Наш отец очень любил рыбную ловлю и часто брал нас с собой... Чаще приходилось рыбачить по вечерам. Мы мигом оказывались возле залива. Разувались и шли босиком по песку, смешанному с крупными сосновыми хвоинками, по обломкам сухого тростника, переворачивали лодку и сталкивали ее в воду. После захода солнца песок остывал быстро, а вода ещё долго сохраняла тепло. Мы с братом устраивались на широкой корме и смотрели на отца. На долгие годы хорошо запомнились его сильные жилистые руки, лежащие на веслах.
В солнечный вечерок хорошо были видны неторопливо проплывающие над песчаным дном рыбы - их тёмные спины и сверкающие на солнце бока. В воде рыбы казались крупнее, чем на самом деле. Если забросить удочку рядом с лодкой в то место, куда падала тень от борта, можно было увидеть, как рыбы тычутся носами в наживку и как одна из них заглатывает червяка и резко уходит вниз, в сторону...
Возвращались в сумерках. Большой серый кот Васька встречал нас у калитки и, пока мы шли по дорожке к дому, мягко ступал рядом и тёрся о ноги отца. Мама сидела на крыльце, накинув на плечи выцветшую зелёную кофту.
- Что поймали, рыбаки? - спрашивала она, и брат гордо показывал ей ведёрко с окунями. Другой рыбы в заливе почти не было.
- Вот мой главный улов! - таинственно улыбаясь, говорил отец, обнимая нас с братом и маму.
Они поднимались на веранду, включали лампочку, висевшую под низким потолком, и на маленькой веранде становилось светло и уютно. Мама ловко разводила огонь в керосинке. Жёлтые язычки пламени плясали за низким окошком. Мелкие рыбёшки доставались Василию, который с явным беспокойством ожидал своей доли, а крупные - мама быстро жарила на ужин. Окуньки со сладко-ароматным вкусом, особенно с золотисто-хрустящей корочкой, казались нам, голодным и уставшим, невероятно вкусными.
А однажды подтянутый и важный ворон в иссиня-чёрном мундире с генеральской выправкой гордо проследовал к намеченной цели. Отыскав под лавкой куриную косточку и взлетев на ветку ясеня, с остервенением голодного он отдирал примерзшие волокна мяса, жадно их заглатывал, высокоподняв голову... Придерживая находку лапой и закончив трапезу, он закусил снегом, что лежал мохнатой белоснежной шапкой на крепких ветвях ясеня. Ворон улетел, оставив косточку на ветке...
Остатками сытного обеда на истоптанном снегу под деревом лакомились вездесущие голуби.
А ворон-то вернулся...
Но, увидев ползущего по дереву кота Василия, улетел прочь!
Для нас с братом воспоминания детства были чем-то вроде жарко натопленной избушки в лесу, где можно на время укрыться от мороза. Где за окном холодным зимним вечером с шумом, тревожно поскрипывая, качались высокие берёзы. Иней, слетавший с их тонких ветвей, искрился разноцветными огоньками при ярком свете луны, висевшей над деревьями.
Берёзовые поленья весело трещали в печи, издавая неповторимый аромат. Аромат детства. Когда мы, мокрые и озябшие, возвращались с ледяной горки, с красными носами, с румянцем на всё лицо, быстро стягивая с себя непослушно-заледеневшие штаны и валенки. Мама отпаивала нас горячим молоком с малиновым вареньем, быстро натирая детские замёрзшие ладошки о свои волосы. А отец подносил миску с ледяной водой, окуная туда наши руки, бормотал при этом:
- Щас ремень сниму! Только бы руки-ноги не отморозили.
Эту экзекуцию мы запомнили надолго! В тёплых носках, укутавшись с головой, мы до утра затихали, боясь рассердить уставшего с работы отца, провалившись в мягкую тёплую перину...
А утром, чуть свет, одевшись потеплей, вооружившись деревянными лопатами, дружно вычищали двор от падавшего всю ночь снега. Снега в те годы были по самую крышу! Вот пацанам забава была... Осевший промёрзший снег покрывался коркой, выдерживая вес подростка в потёртых валенках и фуфайке с отцовского плеча. Какие только крепости, тоннели, потайные лазы и снежные избушки мы не возводили! Весело было, интересно! И дружбу ценили, и долго дружили.