Итак, нолдоры, одержав победу в Битве Под Звёздами, принялись преследовать орков. В погоне они миновали Теневой хребет и вышли на равнину Ард Гален. Там они встретили племя эльфов тьмы, которое шло после неудачной осады гаваней. Они не отличались от повстанцев ни по языку, ни по одежде, ни по вооружению, да и шли они большой толпой. Мирные квенди толпами не ходят. Они живут мелкими группами, так проще добывать пропитание. Приняв это племя за повстанцев, нолдоры напали на них и безжалостно всех перебили.
Король Феанор со своей кавалерией далеко оторвался от нолдорской пехоты. В краю Дор Даэделос он настиг отступавших орков и принялся их истреблять. Орков было больше, но они уступали противнику по вооружению и по качеству боевой подготовки. Поэтому шансов на победу у них не было. Так они все и полегли бы там, если бы в сражение не вмешался Мелькор со своими майарами. Вот как об этом сказано в Мелькориаде:
«Те из эльфов тьмы, кто выжил в Подзвёздной битве, а с ними многие сумеречные эльфы, решили навсегда покинуть Хитлум. Унылыми нестройными толпами шли они на восток, ибо на западе было море, на севере – льды, на юге жили могущественные племена телери, мечи которых уже оставили о себе печальную память. Сплочённые общим горем, они теперь не делили себя на тёмных и сумеречных. В горниле бедствий из них выплавился новый народ. Имя ему – Гоблины, что значит – Непокорные. А враги звали их – орки, что означает – горластые.
Трижды звёздная сфера повернулась над их головами, а они всё шли и шли. Так они оставили позади Хитлум, перевалили через Теневой хребет и спустились на равнину Ард Гален. Здесь, в некоем месте под названием Дор Даэделос, они остановились, ибо были крайне утомлены, измучены голодом и ранами. Ноги их были в кровь разбиты о камни, обмороженные щёки ввалились. Дети потеряли голос, и уже не плакали, а словно тряпичные куклы лежали на руках матерей. Многие воины растратили все свои стрелы в Подзвёздной битве, а смастерить новые – не было времени.
Спали Непокорные и не знали, что смерть уже взяла их след. То был Феанор. Злобные псы вели его рать по следу беглецов. Крепкие кони несли его воинов закованных в мифрил и железо. Радовался Феанор, когда встречал на пути своём закоченелые трупы. Он не торопился нападать. Он знал, что чем дольше гоблины идут, тем больше сил высосет из них дорога. Так, неторопливо добивая отставших, вышел он к лагерю Непокорных.
Его конница сходу атаковала дремлющий лагерь. Часовые орков спешно будили спящих вповалку товарищей, но железная конница Феанора уже дробила их кости копытами, уже пронзала пиками трепещущие тела. Тут сражённый воин падал на тело женщины, сжимавшей в мёртвых руках ещё живого ребёнка. Тут брат ложился рядом с братом в окровавленный снег. И лишь изредка с лязгом и грохотом падал с коня, кто-нибудь из убийц.
И вдруг поле смерти потряс могучий голос, и эхом отозвались Железные горы: «Отступи сын Финвэ, ибо ныне – не видать тебе победы». И узрели Непокорные на холме пять могучих фигур. Среди них выделялся один. Тёмен был облик его, но змеились по мускулам огненные прожилки, а свет глаз его опалял зноем и пронзал холодом, а огненныё космы не падали на плечи, но напротив, стремились вверх, и трепетали на ветру. То был Мелькор – Владыка Огня, а спутники его – Гортхаур и балроги. Обрушили они на врагов свои огненные бичи, и лопалась от их жара сталь доспехов, шипели и дымились ужасные раны. Обезумевшие от страха лошади метались по полю, сбрасывая всадников. И спасся тогда лишь тот из нолдоров, кто бежал без оглядки. Они мнили, что будут избивать беглецов, а встретили ярость балрогов и мощь Властелина Огня.
Тогда пали гоблины ниц пред Огнеоким, и благословляли его за нежданную помощь, и просили его впредь не оставлять их, но быть им защитой. И ответил им Огнеокий: «Спасение воина находится на острие его оружия. Не могу я пасти каждого из вас, но пусть каждый сам спасает себя и друга своего. Я же могу лишь научить вас ковать оружие и владеть им».
