Глава II
Необычные знакомства.
С самого детства меня тянуло к приключениям, во мне играл азарт к странствиям. Но исполнить свои заветные детские мечты, мне довелось не сразу. Спустя многие годы, мне все же удалось посвятить небольшой промежуток своей жизни изучению новых мест, новых людей, новой природы, новых обычаев и культур.
Однажды мне повстречался старый моряк, который рассказал практически всю свою жизнь. Я аккуратно отношусь к таким людям. Никогда не угадаешь, что они выдадут тебе в следующую минуту, к чему обяжут своим разговором. Тем не менее, его рассказ был весьма увлекательным. Я попросил его как-нибудь взять меня с собой в море. Он согласился, но с большой неохотой. И я прекрасно его понимал: вряд ли я взял бы с собой куда-нибудь человека после того, как несколько минут назад излил ему всю свою душу. С другой стороны, никто не просил его делать это. Старик предупредил меня, что вместе с нами поедет маленький мальчик, который приходился ему родственником. Он должен был переправить его в небольшую деревушку, находящуюся недалеко от пролива. Прежде, чем мы оба с мальчиком сели в лодку, старик строго сказал нам, чтобы мы не ерзали, а сидели смирно. Потом указал, где нам сесть. Пока мы плыли, меня не покидала мысль, что нечто подобное я видел уже в своем сне. Как будто он воплотился. Мы плыли молча. Старик сидел лицом к нам. Каждый раз, когда он делал очередной круг веслами, слегка задевал наши колени. Потом он хмурился, что-то тихо бормотал, но продолжал грести.
Когда берег скрылся из виду, над нами начали пролетать одинокие чайки. Поначалу их было мало, а потом начало собираться все больше и больше. Мальчик жадно рассматривал чаек, как будто видел их в первый раз. Он уже сделал небольшой вдох, чтобы что-то сказать и направил свой указательный палец на птиц, как старик, не поднимая головы, перебил мальчика, сказав, чтобы он не показывал на них. Я понял ещё одну вещь из своих путешествий: самые суеверные люди – это моряки. Они больше чтят традиции, чем боятся их. В тех местах чаек считают хранителями душ тех, кто остался в море. Жалобный крик чаек - это требование усопших предать их тела земле.
Проплыв ещё немного, старик опустил весла в воду и положил руки на деревянную доску, на которой сидел. «Силы не те, - прохрипел он тяжелым голосом. – С каждым годом чувствую, что они уходят. Раньше я мог пересекать это море по несколько раз на дню, а сейчас… ». Он замолчал. Я предложил сменить его, но он только презрительно посмотрел на меня, ничего не ответив. Затем, старик, также молча, взял в руки весла, и мы продолжили путь. Мне показалось, что в нем взыграла гордость, поэтому он не стал уступать весла. Гордыня – ещё одна погибель человечества. Как будто мы доказываем право на собственное существование. Глядя на людей, которые пытаются вылезти из кожи вон, ради того, чтобы доказать себе или кому-то ещё, что он достойный, невольно возникает вопрос: зачем? И откуда возникло это стремление нравиться кому попало? Неужели люди потеряли чувство собственного достоинства настолько, что они готовы так низко падать ниц перед остальными? Вы можете тешить себя благородными мотивами, но плоды их гнилы. Да и потом, что вы собираетесь доказывать? Что есть доказательство? Для чего мы, люди, стараемся показаться бесстрашными перед любыми сложностями, уверенными в своих силах? Создается ощущение, что мы живем ради других, забывая о тех, кто находится рядом с нами. Мы относимся к их присутствию должно, в надежде, что так будет всегда. Попробуйте только допустить мысль о том, что не будет рядом с вами тех близких людей, с которыми вы видитесь каждый день, которые безвозмездно готовы помогать вам, которые могут откликнуться на вашу просьбу или поддержать в каком-либо начинании. Представьте только эту утрату. Будете ли чувствовать себя полноценно без тех, к кому вы привязались? Кто стал вашей привычкой, только потому, что часто находится с вами. А теперь задумайтесь ещё над одной вещью. Если убрать тех людей, которым вы пытаетесь понравиться, т.е., грубо говоря, большую часть ваших знакомых, кем вы останетесь тогда? Останетесь ли вы целостной личностью или потеряете смысл своего существования? Это и определяет вас и вашу позицию. Пресмыкаетесь ли вы в желании угодить всем и каждому, или вы самодостаточны и независимы.
Я был немного знаком с тем стариком, поэтому не мог наверняка говорить о его поступках.
Доплыв до другого берега, он помог вылезти мальчику и мне из лодки. Он с самого начала нехотя решил переправить нас на другой берег, но был вынужден это сделать. До последнего момента, пока я с ним не попрощался, он был ещё более угрюмым, хмурым, чем в момент нашего знакомства, и отвечал на любые вопросы очень резко. Но он посоветовал, где я смогу остаться на ночлег, где запастись продуктами, к кому из людей можно прислушаться, у кого спросить совет.
Как советник этот человек незаменим, но не как товарищ, с которым можно было бы поделиться своими воспоминаниями, откровениями, сокровенными мечтами. Сложно судить, ведь я не знал его, по большей части. Наверное, каждого ждет подобное положение в жизни, когда ты можешь быть только справочным пособием по оказанию помощи в ориентировании на местности. Никому не интересны чужие проблемы. Все стараются быть, ну или казаться самостоятельными.
После длительного перехода от берега до ближайшей деревни, я нашел, у кого можно было запастись продуктами, а если понадобится, то и переночевать.
У местных жителей узнал, что неподалёку стоит маяк, откуда можно разглядеть долину, куда я и собирался отправиться.
