Памятник Борцам Пролетарской Диктатуры, изд. 3, Издание Истпарта, 1925.
Фрагмент Буква Е с. 203-218 Указатели 5-6
ЕВДАЛОВ Андрей - комсомолец, задушен белогвардейцами в лагере военнопленных на Русском острове в дни первой интервенции японцами Приморской обл. (1918-1919 гг.). «Рабочая Газета» , № 87 за 1923 г.
ЕВСЕЕВ ** Панфил Федорович, был старшим маляром мастерских Северных ж. д., раньше работал на фабрике сельскохозяйственных машин. Революционная деятельность его начинается с 1905 г. Первая революция застает его на железной дороге, в должности старшего маляра. За деловое и добросовестное отношение к своим обязанностям приобретает доверие рабочих. Он был первым организатором ячейки большевиков на 1-м участке тяги Сев. ж. д. Его можно было видеть одним из первых на всех манифестациях, несшим знамя с боевыми лозунгами того времени. Знамя Северн. ж. д., которое носил т. Евсеев, и по сие время хранится, как боевое знамя. Он был членом Московского Совета с первых дней февральской революции и до конца жизни. С 1918 г. тов. Евсеев, как член Московского Совета Р. и К. Д., едет на южный фронт. Во время Мамонтовского прорыва в г. Козлове был взят в плен и предательски убит тремя пулями без суда. «Братская Могила», вып. II, стр. 109.
ЕГАРОВ — коммунист Боровичевской организации, убит при исполнении служебных обязанностей в Заспенской волости. Он был зарыт в непроходимый мох и отыскан при помощи собак.
ЕГОРИН Андрей — пал в борьбе с белыми под Псковом в начале сентября 1919 г.
ЕГОРОВ - рабочий мельник г. Саратова. Тов. Егоров - любимец молодежи. Жизнерадостный, веселый, он работал играючи, шутя. В кровавые дни набега казаков, когда многие сурово сжимали челюсти, т. Егоров шутил и говорил: «Ничего, справимся с этими казачишками, - еще не это будет впереди». И его слова стали пророческими. Много видел т. Егоров того, что сам предсказал, но никогда духом не падал, ни на одну минуту. Смерть его поразила многих, знавших его, так как он был бодр, и свеж, и весел. «Пять лет пролетарской борьбы», г. Саратов.
ЕГОРОВ Александр Михайлович — сын крестьянина Бараньегорской волости Новоторжского уезда Тверской губернии. С детства его отдали в магазин при ресторане Палкина в Петрограде. Пройдя необычайно тяжелую школу мальчика-прислуги, не видя ни одного почти свободного дня в течение 5 лет, А. М. не потерял в этой удушающей атмосфере своего стремления к иной жизни, которое у него тогда отлилось в форму тяги к дальнейшему образованию. 18-летним юношей он поступает в учительскую семинарию, которая в те времена выделялась своим шовинистическим направлением. Здесь особенно культивировались лозунги: «Православие и самодержавие». В общей массе молодежи взрослый, сознательный и самостоятельный т. Егоров не мог не выделиться и, конечно, с первого же года обучения ему пришлось выдержать все нападки оголтелых администраторов, поставивших целью выбить из голов своих питомцев всякий намек на самостоятельность воззрений. С трудом, но все же А. М. закончил курс и поступил учителем в Алтуховское двухклассное училище в Калужской губернии. Работа эта не удовлетворяла нервного, вечно ищущего новых путей к освобождению человека. Он осел на землю, т. е. вернулся в деревню и занялся крестьянским хозяйством. Вскоре А. М. был призван в войска. Несколько лет ему пришлось выносить все тягости солдата царской армии; он служил в артиллерии в Риге. Особенно тяготили его общие вопросы жизни и в частности — вопрос религиозный. Я помню одно из его писем, где он горячо упрекал меня за то, что я нарушил его душевное равновесие, развернув перед ним в одной из продолжительных бесед материалистический взгляд на религию. После военной службы А. М. возвращается в Петроград и долго занимается продажей яблок на улицах столицы. Затем переходит на учительскую работу в Московскую губернию. Здесь он ярко выделился из среды учительства на 1-м учительском съезде Моск. уезда. Он резко критиковал постановку дела школьного обучения, говоря, что 10 свободных университетов дадут крестьянству больше, чем все школы уезда. Далее, он переходит в страховые агенты губ. земства и поселяется на ст. Куровской Богородского уезда Моск. губ., где его и застала революция. С жаром, свойственным А. М-чу, бросается он на агитацию не только в своем районе, но и далеко за его пределами (напр., в Павловском Посаде). С самого начала февральской революции он явился уже определенным, стойким поборником тактики и программы большевиков. В своем районе он был избран председателем Совета рабочих депутатов и осенью 1917 года — членом уездного земского собрания. После Октябрьского переворота А. М. работал в губернском исполкоме, где принимал участие в смене старой земской управы, а затем был назначен комиссаром земледелия Московской губернии. Непосильная напряженная работа в Земельном отделе Московского исполкома, выражавшаяся, главным образом, в борьбе со спецами, окончательно надорвала здоровье А. М., и он более полугода находился на излечении в санатории под Москвой. Весною 1920 г. А. М. заболел сыпным тифом и вскоре умер. Д. Розанов.
