Обычно от взгляда Томаса ничто не могло укрыться. Набор имплантов, подходящий скорее профессиональному военному, позволял видеть в темноте, а также в инфракрасном и ультрафиолетовом спектрах. Аугментированная память и обостренный слух довершали его невероятные способности, превращая журналиста в идеального наблюдателя. Но сидевший напротив ученый-биотехнолог, ставший своего рода мессией для противников бурного технического прогресса, и просто хороший парень для всех остальных, никак не желал раскрывать свои тайны.
- Хорошо, Джек, позвольте последний вопрос. В чём секрет вашего здоровья и долголетия?
- Никакого секрета, господин Уорд. Только здоровое натуральное питание. Такое, как, например, этот чудесный фруктовый коктейль, - учёный оскалившись в белоснежной улыбке покрутил пальцами стакан с бежевой жидкостью.
На улице послышался топот, последовал глухой удар. В комнате снова повисла тишина, достойная морга. По лицу Джека читалось, что он тоже слышал эти звуки. На долю секунды ученый слегка прищурился, ранее он не проявлял неконтролируемой микромимики.
- Там что-то случилось? Может стоит проверить?
- Не обращайте внимания. Наверное, собака играет с белками. До машины вы, полагаю, доберетесь сами. Всего хорошего, мистер Уорд.
Уже стоя в прихожей, Томас краем глаза заметил собаку Джека. Доберман с неестественно развитой мускулатурой медленно прошел по коридору в гостиную. Хозяин посмотрел на пса глазами полными любви.
На улице уже давно стемнело, но зрительная система быстро адаптировалась к сумраку. Ещё различимый тепловой след тянулся от дома к кустам, растущим рядом с высоким кирпичным забором. Вернее, три линии следов. Интуиция зазывала зайти в кусты и осмотреться, но разум переборол иррациональный зов. Джек Бернинг наверняка наблюдал за удалявшимся журналистом в окно гостиной.
Сидя за рулем электромобиля, Томас поборол навязчивое желание вернуться. Он надавил на педаль газа. Но проехав не более сотни метров съехал на обочину и вышел из машины. Глубоко вдохнув прохладный ночной воздух, он пешком пошел в обратную сторону.
Кирпичная стена, высотой в два метра и увенчанная пиками, оказалась простым препятствием для высокого журналиста. Лишь спускаясь, он слегка задел ладонью лезвие, торчащее к небу из кладки. Капельки огня вспыхнули на руке.
В непроглядной темноте кустов даже импланты не сильно улучшали обзор. Раздвинув рукой ветки, Томас сделал шаг во тьму. Перед самым носом листва вспыхнула светлыми пятнами, но не такими яркими, как его свежая кровь. Цвет разобрать не удавалось, хотя мужчина легко догадался, чем перемазаны листья. Захотелось вернуться в машину. В конце концов, в машине тепло. Чутье подсказывало, что для белки крови слишком много. Хотелось бы верить, что это был дьявольски огромный грызун.
Ещё один шаг. Под ногами теплом засветилась трава. Пораненной рукой Томас отодвинул ветку. На земле, в луже светящейся в инфракрасном спектре крови, лежало остывающее тело. Слишком маленькое для взрослого. Когда-то белая больничная рубашка была задрана. Вдоль позвоночника на тельце виднелись многочисленные места уколов, из неестественно выгнутой руки торчал катетер. К горлу подкатил ком, перед глазами всё поплыло. Томас уже видел мертвых людей, но эта ситуация была чем-то иным. Здесь не было первобытной жестокости, увиденное казалось гораздо более бесчеловечным.
Перед глазами Томаса возник белый оскал учёного-биотехнолога, мессии и просто хорошего парня. За спиной кто-то тихо зарычал.