ISBN 9781329100923
ЧЕТВЁРТАЯ ПОПЫТКА
Попытка первая – «Фантазии»,
попытка вторая – «Осторожно, Душа!»,
попытка третья – «Глубина падения»…
Перебирая литературные труды давно сгинувшего товарища и его соратников, критик всё время чувствовал неудовлетворённость и отторжение. Именно ему давний друг отнёс тетради и в последний раз он спускался по лестнице, еле перебирая ногами.
Прошли годы, уже никому не был нужен его авторитет при публикации рукописей, да и публикации ушли в прошлое. А критик, сердито сопя, возвращался к старым тетрадям, стараясь что-то выжать ради памяти товарища.
«Ну, создавали ребята новую религию, - думал он, глядя на каллиграфический почерк. – Тогда это было модно. Издевательство над материализмом. Новый смысл для божеств. Но и развенчание всех и вся. Отделение души от человека. Определение творчества как предательства. Белое-чёрное, чёрное-серое. Как я могу с таким согласиться?»
Критик вздыхал и отодвигал тетради.
Но жизнь текла своим чередом. И значимые события парадоксальным образом подтверждали выводы сгинувшего товарища и его братии. Критик снова с ожесточением хватался за тетради и опять протестовал. И некая неудовлетворённость отравляла ему жизнь.
Только когда лор-специалист выписал критику направление к онкологу, произошли драматические изменения. Критик пришёл домой, в раздражении порвал направление и с помощью двух зеркал и лампочки попытался рассмотреть опухоль в горле. Слёзы текли из глаз, горло нестерпимо щекотало, но он не сдавался, пока не увидел белую блестящую стенку маленького яйцевидного тела. Критик был в шоке. Он положил зеркало, выключил свет и уселся в кабинете за свой письменный стол. В висках бешено стучало. Ночь прошла незаметно. Утром критик свалился на диван, а в полдень, преодолевая неприятные ощущения в горле, почувствовал полное опустошение. И вдруг он сравнил своё нынешнее состояние с исходом от человека души по записям приятеля сгинувшего товарища.
Критик снова достал тетради и погрузился в чтение.
«Получается, если он прав, - думал он, вытирая набежавшие слёзы, - я теперь вообще не буду видеть снов. Никаких.»
Он отвлёкся от тетрадей. Критику впервые стало всё равно. Он, конечно, знал раньше, что человек перед лицом смерти отвергает всё материальное и переосмысливает свою жизнь именно в духовном аспекте. Сейчас он не был согласен с материалистами прошлого века, утверждавшими, что человек остаётся в своих деяниях на Земле. Чушь. Ну, сын где-то в Торонто работает таксистом. Бывшая жена при дитяти радуется западной цивилизации. Когда-то роль знающего литературного критика была велика для общества, сейчас его профессия – ничто. Да и все люди имеют значение лишь в определённых кругах нескольких поколений, а знаменитости энтузиазмом приверженцев превращаются в символы, не имеющие никакой связи с реальностью.
«Но я не могу прожить просто так, бесследно. Для чего я жил, мыслил, страдал?! Ведь у каждого из нас богатейший духовный мир. Куда он исчезает? – критик равнодушно посмотрел в окно на прекраснейший летний день. – Всё-таки религия права – есть душа! Жизнь не напрасна. И чтобы существовать, не обязательно быть осязаемым, - он снова посмотрел на тетради. – Но одно дело – религия, где душа испытывает все страдания нашей жизни и вместе с сознанием, памятью по смерти отбывает на вечное место духовного мира согласно своих деяний здесь. Другое же дело – эти записи, где душа – свиристелка использует нас как сосуды для взращивания. И, когда интересы на Земле исчерпываются, просто бросает нас с болезнями, униженным сознанием и горечью памяти о светлых днях. Это две большие разницы.»
Критик подумал о том, как бы он действовал в нынешней ситуации, если бы душа не потеряла интерес и осталась с ним. Наверняка он бы мобилизировался, решил, что это его главное испытание. По зеркалу проверил бы решительность в глазах и вступил бы в бой со смертельной болезнью. Душу бы подстёгивали басни о чудесных исцелениях, почерпнутых из Интернета или от соседей по палате. При ухудшении здоровья душа бы погнала к колдунам и знахарям с твёрдой верой в невыполнимое.
