Клинок райторна

ПРЕДИСЛОВИЕ

  Страна Ларноах, или Сумеречный лес - последняя территория земли, из оставшихся на карте Арфрун-Терра, не тронутая временем. Возможно, из-за вечно угрюмой погоды это место столь не притягательно для процветающих на континентах наций, или же из-за его дурной славы?! Однако в тавернах можно услышать старые как мир песни о городе, стоящем по ту сторону Сумеречного леса, ближе к вытянутым серпом горам, обнимающим этот район.
  Многие искатели приключений заходили в эти негостеприимные места, но редко кто выходил. Скорей всего, те "счастливчики" просто хорошие сказочники?! Их небылицы столь удивительны, что трудно в них поверить. Однако я знаю эти места не понаслышке, ведь я вырос здесь.
  Ни один из этих клоунов не видел настоящую красоту Сумеречного леса. Одна река Ночи чего стоит: черная, глубокая, стремительная, тянущаяся от самого востока страны до запада. Её по праву можно назвать истинной жемчужиной наших краёв. Её воды уже бессчетное количество веков утоляют жажду могучих деревьев, чьи крючковатые корни едва заметно светятся молочно-голубым сиянием, привнося что-то необычное и удивительное в эти суровые и серые края. Без этого свечения было бы совсем печально, ведь ни один луч солнца уже давно не посещал здешние дали.
  Над страной вот уже много лет висят угрюмые, свинцовые тучи, приносящие с собой обильные дожди и грозы. Порой поднимешь глаза вверх и замечаешь, как густая крона деревьев устремляется ввысь и плавно растворяется в белой дымке. Красивое зрелище, но уж больно приевшееся. А гуляя по мокрой брусчатой дороге моего родного города, вдыхая влажный воздух вперемешку с запахом плесени на стенах домов, чувствуешь какой-то дискомфорт, не уют и даже тревогу, коими город пропитан насквозь. Быть может, это сугубо личное мнение, но я не могу думать иначе.
  Порой мне казалось, что, сидя на берегу реки, либо просто гуляя по лесу, я нахожусь в гораздо большей безопасности, чем за стенами Долтена. Нет, вы не подумайте, что в лесу безопасно, я бы сказал, там чертовски опасно, и даже я, прошедший вдоль и поперёк Сумеречный лес, не повстречал и половины разновидностей всех тварей, обитающих в нём. Но дома...Вы испытывали когда-нибудь чувство, что вы лишь болт, который закручивают в неподходящую по диаметру гайку, стирая попутно резьбу в кровавую стружку?..Удивились? Поморщились?.. А ведь это именно то самое чувство, которое переполняло меня.
  Долтен - город, в котором развернулась безумная игра между религиозными фанатиками, поклоняющимися разношёрстным божкам, политиками, отвергающими речи богословов, аристократами, готовыми обобрать тебя до нитки и опорочить при любой возможности... Лично мне это было чуждо с самого детства. Хоть и моя семья играла не последнюю роль в формировании политической составляющей жизни города, я в этом пытался не участвовать, да и к религии я относился иначе. Но речь сейчас не об этом.
  Ах да! Я же неосторожно высказался по поводу "сказочников", видевших, как они утверждают, прекрасные города, представляющие собой сети навесных мостов под кронами деревьев, соединяющих собой коконы или ульи, где живут весьма необычные, но дружелюбные люди. Прекрасные пейзажи, водопады и даже поляны, украшенные диковинными цветами и прочей милой мишурой... Так вот, всё это бред перепивших браги неудачников. На самом деле Долтен - единственный город в Сумеречном лесу.
   Переплетения разжиженных от непрекращающегося дождя улочек могли с лихвой запутать любого, кто первый раз войдет за стены города, как, впрочем, и во второй, и в третий раз. Да вот только никто не приходил... Нужно было родиться в этом городе, чтобы чувствовать и понимать местный колорит жизни.
  Если провести вам небольшой экскурс в историю, то, пожалуй, самой яркой и основной будет легенда о том, как Долтен Вайэл двести пятьдесят лет назад основал город имени себя любимого, в прекрасном местечке у подножия хребта. Местность в те времена изобиловала ресурсами, так что процветание не заставило себя долго ждать. Переселенцы, в массе своей, были вовлечены в бесперебойное добывание руды и выделку разнообразного оружия. Были и гении инженерной мысли, изобретавшие паровые устройства всевозможного назначения. Однако огромное количество чудищ в округе и поганая погода поставили под сомнение созидательную экспедицию Долтена, и со временем город был оставлен людьми, а на их место пришла раса райторнов. Кто это такие и откуда они взялись, почему-то упоминается вскользь.
  Быть может, когда-то, райторны были простыми людьми, хоть и достоверных источников по этому поводу нет. Но суровые условия жизни сделали своё дело, внеся свои коррективы как во внешность, так и в темперамент этого народа: бледная кожа, незнающая солнечного света, светлые волосы, глаза, отлично видящие в темноте, острый слух и весьма суровый нрав (под стать среде обитания) заставляют задуматься - осталось ли в них хоть что-то общее с обычными людьми?!
  Как по мне, так это уже давно отдельный вид, раса, называйте, как хотите, но одно я могу сказать точно - я проклинаю самого себя за то, что я из их числа...
 
  ГЛАВА 1 - "СУМЕРЕЧНЫЙ ЛЕС"
  _________________________________

  - Ты видел что-то подобное раньше, Кхерит? - спросила юная Риша, резко дернув юношу за плечо.
  - Мне доводилось только слышать о подобном, но никогда не думал, что увижу это воочию, - внимательно рассматривая находку, отозвался парень.
  Из ствола корявого дерева торчала механическая лапа, очень напоминающая паучью, но сильно увеличенная в размерах, заостренным концом вошедшая наполовину в ствол. Механические суставы ещё подрагивали в конвульсиях, а на отполированной латунной поверхности то и дело проскакивали электрические всполохи. Ребята немного насторожились, но интерес перевесил страх. Подойдя вплотную к непонятному объекту, Кхерит наклонился над ним и принялся пристально разглядывать, изучая все детали. Стоявшая рядом с ним Риша начала заметно нервничать и оглядываться по сторонам.
  - Мой отец тебя убьёт, если с нами что-то случится... Мы и так уже далеко ушли от городских стен, может, пора домой?! - с тревогой в голосе спросила девушка.
  - Ну, хватит уже! - резко осёк её Кхерит. - Или тебе страшно? Раз так, тогда что за мной увязалась?
  - Что ж, мне теперь в городе киснуть? - возмутилась девица, скрестив руки на груди. - Да и потом, где мы с тобой только не были. Вот, правда, подобного не доводилось видеть... - признала Риша, и, подойдя поближе, так же принялась рассматривать необычную находку, слегка нахмурив брови. Кхерит, улыбнувшись уголками губ, перевёл взгляд на свою спутницу.
  Шестнадцатилетняя девушка была весьма привлекательной - белые волосы ниспадали до плеч, слегка округлое лицо с милыми ямочками на щеках и пухленькие губы придавали невинному образу ещё больше шарма и обворожительности, а серо-голубые глаза, окаймленные пушистыми, светлыми ресницами, излучали доброту и нежность. Её женственные формы обтягивала чёрная, наглухо застёгнутая куртка и штаны, заправленные в длинные сапоги на невысоком каблуке.
  На лице Кхерита появился лёгкий румянец. Перестав любоваться подругой, он вновь сосредоточился на находке.
  - Давай возьмём эту штуку с собой, может, получится что-то дельное?! - сказал парень и принялся извлекать деталь. Риша неодобрительно следила за пыхтящим от усилия другом, но тревога не покидала девушку. Её сердце стало биться быстрей, а дыхание участилось. Она то и дело вглядывалась в сумеречную даль, переводя взгляд с одного подрагивающего куста на другой.
  - Кхерит, давай уйдём отсюда побыстрей!.. - потребовала Риша.
  - Нет! Я уже почти выт...! - не договорив фразу до конца, райторн отлетел от дерева, сопровождаемый ослепительной вспышкой. Его длинные волосы встали колом, но на лице сияла самодовольная улыбка. В руке он крепко сжимал трофей. Взволнованная и испуганная Риша подбежала к Кхериту и, упав на колени, крепко обняла его, бурча себе под нос что-то вроде: "слава Богам"! и что-то про идиота, но парень не слушал её. Находясь в объятиях столь милой девушки, он вмиг расслабился, приобняв подругу за талию, а на лице его растянулась умиротворённая улыбка. Но столь приятный момент для юноши продлился не долго. Увесистая пощёчина, нанесённая с широкого замаха, вмиг заставила его спуститься с небес на землю.
  - Кхерит! Какого чёрта! Я так перепугалась! - с каждым словом девушка колотила друга всё сильнее. - Ты же мог пострадать, дурень... и что, теперь до дома тебя тащить на себе предлагаешь?! Вставай сейчас же!.. - покраснев от злости, продолжала отчитывать его Риша. Юный охотник понимал, что добром это не кончится, и, плотно прижав своей ладонью губы девушки, остановил эту столь пламенную речь. Ещё некоторое время были слышны отголоски фраз, эхом удаляющиеся куда-то вглубь леса, прежде чем раствориться в нём окончательно. Всё вокруг замерло в напряжённой тишине. Райторны переглянулись. Кхерит спешно вскочил на ноги, отряхнулся, ловким движением закинул трофей в заплечный рюкзак, подхватил Ришу, и они со всех ног побежали в сторону городских ворот. Но по пути девушка начала умолять Кхерита остановиться, чтобы хоть чуть-чуть перевести дух, бежать она больше не могла. Юноша осмотрелся, подыскивая подходящее место для возможного привала, и выбрал крутой берег реки Ночи. Место было довольно широкое, с одной стороны бурные воды защищали не хуже стены, а с другой почти отвесный склон берега. Ребята уселись у самой воды и долго молчали, а потом, посмотрев друг на друга вопросительным взглядом, разразились хохотом. Немного расслабившись, Риша сняла сапоги и опустила уставшие ступни в чёрные воды реки. От соприкосновения с источником тепла водная гладь сменила цвет на молочно-белый, унося течением блёклые разводы.
  - Ты как? - поинтересовалась девушка, взглянув на друга.
  - Порядок, - отозвался юноша, - а сама?
  В ответ Риша лишь улыбнулась. Переведя взгляд на свои ноги, она задумалась о чём-то, но вскоре вновь нарушила воцарившуюся тишину:
  - Ты повзрослел, Кхерит, - внезапно начала разговор девушка, - и даже осмелел, хотя, как по мне, ты всё тот же дурень.
  - Ты это, вообще, к чему? - приподняв от удивления брови, спросил юноша.
  - Да так, не бери в голову. И...
  - Что и?
  - И выпрямись уже, наконец, - буркнула Риша, кинув недовольный взгляд на его спину.
   Кхерит немного стеснялся своего высокого роста, поэтому сутулился, вызывая неодобрительные замечания подруги. В остальном его внешность ей даже нравилась: густые волосы светло-пшеничного оттенка чуть ниже лопаток, которые он любил забирать в хвост, чтобы лишний раз не мешались при охоте; тонкие черты лица, высокий лоб, длинный, крючковатый нос, узкие губы, глаза удивительного ярко-бирюзового цвета и широкие брови, придававшие его взгляду особый магнетизм и серьёзность, а так же небольшая, светлая бородка, говорившая том, что молодой райторн уже перешёл рубеж подростка.
  Чуть подавшись вперёд, Кхерит достал из рюкзака свою находку и снова стал пристально её рассматривать.
    - Риша, как ты думаешь, стоит ли показывать её старейшим?
  - Не знаю... - вяло протянула девушка. - Скорее всего, им это не понравится, - слегка пожав плечами, она вновь взглянула на механическую лапу. - Я вот о чём подумала... Ты помнишь легенды о живших в Долтене до нас? Никто не знает, куда они делись, но все технологические изыски города приписывают им... Вполне возможно, что эта штуковина тоже их рук дело. Посмотри на неё внимательней, - наклонившись поближе, Риша указала Кхериту на маленькую, еле заметную гравюру, на которой был изображён ворон, раздирающий когтями змею. - На фасаде дома эл'Ваелей есть герб. Ничего не напоминает?
  - Мне не интересны их фасады... - буркнул Кхерит.
  - Вполне ожидаемый ответ, - с досадой выдохнула девушка.
  - Зато правда. А вообще, знаешь...
