Когда в доме через улицу появились какие-то люди, я очень обрадовалась. Наверняка у новых соседей есть дети, может быть, даже моего возраста! Вечером я забралась на старый клён в нашем дворе, пытаясь что-нибудь разглядеть, но окна соседей были плотно зашторены. Бабушка посоветовала успокоиться и подождать до утра. Наверное, она боялась, что я упаду с ветки и всё такое, но я буквально изнывала от любопытства и просидела на дереве до самого вечера.
Утром надо было идти в школу. Быстро перекусив, я схватила рюкзак и побежала к остановке. Вот там я её и увидела! Девочка в сиреневом платьице, босоножках и белых гольфах, похожа на Бекки Томпсон, только Бекки блондинка и повыше ростом. И ещё у Бекки лицо повеселее, а у новой девочки какое-то усталое.
— Привет!
Девочка задумчиво смотрела на свои босоножки и молчала. Но я не привыкла сдаваться.
— Привет, меня зовут Эмма, а тебя как?
Я уж было решила, что она не ответит, но она быстро взглянула на меня и прошептала:
— Моника.
Я тут же схватила её за руку и предложила стать подругами, ведь наши дома совсем рядом, и получается, что мы будем ездить в одну школу. Почти сразу подъехал автобус, и мы сели вместе на заднем сиденье. Точнее, села я, а Монике пришлось сесть рядом, так я продолжала держать её за руку.
Во время поездки и на переменах в школе я старалась разговорить Монику, но узнала совсем немного. Оказалось, что её семья переехала сюда из Нью-Джерси, а до этого они жили аж в Бостоне. Я была впечатлена, но виду не подала, конечно. Спросила, почему они переехали. Моника отвечала неохотно, но, кажется, это было связано с проблемами в семье.
Вернувшись домой, я пересказала разговор бабушке. Моя бабушка очень умная и всегда может дать совет, но в этот раз она лишь улыбнулась и покачала головой: «Не торопи её, она обязательно поделится с тобой, когда придёт время». Будто не понимает, как это трудно — ждать!
Терпеть пришлось почти две недели. Я всегда ела ланч вместе с Моникой, и однажды сказала ей, что у неё ужасные круги под глазами, наверное, плохо спала ночью. Моника вдруг заплакала и сказала, что мама с папой тоже давно не высыпаются, и что всё опять как в Джерси. Я гладила её по голове, и постепенно она успокоилась. Уткнулась мне в плечо и прошептала, что их преследует полтергейст. Я сперва не поняла, о чём она, но Моника рассказала, что так считает её папа. Что он никогда не ладил с маминой мамой, всегда говорил, что она пьёт из него все соки, а когда та умерла, её дух вернулся мучить всю семью. Тут я совсем удивилась и сказала, что навряд ли это так, ведь моя бабушка и до своей смерти никого не обижала, и сейчас продолжает обо мне заботиться, добрее её я никого не знаю. Моника как-то странно посмотрела на меня и убежала, даже не попрощавшись. Весь день меня избегала, и домой мы поехали, сидя в разных концах автобуса.
Я была озадачена, и мне было грустно. Бабушка выслушала мой сбивчивый рассказ и тихо вздохнула:
— Так бывает, моя хорошая. Если её отец считает, что всё дело в его тёще, значит, так оно и есть.
— Но ведь ты совсем не страшная!
— И она не была бы такой, если бы её вспоминали с любовью, как вы с мамой, — бабушкина рука невесомо скользнула по моим волосам. — Любовь делает нас людьми, поддерживает силы, без неё в душе поселяется голодная пустота. Пойми, в смерти нет ничего ужасного, только живые могут превратить нас в кровожадных монстров...
Когда я легла спать, я твёрдо решила, что завтра обязательно поговорю с Моникой. Когда её родители узнают, в чём тут дело, у них в доме всё наладится, и мы с Моникой снова будем подругами. Ведь это хорошо, когда все ладят, и живые, и мёртвые.