видно, так человек расстроился, что забыл надеть очки и перепутал фотографии. Бывает. Сын-то у него, наверное, был такой же рослый, ши-рокогрудый, с открытым взглядом голубых глаз.
– Извините, но вы спутали! – протянул я ему фото.
– Нет, нет не спутал! – Он взял фотографию, и снова слезы заблестели на его щеках, изрезанных глубокими морщинами. – Шесть лет назад отобрал я Барсика у ребятишек. Маленький он был, крохотный, как комочек черной свалявшейся пакли. Они, сученята, играли им в футбол. Надавал я им по шее, за что чуть под суд не угодил. В общежитии тогда жил. Комната, правда, отдельная была, редактор выбил. Комендант и слышать не хотел, чтобы щенок жил со мной. Редактор вмешался. Помогло. Умный песик получился из щенка. Вся общага от него без ума была. Комендант с ним так сдружился, я даже порой ревновал. Мужик он суровый, а плакал, как ребенок, когда мне квартиру дали.
В редакции Барсика тоже любили, баловали. Одна только Марина Лютаева из отдела писем возненавидела его. Псиной, говорит, от него воняет. Ни за что не хотела в машину садиться, если Барсик там находился. Как я ее только ни уговаривал. И редактор пытался повлиять. Все без толку. Хорошая девушка, а, поди, ж ты, животных не любила. А песик умный был, симпатичный. Все понимал с полуслова. Вот и в тот день. Господи! – Силин налил водки, выпил, помолчали. – Поехали с Мариной по заданию в дальний совхоз. Барсик улегся на заднем сидении «Москвича» и ни за что не хотел вылезать. Марина к редактору. Пришлось Барси-ка за шиворот вытаскивать из машины. Как он скулил, словно, плакал.
Километров через десять остановились. Что-то карбюратор чихать начал. Минут двадцать провозился. Сел в машину, смотрю – Барсик впереди на дороге маячит. Говорю Марине: «Если есть желание, иди пешком, а собаку не брошу. Она в истерику, но из машины не вышла. Пообещала, правда, устроить мне потом такое, что и чертям не снилось.
Когда выехали в обратный путь, повалил снег. Директор совхоза упрашивал заночевать, но Марина не со-гласилась. На свидание спешила, как потом выяснилось. Да и мне нужно было срочно домой. Мать надо было на вокзал к поезду подбросить. Решил ехать по степной дороге, через сопки. Так короче километров на двадцать.
Половину пути не проехали, задуло так, света белого не видно стало. Забуксовали напрочь. До совхоза – километров тридцать, до дома – и того больше. Сидели в машине, скованные ужасом, ясно понимая, что че-рез два, три часа горючее кончится, и мы замерзнем. Барсик заскулил. Я подумал, что просится до ветру, вы-пустил. Потом долго звал его, но он не вернулся. Решил, что заблудился пес. С Мариной сделалась истерика. Ее всю трясло. Потом она стала бредить. У меня самого от мысли, что жизнь оборвется через несколько часов, все леденело внутри. Решил идти в совхоз. Один процент из тысячи, конечно, но процент. А в машине сидеть – верная смерть.
Очнулся в больнице. Без ног, но – живой. Километров десять до поселка не дополз.
Силин надолго замолчал.
– И как же вас нашли? – тронул я его за руку. – А с Мариной что стало?
– Барсик спас нас! – проскулил Силин. – Умный песик был. Не знаю как, но добрался он до райцентра. Редактор потом рассказывал, что уверен был, что мы не рискнем в такую погоду ехать домой, да еще через сопки. Слышу, говорит, собака скулит под дверью. Вышел, Барсик сидит, мокрый весь, дышит тяжело. Хо-тел его домой впустить, а он хватает за халат, тянет куда-то. Вот тут-то и забили тревогу. Позвонили в сов-хоз. Там говорят, что часов пять назад выехали. На тракторе «К-700» отправились на поиски. Если бы они поехали обычной дорогой, каюк бы нам с Мариной полнейший был бы. Барсик не пустил их. Обгонит трак-тор и лает, зовет в сторону. Поверили псу, и нашли нас. В суете о Барсике забыли. Бежал он, видно, за трак-тором, бежал, выбился из сил и замерз. Так-то вот.
А Марина?.. В городе она. В зоопарке работает. Часто подбрасывает мне продукты. Сам-то я на свою пен-сию разве смог бы такую «семью» прокормить.
–Ух, вы мои золотые! – всхлипнул Силин, повернувшись к собакам. Те кинулись к нему, как малые дети к любящему отцу.