На протяжении всего путешествия, я встречал много людей, общался с ними, открыл для себя огромное, бесчисленное количество их характеров, привычек, новых способностей.
В долине я познакомился с людьми, которые живут совершенно иначе. У них другое представление о жизни, другое восприятие вещей. Они осознанно отказались от благ урбанистического мира и ушли в первобытность. Но это не означает, что они не пользуются продуктами цивилизации. Эти люди отдали предпочтение вещам и традициям, которые формировались долгие годы.
Представьте себе, что вы остались наедине с самим собой. А теперь, вспомните, о чем я писал выше, про стремление большинства понравиться другим людям. Итак, не для кого выставлять напоказ все ваши «достоинства», никому не нужно ваше показушничество. Здесь только вы и природа. Это послужит ещё одним хорошим уроком, чтобы проверить, насколько же вы самодостаточны. Только подумайте! Вообразите! Вы остались один на один с неизведанной ранее вами стихией и нужно искать способы выживания, а для этого нужно быть весьма изобретательным.
В такой ситуации есть предпосылки к тому, чтобы заняться делом, которое вам действительно нравится. По крайней мере, я считаю, что это отличный шанс. Когда я был ещё юн, очень часто задумывался о том, как люди выживали в старину, чем они занимались, как кормили себя, какими прикладными навыками им приходилось владеть. Времени, чтобы заняться каким-нибудь увлечением, может попросту не хватить. Получается, что вся ваша деятельность направлена исключительно на выживание: обеспечение себя теплом, продуктами, одеждой и многим другим. Отказавшись от привычного, вы можете найти противоположное тому, что было ранее. Вы обретете совершенно иной опыт. Кому-то это может показаться дикостью, но вы действительно откроете в себе новые способности. Многие из вас занимались бы плотничеством, другие делали изделия из кожи, третьи – земледелием, сельским хозяйством. Ваше поселение походило бы на одну большую общину, где каждый может обменяться продуктом своей деятельности на что-то, что есть у другого и необходимо вам.
Отношения складываются, также, совершенно иначе. В какой-то момент вам просто понадобится общение, информация. Люди открываются вам не так, как вы привыкли. Иногда бывает, что человек не захочет с вами общаться, но в трудную минуту придет к вам на помощь, потому что понимает, как, оставшись наедине, бывает сложно справиться с тем, к чему ты ещё не готов.
При таком образе жизни вы иначе начинаете смотреть на жизнь. Глядя на то, как живут эти люди, я осознал, насколько сильно мы привязываемся ко многим вещам, насколько мы кажемся жалкими, трясущимися над каждой мелочью. Я понял, что многое из того, что мы имеем сейчас – лишнее. Понял, что мы зачастую нерационально расходуем ресурсы. Я говорю не только о природных богатствах, но и о наших собственных: здоровье, уме, силе, юности и прочих.
Проделав немалый путь, я добрался до более обустроенных поселений. Там я и познакомился с семьей Бернов. Это была весьма необычная семья. Сын Томаса Берна с трёх лет ни разу не сомкнул глаз. Когда я познакомился с ним, ему уже было девять. За все шесть лет он так и не смог уснуть. Поначалу, юноша пытался развлечь себя простыми вещами, например, рисованием, чтением, прослушиванием музыки. Подобно тем людям, что живут без привычных нам удобств, этот мальчик перешел на совершенно иной уровень понимая сути всего, что происходит вокруг.
Хотя бы раз у каждого из нас складывались обстоятельства так, что приходилось проводить бессонную ночь, а иногда и не одну. Помните первое ощущение, когда граница между двумя днями смывается, и вам сложно ориентироваться во времени? Воспоминания слегка перемешиваются, и вы уже не помните, что было вчера, а что уже сегодня. Жизнь мальчика из семьи Бернов складывалась в один большой длинный день. Его восприятие времени отличалось от восприятия его родителей, его сверстников. Сначала родители запрещали мальчику выходить ночью во двор, но осознав, что ребенок не может всю ночь сидеть на месте, боясь разбудить родителей, они разрешили ему под утро гулять на свежем воздухе. Для мальчика мир был не таким, каким мы привыкли видеть его каждый день. Он обращал внимание на любую мелочь, на любое изменение, происходившее вокруг него. С закатом он возвращался домой, а с рассветом уходил снова. Его жизнь была за пределами тех стен, которые называются домом. Подобно дикому зверю, он блуждал по рощам, спускался к родникам и рекам. Практически все светлое время суток он проводил вне дома. Меня удивляла эрудиция этого юноши. По его словам, он многое почерпнул, только лишь наблюдая.
Когда время попадает в наши руки, оно обесценивается, превращаясь в песок, проходящим сквозь пальцы. Этот ребенок не терял ни единой секунды. Словно он был рожден для этого: познавать и изучать этот мир, его структуру, суть. Никогда прежде я не видел такого стремления к познанию всего живого и неживого. Мальчик был на порядок выше нравственно и духовно всех в той деревне, включая меня. Он был лишен всяких предрассудков. Он был ближе к природе, чем каждый из нас, даже тех, кто стремился полностью быть независимым от цивилизации.
Наблюдая за удивительной способностью отрока Бернов, меня искренне удивило его отношение к жизни. Оно в корне отличалось от моей концепции мировоззрения, а также от той, с которой я познакомился не так давно: при встрече небольшого поселения в лесу. Внезапно, я понял, что философия юноши и философия последователей первобытности – две крайности, к которым они стремятся. Особенно – последняя. И тут я понял, что готов признать любую, отличающуюся от моей, точу зрения, крайностью. Тогда и мое восприятие является крайностью для кого-то другого. Это подтверждает то, что любое действие, эмоция, точка зрения – крайность, в силу относительности её к самой себе.