- Главное для сохранения души при смертельной болезни, - тихо сказал критик, - поменьше смотреться в зеркало и верить всем басням…А впрочем, стоит ли жалеть об этой свиристелке? Осталось сознание, больное тело и …тетради.
Последнее слово критик произнёс неожиданно для себя. Да, действительно, согласно тетрадям именно в борьбе за познание созидающей истины раньше времени сгорел философ, а за ним его соратники, один из которых был другом критику. «Знание-сила» был их лозунг. Философ, переосмысливший ранее известные понятия духовной жизни, раскрыл Великих Царей – Ничто, Хаоса и Создателя, верных и совращённых ангелов из волн битвы Ничто и Хаоса, мятежника – Чёрного Властелина и, конечно, главных дам духовного мира – Идею Развития - Музу Создателя, Идею Власти и Бессмыслицу. Всю историю человечества он рассмотрел как утверждение Идеей Развития и Создателем светлых ценностей в борьбе с Идеей Власти, Чёрным Властелином, чёрным духом, Бессмыслицей и Хаосом. Уверовавший в свою истину и заразивший этой верой своих приятелей, философ пропал не за грош.
- Значит, он был неправ, - сказал критик и отодвинул первую тетрадь на край стола. – Это не то знание, которое сила.
Мало известный критику приятель философа в своей тетради изучал суть человека, стараясь этим знанием дополнить открытый философом духовный мир. Он утверждал, что для человека духовный мир разделяется на внешний и внутренний. Внешний он оставил понятиям философа, а внутренний разделил на образ Музы, связующего или ангела-хранителя, душу и сознание. Материальный мир для человека представляло тело. Подробно описывая каждое начало человека, он объявил источником добра образ Музы и тело, источником страха за жизнь и связанного с ним предательства и вынужденного зла – связующего. Настоящее чёрное зло, убеждал он, рождается в душе при содействии Идеи Власти. Именно он вывел мысль, что душа держится в человеке лишь интересами и легко покидает его в горькой беде. Сознание он неожиданно интерпретировал как однодневного мотылька. Утром каждого дня сознание рождалось, а ночью погибало. Новое сознание рождалось на базе знаний, накопленной в специальных клетках мозга человека. Вот эти многочисленные однодневные сознания приятель философа определял как суть человека и с краткосрочностью сознания связывал слабость человека.
На основе новых знаний приятель философа разработал план повышения могущества человека через смену подпитки сознания человека в духовном мире для превращения сознания в вечное понятие. План впервые включал мятеж против мироустройства духовного мира. Это знание не принесло ему силы, так как он погиб в жуткой авиакатастрофе над морем. И тела его не нашли, чтобы похоронить по человечески.
- Здесь тоже что-то не так, - тихо сказал критик и отодвинул вторую тетрадь к первой.
Оставались размышления его бедного друга. Он был младшим из трёх, вдохновлялся идеями старших, но после их исчезновения, наблюдая вырождение человечества, товарищ критика дополнил мир философа и его соратника своими открытиями и поставил под сомнение изначальность духовного мира. Он отмёл понятие фрагментарности сознания. Стал игнорировать роль связующего. Но он развил идею мятежа против духовных властителей. Все персонажи духовного мира он определил лишь как носителей Добра и Зла. Добро и Зло – постоянные понятия. А носители вполне могут им изменить. Глубоко переживая деградацию человеческого общества и основательно зарывшись в духовный мир, товарищ критика пришёл к выводу, что Создатель и Идея Развития заменили в себе Добро Предательством. Создатель потеплел к Идее Власти, опасаясь потери контроля над миром людей в результате их неукротимого развития, а Муза – из-за того, что в длительной поддержке Добра она подошла к границе своего принципа недопустимости повторов. Предательство прекрасной Музы, осенённой творчеством, стало гибельным для Добра. Оно было безумно влюблено в последнего носителя и по исходу из Идеи Развития истаяло на просторах духовного мира. Отныне идёт противостояние Предательства и Зла, а духовный мир стал чёрно-серым, где чернота символизирует Зло, а серость – Предательство. Отныне развитие, и в частности творчество, искажало людей, показывало все их низменные инстинкты и открывало всё новые пороки. А люди творчества стали выглядеть мерзопакостными типами по сравнению с простыми работягами. Товарищ критика на общем катастрофическом фоне предложил своё сознание и тело для воссоздания света Добра. Он предложил понятие Идеи Созидания, чтобы принизить роль Создателя и Идеи Развития, описав нового персонажа как юную девушку отнюдь не величественно-царственного, как Муза, вида. Но понятие Идеи Созидания затерялось в общей беде, а новые мысли друга критика требовали пасторской службы среди людей. Но вместо этого его буквально съела быстрая болезнь.