  - Тсс! - резко прервала его Риша, поднеся указательный палец ко рту и напрягшись всем телом, повернула голову в сторону леса.
  Издалека ветер принёс предостерегающий шум, который неуклонной волной приближался к юным райторнам. Механический лязг, вперемешку с курлыканьем разлетающихся во все стороны птиц звучал воистину ужасающе. Риша поспешно вынула ноги из воды и надела на мокрые ступни обувь. Кхерит насторожился, заметив вдалеке странное существо. Оно было похоже на двух пауков, склеенных друг с другом спинами, словно один лежал на другом. Снизу и сверху располагалось по четыре пары острых, как бритва, конечностей. Верхняя часть тела закрывала своими лапами сердце машины, подобно щиту. Вопреки издаваемому шуму, паук был не велик в размерах (чуть больше фута в высоту) и вряд ли доставил большие проблемы, но он был не один... Друзья детства бросили друг на друга быстрый и острый взгляд, замерев лишь на мгновение, как бы ментально договариваясь и согласовывая свои действия, затем побежали в разные стороны, чтобы разделить врага, тем самым снизив угрозу. Кхерит подумывал с самого начала использовать плоскую стену косогора, для защиты тыла, а подруге оставил береговую линию. Он всегда приходил на её тренировки с учителем и знал, что для исполнения её "танца с клинками" нужно пространство, к тому же между позициями райторнов создавалось совсем небольшое расстояние для того, чтобы при необходимости прийти на помощь. Риша нашла более-менее просторное место для себя и приготовилась к бою, сняв с набедренного ремня именные арбалеты пистолетного типа, с автоматической подачей болтов и прекрасно выполненной резьбой на деревянной рукояти в виде стеблей терновника, восходящей спиралью опоясывающих рукоять оружия.
   Кхерит, тем временем, уже дожидался врага, встав спиной к глиняному косогору и обнажив два кинжала с перекрещенной гардой. Он был не очень способным учеником, в виду своего "сложного" отношения к жизни и из-за отсутствия возможности своевременно посещать занятия ратным искусством с хорошим учителем. Но так или иначе, реальный бой диктовал свои отнюдь не камерные условия, и с первых же мгновений обнаружился тактический просчёт неопытного воина. Он оказался буквально "заперт" в окружении нескольких паукообразных машин, и ему оставалось лишь уворачиваться и неуклюже отбиваться от врага. У Риши дела были гораздо лучше. Легкими грациозными движениями она уводила удары в сторону от себя, словно танцуя под ритмы металлического лязга. На миг один из пуков раскрылся, приподняв верхние лапы, закрывающие "сердце", и Риша, воспользовавшись моментом, тут же разрядила в него арбалет, выведя из строя противника. Кхерит обрадовался, заметив это, и немного расслабился, перестав переживать за девушку, но усилить натиск на своих противников ему всё же не удавалось, а говорить хоть о какой-то контратаке не имело смысла. В окружении сразу трёх паукообразных машин и, заприметив подмогу неприятеля, парень начал терять самообладание, в результате пропустил один удар. Острая лапа нанесла точный укол в левое плечо райторна, и рукав тканевой рубашки пропитался теплой кровью. По телу пробежал ещё незнакомый холодок, а на глаза начала давить темнота. Кхерит продолжал отражать смертоносные выпады и наскоки на уровне рефлексов. Риша, тем временем, добивала последнего противника, легко уклоняясь от прямых атак. Расправившись с ним, она с торжествующей ухмылкой развернулась к другу и, поняв, что у Кхерита дела совсем плохи, стала поспешно перезаряжать арбалеты, не заметив, как лежавший неподалёку от неё паук судорожно сжал уцелевшие четыре лапы, перевернулся, подкрался сзади и ударил девушку, пробивая голень насквозь. Риша упала на одно колено и потянулась рукой к Кхериту, отчаянно пытаясь крикнуть, но из открытого рта предательски вырывались лишь приглушённые стоны, а за спиной уже высились острые гарпуны, готовые опуститься, оборвав жизнь девушки. Юноша с трудом уклонился от очередной атаки пауков и, бросив взгляд в сторону подруги, похолодел от ужаса. Он понимал, что за этот миг ему не преодолеть и метра, но всё-таки, оттолкнувшись обеими ногами от косогора, с силой взмахнул перед собой руками с острыми лезвиями, разбив при этом двух пауков, но и в нём наделали немало глубоких порезов.
  Время перестало существовать для Кхерита, пространство замерло. Он подверг своего единственного друга такой жуткой опасности, ведь прекрасно знал, что в лесу, за стенами города без нужды лучше совсем не появляться. В его сознании всплыла целая череда воспоминаний. Он вспомнил, как издевались над ним ребята высших семей, называя изгоем, неустанно напоминая о его происхождении. Он вспомнил, как по пустынным улочкам ночного Долтена, скитаясь, словно потерянная тень, раздирал душу болью об усопшей матери. Он ненавидел и проклинал отца, который бросил его, отказываясь признавать своим.... Но всё изменилось, когда в первый раз за него вступилась хрупкая светловолосая девчушка. Она стала светлым лучом в непроглядной тьме, а теперь он мог потерять её навсегда.
  - Риша! - во всё горло заорал Кхерит, увидев, как механические лапы медленно опускаются, намереваясь пронзить насквозь тело несчастной девушки. Душу разрывало на части от одной мысли, что он не успеет помочь подруге и позволит этим ужасным тварям растерзать её тело в клочья у него на глазах. В тот самый миг за его спиной, из зарослей кустарника, донёсся громкий выстрел, и монстра, нацелившегося добить Ришу, разметало на составляющие. Мало что понимая, райторн изо всех сил, по инерции врезался плечом в подругу, откидывая её на несколько метров, прямо в реку, в надежде на то, что она сможет спастись, и механические твари не станут преследовать её в воде. От удара из его ран хлестнула кровь, и Кхерит рухнул на землю, не в силах больше терпеть боль. Последнее, что он запомнил, прежде чем окончательно потерять сознание - силуэт человека, медленно подходящего к нему, и разбросанные запчасти пауков.
   ***
  По брусчатой улице широким шагом, стремительно и уверенно шёл высокий широкоплечий мужчина. Его надменный взгляд был устремлён вперёд. Волевой подбородок, точёное, аристократичное лицо и заострённый нос с небольшой горбинкой на переносице, гордо поднятый вверх указывали на то, что он был далеко не робкого десятка и знает себе цену. Светло-пшеничные волосы мужчины были аккуратно забраны в тугой хвост и перевязаны тёмно-синей лентой. Одет он был в дорогой костюм графитового цвета и строгий, наглухо застёгнутый сюртук. Завернув за угол, он зашагал вниз по улице и остановился напротив дома с выкованной табличкой, которая гласила: "Дом семьи о'Кершт".
  - Ваша милость! - запыхавшимся голосом окликнул мужчину парень. - Вы, кажется, забыли вот это, - протянув свиток, он откланялся и отошёл в сторону.
  - Спасибо, Форх, - ответил мужчина, брезгливо взяв свиток двумя пальцами и положив его в карман сюртука.
  Быстро кивнув, парень развернулся и стремительным шагом удалился прочь, скрывшись за поворотом.
  Постучав в дверь, мужчина слегка отошёл назад. Спустя минуту послышались шаги, и в дверном проёме показался пожилой райторн, по внешнему виду больше напоминавший садовника, нежели дворецкого.
  - Добрый день, господин а'Ллаер, прошу Вас, входите, - распахнув дверь пошире, он впустил гостя. Осмотревшись по сторонам, буркнул что-то невнятное себе под нос и закрыл дверь.
  - Я сейчас доложу хозяину, а Вы присаживайтесь вот здесь, - указав на небольшую кушетку справа от входа, произнёс старик. - Может, Вы желаете чего-нибудь выпить? На улице так зябко... - услужливо предложил дворецкий, но быстро умолк, заметив в лице гостя искорку презрения.
  - Я сюда не пить пришёл - резко ответил а'Ллаер, - зови быстрей хозяина, мы с ним перекинемся парой слов, да я пойду. У меня дел полно.
  Выпрямив спину и удержавшись от дальнейших реплик, дворецкий поспешил удалиться, поднявшись вверх по лестнице, и его шаги быстро утихли. Скрестив руки на груди, гость вальяжно расположился на предложенном ему месте, закинув ногу на ногу, и принялся неспешно осматривать проходную, каждый раз удивляясь значительным переменам в интерьере. Некогда скучный и довольно мрачный холл преобразился, став более светлым. Появился небольшой диван и два кресла, с маленьким круглым столиком между ними. На противоположной стороне располагался небольшой камин, над которым висело старинное, фамильное зеркало, изрядно обшарпанное, что его ничуть не портило, а наоборот, добавляло благородной старины. Справа от камина стояли часы, изготовленные на заказ из ствола теневого дерева, растущего на самом севере Ларноах и считающемся самым дорогим из всех пород деревьев Сумеречного леса. На второй этаж из холла вела весьма широкая лестница с деревянными, узорчатыми перилами.
  Чуть слышно хмыкнув и покачав головой, а'Ллаер уткнулся взглядом в фамильный портрет, висевший слева от камина. На нём были изображены все члены семьи о'Кершт, начиная от прадеда и заканчивая младшим сыном.
  В этот момент в его душе что-то ёкнуло, отозвавшись неприятным чувством в груди. К горлу начал подступать ком, после чего предательски засосало под ложечкой.
  Из раздумий а'Ллаера вывел голос дворецкого, доносившийся со второго этажа.
   - Ваша милость! К Вам посетитель - господин Гранвер а'Ллаер!
  В доме снова повисла тишина, лишь маятник часов, монотонно отстукивая секунду за секундой, раскачивался из стороны в сторону. Спустя минут десять на лестнице показался хозяин дома. То был мужчина среднего роста, весьма упитанный, одетый в тёплый, длинный пурпурный халат, расшитый узорами ручной работы, подпоясанный широким поясом с кожаными вставками. Его округлое лицо украшала аккуратная белая борода, а густые брови угрюмо нависали над серыми глазами, придавая его внешности суровый и немного усталый вид. Медленно и неторопливо мужчина спускался вниз по лестнице, придерживаясь за перила.
  - Ну, здравствуй, Гранвер, - низким, слегка хриплым голосом поприветствовал своего гостя о'Кершт. - Какими судьбами тебя занесло ко мне? Нечасто ты балуешь нас своим присутствием.
  - Пожалуй, - отозвался а'Ллаер, вставая с места, - но я к тебе по делу, Гахарт.
  - Даже так? - ухмыльнулся мужчина и, подойдя почти вплотную к гостю, жестом пригласил его в гостиную.
  Пройдя через арочную дверь, Гранвер очутился в весьма уютной, полукруглой комнате, оформленной в красно-серебристых тонах, с очень тёплой, душевной атмосферой. Вдоль стен зала стояли мягкие кресла, которые можно придвинуть как к массивному деревянному столу в середине зала, так и к камину, чтобы согреться холодными вечерами, любуясь на завораживающий танец огня.
  Стены гостиной украшали дорогие гобелены, а сквозь стрельчатые, витражные окна струился мягкий свет, окрашенный яркими цветами, создавая иллюзию радости и покоя, закрывая собой серое, вечно хмурое небо Сумеречного леса.
  Пододвинув два кресла поближе к камину, Гахарт уютно расположился в одном из них, жестом предложив своему гостю сделать то же самое.
  - Так о чём ты хотел со мной поговорить? - спросил хозяин дома, переводя взгляд на Гранвера.
  - Ты знаешь, что на днях у нашего старейшего родилась внучка?
   - А мне что с того? - удивился о'Кершт.
  - А то, - незамедлительно ответил Гранвер, усаживаясь в кресло и расстёгивая сюртук, - что в её честь он собирается закатить грандиозный праздник и созывает всю знать нашего города на столь пышное и значимое торжество.
   - А если я не хочу идти, что тогда? - буркнул Гахарт.
  - Не думал ли ты, что это отличный шанс для ещё одного шага вверх лично для наших семей?!
  - С каких это пор тебя заботит моя семья, Гранвер?! - и без того узкие губы о'Кершта скривились и вытянулись в тонкую линию.
  - У тебя подрастают сыновья, у тебя есть уже взрослая дочь. Подумай над их будущим, - продолжал гнуть свою линию а'Ллаер.
