Он был похож на тех мужчин, которые воспринимаются как педофилы с первого взгляда, но в то же время статный и очень вежливый.
У него были очки, усы, заправленная в джинсы рубашка и смешные подтяжки.
Немного напоминает бывшего парня моей двоюродной тети. Они поругались. И расстались. Он грузин.
Но этот просто жил в этом месте. Вроде охранника или смотрителя. Точно я не запомнила.
В этом периоде мне было около восьми лет, если не семь.
Мы с бабушкой и мамой решили съездить на море. Даже по-моему дедушка поехал с нами.
Все еще пытаюсь разобраться сколько же мне было тогда лет.
Очень похоже на то время когда мы действительно ездили с бабушкой и дедом в Джубгу на побережье черного моря.
Но тут все было иначе.
Мы стояли у парапета, у чего-то очень напоминающего парапет. Вид был похож на тот, что в игре Tomb Raider в самом новом выпуске. Напоминало Яматай. Те кто играл могут понять меня.
Какие-то лепнинские арки. Выросшие будто прямо из песка. Чайки, водяные барашки. И я, восьмилетняя и не подозревающая в ноже в кармане, на вид безобидного мужчины.
Мы купались, кушали вкуснятину и я все это время чувствовала взгляд этого типа. Я была ребенком.
Он и раньше снился мне. И тоже пытался заполучить меня различными способами. Безрезультатно.
Мы уже собрались уходить, все были довольны днем, событиями. Во всех бурлили положительные эмоции. Кроме меня. Я заметила вышку. Она стояла прямо возле ворот. Прямо возле выхода с пляжа-комнаты-гостиной-террасы. Лестница была сначала ступеньками, затем перекладинами. Ржавая, раскаленная металлическая и так манящая чтоб на нее забраться.
- Ба, можно я заберусь наверх?
- Да, только мы собираемся уезжать. Ты помнишь куда идти? Ты ведь не заблудишься?
- Нет, я прекрасно помню где дом. Я посижу наверху и догоню вас.
- Смотри, если что, этот джентльмен проводит тебя.
- Я сама.
- Ну хорошо.
И откуда в моей бабушке столько безответственности. Она никогда бы не оставила меня абы с кем.
Но сны такие ...
Я подошла к этой высоченной махине. И начала потихоньку подниматься.
Его домик стоял прямо возле самой вершины.
Вышка была будто у склона к которому тщетно прикреплено логово человека с подтяжками.
Сидя на самом верху я видела лишь даль.
Паутину у своих маленьких ног.
Песок прямо подо мной.
И бабушку с дедом стоящих в пятидесяти метрах влево от меня.
Голос.
- И ты не боишься?
Я повернулась в некотором недоумении в сторону этой лачуги.
- А чего мне бояться, дяденька?
Он ухмыльнулся и попытался сделать такой же высокомерный и надменный вид как и у меня.
- Высоты, например.
- Что страшного может быть в высоте, если ты заведомо знаешь, что не упадешь.
- Но откуда тебе знать что ты не упадешь? Взбираться то всегда проще чем потом возвращаться на землю.
- Думаете мне будет страшно?
Я с гордым видом встала на ноги.
И тут, моя по праву смелая душа содрогнулась. Он внедрил в меня ужас этого расстояния от кончиков пальцев до песчаных топей под ними.
- Не Ожидала да? Такой высоты тебе не думалось ощутить своим детским сердечком.
Я дрожала. И дрожащим голосом молвила будто мне вовсе и не страшно спускаться.
- Я не боюсь!
- Тогда спускайся сама.
Этот ужас охватывал меня от ног до головы. По телу пошли мурашки.
Я сделала глубокий вдох и опустила одну ногу на раскаленную и обмотанную паутиной металлическую перекладину.
Он наблюдал. Извивающееся тело маленькой девочки, вообразившей себя смельчаком заводило его.
В тупик.
- Помочь?
Я думала да или нет. Страх одолевал. Руки и ноги дрожали и я выдавила из себя:
- Да. Помогите пожалуйста.
Он словно околдовал меня. Словно хотел исправить мою строптивость своими сверлящими сверкающими глазками. Он обходился со мной очень мягко и приятно. Кожа его была очень нежной. И сам он показался мне тогда удивительным.
Когда я слезла он посмотрел на меня.
- Что нужно сказать?
- Нужно сказать .. что?
- Волшебное слово
- Я не волшебник чтоб говорить волшебные слова.
- Тебя не учила твоя мама обыкновенной вежливости.
- Учила. Но она не учила меня волшебству. А обыкновенное спасибо, вы получите.
Он усмехнулся.
После чего сказал
- Где твой отец.
Я скрестила руки на груди. И зажалась. Мне уже тогда показалось что он ненароком спрашивает это.
- Он нигде.
- То есть, нигде?
- То есть его нет
- Он умер?