ЕГОРОВ Михаил Павлович — родился в 1880 г. в Петрограде; сын токаря-металлиста. Общее образование получил в Липецке, в уездном училище, которое и окончил. В 1895 г. пошел работать на патронный завод в Луганске, где в то время работал и его отец. 3 года числился учеником, в 1899 г. получил звание токаря. В период работы на заводе в качестве ученика он старался использовать для пополнения образования все свободное от работы время; и хотя в будни он работал по 12-14 часов, а в праздник - по 7-8 ч., он все же имел возможность посещать некоторое время воскресную школу.
Суровая школа юношеских лет, проведенная в стенах патронного завода, где безответственно в то время царили военное чиновничество и полуказарменная дисциплина, к началу 90-х годов выковала из него борца - пролетария. Период до 1905 г. прошел по-прежнему в работе на заводе; но в эти годы пополнение знаний проходило уже не в воскресных школах, а в нелегальных рабочих кружках, которые находились под руководством партийных товарищей, где наряду с задачами развития классового самосознания обсуждались и вопросы текущего момента. В то время в Луганске уже существовал подпольный комитет РСДРП, который и руководил работой. Война с Японией, Потемкинское восстание, начавшиеся по всей России вспышки забастовок и протестов находили себе яркое отражение в кружках луганских рабочих; таким путем из членов кружков вырабатывались уже будущие силы, которые в конце 1905 г. повели за собой массы патронного и Гартманского заводов.
1905 г. был годом вступления т. Егорова в РСДРП (большевиков). Конец 1905 г., когда повсюду создавались Советы рабочих депутатов, выдвинул и его от рабочих патронного завода членом первого Луганского Совета. Благодаря серьезно поставленной организации рабочих, власть в Луганске, правда, ненадолго, перешла, в руки рабочих; сразу наступившая полоса репрессий и поголовных арестов членов Совета заставила их уйти в подполье. Энергичные розыски полицией заподозренных рабочих, почти ежедневные обыски на их квартирах заставили и Егорова некоторое время скрываться. В январе 1906 г. он был арестован, но после 7-месячного заключения в Луганской, Харьковской и Екатеринославской тюрьмах был освобожден и вернулся в Луганск.
Но в Луганске его, как заподозренного в политической неблагонадежности, на заводы не принимали. В 1906—1907 годах ему пришлось испытать всю тяжесть безработного. После бесчисленных мытарств удалось устроиться в Оренбурге в железнодорожных мастерских. Там он продолжал и политическую деятельность. При выборах во 2-ю Государственную Думу он был выборщиком по г. Оренбургу от рабочей партии.
Но не пришлось долго прожить и в Оренбурге, на его популярность среди рабочих администрация мастерских и местная власть смотрели очень косо, и, вследствие ставшего известным его прошлого, ему предстоял новый арест, что заставило его покинуть Оренбург и приехать в Луганск. Устроившись здесь работать вначале на заводе Гартмана, а потом на патронном, благодаря перемене там почти всей высшей администрации, он продолжал вести кружок. Репрессии после 1905—1906 г. г. разгромили тогда все организации почти во всем Донбассе. Сыск и слежка велись широко, и приходилось действовать очень осторожно. Егоров принял активное участие в деятельности рабочего кооператива в качестве члена правления. Благодаря тому, что правление почти исключительно состояло из партийных товарищей, существовала возможность вести широкую пропаганду на заводах. Затихшая было в период до 1910 года партийная работа в кружках возобновилась с новой силой в 1910-1911 годах. В Луганске было несколько хорошо организованных кружков; выпускались листовки; имелась собственная подпольная типография; производились сборы и пр.; насчитывался не один десяток хорошо организованных товарищей. Расстрелы на
Пропуск текста с.206-207
ЕЛАГИНА Елена Андреевна— 21 года, дочь старых большевиков, вступила в партию в дек. 1919 г. В янв. 1920 г. уехала в Туркестан с агит.-инстр. поездом «Красный Восток». Работая среди ж.-д. рабочих Ташкента, она заразилась тифом и умерла 25 ноября 1920 г.
ЕЛИЗАРОВ Марк Тимофеевич — родился 22 марта 1862 г., умер 10 марта 1919 г. Марк Тимофеевич происходил из крестьянской семьи. Родиной его была д. Бестужевка Самарской губ., расположенная на Волге против Сызрани. Отец его пользовался большим уважением в деревне, был избираем бессменно в сельские старосты и сыграл видную роль во время освобождения крестьян. Своего меньшого сына, еще в сельской школе выказавшего большие способности к математике, он решил учить дальше и поместил его в самарскую гимназию. Живя «на хлебах», мальчик пошел прекрасно, по математике прямо блестяще, и в старших классах содержал себя сам уроками, причем занимался и с одноклассниками, дворянскими и купеческими баловнями.