  - Хм, - ухмыльнулся Гахарт, - я сам в состоянии подумать об их будущем, и получше тебя, Гранвер, - скрестив руки на груди, он откинулся на спинку кресла и нахмурил брови. Выдержав небольшую паузу и шумно выдохнув, он добавил: - А вот ты, судя по всему, никчёмный отец и муж, - сделав основной акцент на последней фразе, Гахарт скривился.
  - Как ты смеешь? - возмутился Гранвер.
  - Задело, да? Ну, прости уж, что так открыто заявляю очевидное, - продолжал ёрничать Гахарт, - не успела твоя жена отойти в мир иной, как ты женил на себе молодуху, да ещё и прямую родственницу Мары. И куда, позволь спросить, ты дел своего отпрыска?
  - Замолчи! - прошипел Гранвер, сжав кулаки до хруста. - Это не касается ни тебя, ни твоей семьи!
  - О, как раз касается! - чуть подавшись вперёд, перебил его Гахарт. - И даже больше, чем ты думаешь... А теперь я... - разговор прервала открытая с размаху дверь, и в гостиную влетел младший сын Гахарта. По его безумному виду и потрёпанным волосам было ясно, что случилось что-то ужасное.
  - Отец! Там!.. Там!.. Риша!.. Беда!.. - перебивая сам себя, мальчишка судорожно глотал воздух, пытаясь построить связное предложение. - Её только что принесли солдаты, кажется, она не дышит!.. - Тут Гахарт сам потерял дар речи. Ничего не говоря, он мгновенно вскочил на ноги и стремительно покинул гостиную, оставив оцепеневшего сына и своего визитёра одних.
  Гранвер решил поскорей покинуть сей дом. Он не любил ввязываться в дела, где может понадобиться его непосредственная помощь, тем более в такой ситуации. Сунув пригласительный свиток растерянному мальчишке в руки, он поспешил удалиться под шумок, даже не закрыв за собой дверь.
  Буквально влетев на второй этаж, о'Кершт распахнул дверь в покои дочери и, подбежав к её кровати, отпихивая в сторону прислугу, упал на колени, крепко сжал холодную руку девушки и пристально взглянул на неё, едва сдерживая накатившие на глаза слёзы. Девушка лежала неподвижно. Дыхание было нестабильным, и казалось, что она вот-вот испустит дух. Её влажные волосы и одежда всё ещё светились бледно-голубым светом, подобно ауре. Правая нога была похожа на окровавленный кусок мяса, из которого торчала прошедшая насквозь металлическая паучья лапа.
   - Зовите жреца! Живо! - обезумевшим голосом завопил Гахарт.
  Через пару минут в дверном проёме показался дряхлый старик с длинной седой бородой, в тёмно-синей мантии с капюшоном, скрывающим его лицо. Опирался он на длинный чёрный посох, сверху украшенный резным узором, изображавшим, как ворон наносит смертельный удар змее.
  - Шраон?! - с лёгким удивлением и одновременно надеждой произнёс о'Кершт, вставая с колен, уступая место старцу. - Прошу тебя, сделай что-нибудь! Помоги моей девочке!
  Ничего не сказав в ответ, старик медленно подошёл к кровати, на которой с каждой минутой холодела Риша, и принялся произносить странные слова, тайный смысл которых был понятен лишь ему. В ту же секунду девушку окутало сияющее облако, подняв её над кроватью. Странная субстанция начала обволакивать каждую часть её тела. На глазах у удивлённых слуг и самого Гахарта металлическая паучья лапа начала уменьшаться и, в конце концов, вышла из ноги несчастной девушки. Через секунду сияние вокруг Риши стало густо красного цвета, смешавшись с кровью, хлынувшей из открытой раны. Отец хотел было броситься к дочке, но старец взметнул вверх ладонь, в знак того, что папаше лучше не вмешиваться в процесс, усилил действие своего заклинания, и через мгновение обширная рана на ноге девушки зарубцевалась, а ещё через минуту и от рубца не осталось и следа. Шраон закончил произносить слова, и тело медленно опустилось на кровать.
  - Оставь её в покое, Гахарт! - глухим, хриплым голосом сказал старик, заметив, что о'Кершт, потеряв терпение, направился к кровати дочери. - Лучше посмотри на это, - он протянул ему окровавленную паучью лапу, вернув её прежние размеры и откинув назад капюшон, повернул голову в сторону Гахарта, взирая на него белёсыми глазами. - Хотя, нет! Потом посмотришь, - тут же передумал Шраон и добавил: - С твоего позволения, я заберу её с собой.- Несколько движений руками, и лапа исчезла, растворившись в воздухе, а старик, как ни в чем не бывало, вновь обратился к о'Кершту: - А ведь я пришёл к тебе по другой причине, Гахарт...
  - Я слушаю тебя, старейшина, - заботливо укутав дочь в одеяло, отозвался мужчина, усевшись на край кровати.
  - Ты уже знаешь о том, что в моей семье сегодня большая радость?! - спросил Шраон, подойдя ближе.
  - Разумеется! - незамедлительно ответил Гахарт. - Кто же не знает о том, что Вы стали дедом?! И я обязательно приду на праздник в её честь, тем более, что я хочу Вас поблагодарить за спасение моей дочери. Я очень Вам признателен! - поклонился о'Кершт.
  - Очень хорошо, - отозвался старейший, - в таком случае я буду ждать тебя и всю твою семью, - произнеся это, старик что-то пробормотал себе под нос и растворился в окутавшем его тумане.
  - Появился ниоткуда и исчез в никуда... - буркнул себе под нос о'Кершт. - и всё же, что это была за дрянь металлическая?!
  Поцеловав дочь в лоб, Гахарт вышел из комнаты и потребовал следить за Ришей, но не беспокоить. Охранники встали у дверей комнаты, а с девушкой осталась лишь личная служанка.
  Уединившись в своих покоях, о'Кершт начал метаться из угла в угол в крайне возбуждённом состоянии. Вещи, которые попадались на его пути, он отшвыривал в сторону, включая весьма дорогой антиквариат.
  Его лицо покраснело от злости, а вены на висках запульсировали. Мужчина схватился за любимый фамильный топор, с золотой гравировкой на обеих широких сторонах основания топорища. На нём были изображены сплетённые стебли роз, как символ бесконечной любви. Этот топор был преподнесён Гахарту его отцом, в качестве подарка на свадьбу. Столь ценная реликвия, много лет висевшая в качестве украшения и памяти, на несколько минут превратилась в грозное оружие в руках разбушевавшегося райторна. Вокруг о'Кершта стали разлетаться в разные стороны щепки от стульев и кресел, куски обшивки, клочья штор. Остановить Гахарта смог только стол, стоявший посередине комнаты, сделанный из массива многолетнего, с особой тщательностью выбранного мастером, теневого дерева. Лезвие топора буквально застыло в паре сантиметров от столешницы. Тяжело дыша, Гахарт медленно перевёл взгляд с оружия на центр стола, где красовался ювелирно вырезанный семейный герб - прекрасный бутон розы, окружённый ветвями терновника, густо усеянными шипами. Что символизировало абсолютную защиту дома от всевозможных угроз, как внутренних, так и внешних. Гахарт всегда немного успокаивался и переключал мысли на обретение контроля над собой, когда видел герб о'Керштов. Иногда он чувствовал себя той самой стеной терновника, неприступной, колючей, готовой нанизать на свои острые шипы любого, кто осмелится обидеть его семью. Немного отдышавшись, мужчина подошёл к зеркалу, висевшему на стене между окнами. Взглянув на себя, он крепко выругался и покачал головой.
  За вспышкой ярости он даже не заметил, как в дверном проёме застыли его сыновья, открыв рты от недоумения при виде погрома. Впрочем, они уже привыкли к периодической смене обстановки в доме и обновлению мебели в комнате отца подобным образом.
  - Заходите, не бойтесь, - вытирая пот со лба и обезоруживающе улыбаясь, сказал Гахарт. - Раз уж вы сами пришли, то я хотел бы попросить вас найти тех солдат, что спасли Ришу, - мальчишки молча кивнули, выразив согласие, развернулись и быстро скрылись из виду, вновь оставив Гахарта наедине с эмоциями.
  - Какого чёрта моя дочь шляется по этим проклятым лесам? Неужели она не может тратить своё свободное время на что-нибудь девчачье, например: "Папочка, купи мне новое платье... Я хочу научиться танцевать... Хочу петь..." - немного фальцетом, с некой иронией в голосе произнёс Гахарт, потом продолжил, резко меняя тон то на грубый бас со стальной хрипотцой, то снова на фальцет: - Но нет! Вместо этого: " - Па-а -п, хочу ручные арбалеты... Научи меня драться... Па-ап..." Достало! - рука инстинктивно опять потянулась к рукояти топора. - Это всё оборванец Кхерит! Зря я его приютил у себя дома... Но ничего, когда я найду его, то... - на столь страстной концовке его прервал стук в дверь, и в гостиной показались долгожданные гости.
  - И давно вы тут стоите, за дверью? - выпалил Гахарт, в надежде, что его монолог остался не услышанным. - Присаживайтесь... если найдете на что... - мужчина "натянул" на лицо фирменную улыбку и сел на единственное наполовину уцелевшее кресло в комнате, не считая стола. - Я и мои сыновья очень благодарны вам, и вы будете вознаграждены, но хотелось бы вас попросить рассказать подробности случившегося.
  Солдаты переглянусь.
  - Ну...- начал один из них. - Сидим мы, значит, в таверне с друзьями... - не успев закончить фразу, мужчина осёкся, почувствовав сильный тычок в бок.
   - Патрулируем город, идиот! - прошипел ему на ухо напарник.
  От услышанного Гахарт скривил уголок губ и приподнял бровь, выражая недовольство и еле сдерживая порыв эмоций.
  - Идём мы, значит, патрулируем берег реки, как вдруг видим, по воде белые разводы пошли и какое-то особо яркое пятно плывёт. Я пригляделся, а там девушка еле живая за корягу цепляется, пытаясь выбраться на берег. Подбежали мы к ней, помогли выбраться, а в ноге у неё штуковина какая - то торчит. Мы начали окликать прохожих, может, кто-то знает её... ой!.. - рассказ охранника опять был перебит вторым, ощутимым, но незаметным тычком в бок.
  - О, да! Конечно, мы знаем, кто она! - быстро осёкся служивый и, нервно взглянув на уже раскрасневшегося от злости Гахарта, сглотнул слюну и продолжил.
  - Разумеется, ведь мы должны всех жителей верхнего города в лицо знать!- шипел второй охранник на ведущего повествование.
  Хозяин дома отчаянно пытался держать себя в руках, наблюдая за этими тупоголовыми балбесами. На миг он даже поймал себя на мысли, что топор совсем близко, а ему так сильно хочется пролить сегодня кровь, но охранникам повезло, они закончили своё повествование раньше, чем стало слишком поздно:
  - Ну, мы тут же принесли её к Вам, господин!
  - Я ещё раз повторюсь, что выражаю вам огромную благодарность за то, что спасли мою дочь, - голос Гахарта никак не вязался с его внешним видом. Он больше напоминал демона, восседающего на троне, чем дипломатичного и сдержанного аристократа. Благодарность, это последнее из чувств, что могло прийти в голову, когда охранники пытались оценить настроение Гахарта. - Остальное для меня уже не важно. А теперь, свободны! - Райторн распорядился наградить охрану весьма увесистым мешочком монет, и жестом велел им удаляться на свой пост.
  - Что за дебилы... - вполголоса произнес старший сын, всё это время стоявший в дверном проёме.
  - Эти люди спасли твою сестру, какими они бы не были. Тебе же, в своё время, придётся управлять ими, так что проявляй терпение и снисходительность, - заметно успокоившись, стал читать нотации своему сыну Гахарт.
  - Ладно, ладно. Понял я, - юноша скрестил руки на груди, в знак того, что не желает больше слушать нравоучения, тем более продемонстрированный только что отцом пример был весьма сомнительным, но мальчик проявил тактичность и решил резко сменить тему: - Ах, да. Вот свиток. Его принёс с собой господин а"Ллаер.
  - Разверни и прочитай мне, - быстро отозвался Гахарт.
  Молодой райторн выпрямился и, чуть прокашлявшись, принялся зачитывать отцу содержимое свитка:
  - "Я, Шраон эл'Ваел, в честь рождения своей внучки, наречённой Мириарн эл'Ваел, законной наследницы трона Долтена и всего Ларноах, приглашаю глав всех знатных семей нашего города, а также их старших сыновей, принять участие в охоте на олона в восточной части Сумеречного леса.
