4
В бессонные ночи Кира не раз вспоминала тот день, когда впервые увидела и услышала Надю. Их знакомство совпало с первой атакой болезни и было случайным.
Три дня Кира пролежала под капельницей в ревматологии, слушая депрессивные разговоры женщин в палате. Их было трое в узкой комнате с четырьмя койками. Все они располагались вдоль стен, по две с каждой стороны. Одна пока пустовала. Кирина была ближе к окну, и она могла любоваться ветвями клена, объятыми багрянцем осени на фоне голубого неба. Красота красок завораживала. На какое-то время отвлекала от жалобных историй болезни, но они снова назойливо лезли в уши.
Приходила тетя Зоя с домашней едой, бодрилась, как обычно. Передавала очередной разговор с Леночкой, которой старательно пела сказку про выздоравливающую маму Киру.
Потом они уже вместе коварно готовили очередную порцию «лапши», которую честной старухе предстояло повесить на уши заграничной дочке.
А через три дня Кира почувствовала себя здоровой, словно болезнь ей приснилась. Палатная врач, Лидия Филипповна, милая женщина с каким-то не докторским тихим голосом, сказала на обходе:
– Гулять в больничном дворе разрешаю, а домой – нет. Никуда пока болезнь не делась, просто воспалительный процесс приглушили. Еще две капельницы, потом новые анализы, потом – таблеточки и физпроцедуры. Если не хотите стать инвалидом. Вас спасает только возраст. Вам скоро пятьдесят? Ну вот. А у молодых эта болезнь протекает злокачественно . У вас, если будете лечиться, скорее всего, процесс пойдет вяло. Лучше бы, конечно, чтобы вам было семьдесят, а не полтинник, – пошутила врач на закуску, заставив и Киру усмехнуться.
Одноэтажное здание ревматологии пряталось под густыми кронами старых кленов и лип и выходило одним боком на тихую улицу. А окна палаты смотрели в больничный сквер, с разбросанными в нем корпусами других отделений. Длинные лавочки на аллеях с полудня заполнялись больными.
Роскошное бабье лето с его последним теплом и яркими красками манило во двор даже хирургических больных после операции. Кира узнавала их по осторожным движениям, походке и бледным лицам. Мужчины курили, громко смеялись, рассказывая анекдоты, заигрывая с проходящими через двор молодыми медсестрами.
Движение в сквере прекращалось только во время обеда или ужина, тогда Кира и выходила, захватив книгу. Иногда удавалось найти свободную скамейку. Ей ни с кем не хотелось общаться, особенно после того как однажды прибежали к ней ученики из ее любимого 9-а класса. Завалили цветами, апельсинами, конфетами, забросали вопросами, рассказами о школе.
– Кира Алексеевна, а чего вы не позвонили в школу? Мы бы к вам пришли сразу же! Вот вы какая, да? Не хотели нас видеть? Мы же не знали, что вы в больнице! Мы домой к вам приходили, а там заперто!
– А вас бы не пустили в палату, я была под капельницей, – пришлось оправдываться Кире, которой были приятны все эти упреки. Значит, она кому-то нужна.
Перед уходом девочки даже кинулись ее целовать, словно была она им подружкой.
За три дня до выписки Кира вышла погулять по скверу, где и увидела Надю. Та стояла над кучей мусора под стеной хозяйственного блока и что-то пыталась найти в этой куче, присыпанной опавшими листьями. Высокая и худая женщина в белоснежных брюках и розовой нарядной блузе, то наклонялась, орудуя внизу руками, то выпрямлялась и с досадой хлопала руками по бедрам. Длинные роскошные волосы цвета красного дерева лезли ей в глаза, когда женщина наклонялась, не прерывая своего странного занятия.
Кира остановилась. Женщина обернулась на нее, сказала тоном приказа, а не просьбы:
– Помогите поймать эту дрянь!
Кира подошла почти вплотную, пытаясь понять, кого же ловит эта женщина.
– Дрянь – это кто?
– Это кошка, которая не хочет нормальной жизни и живет на помойках. В куче этого дерьма она, очевидно, нашла что-то съедобное и зарылась в листьях.
Кира улыбнулась, с интересом разглядывая хозяйку кошки. Ей сразу понравилось живое большеглазое лицо женщины.
В этот момент из кучи листьев показалась кошачья морда, в пасти которой трепыхалась живая мышка.
Кира засмеялась, а женщина огорченно сказала:
– Теперь я ее точно не поймаю. Мышь ей дороже.
– Это ваша кошка?
– Не-а, больничная. Но я хочу ее домой забрать. Она, бедняжка, нерегулярно питается, черт его знает где спит, и вообще!