По окончании гимназии он поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. Но связь его с деревней, как в гимназии, так и в университете не прерывалась. Ежегодно по летам приезжал он домой и работал в поле, наравне с односельчанами. Вследствие этого у него сохранилась крепкая связь с родной деревней и со всей округой, что по тому времени было редкостью, ибо обычно молодой человек, кончающий не то что университет, но даже гимназию, отходил от родной среды, как все разночинцы. Эта неразрывная связь, а также простой, открытый и мягкий характер Марка Тимофеевича создали чрезвычайно благоприятные условия для бесед и пропаганды в деревне. Он был самой популярной личностью; его приездов ждали, к нему шли с расспросами, за советами. Он пользовался таким уважением и доверием, что мог безнаказаанно вести беседы, за которые «другие представители его же воззрений попадали очень скоро в тюрьмы и в ссылку. Мог читать им такие брошюры, как «Хитрая механика», «Кто чем живет» и т. п. печатные и гектографированные издания. Марк Тимофеевич придерживался тогда народнических воззрений, а затем стал клониться к народовольчеству. Его рассказы в студенческих кружках о собеседованиях в деревне, о настроениях деревни вызывали огромный интерес и даже зависть к нему, как к поставленному в исключительно благоприятные отношения к народу. Тогда самое трудное было завязать связь с деревней, завоевать себе доверие в ней, и счастливчиком казался товарищ, пользовавшийся этим в полной мере, да еще в поволжской деревне, над которой реяли образы Стеньки Разина и другой вольницы, на которую были устремлены вожделения большинства революционно настроенного студенчества.
Марк Тимофеевич стремился по окончании курса в родное Поволжье, хотел работать и быть полезным там, но ни к какой службе по выборам или в земство его не допускали из-за близости его в Петербурге к казненному старшему брату Владимира Ильича - Александру Ульянову, а затем и ко всей семье Ульяновых, с которой он породнился женитьбой на старшей сестре Анне. По справкам департамента полиции видно, что со времени своей женитьбы он находился под постоянным негласным надзором полиции.
Пришлось взять канцелярскую работу в Самаре, а затем с 1893 года бухгалтерскую в жел.-дорожном управлении в Москве. К этому времени Марк Тимофеевич простился с народническими иллюзиями и стал соц.-демократом. Он был близок к кружкам Мицкевича и Масленниковых и хотел войти в московский соц.-демократ. комитет 1896 года, которому оказывал много услуг, но члены его (Финн, Чорба и др.) сказали, что считают М. Т. - из-за семейного положения - более полезным вне комитета. Это был год массовых стачек текстильщиков в Петербурге и Москве, - год, когда сидел в предварилке по делу Союза Борьбы Владимир Ильич.
И позже, постоянная причастность кого-либо из семьи Ульяновых, а иногда и нескольких сразу, в революционной работе затрудняла таковую для Елизарова. Необходимо было хоть кому-то «быть опорой» семье, - главным образом матери, Марии Александровне Ульяновой, которая прожила с Марком Тимофеевичем почти до самой своей смерти в 1916 году и для которой он был истинным сыном. Но и широкая, открытая натура Марка плохо подходила для той конспиративности, с которой в его положении приходилось вести дело.
Наскучив сухой бухгалтерской работой, Марк Тимофеевич задумал поступить в московское Инженерное училище, но охранка отказала ему в выдаче необходимого для этого свидетельства, и лишь распоряжение министра путей сообщения Хилкова принять его, как выдающегося жел.-дорожного работника помогло ему обойти это препятствие. Но обойденная охранка злилась, неоднократно доносила на него в училище и при первом же случае, накануне, так сказать, окончания, на 3-м курсе, арестовала его и добилась его исключения.
Этим случаем были студенческие беспорядки в марте 1901 года и одновременный крах соц.-дем. комитета (Платон Васильевич и Софья Николаевна - по второму мужу Смидович - Луначарские, М. И. Ульянова, Немчинова, Блюм и др.). Хотя Марк Тимофеевич членом этого комитета не был, а лишь оказывал ему некоторые услуги и присутствовал лично лишь на одной вечеринке, в число участников которой затесался провокатор Азеф, но близости его к семье Ульяновых достаточно было для того, чтобы его продержали 8 мес., как и главных участников, и дали одинаковое с ними наказание - 2 года гласного надзора. Это было в то время, когда «Искра» и организаторская работа Вл. Ильича заставили полицию кусать локти от досады, что она пустила его за границу.
Марк Тимофеевич выбрал родину, Сызрань, но, не найдя работы там, поехал на инженерную практику сначала в Томск, а затем на Дальний Восток. Последняя служба дала ему возможность посетить китайские города - Шанхай, Чифу — и Японию.