Критик отодвинул и третью тетрадь.
«Ну а что мне терять? – подумал он. – Включусь и я в гонку «Знание-Сила». Надо на базе этих тетрадей найти истинное знание, предложить вместо неудачливого товарища себя в качестве подопытного кролика для света Добра и в этом качестве сохраниться хотя бы в духовном мире. Это лучше, чем задыхаться в ядах химиотерапии. А неудача лишь вернёт меня к естественному ходу событий.»
Критик удобнее устроился в кресле, поглядел на тетради и задумался.
«Надо, приняв игру, всё-таки систематизировать то, что меня не устраивает в их координатах. Во-первых, определение творчества людей как предательства. Здесь явно что-то не то. Во-вторых, безнадёжный чёрно-серый фон духовного мира. Искры Добра должны зажигаться хотя бы от сознаний и душ людей. В-третьих, недоступность для людей и всевластие духовных персонажей вызывают сомнения. Даже при всём их могуществе и вечности они всё время под разными предлогами лезут в жизнь людей. Значит, присутствует их зависимость от людей и как-то её можно использовать в мятеже (мятеж критик принял). И наконец, души. Вроде бы вся затея с людьми затевалась ради душ. Душа описывается как значительная энергетическая единица. За поток душ сражаются Создатель и Чёрный Властелин. В формировании души, отталкивая друг друга, принимают участие Идея Развития и Идея Власти. По мыслям философа энергия громадного числа чёрных душ способна была вырвать Чёрного Властелина из заключения, а мой товарищ утверждал, что Чёрный Властелин уже свободен. И это, получается, произошло благодаря энергии злых душ. В свою очередь Создатель с Музой до своего предательства собрали Великий Хор добрых душ и готовы были с его силой разорвать нынешний миропорядок новой мелодией, после которой утвердится новая реальность в обоих мирах. Как это соотносится с их предательством? А как энергетическая сила души соотносится с её легкомысленностью, необязательностью и, по сути, изначально одинаковым отношением к Добру и Злу? И почему понятия Создателя, Музы, Чёрного Властелина, Идеи Власти, Хаоса, Бессмыслицы, чёрного духа, ангелов известны для других литераторов человечества, а такой энергетический гигант, как Великий Хор, кроме этой троицы, нигде не описан? И где сейчас, в противостоянии Зла и Предательства, Великий Хор добрых душ? Описание здесь душ явно хромает на две ноги.»
Критик устало откинулся на спинку кресла. Удовлетворённость наполнила его. Горло не давало никаких ощущений, как будто его заморозили. Горькие мысли о смерти и бессмысленной жизни были сметены азартом. Критик встрепенулся, взял карандаш, вытянул из принтера лист бумаги и стал рисовать своих оппонентов в духовном мире.