Сказав так, Мелькор отвёл гоблинов на север равнины, где стена Железных гор отделяет Средиземье от страны вечных льдов. Там среди прочих вершин выделялась одна трёхглавая гора, по имени Тангородрим. На главной вершине её была большая котловина, а на дне котловины – Чёрное озеро, скованное льдом. Здесь повелел Владыка Огня устроить укреплённый лагерь».
Такова наша – гоблинская версия событий.
Нолдорская версия, мало чем отличается от нашей. Она менее подробна. В ней нет места кровавым сценам. В ней нет ничего, позволяющего читателю заподозрить, что у орков тоже есть матери, сёстры, малые дети, что им тоже не хочется умирать. А в остальном, – та же самая фабула: Феанор с частью войск слишком увлёкся преследованием. На помощь оркам пришли балроги. В бою с ними Феанор погиб, а воины его частично полегли, частично разбежались. Но есть там одно достойное пристального внимания место:
«Затем он умер; но нет у него ни могилы, ни гробницы, ибо столь пламенным был его дух, что, едва он отлетел, - тело Феанора стало золой и развеялось, как дым».
Разумеется, мы – орки ничего этого видеть не могли. Но мозги-то у нас всё-таки имеются, и к подобного рода чудесам мы относимся весьма скептически.
Спрашивается, что такого особенно пламенного могло быть в духе Феанора? Разве не у всех квенди есть душа, подаренная им Илуватаром? С какой стати Создатель одарил Феанора каким-то особенным духом, непохожим на других? Почему отец его после смерти не сгорел? Почему дети его после смерти не сгорели? Почему тело его не горело тогда, когда «пламенный дух» был в этом самом теле? Но, как только «пламенный дух» отлетел, (то есть опасность возгорания должна была миновать), тело сразу же загорелось? Логичнее было бы, если бы он горел при жизни, а после разлучения с «пламенным духом» – погас.
Мне лично известны только две вещи способные к самовозгоранию. Первая – это газ, изрыгаемый драконом. Вторая – это навозная куча. Уж не намекают ли нам нолдорские летописцы, что тело Феанора состояло из навоза? Причём не в фигуральном, а в прямом смысле.
Если даже допустить, что тело Феанора действительно сгорело, то где – пепел? Ветром унесло? А где кости? Может быть, благодарные дети их собакам скормили? Если нет, тогда почему не похоронили хотя бы обгорелые кости?
А может быть – всё гораздо проще? Может быть, нолдоры просто не нашли тела своего короля? И этим всё объясняется. Оно и немудрено. В страхе перед балрогами, остатки королевской дружины разбежались. Сыновья Феанора с пехотой добрались до поля боя нескоро. Большинство трупов сильно обгорело, и опознать их не представлялось возможным. Надеюсь, Вы не строите иллюзий, будто орки оставили на поле боя нетронутыми доспехи и оружие убитых? Разумеется, всё оружие и латы врагов были взяты гоблинами с собой, ибо от этого зависела их жизнь. В последствии все эти груды нолдорского железа были перекованы нами на мечи, инструменты и наконечники стрел, ибо подвижность для нас была ценнее, чем броня. Из одного конского доспеха выходило до тридцати мечей, или до тысячи наконечников. Убитых врагов было немного – десятка два, а мечей нам требовались сотни. И вот мы взяли их доспехи себе, чтобы потом перековать их. Так, что и по доспехам, тело Феанора опознать было невозможно.
Что в этом случае должен был сделать Маэдрос – старший сын Феанора? Объявить, что тело короля не нашли? Но если бы он так поступил, то не имел бы права занять отцовский престол! А вдруг Феанор – жив? Вдруг он – в плену у орков, или спрятался где-нибудь? Но Маэдросу не терпелось примерить отцовскую корону. Вот он и придумал невероятную историю про чудесное возгорание отцовского тела. Вроде бы и на погребальный обряд похоже, и отсутствие трупа объяснено, и показана особая исключительность королевской плоти. Она не гниёт, как тела простых эльфов, а вспыхивает ясным пламенем. Чисто, удобно, эстетично, гигиенично! А главное – можно поскорее на трон влезть!
Это всё, конечно, лишь мои догадки. Но не слишком ли они похожи на правду?
http://www.proza.ru/2014/11/01/2094