По окончании гласного надзора он вернулся в Россию и поступил бухгалтером службы пути в управление Николаевской жел. дор. в Петербурге. Это, было уже в канун Октябрьской революции 1905 года. В рабочих массах, в том числе и железнодорожных, все бродило. Экономическое положение их, как и всего пролетариата, было очень тяжелое. Марк Тимофеевич стал сразу входить в интересы масс железнодорожников. Он начал разрабатывать для них пенсионный устав на демократических началах. Вычеты со служащих и рабочих и пенсионный фонд должны были прогрессивно сильно падать, соответственно получаемому ими жалованию, так что низшая категория получала по этой идее пенсию почти исключительно из государственных средств, а высшая - почти исключительно из вычитаемого с нее в эмеритуру. Проект этот, составлявший по тому времени смелое новшество, горячо приветствовался рабочей частью железнодорожников и создал Марку Тимофеевичу огромную популярность в их среде. Он был выбран делегатом Никол. жел. дор. на пенсионный съезд, который сразу занял очень смелую позицию по отношению к правительству и явился прологом к октябрьской революции 1905 года. С момента всеобщей железнодорожной забастовки делегаты на съезд стали фактически во главе управления. Марк Тимофеевич получал телеграммы и при почтово-телеграфной забастовке как из далекой Кушки, где удалось добиться отмены расстрела инженера Соколова, так и из других мест, в то время, когда министры таковых не имели.
После подавления революции гнев правительства обрушился на главарей. Марк Тимофеевич был арестован в начале декабря 1905 г. и, после 3 месяцев тюрьмы, выслан из Петербурга с запретом служить по железнодорожному ведомству. Он выбрал Сызрань, где принимал участие в редакции газеты «Сызранское Утро», популярной, широко распространявшейся среди крестьянства, разъяснявшей платформы разных партий при выборах в 1-ю думу. Затем он переехал в Самару, где также участвовал в газете, а затем вступил в местный соц.-дем. комитет и вел выборную кампанию во 2-ю Думу. Его выступления на предвыборных собраниях против эсеров и кадетов тогда обратили на себя общее внимание. Он умел сразу, как пером, так и словом, найти общий язык с массами, без труда подойти к их пониманию.
Наступившая после разгона 2-й Думы реакция и отсутствие заработка заставили его поехать на работу в Нерчинск; но и в том далеком краю он мог служить на постройке железной дороги лишь неофициально, благодаря знакомству с заведующим постройкой. Эта служба дала ему возможность привести в исполнение старую мечту: проехать морем из Японии в Западную Европу.
По возвращении надо было опять думать о заработке. Но работу Марк Тимофеевич мог иметь лишь в частных обществах.
Тюремные заключения, высылки и полная тревог и волнений жизнь, как для него лично, так и для всей его семьи, рано вызвали в нем болезнь сердца, которая при неизменившихся условиях все прогрессировала. В 1911 году врач заявил ему, что он может жить лишь «потихоньку».
Но потихоньку Марк Тимофеевич по своей натуре жить не мог, и, когда во второй раз в его жизни, с началом пролетарской революции, перед ним встала возможность работы на широком поприще, он вошел в нее со всем жаром и самозабвением. Он взял на себя тотчас же после Октябрьской революции пост наркома путей сообщения, что имело большое значение для партии ввиду сохранившейся к нему со времени первой революции симпатии железнодорожных низов. Но для самого Марка Тимофеевича в течение первых месяцев страшного хаоса и общего саботажа эта колоссальной трудности работа обошлась слишком дорого: он постарел на несколько лет.
Второй комиссариат, организованный им единолично, был по страхованию и борьбе с огнем. Прекрасный организатор по натуре, Марк Тимофеевич сумел сплотить вокруг себя и поставить на трудовые рельсы всю работу, снискав в то же время большую любовь и уважение сотрудников.
Реорганизация этого комиссариата, заставившая его уйти, стоила ему многих волнений, что сильно ослабило его сердце.
В январе 1919 года Марк Тимофеевич вошел в коллегию Наркомата торговли и промышленности — теперешний Внешторг, но здесь ему не удалось уже развить своей деятельности. Подкравшейся во время его первой служебной поездки в Петроград болезни (сыпного тифа) не вынесло его сердце. И стало меньше одним из энергичных строителей в пролетарских рядах, одним из горячо бьющихся за лучшее будущее сердец...
И все, близко знавшие Марка Тимофеевича, почувствовали, какую огромную пустоту, — как работник организатор, как преданный революционер-коммунист и как добрый, отзывчивый товарищ, — оставил после себя покойный. А. У.