Создатель получился сразу – мощный Царь в величественных одеждах, самостоятельно поднявшийся из точки, в окружении сонма ангелов. Критик подумал и заштриховал всю компанию простым карандашом. Чёрного властелина он укутал в плащ с капюшоном, через который виднелась его изломанная в поражениях и заключении фигура. Чёрный дух власти летал рядом. Хаос представлялся критику в виде скопления разнообразнейших шаров под радугой, переливающихся всеми её цветами. Ничто с трудом поднимался неоформленной фигурой из ровного плоского пространства. Идея Власти получилась действительно в виде скрюченной ведьмы с пронзительными глазами. Бессмыслица представлялась неподвижно стоящей, наподобие древнего идола, женщиной достаточно примитивного вида, непрерывно вбирающей в себя все ошибки своих врагов. От этих ошибок Бессмыслица росла как гигантское дерево. Между скрещёнными на груди руками был зажат горн, посредством которого в момент осознания своей силы она вызывала в мир Хаос. Идею Покоя, подругу Ничто, критик изобразил космическим облаком в виде спящей женщины умиротворённого вида.
По рисункам сразу было видно, где накоплена вся опасная энергия духовного мира. Оставалось место для Музы. Но как не старался критик, Идея Развития не получалась. Всё, что он смог изобразить – это конусообразное облако с еле различимыми чертами лица. Критик удивился, задумался, придвинул к себе тетради и принялся перечитывать все места, связанные с Музой. Вначале он отмечал их галочками на полях, пытаясь ухватить некие черты Идеи Развития. Но потом прекратил это занятие. Из глаз критика пропал интерес, брови его поднялись, пальцы левой руки стали выстукивать дробь по крышке письменного стола. Наконец критик закрыл последнюю тетрадь, вздохнул, поднял голову и вдруг холод пробежал у него по хребту. Ибо такого вывода из анализа прочитанного критик не ожидал.
«Идеи Развития не существует!» - вновь и вновь повторял он про себя.
- Наваждение, - прошептали его губы.
Никак не складывался у критика портрет прекрасной Музы, величественно-царственной феи, обольстительницы Создателя и Добра, источника творчества людей. Слишком много воздушности и мало конкретики. Зато как виртуальный образ для совращения противников он обретал убедительность. Но кто был способен на такую мистификацию? Критик внимательно просмотрел портреты лидеров духовного мира.
Глаза остановились на ведьме. Возвращаясь в уме к поединку Ничто и Хаоса, он вдруг понял то, что упустил философ. Ведь они сражались за власть над миром! Значит, Идея Власти появилась уже тогда. Но её вид был настолько отвратителен, что оба Великих Царя отринули её. Этот вид был обусловлен внутренней ничтожностью Идеи Власти. Победная точка битвы заинтересовала ведьму. В ней под ударом воина Ничто сконцентрировались все цвета Хаоса. Так в будущем Создателе появился белый цвет – признак Добра. Ведьма опасалась сама явиться в крошечные чертоги с предложением союза, но и упускать такой шанс возвыситься она не могла. Поэтому в чертоги отправилась её виртуальная посланница, в которой ведьма свою внешность и характер умножила на минус. Посланница представилась Идеей Развития. Управляя фантомом, Идея Власти просто продумывала свою реакцию и приказывала поступать с точностью наоборот. Идея Развития выглядела немного медлительной, но это чудно гармонировало с её прелестным внешним видом.
Критик отвлёкся от размышлений. Глядя на скрюченную ведьму и штрихами кардинально меняя её внешность на новом месте листа портретов, он получил желанный портрет Музы. Особенно удался туманный взор красавицы. Но жизни, характера в ней, конечно, не было. Критик мысленно провёл управляющие линии от ведьмы к Музе и всё стало на место.
- Голограмма какая-то, - рассмеялся критик.
Он отложил карандаш и вернулся к своей ревизии трудов философа.
«Виртуальная Идея Развития была первой красой в мире, что уже очаровало и застило взор Создателю и разгоревшемуся в нём Добру. Её нежный голос смягчал нравы Создателя и ангелов. Её ненавязчивые советы были удивительны и в то же время дельны. Добро с радостью обрело ещё одного своего поразительного носителя. По совету Музы Добро разлетелось также и по ангелам. Наблюдая глазами красавицы за реакцией ангелов на вторжение в них Добра, ведьма искала своих будущих приверженцев. Удача сопутствовала ей. Сразу у нескольких новых носителей Добра белый цвет стал отливать серостью. Ведьма выбрала самого сильного ангела и принялась совращать его. Он раньше был волной от победного удара Ничто и Идея Власти убеждала его в том, что он достоин лучшей участи, чем простой ангел. Ведьма раскрыла ему свою страшную тайну. Совращённый ангел по новому посмотрел на зачарованного красотой Музы Создателя и отныне стал независим от него в мыслях и действиях.
