Мела метель вот уже много дней. Я прижался носом к стеклу, и перед глазами у меня мелькали тысячи видений. Как жалко, что я не запомнил их тогда. Из задумчивости меня вывели шаги, кто-то шёл по направлению к моей двери.
— Я рад приветствовать твой дом! — сказал мой друг, закрывая входную дверь.
— Взаимно.
Друг без разрешения прошёл в комнату.
— Как живёшь?
— Так себе, — ответил я.
— Ясно, — сказал друг.
— А ты что пришёл-то?
— Выдалось свободное время...
— Ну, раз так, ответь мне на вопрос, кто же такой Иисус Христос?
— Слово, мысль и число, которые вочеловечились.
— Как это понять?
— А так. В прошлый раз мы говорили о троичности Бога – мысль, слово, число. А Христос является его человеческим воплощением.
— Кого его?
— Бога, – просто ответил друг.
— А, понятно, — сказал я. — Ответь мне на один вопрос. Как понять одного философа, что сравнивал Христа с поэтом?
— Очень просто. Иисус учил людей
— Чему?
— Добру.
— А ещё чему?
— Не знаю.
— Свободе. Космическое добро, то есть добро Бога, достигается абсолютной, ничем не ограничиваемой свободой. Уникальность личности Иисуса была в том, что он был абсолютно свободный человек, а по сему безгранично добрый.
— А как же тогда понять его слова: «Не мир я пришёл вам дать, но меч»?
— Чего же тут непонятного, он пришёл дать людям учение об отражении.
— Не понятно, почему Христос и ученики исповедовались, прежде всего, друг перед другом?
— Посредством этого они становились частью живого зеркала, поскольку каждый из них видел в другом себя, стихию космоса.
— А как же тогда Господь ходил по воде?
— И это тоже гигантская сила отражения, поскольку каждый из двенадцати учеников его в это время спал и во сне видел гуляющего по воде Иисуса. Иными слова, он поддерживал Христа в его хождении по воде.
— Чем?
— Направленной силой воображения.
Иначе говоря, корреляцией его, то есть коллективным разумом?
— Правильно!
— А как тогда понять распятие Христа?
— И это тоже проявление пятой космической стихии.
— Значит, оказывается, он знал, что это его отражение?
— Знал.
— А почему тогда пошёл на это?
— Опять-таки из-за отражения себя в пространстве, ведь когда художник рисует какую-нибудь картину, он сам становится её частью и не замечает движения времени и пространства.
— Значит, Андрей Рублёв, когда писал свою «Троицу», сам становился спасителем мира?
— На какое-то время, да.
— А воскрес Сын Божий тоже из-за отражения?
— Да, из-за пятой стихии, из-за огромности пространства, которое сконцентрировалось в нём и воскресило его.
— Понятно, — сказал я. — Значит, космос может воскресить кого угодно?
— Да, он может концентрировать сознание миров.
— А что сейчас делает Бог?
— Я пойду, – ответил друг.
— Значит, ты ещё вернешься?
— Вернусь, чтобы поучить тебя уму-разуму. — усмехнулся друг.
Проводив его, я опять уселся у окна и вновь прилип носом к стеклу. Перед моими глазами кружился и летал в неведомом танце лёгкий пушистый снег.
— А ведь утром он растает, — сказал я, усмехнувшись сам себе, и закрывая глаза. Так и случилось.
Отражение по-прежнему не давало мне покоя, но получать ответы на вопросы было приятно.