ЕЛИСЕЕВ ** Семен Антонович — сын бедного крестьянина села Съезжего Макашовской волости Бузулукского уезда, Самарской губ. В 1912 году был сослан в Сибирь за оскорбление носителя медалей и георгиевских крестов. До октябрьского переворота, будучи на родине, он единогласно избирается делегатом на губернский съезд, откуда едет делегатом на 3-й Всероссийский съезд Советов, после чего был уполномоченным по контролю губсоветов с правом отзыва членов. По возвращении в свою волость, он избирается председателем Максимовского волисполкома. 18 апреля 1918 г. с товарищами Семеном Борисовым и Андреем Маркеловым организует две коммунистические ячейки в волости. После того, как чехословаки заняли город Самару, он из двух вышеуказанных организаций создает партизанский отряд и выступает с ним на линию железной дороги, заняв оборонительные пункты — станции Грачевку и Богатое, которые долго защищает, отбивая нападение чехословаков. В момент его отъезда с отрядом в 15 человек для подавления кулацкого восстания в селе Максимовке партизаны отступили в Бузулук, а он с отрядом был обезоружен и арестован на месте. Вместе с другими товарищами его приговаривают к смертной казни. Перед расстрелом ему наносят одиннадцать штыковых ран и убивают наповал выстрелом в голову. «Красная Быль», орг. Самарск. Бюро Истпарта, № 3 за 1923 г., стр. 144.
ЕМЕЛЬЯНОВ — убит учредиловцами на станции «Якушка» Спасского у. летом 1918 г. «Пути Революции» № 1, изд. Татбюро Истпарта.
ЕМЕЛЬЯНОВ И.С., командир сводной роты Новгородских курсов, погиб на фронте 2 ноября 1919 г. Тов. Емельянов—студент политехнического института, насильно загнанный в ряды царской армии во время империалистической бойни. Он вышел из крестьянской семьи, и когда раздался мощный призыв Революции, он вступил в ряды коммунистической партии. «Звезда» № 277 от 23.XI.1919 г.
ЕРЕМЕЕВ — бывший прапорщик, секретарь комиссара юстиции, своим беззаветным мужеством и распорядительностью с горстью храбрецов задерживал наступление чехословаков, чем дал возможность уйти к Верхнеуральску всему отряду. Был расстрелян вместе с т.т. Ивановым и Дмитриевой в г. Троицке в конце июня 1918 г.— См. Иванов.
ЕРМАН Яков Зиновьевич. С первых же дней февральской революции он работал в Царицыне. После июльских дней 1917 года правительство Керенского, решив расправиться с революционным Царицыном, послало туда «экспедицию для борьбы с анархией» во главе с черносотенным полковником Корвин-Круковским, который объявил город на военном положении и арестовал лидеров царицынских большевиков. Тогда всплывает деятельная, энергичная фигура тов. Ермана. В городе воцарилась черносотенно-военная диктатура. Большевики загнаны в подполье. Тов. Ерман, несмотря на тяжесть положения, сохранил полное спокойствие и сосредоточенно, выдержанно продолжал работу. С минуты на минуту ожидая ареста, он выступал на собраниях, налаживал выпуск «Листка борьбы», руководил фракцией исполкома Совета. Через несколько дней тов. Ерман был арестован и отправлен в Саратовскую губернскую тюрьму. Незадолго до Октябрьской революции его освободили оттуда солдаты Саратовского гарнизона.
В июле 1918 года он погиб под Царицыном... Погиб славный, искренний, честный, стойкий революционер. Молодой, энергичный и беззаветно преданный общему делу, он бессменно стоял на славном посту солдата революции и стойко держал в руках красное пролетарское знамя. «Правда» № 154 от 21 июля 1918 г.
Тов. Ерман — член РКП Петроградской организации с 1915 г., член ВЦИК, делегат I, II, IV и V Съездов Советов. В октябрьские дни 1917 г. в Питере тов. Ерман принимал деятельнейшее участие в перевороте. В последнее время он был председателем Царицынского Исполкома.
При возвращении с V Чрезвычайного Съезда Советов по Волге в Царицын, при проезде через Саратов тов. Ерманом был задержан один из главарей московского восстания левых эсеров —Саблин. Тов. Ерман был убит 17 июля (1918 г.) около полудня при случайном столкновении красноармейцев с грузчиками и пассажирами на пристани в сл. Николаевской, где стоял пароход «Ярославна» с царицынскими делегатами. Ерман поспешил ликвидировать столкновение и был сражен пулей в голову навылет. «Известия ВЦИК» №152 от 20 июля 1918 г., «Великий Красный Новгород».
ЕРМАКОВ М. — погиб в боях под Псковом в сентябре 1919 г. «Б. Правда» № 35 за 1919 г.