После взрыва мироздания он уже как Чёрный Властелин соединился с Идеей Власти и Зло мраком заполнило их суть. Ведьма без памяти влюбилась во Властелина за то, что тот всецело принял её в истинном уродливом виде, и поклялась ему сделать всё, чтобы они остались одни в мире и вся энергия материи клокотала бы только в нём.
Добро обрело в лице Идеи Развития своего любимого носителя и в рамках этого фантома внесло в мир много красоты, но удивительнейшим продуктом этого симбиоза стало творчество. Идея Власти позволяла это, так как Добро ещё было в Создателе. Но она руками Музы вносила в мир тайные пакости, рассчитанные на удалённый эффект.»
Критик решил пересмотреть внутренний мир человека с учётом новых знаний. Образ Музы теперь представлялся спрятанной под прекрасной личиной копией ведьмы, закладывающей в человека страдания, душевные и телесные болезни, смерть. Всё это давалось под прикрытием содействия росту и возмужанию. Понятна теперь передача образом Музы человека под власть души.
Критик вспомнил про своё горло с яйцевидной опухолью.
«Теперь понятно, - подумал он, - почему в определённый момент жизни наступает бешенство организма. Тело сходит с ума. Ведёт себя в могилу, чтобы ты не делал. Это заложено в суть живого организма Идеей Власти через личину образа Музы.
Отдельного разговора заслуживает душа. Несомненно, задумка души принадлежит Создателю. И Великий Хор добрых душ должен был выдать очистительную музыку, сокрушающую носителей Зла, пока неуязвимую Бессмыслицу и реликтовый мир Ничто. Но практическую работу по взращиванию душ выполняла ведьма под личинами образов Музы.
В итоге души получились самоуверенными, нетерпимыми к сознанию человека. Энергия в них копилась не для созидательных целей. В духовном мире злые души напоминали цистерны с топливом, что как раз подходило для возлюбленного ведьмы, томившемуся в расплюснутом виде в узилище между мирами Великих Царей. Именно выпитая энергия потоков чёрных душ помогла Чёрному Властелину вырваться на волю.
Муза убедила Создателя не реагировать на пустой успех мятежника, а готовить очищающий взрыв мелодии Великого Хора. Добрые души выглядели светлыми маячками, но не включали в себя сознание, память и созидательную силу. Интерес к жизни, чувства и способность к общению у них проявлялись только в человеческой жизни. Получалось это благодаря божественному облику, подарку телу людей от Создателя. Легкомыслие душ не давало им возможности оценить этот подарок и они легко покидали тело человека, уверенные в вечной силе. Но колдовством ведьмы они были лишены собственных крепких границ, теряли в духовном мире свой облик и баллонами, наполненными светом, летели к Великому Хору. Идея Развития без труда уговорила Создателя доверить ей роль дирижёра. Это позволяло ей всё это время скрывать от Великого Царя беспомощность Хора. Тот видел лишь мириады светлых фигурок с красавицей Музой в центре картины.
Как только Добро покинуло Создателя, Идея Развития так же легко бросила Великий Хор и предложила Великому Царю Предательство под серый внутренний цвет как альтернативу Добру в борьбе со Злом. Создатель согласился.
Если считать личину Музы для Идеи Власти первой мистификацией ведьмы, величие Хора безмозглых, хоть и добрых душ – второй мистификацией, то самостоятельная роль Предательства в борьбе со Злом стала третьей, убийственной для роли Создателя в мире мистификацией. Предательство – лишь тень от Зла и всегда будет иметь подчинённое положение. По земной жизни мне легко это понять.»
- Вот мы и прошлись по вашим ошибкам, - тихо сказал критик, сложил тетради в стопку, а сверху положил листок с портретами. – Допустим, я обладаю теперь этим пресловутым знанием. Что дальше делать? Чем оно мне поможет?