  После охоты состоится пир в её честь, который будет проходить в гостином зале нашего замка Роэлдрох в шесть часов вечера".
  - Ясно, - перебил сына Гахарт. - Коль уж я пообещал Шраону явиться, то будь по сему. Тем более я теперь его должник. Мархи, ты со мной.
  - Сочту за честь, - отозвался юноша.
  - К тому же, я хочу посмотреть, как они справятся с олоном, возможно, я и сам от этого получу удовольствие. Но вот вторую часть я бы пропустил, - на лице мужчины растянулась довольная, но слегка усталая улыбка.
                ***
  Небольшой отряд охотников бесшумно пробирался сквозь чащу леса, направляясь в сторону опушки, где стволы многолетних деревьев стояли не так плотно друг к другу, а их обильная корневая система не выходила на поверхность земли и не создавала тем самым больших проблем при передвижении. В этом месте находится одна из немногих переправ через бурные воды реки Ночи. Рассредоточившись, райторны затаились в кустистых ветвях самого большого дерева и стали поджидать жертву.
  Для двух братьев - Кхороса и Гноха, это была уже третья совместная охота. В их многодетной семье они остались единственными кормильцами после смерти отца. Гноха был старшим и более опытным, в отличие от своего непоседы брата, вечно попадавшего в передряги.
  Заняв более удобную позицию впереди отряда, братья достали луки и, осмотревшись по сторонам, начали выжидать добычу, прислушиваясь к малейшему шороху.
  На этот раз их целью были вепри - излюбленная пища райторнов. Одной тушей вполне можно накормить досыта большую семью. Шкура и бивни так же важны и не менее ценны. Шкуры, зачастую, служат в качестве тёплого покрывала либо прикроватного коврика, а из бивней умелые мастера делают острые и прочные кинжалы, ничем не хуже железных.
  - Кхорос, первый вепрь твой, от рыла до хвоста! - вполголоса сказал Гноха.
  - Я уже весь в предвкушении победы в нашем пари, братец! - едко ответил юноша. -Так что, готовься. Ты ведь не забыл наше условие?!
  - Это мы ещё посмотрим! - голос старшего обрата прозвучал на удивление твердо, хотя до этого момента Гноха старался не ввязываться в глупые споры и попытки кому-то что-то доказать. - Я до сих пор уверен в том, что у тебя ничего не выйдет... - улыбнувшись уголками губ, добавил он.
  - У меня всегда всё под контролем!
  - Тихо, началось! - резко закончил этот глупый спор Гноха, указав рукой в сторону реки.
  На противоположном берегу показалось семейство вепрей, состоявшее из шести взрослых особей и четырёх детёнышей, пришедшее на водопой.
  Первым подошёл вожак. То был мощный, крупный самец с длинными, заворачивающимися к рылу бивнями. На его морде виднелась пара глубоких, уродливых шрамов, явно говоривших о весьма воинственном нраве зверя, готовом задать трёпку любому, кто посмеет посягнуть на его территорию.
  Остановившись почти у самой кромки воды, вожак насторожился, вслушиваясь в тишину леса, нервно поворачивая голову то вправо, то влево. Щетина на его загривке встала дыбом, а ноздри раздувались, жадно вдыхая свежий, прохладный воздух. Но, в конце концов, жажда взяла верх над осторожностью. Перестав оглядываться по сторонам, вожак громко фыркнул и принялся утолять жажду. Остальные члены стаи незамедлительно последовали его примеру.
  Оглянувшись на своих товарищей, Кхорос жестом указал на готовность в стрельбе.
  Не дождавшись ответа, молодой охотник натянул тетиву, быстро прицелился и отпустил её. Раздался хлопок, пронзивший тишину, а через мгновение последовал душераздирающий визг вепря. Выстрел был метким и смертельным. Стрела угодила зверю чуть ниже левой лопатки, войдя в тело наполовину. Испуганное стадо ринулось вразброд, в суматохе толкая друг друга. Двое из них кинулись в воду, взяв курс на противоположную сторону реки, аккурат в руки поджидавших их охотников.
  Райторны не добывали еду в промышленных масштабах и не выращивали скот во дворах. Каждый мужчина в городе должен был ходить на охоту и, по негласному закону, они убивали ровно столько, сколько нужно для того, чтобы прокормить свою семью. Самые выгодные места охоты, такие, как переправы через реку, держали для себя высшие дома города, остальным же приходилось рыскать по лесам, выискивая хоть что-то. Конечно же, за определенную плату можно было поохотиться и на чужой территории, но в случае с домами о'Кершт, а'Ллаер и эл'Ваел, которые держали самые злачные из всех мест, плата была просто грабительская.
  Дождавшись момента, когда вепри выберутся на сушу, райторны пустили ещё несколько стрел, сразив одного из них наповал. Тело убитого зверя рухнуло на землю, второй быстро метнулся в сторону и помчался прочь в чащу леса. Один из охотников уже прицелился, чтобы добить его, но его лук дернули вверх, стрела улетела сквозь крону и с глухим ударом вонзилась в сук дерева.
  - Я не позволю тебе испортить условия для разрешения нашего пари! - резким голосом выпалил Кхорос.
  - Да плюнь ты на это глупое пари! - раздражённо отозвался Гноха.
  - Ну, уж нет! Я готов жизнь отдать, лишь бы увидеть тебя в передничке, унизительно моющим пол под чутким руководством нашей суровой горничной, - с этими словами и ликующей улыбкой Кхорос забросил за плечи свой длинный лук и, сорвавшись с места, кинулся вслед за вепрем. Ловко переступая с корня на корень, отталкиваясь от широких стволов теневых деревьев, он уверенно пробирался к своей цели. "Прыжок, кувырок, отступ вправо, кинжал влево", - постоянно повторял про себя молодой охотник комбинацию приёма, не раз проработанную со своим учителем для подобных ситуаций.
  Вскоре молодому охотнику улыбнулась удача. В поле зрения показался вепрь, порядком измотанный, уставший, но готовый разорвать любого своими мощными и острыми бивнями. Да и размеров он был не малых. Его массивные раздвоенные копыта были отлично приспособлены для хождения по вязкой, размытой от частых дождей почве, острый слух и обоняние с лихвой компенсировали весьма плохое зрение, а пара острых, крепких бивней, как пики, торчащие из его пасти, сулили быструю и мучительную смерть каждому, кто осмелится подойти близко.
  После переправы через реку Ночи щетинистая, жёсткая шерсть зверя хорошенько намокла и светилась призрачно - белым светом, делая его прекрасной мишенью для лука охотника.
  Пробираясь сквозь кусты и ветви молодых деревьев, юноша не замечал, что вепрь уже насторожился, учуяв приближающуюся опасность, и приготовился кинуться на врага. Каким-то шестым чувством Кхорос ощутил на себе угрозу, лишь краем глаза заметив, как двухсот килограммовая туша несётся на него. Вепрь был не так глуп, он хорошо понимал, чем заканчиваются подобные встречи с райторнами, но отдавать свою жизнь за просто так не собирался.
    Если бы в тот самый момент Кхорос не среагировал и не отскочил вправо, всё закончилось бы печально. Успев выхватить из сапога именной кинжал, райторн вонзил его в тело вепря. Животное завизжало от боли, но не остановилось. Обезумевший от боли и ярости зверь шумно выдохнул из широких ноздрей воздух, взял разгон и прямым курсом помчался в сторону охотника. Юноша, ещё не успевший сообразить, что произошло, получил мощный удар в левое плечо. Его единственный кинжал остался торчать в бедре неутомимого вепря, а в это время зверь был готов нанести второй, ещё более мощный и, по всей вероятности, последний удар в жизни Кхороса. Даже с такой серьёзной раной у животного оставалось достаточно сил, для того чтобы вмять в землю и растерзать в клочья своими бивнями безоружного врага. Райторн вжался в землю и уже было приготовился встретить свою смерть, как вдруг его противник внезапно рухнул на землю и, пропахав мощным телом мокрую почву, остановился прямо у ног Кхороса, не подавая признаков жизни. Ошалелым взглядом райторн осмотрел вепря и, заметив пару стрел, торчавших из его затылка, поднял глаза выше.
   - Ты цел? - послышался испуганный голос.
  - Сойдёт... - отозвался Кхорос, до конца не осознавая происходящее.
  - Идти можешь? - протягивая руку брату, спросил Гноха.
  Охотник поднялся с холодной почвы и, кинув презрительный взгляд на тело убитого вепря, слегка усмехнулся.
  - Твоё плечо! - обеспокоился Гноха, рассматривая кровоточащую рану.
  - Сказал же, что в порядке, - с раздражением в голосе выпалил Кхорос и, бросив на брата укоризненный взгляд, зашагал к остальным охотникам.
  - Ты, что, злишься на меня? - завёлся Гноха. - Хоть бы спасибо сказал, или не нужно было тебе помогать?!
  - Представь себе, не нужно. Я бы и без тебя прекрасно справился!
  Гноха молча стоял и наблюдал за удаляющимся братом, задумавшись лишь о двух вещах - либо высказать всё, что он думает, либо промолчать и сделать вид, что ничего не было. К выходкам Кхороса и к его острому языку он уже давно привык, но в данном случае ему очень хотелось хорошенько поколотить младшего брата.
  - Хотя бы кинжал свой возьми, - крикнул Гноха, не надеясь на то, что Кхорос отреагирует, но к его удивлению тот остановился и развернулся.
  - Я всё думаю, - внезапно сказал парень, подходя ближе, - какого ... всё так получилось?.. - его лицо искривилось гримасой злости и одновременно досады. - Я же сотни раз прорабатывал все выпады, манёвры и тактику со своим учителем. И каков результат? Я даже не понимаю до сих пор, как такое могло произойти?!..
  - Зато ты мастерски сумел вонзить в эту зверюгу кинжал!.. - попытался смягчить его Гноха. - Смотри, он прочно засел в кости, скорее всего, придется его вырубать оттуда, - озадачено осматривая торчащую из туши рукоять, заключил парень, но Кхорос его явно не слушал.
  - Мне этого недостаточно! Я не успокоюсь, пока не получится, - настойчиво произнёс он. - Найдём какого-нибудь вепря и убьём его? Только ты на этот раз не вмешивайся! - глаза юноши загорелись, а его лицо выглядело весьма озабоченно и напряженно. Складывалось полное впечатление, что он явно не в себе.
  - Ты себя слышишь?! Тебе одного раза недостаточно? - возмутился Гноха.
  - Я обязательно должен это сделать, иначе я себя никогда не прощу! - выпалил Кхорос, резко развернулся и стремительно побежал в сторону леса, быстро скрывшись из виду.
  Крепко выругавшись, Гноха оставил несколько поручений остальным охотникам и ринулся за своим неугомонным младшим братом в чащу леса, в надежде вернуть его как можно быстрее (пока это не сделал какой-нибудь очередной вепрь) и как следует навалять ему тумаков.
                ***
   Кхорос мчался изо всех сил, падал, спотыкаясь о корни деревьев, затем вставал и снова бежал без оглядки, стиснув зубы, не понимая, зачем он это делает и куда стремится. Злость и отчаянье разъедали его душу, ведь он всегда и во всём старался показать себя лучше других, особенно перед старшим братом.
  С самого детства Кхорос был весьма энергичным, злопамятным, взбалмошным мальчишкой с большим самомнением и тягой к лидерству. Он был на шесть лет младше Гнохи. К тому же миловидные черты лица, слегка надменный взгляд и спортивное телосложение, делали его привлекательным, особенно для противоположного пола, чем Кхорос весьма активно пользовался, дабы произвести должный эффект на окружающих.
   В свои девятнадцать лет, полный сил и амбиций, он пытался во всем превзойти брата, постоянно придумывая какие-то глупые пари с унизительными условиями, часто провоцировал его на драку и ради выигрыша готов был пойти даже на самые подлые и мелочные уловки и ухищрения. Но как бы то ни было, братья находили друг с другом общий язык и, если с одним из них случалась настоящая беда, то второй незамедлительно бросался ему на помощь.
   - Кхорос! - крикнул Гноха, и его голос эхом удалялся прочь, растворяясь в тишине, - Заканчивай со своим ребячеством, не смешно уже! - но ответ так и не последовал. Складывалось впечатление, будто на сотни миль в округе не было ни единой живой души.