ЕРМАКОВ ** Михаил Степанович — родился в 1887 г. 25 июня в бедной семье крестьянина деревни Ванилово, Ашитковской волости Бронницкого у., где провел детство и юность. С ранних лет отданный родителями в школу, охотно стал учиться. У тов. Ермакова была беспредельная любовь к учению, но, к несчастью, бедность его родителей оторвала его от науки, и он с трудом смог окончить сельскую школу. После этого тов. Ермаков поступил на бывш. фабрику А. Г. Гусева работать на станке, где продолжал работу до военной службы. На военной службе отбыл 3 года и шесть месяцев. Придя с военной службы, он опять поступил на указанную фабрику в качестве подмастерья и работал там до революции. В Октябрьской революции тов. Ермаков принимал горячее участие, открыто выступая перед рабочими за власть Советов.
В 1918 году тов. Ермаков был откомандирован выборами рабочих фабрики в районное отделение профтекстилыциков, но по слабости здоровья работал в профсоюзе текстильщиков всего 6 месяцев, после чего был откомандирован обратно на Ваниловскую фабрику. Спустя 2 месяца, тов. Ермаков, оправившись здоровьем, был откомандирован Ваниловской ячейкой РКП в Москву в военное продбюро, откуда вскоре направлен на должность политкомиссара в Сорочинский совхоз Бузулукского уезда Самарской губ.
В 1919 г. вблизи совхоза стали появляться банды белогвардейцев, они наводили ужас на население. В 1920 г., 2 июня в 10 час. утра в Сорочинский совхоз приехала банда в 12 человек с ружьями и пулеметами. По приезде стали производить аресты мужчин; тов. Ермаков, ничего не подозревая, шел по двору совхоза с револьвером, который был в кобуре. Бандиты, увидав его, набросились на него, схватили и повели к амбару совхоза, без всяких допросов поставили к амбару, произвели ружейный залп, и тов. Ермакова не стало. Из статьи Володина в сборн. «Братская Могила», выпуск II, стр. 111.
ЕРМОЛАЕВ И. М. — член правления профессионального союза пуговичников и крючечников, умер в мае 1918 г. («Изв. ВЦИК» от 1918 г. 30 мая №108).
ЕРОФЕЕВ — рабочий Брянского вокзала в Москве, был начальником Красной гвардии вокзала.
См. Ванторин. «Октябрь 1917 г. в Хамовниках» от 7 ноября 1921.
ЕРШОВ Павел, убит 14 октября 1919 г. в Новгороде при белогвардейском налете. Сб. «Вел. Красн. Новг.», ст. «Контрреволюция и наши жертвы».
ЕРШОВ * Сергей Петрович. Оставшись с раннего детства без отца, С. П., будучи учеником младших классов гимназии, стал зарабатывать уроками и поддерживать себя и свою мать. Окончив среднее учебное заведение, он поступил в С.-Петербургский университет, на физико-математический факультет. Одновременно слушал частные курсы по анатомии проф. П. Ф. Лесгафта, на которые в то время стремилась передовая молодежь. Принимая участие в революционных выступлениях студентов и рабочих Петербурга, С.П. на одной из демонстраций был ранен шашкой по голове напавшим жандармом, но тогда ему удалось вырваться из рук полиции и окружившей его жандармерии. В конце 90-х годов вместе с женой Н.М. он уехал учиться за границу. Но и там он не мог всецело отдаться науке, приходилось зарабатывать на жизнь уроками, которые он давал студентам. Очень нуждаясь, он все же окончил университет со званием доктора химии. По приезде его в Петербург, проф. Лесгафт пригласил т. Ершова в основанную им «Биологическую лабораторию» в качестве руководителя занятиями по химии. Вскоре он поступил в Горный институт, где одновременно учился и преподавал на младших курсах Института. Революция 1905 года заставила его использовать свои знания по химии, и, живя с семьей в маленькой комнатке, он занимался изготовлением бомб для наших военных организаций.
С некоторым анархическим налетом в области социального мировоззрения и с большими склонностями к научной работе, он настойчиво занимался вопросами химии и минералогии. Война и февральская революция застали его на Кавказе в качестве исследователя горных пород, где-то около Владикавказа.
После октябрьского переворота он вошел в РКП, и был назначен в апреле 1918 г. из Москвы на Кавказ комиссаром Минеральных вод в г. Пятигорск. Там на межгруппных съездах, состоявшихся 10-12 апреля, была принята выработанная им конструкция управления, по которой во главе У. К. М. В. встал т. Ершов с коллегией группных комиссаров. Начались чистка учреждений, борьба с саботажем, сокращение штатов. При комиссариате вод был создан ряд научно-технических секций. Летом того же года работниками этих секций был произведен химический анализ вод и открыт буровой источник в 280 ед. радиоактивности.
Будучи человеком сильной воли, большой демократ, с хорошими организаторскими способностями, т. Ершов много внес в работу по урегулированию жизни в этом районе, но вскоре наступления банд Деникина заставили его вместе с другими товарищами отступать с Кавказа. Путь он выбрал на Астрахань. Тяжелое следование вместе с отступавшей 11-й армией было для него затруднено его большой семьей, плохо одетой по зимнему времени и плохо снабженной средствами. Вскоре болезнь жены заставила его остановиться в деревне Березняк на берегу Каспийского залива, куда через несколько дней явились банды деникинских казаков и где он был выдан примазавшейся к коммунистам беженкой из Пятигорска. Последнее трагическое свидание с семьей было в тот момент, когда Нина Марковна была в бессознательном состоянии, а маленькие дети захворали тифом. На другой день он был расстрелян казаками. С. П.