Критик сложил руки на груди, повернулся в кресле и уставился в окно. За ним царило прекрасное лето и торжествовал фашизм.
- Чёрный Властелин на свободе, - усмехнулся критик.
Литература, высокая и не очень, помогала ему абстрагироваться от общественных настроений. А его товарищ очень переживал от своего бессилия что-то сделать для борьбы с вырождением людей, ходил серый, как заштрихованный критиком Создатель, пока не подхватил роковую болезнь.
Критик прикоснулся к горлу.
«Минутку, - подумал он, - возможно, эти знания тетрадей – как раз то, что убивает. Ведь со мной на Земле – четверо тех, кто были погружены в этот треклятый духовный мир. И все четверо – не жильцы.»
Но сознание критика не принимало траурного настроения. Игнорируя собственную болезнь, одиночество и ненужность, фашизм с сопутствующими ему человеческими бедами и предательством, он заново радовался летнему дню и неожиданно быстрой разгадке ребусов, основой для которых послужили, пусть даже и ошибочные, писания философа и компании.
Свет солнца ударил ему в глаза через колышущуюся листву и критик ощутил это странным образом. Будто растворившееся в духовном мире Добро нашло приют здесь, в чудесной погоде и сейчас приветствовало его за истинное знание.
Мурашки пробежали у критика от затылка до пяток.
«Но важно помнить, - вдруг пронеслось у него в мозгу, - что только сознание в человеке не несёт в себе отпечаток ведьмы. Постой! Есть ещё одна чистая особа, оставленная моим несчастным другом. Юная девушка, Идея Созидания. Может, пора ей включаться в игру?»
Он вновь взял листок портретов и быстро нарисовал по рабочему сосредоточенную стройную девушку с круглым лицом и кудряшками волос.
«Да, - подумал критик, - вот это и есть убедительная противоположность чёрно-серой команде. Как там учил мой сгинувший друг – закрыть глаза, представить во всех красках духовный мир с его персонажами и искать среди них эту девочку.»
Он закинул голову, закрыл глаза и стал среди нахлынувших грозных и испуганных теней ловить сознанием силуэт девушки с кудряшками. Вдруг кто-то прикоснулся к его плечу.
Критик вздрогнул и открыл глаза. Искомая девушка стояла рядом в полосатой кофточке и голубых джинсах.
- Что ты хотел? – деловито спросила она обыкновенным земным голосом.
Ошарашенный критик только покачал головой.
- Всё возможно, всё возможно. Надо просто пронзительно захотеть, - прошептал он.
- Не совсем так, - отреагировала девушка. – Существуют всё-таки табели о рангах. Просто сейчас сложилась аховая ситуация там, - она кивнула куда-то вверх.
Критик посмотрел на потолок, потом перевёл взгляд на собеседницу.
- В духовном мире? – осторожно спросил он.
- Зверствует реакция, - с усмешкой отреагировала она. – Мне приходится бродить у границ среди сознаний. У вас же тоже этот чёрный гад устроил шабаш не лучше нашего.
- Есть определённые проблемы, - согласился критик.
- Проблемы? – удивлённо переспросила девушка.
- Послушай, люди ведь тоже несут свою часть вины. А то, по вашему получается, что всё решается на небесах, - возмутился критик.
- Брось! Люди стали как зомби. Абсолютно нет собственной воли. Завтра эти гады прикажут вам грызть друг друга, броситесь выполнять наперегонки. Кто же притормозит, - девушка взглянула на тетради, - тех они выпалывают, как сорняк. Я без толку жду, кто проявит волю к сопротивлению. Ведь какая история у вас за плечами!
- Но вы так скрытны, - вкрадчиво сказал критик. – Я кое-что узнал и проявил такую волю.
- Что ты хотел? – переспросила девушка.
- Ты Идея Созидания?
- Пусть будет так.
- Ты знакома с этим? - критик показал на тетради.
- Всё, что пишется, там читается. Ибо это грань двух миров.
- То, что я узнал, там ещё не записано. Слушай, - и критик рассказал о своих выводах.
Девушка слушала внимательно, а в конце уже смотрела критику в глаза.