  В голову стали лезть самые страшные и неприятные мысли. В глазах райторна всё расплывалось из-за стекающего со лба пота. Юноша решил немного перевести дух и оглядеться, он никогда ещё не уходил так далеко от городских стен.
  - Совсем весело... - буркнул себе под нос Гноха и недовольно посмотрел на небо. Заморосил мерзкий, холодный дождь, в сопровождении промозглого ветра. - И где этот балбес?
   Пройдя ещё мили две, он вышел на небольшую лужайку, заросшую высокой (почти с райторна) травой и колючим кустарником. С трудом пробираясь вперёд, расчищая себе путь острым кинжалом, Гноха проклинал всё на свете, мечтая лишь об одном - найти брата и как следует выпороть его за такие поступки. Но чем дальше он шёл, тем сильней стучало его сердце, а по спине пробежался холодок. Раздвинув руками очередную преграду на своём пути (в виде двух кустарников, покрытых липкой паутиной), он встал как вкопанный, уткнувшись взглядом во что-то большое и железное.
  Перед ним, на расстоянии вытянутой руки, возвышался металлический великан, по пояс вросший в землю. Чудовище не подавало никаких признаков жизни, и Гноха, вопреки всей логике и присущей ему осторожности, решил подойти поближе к странному объекту. То был трёхметровый голем, закованный в тяжёлую броню, "украшенную" острыми шипами.
   Сделав несколько шагов, парень остановился, почувствовав, как на лоб упала пара тёплых, липких капель. Проведя ладонью по лицу, он невольно посмотрел на неё, и в тот самый миг его глаза расширились, а сердце бешено заколотилось.
  - Кровь?! - вполголоса удивился Гноха и, подняв вверх голову, застыл от ужаса. В руках у голема было огромное копьё, размером со ствол молодого дерева в диаметре и метра четыре в длину, а на его острие, направленном к пасмурному небу, глубоко нанизанным висел его брат.

ГЛАВА 2 - "ПОБЕГ"
__________________________

-… Где я ?.. Все плывёт перед глазами… Что я слышу… стон или плачь? Нет – нет, так не должно было случиться, я не хочу такой смерти. – На столе, тускло освещенном лампой, лежало изуродованное, выпотрошенное тело райторна. Кхерит попробовал потянуться к нему, но понял, что не чувствует своих онемевших, прочно привязанных за крюк над головой рук. Постепенно возвращалось сознание, и понимание положения, в котором он оказался, приобретало всё более жуткие черты. Назойливые мухи постоянно донимали юношу, а ещё большей соли добавляло сильное зловоние с характерной сладковатой отдушкой, заполнившее небольшую камеру. Немного приглядевшись, Кхерит увидел на полу еще несколько тел  в лужах грязи, перемешавшейся с кровью. К горлу начала подступать тошнота, но стало по-настоящему дурно, когда зрение окончательно вернуло остроту.
На рельефных каменных стенах не было ни одного места, не заляпанного кровью. Весь пол  завален расчлененными трупами, а из решётчатого отверстия в потолке периодически что-то падало, издавая противный шлепок. Повернув голову, насколько позволяло положение, Кхерит увидел  дверь. Вообще-то это больше напоминало большую шестерёнку, видимо, она не открывалась стандартно, а как-то откатывалась, но перед тем как проверить догадку, нужно было решить ещё одну проблему. Старый ржавый крюк, прикреплённый увесистой цепью к потолку, прочно удерживал райторна в подвешенном состоянии за стянутые верёвкой руки, а ноги лишь кончиками пальцев касались холодного каменного пола. Кхерит попробовал раскачаться, но буквально сразу уперся спиной в стену. Нужно было что-то придумать, чтобы освободиться, но вариантов было мало. Юноша крепко стиснул зубы от нахлынувшей боли в руках, но не издал ни звука. Когда боль немного притупилась, парень подтянулся, поравнявшись с верёвкой лицом, и попытался зубами достать до узлов, но они, к сожалению, оказались с противоположной стороны. От отчаянья Кхерит впился зубами в сами путы и очень долго, с остервенением, выдирал волокна. Когда узник добрался до последнего витка, верёвка не выдержала и порвалась.  Райторн грузно шлёпнулся на окровавленный пол. Подняться удалось не сразу, ноги предательски не слушались, постоянно подкашивались и судорожно дрожали. Босые стопы  увязали в липкой жиже, которая толстым слоем покрывала пол камеры. Подходя к двери, Кхерит споткнулся, сильно ударившись пальцами правой ноги обо что-то твёрдое, и упал на ладони. Крепко выругавшись, он в сердцах стукнул кулаком по каменному выступу, об который споткнулся, и плита, явно не выделяющаяся из гладкого среза пола,  начала медленно опускаться вниз. К огромному удивлению, заскрежетала ржавая дверь и вращаясь отодвинулась вбок.
- Всё оказалось так просто… – выдохнул себе под нос Кхерит, вытирая пот со лба и осторожно озираясь по сторонам.
Затаив дыхание и прислушавшись, юноша не заметил ни одной живой души (не считая крыс, снующих под ногами), которая могла бы создать ему проблемы, «огорчившись» его побегом. Свернув за угол, парень очутился в узком проёме между двумя камерами. Прижавшись спиной к стене, он ещё раз прислушался.
  -«Что за чёрт»?! – подумал про себя Кхерит. – «Помещение больше напоминает пыточную камеру, а дверь так легко мне поддалась. По всей видимости, никто не предполагал, что из этого помещения может выйти кто-то, кроме «мясника»... – парень  сделал глубокий вдох и скривился от  отвращения, вновь подавив рвотный позыв. Он решил двигаться дальше, в надежде найти выход  либо лазейку и поскорей убраться из этого чудовищного места.
То, что предстало взору дальше,  кого угодно могло лишить дара речи. На стенах коридора, прибитые металлическими штырями, висели трупы омерзительных существ, каких ещё Кхериту  не доводилось встречать. Единственный факел, висевший у двери, ярко освещал  несколько ближайших экземпляров, на остальные бросая причудливые тени, добавляя жути. Повинуясь захлестнувшему голову адреналину, он побежал на  все ещё подкашивающихся ногах, задыхаясь от ужаса. Его сердце бешено колотилось, а в голове крутилась лишь одна мысль – бежать! Казалось, что ноги несли его сами, не зная куда, лишь бы найти хоть какой-то выход. Вряд ли после увиденного что-то могло остановить или напугать его, но в череде мелькающих справа и слева уродливых  тел, вдруг заметил силуэт девушки. Кхерит сразу вспомнил о Рише и  вмиг похолодел,  оступился и упал в очередной раз, разбив оба колена. Так и стоял он некоторое время на ледяном неровном камне,  боясь обернуться. Когда страх немного отпустил, он подошёл рассмотреть девушку. Она, так же как и те бедолаги в камере, была одной с ним расы и примерно того же возраста. Светлые  пряди волос, слипшиеся от грязи, закрывали лицо. Девушка была распята на стене штырями, пробившими руки и ноги насквозь. Приподняв её голову и откинув волосы, Кхерит с небольшим облегчением выдохнул,  обнаружив, что это не Риша, хоть по сильно изуродованному лицу и сложно было понять наверняка. 
Сколько прошло времени, определить в такой темноте было невозможно.  Казалось, что этот «музей увечий» никогда не закончится. Кхерит бежал в единственно возможном направлении, преследуемый зловещей тишиной и неотстающим запахом разлагающейся повсеместно плоти, пока не наткнулся на дверь из металлических прутьев. Помня принцип открытия предыдущей двери,  райторн с надеждой стал ощупывать пол и стены, но не находил ничего, похожего на кнопку. Прильнув к прутьям, юноша увидел большой зал, едва освещённый маленькими факелами, развешенными на колоннах по периметру округлой тюрьмы. Мощные столбы  в центре сооружения упирались в каменные своды, а  основанием скрывались где-то в бездонной темноте. От плиты каждого этажа к срединному основанию тянулись кольца цепей гигантских размеров, поддерживая всю конструкцию в застывшем на века состоянии. С потолка, просачиваясь сквозь  щели, капала вода. Просунув руку сквозь решетку, Кхерит понадеялся набрать немного в ладонь, но она, наткнувшись на препятствие, лишь разлеталась белесыми брызгами в разные стороны. Попить так и не удалось, но узник немного воодушевился тем, что это были капли, светящимися переливами знакомые с детства, а значит, он всё ещё в родных краях. С удвоенным усилием  Кхерит всмотрелся в глубину зала. На противоположной стене были  подобные этой  камеры, расположенные рядами друг над другом. Сосчитать их было невозможно, нижние ряды скрывались где-то в глубинной тьме. Но райторн заприметил, что у каждой клетки с боку есть нечто похожее на кнопку, и недолго думая Кхерит попробовал прощупать стену у своей камеры с наружной стороны. Вскоре он наткнулся кончиками пальцев на кнопку, но не смог дотянуться до неё ладонью, чтобы нажать. Видимо, кто-то хотел подарить последнюю надежду узникам, так сказать, поиздеваться над обреченными. Кхерит задумался, что бы могло ему помочь, и в голову пришла одна маленькая, но  неприятная идея. Вернувшись немного назад по коридору, он стал рассматривать трупы на наличие предметов, способных посодействовать его замыслу. Он шёл так, пока не очутился опять в изначальной камере. С пола он поднял оторванную руку, некогда принадлежавшую кому-то из его расы, и решил, что это подойдет. Не успев сделать и пары шагов, юноша почувствовал, как к горлу вновь подкатила тошнота, голова потяжелела и закружилась, кровь упругими толчками запульсировала в висках, и Кхерита вырвало. Несколько минут он стоял, дрожа в ознобе от слабости и тяжело дыша. Казалось, что этому кошмару нет ни конца, ни края. И лишь усилием воли, грея себя призрачной надеждой на то, что ему удастся выбраться из этого поганого места, юноша заставил себя двигаться дальше.
Коридор, по которому недавно бежал  райторн, оказался не таким уж длинным, скорей всего, он и не бежал, а только думал, что ноги  уносят его  из этого «трупонария». Дойдя до решётки, Кхерит просунул сквозь прутья чужую руку и, слегка размахнувшись ею, ударил по каменной кнопке на внешней стене. Через несколько мгновений тишины прозвучал щелчок, и ржавая дверь сдвинулась вперёд, освобождая дорогу.
Словно откликнувшись на звук из открывающейся камеры, со всех сторон раздались  стоны, больше похожие на мычание. Кхерит подошёл ближе к одной из камер и нажал на кнопку. Решётка распахнулась, но пленник не спешил уходить, он лишь забился в дальний угол и, дрожа всем телом, продолжил стонать, закрывая руками голову и поджимая ноги под себя.
 – «Несчастный»… – подумал про себя Кхерит и подался вперёд, чтобы помочь  бедолаге встать. Но узник резко отмахнулся рукой, в которой было что-то, напоминающее заточку, и, поднявшись на ноги, хромая и невнятно бормоча, двинулся на оторопевшего Кхерита. Райторн отступал, пока не упёрся в металлические поручни заборчика, отделяющего его от пропасти. Нападавший ринулся на него с явным желанием раскромсать, наверное, он думал, что перед ним палач или просто страж, пришедший потешить себя или напомнить пленному о скором бесславном конце. Движения его были хаотичными и дергаными. Кхерит сразу понял, что враг не представляет для него особой угрозы. Гораздо  большая опасность заключалась в неудачно узком месте схватки, не оставляющем возможности для маневра. Всё произошло в считанные секунды. Успев правильно отреагировать на очередной выпад, юноша уклонился и направил инерцию тела противника дальше к хлипкому поручню. Бедолага вместе с ограждением сорвался вниз. Его крики ещё долго долетали до ушей Кхерита, пока не послышался глухой шлепок тела о каменный пол где-то глубоко внизу.
Решив не повторять столь неудачный опыт по спасению, Кхерит наугад выбрал одну из двух возможных сторон и пошёл.  Шума, конечно, он наделал немало, но, по всей видимости, никто этого пока не заметил. Всё стало ещё более странно, когда райторн понял, что оказался на том же месте, сделав полный круг по этажу.
