Мой дед родился 26 февраля возможно в 1904году, постараюсь выяснить это и уточнить. По отрывочным сведениям родственников , жила семья Копьевых в российском городе Медынь, что в Калужской губернии.
Копьевы- потомственные православные священники. Так как бабушка(моя- Анастасия Семеновна) видела в доме родственников мужа много всякого нечестия – пьянство, прелюбодеяние… у нее сложилось отрицательное мнение о всех служителях Божьих и о вере в целом. И это печально.
В семье деда были братья: Василий, Дмитрий, сестра Анастасия, это те, о ком я знаю и кого видела. Во времена репрессий всю семью раскидало… Мой дед, Николай Петрович, жил на Алтае, в поселке Каракол. Его братья Василий и Дмитрий , и сестра Анастасия – в Алма-Ате. Интересно, что у Василия была другая фамилия. Его все-таки посадили в тюрьму, как сына священника, и дали ему большой срок. У начальника тюрьмы была дочь, Мария, которая полюбила Василия. Тогда отец ради своей дочери устроил таким образом, что будь- то бы Копьев - умер, а Ергин был освобожден. И наша баба Маруся вышла замуж за Василия и стала Ергина.
Дмитрия Петровича Копьева мы все узнали, когда он приехал в Сибирь, в Междуреченск на похороны брата, нашего деда Николая Петровича. Была лютая зима, морозы доходили до минус 40 градусов. Деда Митя, мы его так называли, приехал из Алма-Аты в осеннем пальтишке и в каракулевой папахе, очень красивой, но не закрывающей ушей и лица от леденящего ветра… Мы были очень растроганы его визитом, все дети его тут же полюбили. Он был таким замечательным, нас с Машей стал называть «крохотками», приглашал к себе в гости. Когда уехал, еще долгое время мы получали от него письма, написанные красивейшим подчерком с выписанными вензелями, где он рассказывал Алма-Атинские новости, как он посещает концерты, ледовые представления с лучшими советскими фигуристами…
У Анастасии была фамилия Борисоглебская, были сыновья Виктор и Сергей и дочь Лариса .
Все Копьевы были худощавыми, даже «поджарыми», очень быстро двигались, в движениях присутствовала некая суетливость, все были чернявыми, кареглазыми и чернобровыми- в общем , довольно привлекательными, у всех был вид интеллигентный, даже, где-то горделивый от прямой стати.
В моей памяти дедушка остался улыбчивым , добродушным и очень приятным, хотя таким он бывал, когда выпьет, и выпивал , практически постоянно! Но нрав у деда был очень крутой. Он часто бывал сердитым, бранился и все его побаивались, стараясь не разжигать конфликта. Это в семье. Профессия у деда была- сельский учитель. Поэтому он всегда держался представительно, с достоинством, был уважительным и вежливым. Однако, от того, что он выпивал и жили они в селе, многие знали истинное положение дел, и все же, относились к деду со всем уважением.
Так я и не знаю, то ли профессия наложила отпечаток, то ли наоборот- дед любил детей, и эта любовь передавалась в нашей семье из поколения в поколение. Видно, что все мужчины Копьевы - замечательные отцы!
Николай Петрович был участником финской войны. На войне он получил контузию, поэтому хромал и недослышал на одно ухо. Мои детские воспоминания о нем – это, что дед всегда читал газеты и подсаживаясь к радиоприемнику склонялся одним ухом и слушал последние новости.
Еще у нас с братом запечатлелся образ деда, пьющего горячий чай, наливая его в блюдце. Наливала бабушка чай в стакан с металлическим никелированным подстаканником. Обязательным атрибутом чаепития были кусачки для сахара и дед всегда пил чай с сахаром вприкуску.
Нам приходилось бывать у дедушки с бабушкой в гостях, когда они жили в Караколе. Они ухаживали за большим огородом, где росли и созревали дыньки и арбузы. Была скотина, в доме обязательно было парное молоко, которое положено было выпивать с утра, что я совершенно не могла делать. Единственное, чем дед меня покупал- это грозился разобрать качели, если я не выпью молоко с ним наперегонки. Приходилось слушаться, так как качели – была моя страсть.
Еще у дедушки всегда была пасека. Однажды, когда он качал мед, я попалась пчелкам … и они меня покусали так, что наутро мои глаза совершенно заплыли и я не могла смотреть.
Дед был большим мастером столярного дела. Где бы он не жил, у него всегда был установлен верстак, имелись в арсенале все инструменты: топорики, пилы, рубанки, стамески и всегда замечательно пахло деревянным клеем. В доме деда вся мебель была изготовлена его руками; даже диван, обтянутый дермантином, он сделал сам.