- Да ведь это бомба! – этими словами она завершила его рассказ. – Мне манерная особа никогда не нравилась. Но каков поворот! – девушка даже захлопала в ладоши. – Из гадов теперь можно выбить всё очарование. Теперь можно бороться!
- Там? – спросил критик.
- Да, пока всё решается там. Если мы выполним свою работу, здесь пройдёт очистительный дождь и в этот мир вернётся собственная воля и способность к созиданию. Итак, свою часть работы я уже выполнила и готова результаты предложить тебе или тому, кого ты представляешь.
- Что ты имеешь в виду?
- Вот, - девушка кокетливо расставила руки, повернулась вокруг оси и с вызовом посмотрела на критика. Тот покраснел и пожал плечами.
Установилась молчаливая пауза. И постепенно до сознания критика дошло то, что хотела передать девушка.
- То есть у вас не все так могут переходить из мира в мир? – затаив дыхание, спросил он.
- Они только царствовать могут и пакости внушать! – с презрением ответила девушка. – А где надо поработать собственными руками, у них кишка тонка. Это моя часть работы – духовная материя. Я заметила, что грань двух миров имеет двойную функцию – духовную и материальную. Оставалось выделить часть грани как отдельное вещество, изучить его свойства и перековать под неё собственную суть. Как видишь, результат налицо. Духовная материя незаменима в битве с превосходящими силами противника. При ударах, которые невозможно отбить, ты просто улетаешь в другой мир. А так как миры плавают друг относительно друга, ты появишься на поле битвы в неожиданном для противника месте.
- Можно просто утомить всех своей настойчивостью, - засмеялся критик.
- Как вариант, - серьёзно сказала девушка. – Но есть два ограничения. Одно – существенное только для меня, другое – для всех.
- Что же для тебя важно? – вежливо спросил критик, лихорадочно перекручивая в уме открывающиеся сумасшедшие перспективы.
- Меня позвал человек, - вздохнула она. – Но так как он имел отношение к этим тетрадям, его уничтожили вне срока.
«Вне срока,» - промелькнуло в мозгах критика.
- Никто мной больше не интересовался, поэтому энергетика у меня маленькая. Потом, конечно, всё наладится, но пока оттуда я выскакиваю даже от взгляда гадов, а отсюда я выскочу от твоего прикосновения, пусть и ласкового.
- Обидно.
- Всё лечится. Но воином же будешь ты, - обрадовала критика девушка. – Второе ограничение касается всех. Духовная материя не позволяет углубляться в любой из двух миров. Можно быть только там, где есть грань.
Критик охватил лоб левой ладонью.
- Как цепной пёс? – спросил он.
Девушка удивлённо подняла брови.
- А можно будет вернуться к своему бывшему состоянию? – задал второй вопрос критик, у которого только что начали рушиться космические перспективы.
- Легко, - отозвалась девушка. – Но после нашей победы я, наверное, наберу мощь и буду способна там на большие дела. Затем явлюсь сюда. Ты же вернёшься к этому, - она показала критику на его горло.
Критик сглотнул.
- То есть, или помру в муках, или буду бродить среди людского моря, как вечный жид? И в духовном мире смогу лишь издали наблюдать за вами, толкаясь среди людских душ и сознаний? В чём же моя победа?
- Справедливое возмездие и возвращение в мир Добра, - бодро ответила девушка.
- Да, - смутился критик, – извини.
Девушка пристально посмотрела на критика и подошла вплотную к нему.
- Может, хватит болтать? – строго спросила она. – Мне не терпится заняться делом. У нас появился реальный шанс на победу, пока гады не подготовились к твоим знаниям.
- Валяй, - грустно согласился критик.
- Духовная материя строится изнутри, - предупредила девушка. – Так что я временно пристроюсь на месте твоей беглой души.
И тут же пропала.
По всему телу критика пробежали мурашки. Следом нахлынула ещё одна волна и вдруг острая боль пронзила позвоночник. Критик выпрямился в кресле и, не сдержавшись, закричал. Девушка опять явилась перед ним. Вид у неё был довольно растрёпанный.