 – Так… - протянул Кхерит. – И что теперь?.. - Он попробовал пройти тем же путем ещё раз, но уже более внимательно осматриваясь по сторонам и заглядывая в камеры обреченных, опять замкнув круг. И тут его осенило. Он вспомнил, что видел в одной из камер нечто, напоминающее лестницу. Быстро вернувшись на несколько метров назад, Кхерит подошёл вплотную к решётке и стал всматриваться в темноту. В камере никого, а дверь закрыта не как все остальные, а на ключ. Дернув её со всей злостью, райторн уселся на холодный пол и закрыл глаза, чтобы подумать. В детстве Риша научила его  преодолевать такого рода несложные препятствия, ведь отец часто запирал её в комнате, чтобы та не шлялась по улицам ночью.  Хитрая девушка нашла способ сбегать тихо, без лишней пыли и даже закрывая за собой дверь. Гахарт так и не узнал об этой маленькой невинной шалости  дочери. Вскоре она с виртуозным пристрастием вскрывала практически любой замок средней сложности, имея при себе всего лишь две заколки для волос.
Повсюду раздавались стоны, сводившие с ума, и в какой-то момент даже стало страшно, что выбраться отсюда не получится.
- Эти ребята, наверное, слишком давно здесь сидят, и даже не понятно, как они ещё все не умерли от голода, скорее всего, питаются крысами, или их кто-то кормит?!.. А может быть, они едят своих соседей по камере? Но одно я могу сказать точно  - душой и рассудком они давно уже мертвы… - поговорив с самим собой, юноша вскочил на ноги.
Решение пришло мгновенно, но мероприятие было опасной затеей, нужна была заточка, чтобы попробовать открыть замок. Подойдя к камере, где сидел всего один заключенный, Кхерит открыл механический замок. Узник  никак не отреагировал на присутствие в своей камере незнакомца и всего лишь отвернулся. Кхерит  не стал рисковать. Медленно подойдя к несчастному сзади, он резким движением рук свернул ему голову. Раздался мерзкий хруст костей, и тело упало замертво к ногам  убийцы. Слегка скривившись, Кхерит принялся осматривать труп и, к своему счастью, обнаружил заточку.
– Отлично, думаю, это подойдёт! – Казалось, что монологи с собой у парня вошли в привычку, хотя, возможно, это был механизм защиты от окружающего безумия.
У заветной двери  Кхерит стал вспоминать уроки Риши. Все получилось как-то легко и просто. Руки двигались сами, будто в этот момент ему помогала  подруга, так же как и в детстве, когда они залезали в дом а’Ллаеров, по непонятной никому причине, наверное,  чтобы пощекотать друг другу нервы. Раздался щелчок, вернувший юношу к реальности, и дверь подалась вперёд, но, вместо того чтобы открыться нормально, она опрокинулась на пол, наделав столько шума, что за ним не было слышно матюгов Кхерита. Вероятно, петли двери давно проржавели до основания, и полотно держалось исключительно на замке. Не успев опомниться, райторн уже стоял на пролете винтовой лестницы, соединявшей этажи. После непродолжительного выбора дальнейшего направления он начал карабкаться вверх. Подъём, мягко сказать, был крайне неудобным, на пролётах было очень тесно, а для того чтобы переступать по ступеням, нужно было сильно задирать ногу, если добавить к этому полное отсутствие света, то картина сложится окончательно. Наверху Кхерита встретила дубовая крышка люка, явно выбивавшаяся из местного колорита, которая никак не поддавалась на «уговоры» открыться. Прощупав стены, Кхерит не обнаружил никаких выступов, подобных уже привычным, а у крышки не было даже замочной скважины, казалось, что проход просто-напросто заколочен, и самое печальное это то, что пройти здесь, по всей видимости, не  возможно. Пришлось спускаться до самого дна, что тоже было делом  не из легких, так как постепенно стали попадаться наполовину разрушенные временем ступени, с которых нога просто соскальзывала.
- «А вот и оно – дно», - саркастично подумал про себя «путешественник». Встав на последнюю  ступеньку, Кхерит оказался по колено в ледяной воде, которая мгновенно «похитила» часть тепла тела и сменила цвет на призрачно-молочный, немного освещая местность. Райторн решился полностью окунуться, он часто так делал, засидевшись до глубокой ночи в лесу, чтобы освещать себе дорогу до дома. Это всегда было достаточно опасным мероприятием, так он становился похожим на лампочку и представлял собой хорошую мишень для лесных тварей, но в этом были и положительные моменты. Во-первых, руки райторна были полностью свободны, а во-вторых, снующая повсюду мошкара переставала донимать. Видимо, испаряясь вода имела некий тонкий запах, отпугивающий насекомых. Намочив полностью свой окровавленный саван, который на него был кем-то любезно напялен, Кхерит смог разглядеть узкий коридор, зовущий его в темную даль. На гладких, отполированных водой стенах играли переливами блики. Вероятно, поток здесь периодически поднимался и опускался, потому как отметки, нанесенные на стены  течением, были практически у самого потолка. Где-то вдалеке слышно было нечто, похожее на водопад. Райторн направился прямо на звук срывающейся воды, так как другого выбора у него не было. С приближением источника шума усиливалось и течение подземной реки. Кхерит шёл не останавливаясь, его всего трясло от холода, он не видел, куда наступал, а осторожничать не было сил. Он засыпал от усталости и чувствовал, как холод проникает всё глубже в тело. На несколько мгновений ему показалось, что там, где шум водопада уносит его сущность в бесконечность, его ждёт прекрасный и теплый дом. Где пепельно-желтые волосы его матери ниспадают аккуратным каскадом, закрывая собой плечи и утончённую талию от глаз, и всюду эхом повторяется призыв остаться. Когда Кхерит на миг пришёл в сознание, он был уже полностью захвачен потоком, уносящим его всё ближе к  обрыву…

***
- Уже скоро к этой сырости добавится холод! – вышвыривая на улицу полуголую женщину, кричал мужчина зрелого возраста. – Он-то доберётся до таких мест, о которых ты даже не знаешь. Дрянь!
Хрупкая на первый взгляд девушка спешно собирала разбросанные на мокрой брусчатке вещи. Никто из проходивших мимо не остановился, чтобы помочь ей. То было не редким явлением на улицах ночного Долтена. Уставшие от трудного дня охотники не редко пользовались услугами «доступных» женщин, которых в нижнем городе было сполна.  Далеко не все могли  пойти и охотиться для себя, многие просто не тянули введенный высшей семьёй «сбор на охоту».
Охотничьи угодья, где мужчины из более низкого сословия могли добывать пропитание, находились либо очень далеко в лесной чаще, либо в труднодоступных и никоим образом не предназначенных для этого местах. Прочих профессий было не много, и не каждый годился на ту, или иную роль. Кто-то просто не хотел быть винтиком чужого механизма и добывал себе  пропитание как попало.
Лето уже шло на спад, об этом неумолимо напоминали холодные ночи. Беспросветная серая туча над головой растолстела уже до такой степени, что своим «брюхом» стала касаться шпилей трех главных домов Долтена.
Скоро праздник «очищения». День, к которому нужно очень серьёзно готовиться, потому как город останавливает свою жизнь на две длинные, как вечность, недели, и все жители без исключения прячутся по домам, оставляя опустевшие улицы на милость бушующих стихий.  Те, кому некуда податься, обращаются за помощью к церквям и сектам в надежде обрести кров и пережить «очищение». Естественно, вместе с защитой, бродягам приходится принимать  веру культа и брать на себя обязанности с некоторыми ограничениями свободы. Это плата за выживание. Впрочем, без этого сезонного природного явления местным сектам было бы сложно набирать народ.
Само «очищение» представляет собой природную аномалию, при которой нижние, самые тяжёлые слои облаков, обрушивают  муссонные дожди по всему периметру хребта, превращая территорию Сумеречного леса в непроходимые топи. Сильно переполняется и без того бурная река Ночи, расширяя свои владения и  сильнее напирая на город, стремясь смыть его со своего пути. Кульминацией действия служит невероятная по своим масштабам гроза. Всполохами молний покрывается вся видимая земля, становится светло, как ясным днём, а от раскатов грома трясется весь Долтен до глубин своего основания. В этот пик всем запрещено покидать дома, даже если на то есть весомые причины.
 Три шпиля главных домов города ловят большую часть молний, служа громоотводами и охраняя верхний город. Но не всё так просто. Конструкторами, инженерами и архитекторами, занимающимися возведением зданий города, была предусмотрена система, позволяющая абсорбировать энергию молний, превращая её в мирное электричество, и собирать его в огромных аккумуляторах, расположенных в глубинах замка Роэлдрох (дома эл’Ваелей). И только главенствующей над всеми семье, дозволено было распоряжаться им на своё усмотрение. Райторны не стали вдаваться в подробности, как работает этот аппарат. В подвале был большой рубильник, к которому по особым событиям и праздникам подходил  стражник и просто поднимал его вверх. В эти моменты весь город и каждый дом наполнялся светом и теплом. Какое неописуемое чувство восторга производил обычно серый Долтен в эти дни. Все забывали о сырости на целые сутки, а вечером устраивали большой пир на главной площади. Но таких дней было всего несколько в году, так как заряда хватало ненадолго. В последнее время тенденция вела к сокращению пользования благами цивилизации, так как индикатор заряда аккумуляторов все быстрей и быстрей тускнел с каждым годом.
Ещё одной особенностью «очищения» было полное обеззараживание территории города. Молнии, достигающие преисполненной влагой земли, дезинфицировали мостовые и фасады домов от чрезмерно размножившейся заразы, а так же уничтожая плесень, грибок и мох. И трудно было бы узнать город, если хотя бы на один год нарушится цикл «очищения».
               
                ***
- Папа, папа… - хрипела проснувшаяся посреди ночи в своей кровати Риша. – Позовите пааа…- девушка закашлялась, она была всё ещё слаба и  без помощи служанки не могла даже подняться. Но никто не приходил. За окном моросил дождь, отбивая рваные ритмы по подоконнику.  Девушка, приложив немного усилий, перевернулась со спины на бок и уставилась на своё домашнее платье, аккуратно висевшее на спинке стула рядом с кроватью.
- Я дома… - Зрение немного расфокусировалось, и красивое платье стало лишь фоном для мелькавших в голове картинок. – Что же, всё-таки, произошло… там, в лесу?.. Возможно, я его потеряла?.. А ещё эти существа… я не видела их прежде, даже не помню, что бы нам о них рассказывали на уроках. Все равно… теперь я одна…- Риша тяжело вздохнула и закрыла глаза. -  А ведь я его любила... больше чем друга или брата, хоть он не замечал этого… Или делал вид, что не замечает?!.. С ним было очень весело, – с трудом сглотнув вставший в горле ком, девушка несколько раз глубоко вдохнула.  Её начало знобить, а пальцы рук и ног вновь онемели. 
Гахарт приютил в своём доме сорванца Кхерита, когда тому ещё не было и девяти лет. Потом, через несколько лет притирок, он ему полюбился не меньше, чем родные дети. Однако дать Кхериту всё то, что он давал своим отпрыскам, не мог по некоторым соображениям. К тому же, воспитание этого ребёнка могло неправильно восприняться другими семьями. Кхерит не был  простым бродягой. В его взгляде таилось что-то загадочное, будто он смотрит тебе не просто в глаза, но и в душу, затрагивая самые тонкие струнки. Некоторые его манеры так же указывали на то, что юноша неплохо воспитан и из него мог бы выйти отличный дворянин.
О’Кершт знал с самого начала, кто перед ним. Каким-то тёмным роком этого мальца связало с его домом. Но вопреки логики и здравому смыслу сердобольный Гахарт принял Кхерита как родного сына.
Всполох молнии за окном и сильный раскат грома вновь заставили глаза девушки открыться. Она лежала на спине, укрытая тёплым одеялом, в комнате заметно похолодало. Риша попыталась пошевелиться, но не смогла даже приподнять руку. Девушка казалась парализованной. Свет от молнии будто застыл в своём проявлении и разлился по стенам  полупрозрачными ручьями. А за окном всё ещё было темно. Дождь колотил по отливам с удвоенной силой и с каждым мгновением лишь усиливался. В тот миг, когда шум стал невыносим, оконная рама сдалась и, треснув, разбросала осколки стекла по полу. В комнату ворвался свистящий ветер и поднял к верху балдахин, прижав его к потолку. Потом ринулся вниз и сорвал одеяло с девушки.  Она почувствовала какую-то качку, словно лежала в лодке, которую свирепые волны бросали из стороны в сторону, грозясь потопить и раздавить, как щепку. Риша заметила, что уровень воды достиг верхнего края оконного проёма, но ни одна капля не попала внутрь. Из осколков на полу проступила вода и рывками стала подниматься, пока не поравнялась с кроватью. Риша отчаянно пыталась пошевелиться, но не могла даже слово произнести, чтобы позвать на помощь. Вода всё прибывала, не спеша затапливая тело девушки, и через считанные секунды добралась до лица. В панике открывая рот, подобно рыбе, выброшенной на сушу, девушка начала лихорадочно дышать. Когда было  почти поздно, крик вырвался наружу из груди.
