Сударушкин Борис Викторович
Арсик-джан
На четвертый день я стал бояться встреч с ним и даже пытался перенести время
обходов на обеденные часы. Но это было бесполезно...Известий о маме он ждал
именно от меня - а известий, увы, не было. У сестер и нянечек, ласково
называвших его Арсик-джан, он никогда ничего не спрашивал, но мое появление в
палате или в госпитальном коридоре моментально возвращало его в тревожное
состояние.
Я понимал, что это было связано с тем, что из всех окружавших его в
этой незнакомой обстановке людей, я был самым близким, так как
сопровождал его еще с самолета, то есть с самого Еревана. Я знал о нем
больше всех остальных и был единственной связующей нитью, казавшейся ему
протянутой отсюда домой, в то время, в котором он жил вместе с мамой, тогда,
до землетрясения...
Фланелевая пижамка желтого цвета с огромными розовыми цветами была ему велика
и во время вечернего обхода, введенного помимо всех правил для пострадавших
детей, он беспомощно стоял в ней на своей кровати с немым вопросом в огромных
глазах.
Так или иначе, но я решил, что надо мягко и аккуратно начать готовить его к
худшему... Случай представился сразу-же. Когда в очередной раз он подошел ко
мне в коридоре, я, попытавшись улыбнуться ему, сказал:
-Арсик-джан, а ты читать умеешь?
-Немножко,- ответил он и поднял правую ручку со сжатыми большим и указательным
пальчиками как-бы показывая как "совсем чуть-чуть" он умеет читать.
-А пойдем-ка ко мне в кабинет, я тебе дам книжку про доктора Айболита.
Арсик был счастлив этим вниманием. Он не заметил пролетевшей над ним тени
беды, которая так часто сопровождает особое внимание воспитателей, врачей и психологов...
Получив от меня книгу с картинками, он вдруг застеснялся и чуть слышно
прошептал:
- Спасибо...
Было видно как загорелись нетерпением его глазки и порозовели щечки
при виде подарка с яркими и интересными рисунками. Я было подумал, что
сумел отвлечь мальчика от воспоминаний и, возможно, все обойдется без
особых хлопот, но... уже взявшись за ручку двери, он, вдруг будто
вспомнив о чем-то, повернул ко мне неожиданно испуганное лицо:
-А это мне мама книжку передала?
-Нет, Арсик-джан, твоя мама тоже...в больнице. Как и ты. Ей не разрешают пока
ходить,- неожиданно для самого себя соврал я.- Это подарок от меня , чтобы ты,
прочитав про доктора Айболита, сам захотел стать врачом и лечил-бы маму когда
вырастешь ...
Я замолчал, боясь как бы эти слова не оказались слишком страшны для него...
Но Арсик все воспринял спокойно. Не зная что ответить, он, как это
часто делают дети, закусив от смущения нижнюю губку и опустив глаза долу,
выскользнул в коридор и побежал в палату.
-2-
Следующий день оказался предпоследним в той командировке. Была уже середина
декабря и в пансионат привезли большую ёлку для детей. Её поставили в столовой,
и сестры принялись развешивать на зеленые ветки бумажные игрушки, серпантин,
пластмассовые звезды, вымпелы и блестящие разноцветные шары.
Дети бегали вокруг ёлки и , стараясь опередить друг друга, просили повесить
зайчика рядом с мишкой, а лисичку рядом с Красной шапочкой. Иногда взрослые
вешали игрушку не туда и дети с самым серьезным видом , хором и наперебой,
кричали стоящей на раскладной лестнице девушке, куда лучше перевесить волка
или птичку.
Арсика среди детей не было...
Пройдя мимо столовой, я открыл дверь в палату и вошел в помещение...
Ребенок сидел на кроватке и читал (уже наверное в двадцатый раз) подаренную
вчера книгу. На тумбочке рядом с ним лежали целлофановые пакеты с гуманитаркой
- яблоки, апельсины, картонные новогодние коробки, наполненные конфетами и
пряниками, которые малышам выдавали только после обеда, чтобы не перебивать
аппетит.
-Что-же ты не кушаешь, Арсик-джан? - спросил я , усаживаясь напротив.
-Мне мама много сладкого не разрешает.
-И ты такой послушный? - захотел я пошутить.
-Нет,- вздохнул он,- я ее не слушался...
Арсик вдруг снова испуганно взглянул на меня:
- А теперь я всегда-всегда буду ее слушаться...всегда-всегда...Я ничего-ничего отсюда не ел...даже чуточку не ел! - и он опять, как и вчера, поднял ручку со сжатыми пальчиками.
-А как тебе книжка? - мне хотелось разговорить его:- Хочешь стать доктором,
когда вырастешь?
Арсик вдруг разволновался и начал говорить , как говорят дети о чем-то
давно обдуманном, в чем они до глубины души убеждены, жестикулируя и
проглатывая слова:
-Я придумаю такое лекарство, чтобы мама никогда, никогда не умерла.
Есть уже такие стеклянные шкафчики...Я сам видел...по телевизору. Там можно
человека вот так положить,- он сложил ладошки как бы объясняя мне свою
мысль жестами, - ... вот так положить , и он будет сколько хочешь лежать
потому что там очень холодно...И если еще не придумано лекарство, то он
будет там лежать вот так, -он снова показал ладошками,- так лежать будет пока
не придумают лекарство для него... А потом придумают лекарство для него,
разморозят, дадут лекарство и он снова выздоровеет...И когда я стану взрослым я
сделаю такое лекарство...И если мама не выздоровеет, я дам ей это лекарство...
Он смотрел на меня ожидая подтверждения своим словам...
-Арсик-джан, - пробормотал я, - но для этого нужно долго учиться. Тебе придется
поехать в Москву и там учиться сначала в школе, потом в институте...ведь твоя
мама сейчас так тяжело больна, что очень, очень долго не сможет к тебе
приехать...
- И мы положим ее в такой специальный шкафчик,- неожиданно подхватил Арсик,- и
она будет там лежать пока мы не придумаем лекарство, правильно?
.
.