- Нет
- Пропал без вести
- Нет
- а где?
- Ну нигде
- Такого не бывает
- Бросил он
- Что бросил
- не что а кого!
- Кого бросил. Скажи я не отстану.
- Нас бросил! Нас он, меня маму и сестер моих непутевых. Бросил. Выгнал. Спился он. Он чудовище и чудак. Вот и хватит задавать мне вопросы.
- Ну хорошо. А хочешь папу себе?
- Даже если и хочу ...
- Я бы мог быть твоим папой.
В этих словах я затерялась. То ли это было, о чем я думала или то, чего боятся все родители планеты?
- Ты можешь остаться со мной.
- Могу? Но как же мама?
- Переживет.
Очнулась я на песке. Ощутимо было то, сколько прошло времени. Несколько лет точно.
Теперь уже у парапета стоял он.
Я слышала как он дышит. Он обернулся с ужасной злостью.
- Не двигайся. Ты наказана.
- Совсем не двигаться?
Он пнул меня в ребро.
Тут я поняла что нужно выбираться, притом очень и очень быстро.
Я оглянулась и увидела дверь. Потом посмотрела на него. Он ждал своего друга.
- Она тут! Ты все взял?
- Думаешь она сможет сопротивляться?
Я не издавала не звука. Вмоей голове уже проскальзывали всевозможные варианты событий.
Все наверное помнят картину Сальвадора Дали "Искушение святого Антония (1946)".
Вот представьте мотоцикл у которого колеса в том самом роде как и копыта этих коней.
Такие же длинные. Вытянутые. Сказочные.
Так вот. По воде ехал его человек. Байкер. Бородатый. На таком мотоцикле.
Первая ошибка.
Он отвлекся на него.Они заболтались. А я тем временем уже знала как сбежать.
Я поднялась на цыпочки. И побежала со всех ног к той двери. Я бежала так легко, мягко и не слышно. Словно кошка.
Он заметил меня когда я прикоснулась к ручке.
Он начал кричать. пытался побежать.
Я заплакала. Плакала и пыталась отварить дверь.
Время будто замедлилось. Он бежал. Плакал и кричал.
- Не оставляй меня! Я не обижу тебя. Куколка. Не убегай.
- Прости, прости меня ...
Я шептала себе под нос слова извинений и вырвалась.
за дверью был коридор.
Я побежала прямо по нему. Напоминало все это коридоры в больницах.
И вдруг заметила человека. Это было женщина. В каком-то ужасном пошлом костюме медсестры. Латекс и шапочка с красным крестиком.
- Остановись девочка.
Я зажмурила глаза и продолжала движение.
Было странно. Даже не страшно. Напряжение появлялось все больше от той мысли, будто я что-то не учла в своих расчетах. Где-то ошиблась.
Но все пока было так, как я и думала.
- Ты думала я так горюю, маленькая дрянная проказница.
Это был он.
Очки отпускали тень на его глаза.
Я упала на спину. И начала пятиться назад ползком.
Это был единственный действующий способ оказаться снаружи не упуская его из виду.
Он шел спокойно. Его глаза были зареванны.
А я же все думала, успею или нет.
Он остановился. Будто ему нравилось то, как старательно я убегаю.
Он достал ружье и улыбнулся.
Я была близка к выходу. К двери на другом конце коридора.
- Умри.
Он выстрелил. Но не попал.
- Умирай же.
он выстрелил снова, но я увернулась.
- Как можно так мазать тупой старик?!
- Заговорила зараза. Умирай!
Он плакал и мазал.
Пять выстрелов.
Наконец-то! Спиной я нащупала дверь.
Вырвалась. Выкатилась. Вывалилась на тротуар.
Удивленные прохожие видели мое исколоченное тело и ахали.
Я очень быстро поднялась на ноги и запрыгнула в проезжающую мимо повозку. Кучер (да именно кучер и именно повозка) удивился.
На что я сказала:
- Гоните быстрее, пожалуйста, быстрее, мне нужно укрыться.
Я появилась на пороге дома.
- Катенька!
Бабушкины слезы вызывали во мне лишь злость. Почему они не искали меня. Почему не искали. Он слишком туп чтоб спрятать меня.
Мне было страшно, вдруг они были причастные ко всему этому.
Я чувствовала эту фальшь ее восторга.
- Тебя не было пять лет. И вот. ты стоишь передо мной.
- Вы искали меня?
- Тебя искал весь этот маленький городок. Все. Прочесали все. И ту лачугу. И того мужчину опрашивали.
- Я была там, ба.
Она уставилась на меня.
Молчала.
И недоумевала.
Я закрыла глаза.
Улыбнулась и кинулась ей на шею.
- Не теряйте меня больше.
Она плакала. Говорила что так меня любит. Что боялась что я умерла. Расспрашивала обо всем.
Я почувствовала злость.
И проснулась.