- Риша! – мерзкий, хриплый голос звучал прямо в её голове, отдаваясь  неприятным звоном в ушах. – Риша !.. Риша! Риша… – снова и снова повторял он, но с каждым разом становясь всё родней и теплей. Всё исчезло так же неожиданно, как и появилось. Через мгновение девушка резко открыла глаза и села, судорожно глотая воздух в попытке отдышаться, чувствуя, как болят лёгкие, как тупая боль пульсирует в повреждённой ноге. Немного восстановив дыхание, Риша осмотрелась по сторонам. Она была одна в своей комнате, окутанной ночной тишиной, а на улице, казалось, дождь стих. Окна плотно закрыты, а положение предметов осталось неизменным. Постельное бельё было влажным от пота.
Не желая оставаться одной, девушка попыталась встать. Опершись об изголовье кровати, Риша привстала и выпрямилась, но не успела сделать и пары шагов, как её ноги подкосились. Какое-то время девушка лежала на холодном полу, дрожа всем телом, но отнюдь не от холода. За её спиной, со стороны кровати послышались шаркающие шаги. Они приближались, становясь громче. Комнату заполонил запах  тлена. Сил больше не было. Риша свернулась калачиком, закрыла глаза и, прерывисто дыша, рыдающим шёпотом произносила: - Спасите меня кто-нибудь! Пожалуйста!..

***

В трактире, расположенном на центральной площади города, отдыхал после охоты отряд дома эл’Ваелей. В воздухе клубился дым от сигар, играла задорная, мажорная музыка, а официантки в лёгких вульгарного вида платьях разносили еду гостям, кокетливо улыбаясь.
К одному из столиков, за которым сидели четыре крепких, бывалых охотника, подошёл седовласый мужчина и уселся с краю.
            - Приветствую, Хенес. Я принёс тебе то, что обещал, – пожилой мужчина похлопал по звенящему золотом карману. – Возьми, пожалуйста, моего юнца с собой завтра, а?
- Кто разрешил тебе сесть? – не отрываясь от ласк проститутки, презрительно прошипел юноша лет двадцати пяти, крепкого телосложения. У него были светлые, почти бесцветные короткие волосы, аккуратно выбритые по бокам, холодные серые глаза, не выражающие ничего, кроме презрения и надменности. Одет он был в дорогой охотничий камзол, явно сшитый на заказ.
Старик опешил и молча уставился на молодого наглеца.
– Но ведь… - неспешно и с опаской протянул он. - Ты сам сказал, что я должен прийти сюда и передать тебе золото. Взамен ты возьмешь на охоту моего сына!
Торопливое и тихое бормотание старика заставило Хенеса оторваться от своего занятия. Мельком он осмотрел свиту и повернулся к оппоненту.
- Слушай сюда, Рэхос, –  грубо ответил Хенес. - Я помню о нашем уговоре, но кто тебе разрешил садиться за мой стол?! – Подпевалы загудели в предвкушении. – Я не позволю всякой черни показывать свой нос! – после этих слов парень сильно толкнул старика, опрокинув его вместе со стулом. В зале разразился хохот.
Перекатившись по полу, Рэхос с трудом поднялся, и никто ему не подал руку помощи, потому что боялись Хенеса. Этот заносчивый парень много крови перепортил. Он постоянно искал драки,  унижал людей и, казалось, что он был позором дома эл’Ваелей, но его отчим - Жакард, действующий глава дома, сын и единственный наследник Шраона, так не считал. Ни разу он не отчитал своего пасынка, а на все жалобы горожан отвечал молчанием и полным безразличием. А особо надоедливые, те, которые пытались дойти «до конца» в этом вопросе, находили свой «конец», исчезая без следа. Его мать, Раза, любила родного сына даже больше, чем второго мужа. Она не дала бы своего мальчика в обиду никому, поэтому Жакард не старался его воспитывать, да и не видел в этом необходимости, ведь Хенесу не достанется отцовская власть, Шраон уже всё сказал по этому поводу. Жакард получил роль отчима в придачу к жене, так сказать, двое по цене одного. По началу он пытался как-то сблизиться с молодым человеком, стать для него настоящим отцом и наставником, но после немногочисленных попыток его интерес стремительно угас. Ему стало полностью плевать на Хенеса, и тот пустился во все тяжкие. Скорей всего, от нечего делать, потому что всё, что он хотел и не хотел, у него было с избытком.
- Да будь ты проклят! – в сердцах, сквозь зубы прошипел Рэхос и поспешил к выходу.
Стоило старцу закрыть за собой  дверь, как Хенес обвел взглядом своих вышибал и с мерзкой улыбкой на лице произнес:
- Он унёс с собой мои деньги! Объясните ему как следует, что бывает за такую провинность.
Три широкоплечих и коренастых райторна поспешно надели свои накидки и вышли за Рэхосом.
- Ну, а мы с тобой, милашка, продолжим с того, на чем нас нахальным образом прервали, -  Хенес продолжил свои утехи с молоденькой девушкой, которой не было по виду ещё и второго десятка. Она сидела у него на коленях в одном лишь корсете под грудь. Её молочная кожа была смазана эфирным маслом, что придавало округлым формам помимо блеска ещё и соблазнительный аромат. Она медленно водила ладонями по его рельефным мышцам и спускалась всё ниже. Хенес закрыл глаза, наслаждаясь покусыванием мочки уха вперемешку со сладострастным шёпотом. Потом блудница дала волю язычку, лизнув по щеке, и нежно поцеловала в шею. Копна длинных, пышных волос опустилась на лицо юноше, и её губы сжали поочередно верхнюю и нижнюю губу Хенеса. Не в силах больше сдерживаться, молодой охотник подхватил девушку на руки и понёс в комнату, расположенную на втором этаже заведения, плотно закрыв за собой дверь.
Рэкос торопливо шёл по опустевшим ночным улицам Долтена, подгоняемый начинающимся дождём. Он не жалел о сказанном, хоть и знал, что придётся поплатиться за свои слова. Как минимум это обернётся тем, что у его семейства не будет достаточно еды и денег, чтобы пережить «очищение». Свернув на узкую улицу по направлению к своему дому, старец заприметил молодого райторна, сидевшего прислонившись спиной к стене. Рэкос хотел было пройти мимо, но  не смог. Он всегда старался помогать нуждающимся. Старик остановился и  присел на корточки, взглянул в лицо сидевшего райторна и обомлел.
- Гноха?! – Старик не верил своим глазам. – Это правда ты? Что с тобой?
Парень никак не реагировал. Его глаза смотрели в одну точку, а на лице не было и тени каких-либо эмоций. Он даже не моргал. Вся одежда была изорвана, а ноги были босы и заляпаны грязью вперемешку с кровью. Старец попытался поднять юношу, но тело его было как вата, словно вся жизнь вдруг вышла из некогда энергичного и рассудительного  Гнохи. Рэхос не стал задавать лишних вопросов, ведь ответа бы он всё равно не получил бы. Он взвалил на плечи обмякшее тело юноши и пошагал домой, тем более дождь стал усиливаться.
- Пошли, у нас переночуешь. Сейчас на улице станет совсем мерзко. А завтра я позову кого-нибудь из твоих родных. Пускай сами с тобой разбираются.
На стук дверь открыла седовласая, пожилая женщина.
- Ты опять кого-то притащил? – уперев руки в бока, спросила хозяйка. – Не староват ли ты для этого, Рэкос? – но увидев, кого муж приволок, она тут же осеклась и её тон из нравоучительного перешёл на более встревоженный. – О, Боги! Это кто…- Гноха? Что с ним случилось? Его кто-то избил?
Мужчина аккуратно опустил юношу на свободную кровать и задвинул шторку.
 – Нора… – протянул задумчиво старик. – Я повидал в своей жизни многое, но такое выражение лица, как у него,  вижу впервые... – Заметив, что жена приготовилась к очередному скандалу на предмет того, что на кой чёрт он притащил его в дом, самим есть нечего, а ещё за ним ухаживать?! Рэхос не стал дожидаться всплеска эмоций и добавил: -  Это не наша забота. Завтра утром я приведу его родню, пускай забирают его и выхаживают.
- Ты бы о нас так заботился! – заявила Нора,  заставив Рэкоса впасть в ступор.
Он больше ничего не сказал. Просто сел на кресло перед окном и вроде попытался расслабиться. Нора продолжила заниматься домашним хозяйством. Домик у них был маленький и стоял в нижнем городе, немного на отшибе от остальных. У них была даже небольшая придомовая территория, ограждённая символическим заборчиком. Сын находился у друзей и, по всей видимости, домой не собирался, так что Нора готовилась закрывать дверь на ночь и ложиться спать. Она укрыла своего уставшего мужа пледом и пошла за тумбочкой для ног, как в дверь снова постучали. Женщина не задумываясь отворила её, в надежде, что это Рахос вернулся с гулянки. Но в дверь с силой ударили, и она слетела с петель, попутно пришибив женщину. В дом вошли трое мужиков и набросились на начинающего вставать с кресла Рэкоса. Старик под градом тумаков быстро осел на пол и перестал шевелиться. Последнее, что он слышал,- это внезапно оборвавшийся  визг своей любимой жены.

                ***
Стоит глубокая, затяжная осень. Северо-западный порывистый ветер гонет  клочковатые облака, открывая в них голубые бездонные просветы. Деревья сбрасывают с себя золотистый, праздничный наряд, устилая им горные тропы  шуршащим под ногами «ковром». Небольшой ручеёк наполняет тишину убаюкивающим журчанием, искрясь в лучах солнца.
Сквозь кристально чистый воздух прекрасно видно весь Беренгерский горный хребет, огибающий полукольцом относительно небольшую равнину. На его пикообразных, величественных вершинах искрится белоснежный снег, а с уступов стекают мощными потоками воды, разбиваясь на небольшие речушки и ручейки.
Поодаль от бурных рек, пронизывающих долину насквозь, находится небольшая деревушка, представляющая собой пару мощёных улиц с аккуратными, плотно стоящими друг к другу домиками из камня и дерева, двух таверн, центральной площади, во главе которой расположена скромного вида ратуша, и двух цехов для ремесла, в которых кипит работа и днём, и ночью.
Рай ремесленников, именно так, в шутку, называют эту деревушку местные жители, представители разных профессий, начиная от кожевников, кузнецов, портных и  заканчивая гениями инженерной мысли. Здесь, в долине рек, на Одинокой равнине (как прозвали её граждане соседних стран), самой природой были созданы все условия для труда и творчества: обилие воды, разнообразные горные породы (гранит, базальт, глина, песок, каменный уголь, железная руда и многое другое).  А вот с древесиной в окрестностях проблемы. Все деревья столь низкие, что можно буквально дотянуться ладонью до макушки, да и растут в основном на склонах, в труднодоступных местах. В  окрестностях деревни так и вовсе осталась только оголённая земля, на которой редкими кустиками колосилась на ветру трава. Есть и небольшой лес с западной стороны равнины, если его можно так назвать, но по указу старосты деревни, ни одного плотника с лесорубом там и близко не должно быть. Каждое дерево на учёте и спиливать можно только по особым случаям, когда, например, нужно построить ветряк или водяное колесо для мельницы.
На одном из горных уступов, вдали от суеты и хлопот, у догорающего костра сидела хрупкая молодая девушка и мечтательно смотрела вдаль с тёплой улыбкой на лице. Её звали – Эста. Она приходила сюда почти каждый день, ища не только уединение, но и добывая пропитание для себя и своего дедушки, ловя в горной реке рыбу на самодельные сети и удочку и собирая ягоды и травы.  Её алые, короткие волосы трепал лёгкий горный ветер, взъерошивая в разные стороны.  Выразительные, слегка раскосые тёмно-карие глаза с лисьим  взглядом искрились радостью, глядя на проплывающие облака, сквозь которые пробивались лучи солнца.