ЕРШОВА * Нина Марковна (урожденная Познер), родилась и выросла на Северном Кавказе, в Грозном. Окончив гимназию в Баку, поехала учиться в Петербург, поступила на Высшие женские курсы и слушала лекции профессора Лесгафта. Жизнь впроголодь, на грошовый заработок, кажется, никогда не угнетала живую и веселую Н. М. Революционная студенческая среда захватила ее, и она приняла живейшее участие в первой же, по ее приезде, 1897 г. «Ветровской» демонстрации. В дальнейшем так и пошло: существование на гроши, студенческое движение - все это не давало возможности учиться. Н. М. вместе со своим мужем С. П. Е. уезжает за границу, сначала в Брюссель, а потом в Швейцарию. Там она еще больше, чем в России, голодает, но все же оканчивает медицинский факультет в Женеве и возвращается врачом в Россию. Революция 1905 года захватила чуткую Н. М. В годы реакции, живя в Петербурге, она отдается медицинской работе и воспитанию своих детей, отзываясь на все нужды партийного подполья.
Февральская революция застает ее на Кавказе, работающей в качестве врача в военном госпитале. Октябрьский переворот делает Н. М. его горячей сторонницей, и она вступает в РКП. Переехав с семьей в Пятигорск, она, с головой уходит в партийную работу, налаживая в то время трудное дело социальной помощи населению этого района. Семья и медицина отодвинуты на задний план. Вскоре наступление деникинских банд заставляет ответственных работников Пятигорска эвакуироваться оттуда в январе 1919 г. и вот она, вместе с 11-й армией, уезжает, направляясь на Астрахань. По пути приходится ей лечить красноармейцев сыпно-тифозной армии. С большой семьей, при тяжелых условиях приходится совершать этот путь. Несмотря на свое железное здоровье, она заболевает тифом. Приходится остановиться в деревне Березяк на берегу Каспийского залива, при переезде через который по льду проваливается лошадь вместе с их пожитками. Вскоре в деревню являются банды казаков. Ершова кто-то выдает, казаки отбирают у них все скудные средства, арестовывают его, и семья остается в ужасном положении. Но уже в это время болезнь берет свое, и Н. М. на долгое время впадает в бессознательное состояние.
Прошло около двух месяцев. За это время был расстрелян ее муж; умер от потрясения и, вероятно, от голода и от перенесенных им казачьих побоев ее двенадцатилетний сын — Миша. Узнать об их гибели ей пришлось от той, которая их предала. Потрясение было так велико, что через несколько дней после этого ее не стало (весной 1919 года). Где-то в заброшенной деревушке, лежа на соломе, далекая от всех близких, на глазах у своих маленьких детей, погибала верная до конца заветам коммунизма Нина Марковна. С. П.
С половины августа 1918 г. детдома стали переходить в собес пятигорского совдепа (7-10 августа). Когда во главе собеса стала Ершова, врач и жена федерального комиссара У. К. М. В. т. Ершова, она нашла детей в ужасном положении. В докладах Совдепу она настаивает на срочном принятии мер для упорядочения детского вопроса, причем пишет: «Благотворительность - пережиток старого времени, основанный на классовом различии между богатыми и бедными, против которого боролся пролетариат. Бросая крохи от своих богатств, богачи по дешевке покупали себе спокойствие совести. Эта видимая благотворительность часто приносила доход только «благотворителям»; пролетариату не нужно покупать спокойствие совести - его совесть чиста пред всем миром... Все блага мира созданы пролетариатом. Рабоче-крестьянская власть в корне изменяет вид помощи, отказываясь от подачек, частной и общественной благотворительности».
И вот ей в работе по реорганизации сразу же пришлось натолкнуться на хаос и бесхозяйственность в деле. Все эти препятствия она преодолела своей энергией и, в конце концов, поставила дело при помощи Исполкома на должную высоту. Из сборника «История революционного движения на Тереке». Изд. Тергубкома, № 1, 1924 г., стр. 48.
ЕФИМОВ—военный руководитель, расстрелян крестьянами села Медведь Новг. губ. 5 апреля 1918 г.— См. Путрис.
ЕФИМОВ — красноармеец. До последней капли крови защищал красный Питер. Был расстрелян на Петроградском фронте, под ст. Елисаветино в ноябре 1919 г. «Петр. Правда» 1919 г. № 269.
ЕФИМОВ Антон — член РКП, умер в Омске в 1921 г.
