Всю ночь лил тёплый дождь. Взошедшее солнце сверкало в тяжелых каплях, лежащих на листьях и траве. Глаза резало, от перелива радужных искр. Казалось, добрый волшебник из сказки рассыпал по выгону драгоценные камни.
-Чего только не привидится спросонья! - Подумала, сладко зевая Степанида, выводя на выгон козу. Дети ещё спали в тёмных углах, куда не могли проникнуть лучи утреннего солнца.
- Жаль, что они не видят этой красоты.- Думала она, возвращаясь за подойником, в мрачное нутро хаты.
Прохладные капли обмыли, натруженные на прополке свеклы, ноги, не успевшие отдохнуть за короткую ночь. Эта живительная влага, как бы смыла не только тяжесть с ног, но и усталость с души.
Нелёгкий груз несла на плечах эта женщина, трижды выходившая замуж и нажившая пятерых детей
Не обращая внимания на сплетни языкатых соседок, Степанида не показывая горя, продолжала жить и работать.
Нрава она весёлого и открытого. Могла поддержать разговор в любой компании.
У неё редкое, для деревенской женщины пристрастие. Она любит читать серьёзные книги и, обладая хорошей памятью, помнит, о чём читала. Любила рассказывать, делиться впечатлениями. Во время редких минут отдыха, на тяжелой, полевой работе.
Около Степаниды всегда собирался народ. Баба она видная, в меру упитанная, лицом и телом приятная, на таких, ядреных мужики обращают внимание.
У деревенского народа принято иметь деток, это единственная радость, да и законная возможность отдохнуть от тяжелой работы. У кого нет детей, тот, богом обижен. И действительно, если посмотреть по сторонам, то можно увидеть, что в многодетных семьях подрастают крепкие, активные дети. Пусть они одеты плохо, в учёбе отстают, но зато в работе ухватистые, мимо рук выгоду не упустят.
Поднять такую семью, прокормить и одеть, стоит не малых денег. Крутятся, матеря, одиночки, как грешники на сковородке. Не гнушаясь ни каким заработком. На лицемерную жалость городских уполномоченных: - Как же вы кормите такую ораву?! - Деревенские матери обычно отвечают: - Моих детей кормить не надо, ты им поставь на стол еду и не мешай! -
Степанида взяла в руки большую, жестяную кружку, не один десяток лет служившую подойником для козы.
- В нынешнее время такой посуды в магазинах не встретишь. - Коза спокойная, на возрасте, привычная к дойке и хлопот с нею нет. Надоив подойник чуть не доверху, Степанида шла по мокрой траве в свою хату.
Лишние деньги отродясь не водились и перед крыльцом, кроме земли, утрамбованной детскими ногами, нет ни какого покрытия.
После ночного дождя, мокрые ноги на мокрой земле разъезжались в разные стороны.
Будто кто подтолкнул Степаниду! Совершив немыслимый пируэт, дабы не выпустить из рук кружку с молоком, в полный рост упала на тропинку, но на спину! При этом ухитрилась не пролить ни капли молока.
И справа, и слева от тропы лужи, в каждой из них свободно поместятся по два человека.
Сегодня, под монотонный шорох дождя, Степанида проспала, выскочила к козе в нательной рубахе, совместив вывод и дойку в одну процедуру.
Лежит на тропе, с кружкой молока в руках, спина мокрая и грязная, а рубаха выше некуда задралась. Хорошо, дом на краю деревни стоит, люди мимо не ходят, не видит народ, как Степанида загорает, показывая голубому небу то место, которое, если и захочешь не сразу покажешь.
Вспомнив о приличиях, Степанида решил встать, но не тут то было, руки заняты подойником, а ноги разъезжаются не находя опоры.
Послышалось чавканье грязи под тяжелыми, мужскими сапогами.
Степанида поняла, к ней идёт кто-то из местных мужиков, поправить с утра здоровье, подорванное вечерней пьянкой.
Она имела небольшой бизнес, варила самогон! Летом из сахарной свеклы, зимою из картошки.
Половина мужчин деревни ходило у неё в должниках, по взаиморасчёту выполняли мужскую работу на её подворье.
Хотя Степанида сильная женщина, но в хозяйстве чувствовалась нехватка мужских рук. Есть такие проблемы, которые невозможно решить за деньги.
Кто-то из таких мужиков, приближался ко двору. Ещё мгновение и он увидит то, что при свете дня, посторонним глазам, видеть ну никак нельзя.
Не выпуская из рук подойника, Степанида перекатилась на живот и съехала в глубокую лужу, окунулась чуть не с головой.
Стоит баба на четвереньках при этом, не выпуская из ладоней подойника с молоком.
Едва она успела встать и разогнуться, сзади послышался скрип калитки и сдавленный крик Вени Казака.
- Свят! Свят! Никола угодник защити! - Захрипел Веня сдавленным голосом.
Степанида не поворачивалась к нему лицом, ибо только руки, сжимающие подойник оставались чистыми. По остальным частям тела стекала жирная, чёрная грязь. Спокойным голосом спросила: - Ты чегой-то Веня таким набожным стал, ну прямо как дьяк кулугурский? -
- Чуток погодь, постой на дворе, да смотри сам в лужу не оскользни и не ори как козёл комолый, не то детей выпугаешь. Они сейчас просыпаться начнуть.- Сказала и величественной походкой, Английской королевы, шагнула в хату.
Казак, стоя среди двора, слов не расслышал. Он, мысленно оценивал увиденное и туго ворочая мозгами размышлял: - Это мне привиделось, или по двору Степаниды действительно гуляет чёрная баба с голой задницей?! - Особенно напугали мужика, белые перчатки на чёрных руках.
С трудом, но осознал: - Допился!!! Началась белая горячка. -
И невдомёк Венику, - это Степанида вернулась с утренней дойки, не пролив ни капли молока.