Глубоко вдохнув, девушка перевела взгляд на домик, уютно расположенный у самого подножия горы, на берегу реки.
- Дедушка… – с особой нежностью в голосе произнесла Эста, смотря на небольшой бревенчатый сруб с черепичной крышей,  окружённый аккуратным, ухоженным садом.
Кроме деда, у девушки больше не было родственников. Он занимался её воспитанием с самого детства: научил читать, писать и считать, обучил кожевенному ремеслу и показал азы инженерной науки.  Родителей Эста никогда не видела, только знала от деда, что они оставили её, едва  девочке исполнилось пять дней от роду, и ушли куда-то в далёкое путешествие, с тех пор о них ничего не было слышно. А бабушка умерла от недуга суровой зимой семнадцать лет назад, когда Эсте было всего два года. Будучи подростком, она сильно переживала  о своём одиночестве, зачастую выслушивая от злых языков ровесников обидные фразы – безотцовщина, бедная сиротка и прочие гадости. Но благодаря  сильному характеру  смогла это пережить, доказав всем, что она не только умная симпатичная девушка, но и способная постоять за себя в нужный момент.
Отогнав дурные мысли, Эста встала, потянулась, размяв плечи и  взвалив на спину весьма тяжёлую корзину с пойманной рыбой, зашагала вниз по горной тропе, крепко сжимая в правой руке самодельную удочку. 

                ***
В гостиной у камина  в  кресле – качалке сидел хозяин лачуги. На вид ему было около семидесяти лет.  Слегка теребя одной рукой остатки серебристых волос на  голове, мужчина напевал про себя осипшим голосом какую-то песенку.  По правую руку от кресла стояли костыли  ручной работы, а сзади на спинке висело самодельное ружье. Из камина раздавалось расслабляющее потрескивание тлеющего угля.
Старик откинул голову на спинку кресла и сладко зевнул. Но из раздумий и неги его вернул к реальности весьма громкий стук в дверь.
- Эста, это ты? – не сразу откликнулся старик.
- Нет Брант, это я – Горн.
Обладатель голоса за дверью был привычен к медленной реакции старца. Тот повернулся в сторону входной двери и покачал головой.
– Уже шесть часов вечера, забыл? Я пришёл за рыбой, как и договаривались, – достаточно громко произнес гость с улицы.
- Ааа... – протянул Брант. – Ну входи, входи… Только Эста ещё не вернулась, так что придётся тебе, дружище, подождать немного… – Старик, не вставая с кресла-качалки, что-то нажал ногой на полу, и от входной двери донесся щелчок.
Гость, не разуваясь и не скидывая длинного кожаного плаща с плеч, уверенно и быстро зашёл в комнату и долго не думая уселся в старое деревянное кресло в углу у окна.
- Хорошо тут у вас, – медленно, но достаточно громко сказал Горн, рассматривая старые фотографии в резной деревянной рамке.
- Ты принёс квас? – не расслышав, переспросил старик. Горн еле слышно хмыкнул.
- Я говорю, а когда придёт Эста? – спросил мужчина, стараясь произнести каждое слово как можно громче и чётче. Ему хотелось поскорей расплатиться за рыбу и побежать заниматься делами в городе, ведь до наступления темноты оставалось не так долго, а ему ещё хотелось попасть на праздник сбора урожая.
- Эста, девочка моя совсем одна будет, когда меня не станет… – бормотал про себя Брант, опять не услышав вопроса. - Нашла бы себе кого-нибудь лучше, а не со мной тут возилась. Вот родители её бросили одну, а могли бы с собой взять. Хотя я не знаю, может, и к лучшему, что она со мной… Думаю, что они давно погибли…
В комнате повисла неприятная долгая пауза, прерываемая лишь поёрзыванием неспокойного гостя на старом кресле и периодическим покашливанием старика. Довольно скоро нижний край солнечного диска стал сливаться с верхушками Беренгерских гор, постепенно удлиняя нависающую над равниной тень. Гость уже перестал сдерживать своё недовольство по поводу задержки срока доставки товара, а потом и вовсе направился к двери, рассержено бубня себе что-то под нос. Не успел он прикоснуться к дверной ручке, как  в проёме показалась девушка, практически по самый нос укутанная в зелёный клетчатый шарф, а на глазах одеты поляризационные гоглы. Выглядела она была скромно, но с присущим ей шармом – кожаный, самодельный плащ, кожаные полусапожки на невысоком каблуке, коричневые бриджи с ремешками и заклёпками, поверх жёлтой рубашки - болеро ручной работы. За спиной у Эсты висела тяжёлая, плетёная корзина, доверху набитая рыбой. Долго не церемонясь с приветствиями, она опустила ношу прямо перед покупателем.
- Тут ровно двадцать килограмм тумаллуса, как и всегда. Ни грамма меньше, – строго сказала щуплая девушка, снимая с себя запачканный кожаный плащ с капюшоном  и поднимая очки-гоглы на лоб.
Горн не стал препираться и торговаться, он и так уже сильно припоздал, к тому же ни Брант, ни Эста  никогда его не обманывали. Оставив деньги на столе, покупатель, кряхтя и удивляясь тому, как девушка таскает на себе столь тяжёлую ношу, да ещё с таким каменным лицом, взвалил на  плечи корзину с рыбой и моментально покинул дом.
Тем временем солнце всё глубже погружалось в объятия гор, уступая место холодному, вечернему небу. Заварив крепкий чай, девушка обняла ладонями горячую кружку и взглянула на деда.
- Может, хватит уже имитировать старческий маразм?! – колко ужалила Эста, с лёгкой улыбкой.
- Ну, я ведь  немощный старикашка… – более бодрым голосом ответил Брант.
- Ага, так и поверила, – отозвалась Эста, – перед соседями будешь прикидываться, а меня не обманешь и, вообще, я хочу есть! Почему ещё ничего не готово? – начала давить упрёками девчонка.
- Ну, я это... Да тут он… А я и не мог... Я устал от всех… - попытался оправдываться уж в который раз дедок. – И подумай, что было, если бы я не разыгрывал весь этот спектакль с глухотой и костылями. Да они бы замучили своими: «Ну, Брант, помоги, ну, Брант, сделай, ну, ты же можешь!» Я знаю, что  могу! Но их в этом суматошном городе столько!.. Вспомни, почему мы живем здесь?! А всё потому, что я пытался сделать так, как ты говорила, открыть свою мастерскую и жить «спокойной» жизнью.
- А я до сих пор уверена, если бы ты не был таким лентяем, цены бы тебе не было!  - завершила Эста, протянув старику чашку чая.
- А вообще, хватит бурчать на дедушку, иди лучше обними! – На лице Эсты появилась нежная, но усталая улыбка. Она поставила кружку с чаем на стол и, подойдя к дедушке, аккуратно обняла его, прижавшись лицом к мягкому свитеру. Брант погладил внучку по голове и поцеловал в макушку.
-  Я пойду воды наберу для супа,  – сказала Эста, взглянув на часы. Схватив два ведра и спешно застегнув пуговицы на старенькой походной куртке, девушка вышла на улицу. - У нас сегодня опять рыбный суп, как он мне надоел… – буркнула Эста, закрывая за собой дверь.
- Мда, как погляжу, бабка за те два года передала тебе в полной мере всю свою способность пилить мозг и ворчать не по теме, – фыркнул дед себе под нос. – Хех, вот выйдет замуж, не позавидую я бедному парню. – «Речь» Бранта прервал громкий крик ужаса со стороны реки, куда отправилась Эста.  Старик сорвался с места, не успев даже подумать. Со скоростью, не присущей людям его возраста, он домчался до берега реки. Слегка прищурившись, несколько минут вглядывался в сгустившиеся сумерки, в надежде понять, что происходит. Брант увидел Эсту, стоящую у кромки воды, оцепеневшую от ужаса, с плотно прижатыми ко рту ладонями.
- Эста!  - испуганным голосом произнёс старик, подбежав к девушке. – Что с тобой? Что случилось? Я слышал крик! – Но девушка ничего не смогла ответить, она лишь перевела взгляд на деда и медленно указала пальцем в сторону камышей. Зацепившись за  лежащую на мелководье корягу оборванной одеждой, лицом вниз, у самого берега неподвижно лежало тело человека. Воды реки «растаскивали» вокруг него кровавые струйки, унося вниз по течению.
- О, Боги!  - выдавил из себя Брант, округлив глаза. – Эста, живо иди в дом! – внезапно голос старика стал твёрдым и даже грубоватым. Но девушка его не слушалась, такая чудовищная картина предстала перед ней впервые в жизни.  В их скромной, изолированной от мира  деревушке никто никого не убивал, все уходили лишь по старости или засыпали, чтобы никогда не проснуться, из-за недуга.
- Я тебе что сказал?! – ещё раз потребовал Брант, но на сей раз девушка побежала в дом, закрылась у себя в комнате и на всякий случай достала из шкафа охотничий кинжал. В голову стали лезть самые страшные мысли. Она неоднократно порывалась выйти на улицу и помочь деду, или хотя бы убедиться, что с ним всё в порядке, но внутренний голос умолял её остаться дома и ждать.
Вскоре раздался стук в дверь. Эста подпрыгнула от неожиданности, но, быстро взяв себя в руки, подбежала к двери и, приготовив кинжал в боевую позицию, отодвинула засов. На пороге стоял Брант с весьма озадаченным и хмурым лицом, а на плече у него висел молодой юноша с длинными грязными волосами, молочной кожей и с неприкрытым срамом.
- Открывай подвал! –  приказал Брант. – Эста! – прикрикнул на оторопевшую внучку старик, постучав её по плечу. – Нет времени ворон считать. Открой подвал.
- Ты уверен?  - удивилась девушка. – Этот жмурик у нас теперь в подвале будет лежать?! И что нам с ним делать потом? -  прорвалась череда вопросов из некогда молчавшей Эсты.
- Сейчас не время для вопросов. И вообще, не говори пока ничего, договорились?!
Спустившись с мокрой и неподвижной «находкой» в подвал, старик словно растворился в темноте. В комнате повисла неприятная тишина. Эста присела на корточки и стала вглядываться  в любое движение тени и прислушиваться к малейшему звуку, доносящемуся из подвала, но спуститься вниз не решалась. Минут через пятнадцать показался Брант. Он молча поднялся в гостиную, закрыл люк подвала и так же молча, закурив трубку, уселся у камина. Эста никогда не видела своего старика столь мрачным и напряжённым. Ей казалось, что даже после похорон  любимой жены и после того, как родители девочки ушли, не сказав ни слова, он находил в себе силы и даже слегка улыбался.
Ночью Эста никак не могла уснуть. В голову лезли кошмары, она просыпалась в холодном поту и снова вслушивалась в малейший шорох. Сон отбило окончательно, когда из подвала донёсся странный шум. Поспешно вскочив с кровати, надев халат, Эста выбежала в гостиную. Кинув быстрый взгляд в сторону кровати Бранта и обнаружив, что она пуста, девушка  почувствовала неладное и, открыв крышку люка, спустилась вниз.
Увиденная картина вновь лишила её дара речи. Висевшая на потолке лампа тускло освещала стол, на котором  лежал юноша, учащенно дыша и  сдавленно мыча. Во рту был кожаный кляп. Руки были прочно прикованы  не только за  запястья, но и за  локти, а ноги – за колени и лодыжки. Шею сдавливал широкий металлический ошейник, припаянный к столешнице. Над бедолагой высился Брант  с  ножом в руках, готовый нанести удар.
От всего увиденного девушке стало не по себе, она накинулась с воплями на деда, но была быстро отброшена мощным движением руки в сторону. Эста разревелась, как годовалый ребенок, но дед снова замахнулся над бедолагой, лишь в последнюю секунду остановив движение смертоносного лезвия  в сантиметре от  груди  жертвы. Затем он попытался ещё несколько раз, но так и не смог убить лежавшего перед ним юношу. Нервно развернувшись в сторону Эсты, старик схватил её за руку и утащил наверх.
- Тебе лучше забыть сегодняшний день! – быстро выпалил Брант, нанеся точный, но аккуратный удар ребром ладони в район шеи Эсты. Девушка мгновенно отключилась. Подхватив на руки обмякшее тело внучки, старик отнёс её в кровать, укутал в одеяло и, выйдя из её спальни, закурил ароматный кутанский табак. Грузно усевшись в кресло, Брант откинул голову назад и закрыл глаза. По его небритым щекам  заструились слёзы.