В июне 1915 г. поступив на работу на Русско-Балтийский авиационный завод, я познакомился с тов. Ефимовым. Он был представителем от коллектива этого завода в Выборгском райкоме РСДРП (б) и все время поддерживал с ним связь, с одной стороны, информируя о заводской жизни райком партии, а с другой - сообщая рабочим о всех вопросах, которые обсуждались и решались в райкоме. Мне с т. Ефимовым неоднократно приходилось бывать в подпольных кружках в районах Лахты, Озерков, Коломяг. Дело было летом, мы собирались в лесу и слушали лекции, главным образом по политическим вопросам, которые читал тогда товарищ под кличкой «Платон». На заводе в коллективе т. Ефимов уже сам учил молодых товарищей; частенько выступал на общих собраниях политического характера: 9 января, в годовщину Ленских событий 12 апреля 1912 г., 1 мая и в другие памятные дни, и только благодаря либерально настроенному директору завода т. Ефимов, а равно и другие, миновали в то время каталажки.
Приблизительно в октябре 1916 г. должен был состояться суд над группой матросов Балтийского флота, которым грозила высшая мера наказания. В этот день нужно было вывести рабочих с заводов на улицу для протеста; по директиве Выборгского районного комитета т.т. Ефимов, Козлов и Малахов были посланы на завод «Динамо» за Московской Заставой. Как только они проникли внутрь завода, работа тотчас же была кончена, и было созвано общее собрание, на котором посланцы выступали с докладом. По окончании все вышли на улицу, но агенты царской охранки - конные, и пешие, городовые - их провожали по шоссе к заставе; когда они остались одни, то бросились бежать, но были настигнуты жандармами; их арестовали и направили в Охранное отделение, а затем в «Кресты», в которых они просидели до февральской революции. По выходе из тюрьмы тов. Ефимов приходит в свой район и принимает горячее участие в ликвидации засевших в засадах на чердаках городовых, приверженцев монархического строя. Как только рабочие завода стали на работу, т. Ефимов избирается в комитет и работает во всех направлениях, ведя дальнейшую подготовку. Кроме заводской работы, исполняет все, возложенное на него в то время райкомом Новодеревенского района. В дни Октябрьского переворота он с оружием в руках принимал участие в ликвидации восстания юнкерского училища на Петроградской стороне.
Во время нашествия немецких юнкеров и других белогвардейцев на Псков, в январе 1918 г., т. Ефимов организует на заводе отряд из рабочих, во главе его отправляется на фронт и там работает, как простой рядовой, находясь в первых рядах и нередко беря на себя весьма тяжелую задачу: он ходит в разведки, хотя никогда не служил в старой армии и не знал хорошо строя. После заключения Брестского мира он возвращается в Петроград, где опять стал работать на заводе. Во время восстания чехословаков и эсеровской авантюры на Востоке т. Ефимов был членом Новодеревенского исполкома и начальником его административного отдела.
Исполком постановил семерых из 9 членов Исполкома отправить на фронт; в числе этих семи были т. Ефимов и я. 2 августа 1918 года мы выехали в Москву, а оттуда с общим эшелоном на восточный фронт, под Казань. Из-за занятия чехословаками Казани эшелон остановился на станции Свияжск. После небольшого совещания партийных работников, все прибывшие коммунисты были разбиты на две группы: левобережную и правобережную. Сначала я был вместе с тов. Ефимовым в правобережной группе, и мы шли в коммунистическом отряде вместе с полками 1-м и 4-м латышскими на Свияжск, а после взятия города часть коммунистов была переброшена в левую группу; туда же попал и т. Ефимов. Приблизительно в августе 1918 г. он был ранен во время сильного артиллерийского боя шрапнелью в ногу под станцией «Юдино» в 12 верстах от Казани. По ходатайству Исполкома, из Москвы он был перевезен в Петроград в бывший Николаевский госпиталь, в котором пролежал 9 месяцев и, несмотря на то, что уже не мог быть пригодным к строю, он все же хотел, хотя в тыловых частях, но работать в армии, и снова поехал на фронт. В последний раз я с ним виделся случайно на ст. Кинель в 40 верстах от Самары; я переводился в 1-ю армию, он же с эшелоном ехал на Уфу в 5-ю армию восточного фронта. Наша беседа продолжалась не более получаса, после чего мы разъехались по разным направлениям. Об его смерти я узнал в конце 1921 года от старых партийных товарищей, вернувшихся из Сибири.
В течение 5 лет нашей совместной работы до революции и после т. Ефимов все время был предан исключительно интересам пролетарской борьбы и совершенно не знал личной жизни. Серганин.
ЕФИМОВ Константин.— См. Подтелков.
ЕФИМОВ Михаил, пал в боях под Псковом в конце сентября 1919 г. Б. Правда, №36 от 17 октября 1919 г.
ЕФРЕМОВ С. Г. (Горемыка), пролетарский поэт. Убит на Двинском фронте в империалистическую войну в 1917 г. «Кузница», октябрь 1922 г.