Киру это так рассмешило, что и будущая ее подруга засмеялась, растягивая рот до ушей, как делают искренние дети. Пожалуй, эта улыбка и покорила Киру навсегда.
А рыжая пушистая кошка, совсем не похожая на умирающую от голода, вытащила на поверхность свою добычу, важно пронесла ее до ровного участка земли, под самую стену здания и там отпустила. Мышка радостно кинулась бежать, но рыжая охотница лапой пристукнула ее к земле и шустро подтянула к своей морде.
– Вот зараза, вот дрянь, – любовно приговаривала женщина, наблюдая за кошачьими маневрами, – чужой жизнью играет: то отпустит, то поймает…
– Зачем вам взрослая кошка? Возьмите себе котенка, – посоветовала Кира.
– Ну да! Мне же эта нравится! Я пока в хирургии лежала, даже после операции ходила ее кормить! Она меня знает. Меня, кстати, Надей зовут.
– А меня Кирой.
– Сейчас доест, и я ее поймаю. Если ты поможешь, – переходя на «ты», скомандовала Надя.
Но Кире и эта бесцеремонность понравилась.
Кошка с аппетитом схрумкала несчастную мышь и оглянулась на женщин, словно проверяя их впечатление.
– Тихо! – шепнула Надя, делая шаг в сторону кошки, усевшейся мыть свою физиономию после обеда. Она так потешно выставила вперед – пистолетом – одну ногу, сидя вразвалочку, что даже Кире захотелось ее погладить. Уж очень независимо вела себя эта красотка.
– Меня выписали позавчера, и я третий день прихожу ловить эту рыжую бестию. Но сегодня я ее поймаю!
Охота закончилась неудачей. Кошка, очевидно, не нуждалась в дополнительном питании и на ласковые призывы Нади ответила неблагодарностью. Смешно виляя задом, осененным роскошным хвостом, она спокойно скрылась за углом, пока женщины готовились к новой атаке.
– Ладно, завтра приду, – вздохнула Надя. – Ты где лежишь?
Кира ответила.
– Ну, до завтра, – сказала Надя, нисколько не сомневаясь, что Кира будет ей рада.– Я тебя найду.
Кошку они поймали на следующий день, и Надя, кинув короткое «пока!» и прижав к себе кошку, завернутую в полотенце, исчезла.
А в день, когда Киру выписывали, она появилась в отделении, хотя об этом они не договаривались.
– Давай, помогу тебе домой добраться. Я на машине.
Это было кстати: вещей набралось много, и Кира боялась, что с двумя сумками ни в какую «маршрутку» не влезет.
Она только молча удивилась, с каким терпением вроде бы нетерпеливая Надя ждала, пока Кире выдадут все справки. Они уселись возле корпуса на скамейке, и Надя рассказала, что лежала с аппендицитом в хирургии, а познакомилась с кошкой Матильдой уже после операции.
– И вот, знаешь, как меня эта дрянь отблагодарила! За трехразовую кормежку! За шикарное имя, которое ей присвоила? За ласку! Драпанула! – закончила Надя с горестным видом.
– Ка-ак?! Когда?
– Сиганула со второго этажа во двор. Окна у меня еще открыты. Сидела моя Матильда на подоконнике, делала вид, что любуется природой… А сама ждала, когда я из комнаты выйду. Жутко подлая особа. Я весь двор обошла, все мусорные баки осмотрела. Всех соседей опросила. Как сгинула. Привыкла бомжевать, по помойкам лазить. Я думала – она благородных кровей. Ты же видела сама, породистая, правда? Или помесь персиянки с дворняжкой – в крайнем случае. Победили народные гены. Не Матильда она, а Маруська обыкновенная, помойная.
Кира засмеялась, испытывая давно забытое чувство освобождения – от тревоги за себя, за дочку, за одинокую тетю Зою. От новой знакомой исходила такая заразительная уверенность, какой она давно не ощущала в себе.
Когда Кира получила наконец-то «эпикриз» и вышла на улицу, то очень удивилась: их поджидало… такси!! За рулем, положив на него голову, сладко спал молоденький водитель.
– Ты с ума сошла, Надя! Он же час простоял или даже больше! Это дорого!
– Это мое дело, – сказала Надя и стала расталкивать парня. – Эй, сонная тетеря, вставать пора! Познакомься с Кирой!
Кира глянула в голубые глаза «сонной тетери» и сразу все поняла.
– Да, да, мой сынок, зовут Иваном, – улыбнулась Надя. – Похож? Я ему время простоя оплатила, не бойся. Он у нас бомбила. Знаешь, что это такое? Частный таксист. Учиться не захотел, вот и бомбит целыми днями. – Надя засмеялась. – Как тебе словечко? Смачное, правда? Помоги, Вань, чего сидишь?
Продолжение http://www.proza.ru/2014/11/01/622