- Плохо дело, - сообщила она. - Твоё тело жёстко настроено на самоуничтожение. Не идёт вообще на диалог. Наверное, гады уже обработали его.
- Что же делать? Я такой боли не выдержу.
Девушка поправила причёску и с пониманием посмотрела на критика.
- Надо выдержать, - мягко сказала она. – Выход один – уничтожить самостоятельность твоего тела.
- То есть как?
- Души у тебя уже нет, связующий улетучился за ней, тело – как равноправную единицу, из формирующих тебя человеком – я ликвидирую и останется только сознание. Оно будет руководить телом и не станет мешать преобразовывать материю из смертной в духовную. Тебе, конечно, станет ещё грустнее жить и реакция твоя замедлится, но выхода нет. Ты должен стать воином в духовном мире. Сейчас я опять ворвусь в тебя, так что сознанием поддержи меня в борьбе со спинным мозгом, чтобы я не чувствовала себя захватчиком, - попросила девушка и вновь исчезла.
Боль сразу же пронзила критика. Он кусал губы и мысленно метал молнии в проклятый позвоночник. Упрямство и уверенность в своих знаниях придавали ему силы, хотя внешне он выглядел в кресле неубедительно – с напряжённо выпрямленными ногами, сжатыми кулаками и выпученными глазами. Боль то стихала, то нарастала. Из прикушенной губы закапала кровь. И вдруг отстранённый отчаянный крик пронёсся из позвоночника в мозг и растаял там. Боль утихла и критиком овладело полное равнодушие, руки и ноги безвольно опустились. Мурашки вновь забегали по телу. Сознание летало где-то в прошлом, когда жизнь казалась лёгкой и наполненной приятными событиями. Но реакции на воспоминания не поступало, ибо того тела, которое было спутником сознания всю жизнь, уже не было. В нём хозяйски работала новая идея, создавая на месте прежних клеток новую субстанцию. Мурашки не стихали и скоро критик к ним привык. Кровь с губы и подбородка куда-то пропала, солнце грело левую щёку и как бы звало несчастного, желая через глаза влить в него помощь. Но вместе с равнодушием критика разбила неподвижность. Он еле-еле пошевелил руками и опять впал в забытьё. Разбудила критика девушка.
- Просыпайся! Всё в порядке.
Критик открыл глаза. Солнце всё ещё грело щёку.
- Но это нечто! – делилась она. – Я, конечно, слышала, что у вас уйма энергии, но действительность превзошла ожидания. Я работала, будто в вулкане. Всё-таки мы очень разные. Вставай! Разлёгся, как кукла!
- Разверни меня к солнцу, - еле двигая челюстью, попросил критик.
Девушка отпрянула, мгновенно оценила обстановку и молча повернула кресло к окну.
Критик широко раскрыл глаза и, не мигая, уставился на солнце. Но никаких неприятных чувств не было. Белый свет потоком устремился через его глаза к позвоночнику и разлился по всему телу. Девушка украдкой взяла его ладонь и получила свою долю света.
Критик почувствовал, что управляемость возвращается к нему. Он повернулся в кресле и осторожно встал на ноги. Девушка тем временем присела на краешек стола и обратилась к своему новому другу.
- Действительно, нет в мире случайностей. Если бы в древности добрый ангел не воспротивился Создателю, тот бы не обрёк его на участь несчастной Природы. Если бы не было Природы в вашем мире, Добро бы пропало у нас среди гадов. И я бы не смогла его спасти. Теперь Природа поделилась Добром с тобой, и ты на время битвы опять получил дружественное тело. Я представляю реакцию гадов, когда такое безумное количество энергии явится перед ними, - захихикала девушка, разглядывая критика.
- Я так явлюсь к вам? – критик показал на клетчатую рубашку.
- О да! Со всеми своими защитными шкурами. Это теперь твоя духовная материя.
- А что мне делать, если они убегут вглубь духовного мира? – спросил он. – Ведь я не смогу за ними пойти.
- Придумай что-нибудь, - посоветовала девушка. – Так как я получила только что свою долю доброй энергии, я смогу тебе ещё помочь. Но только раз!
- И на том спасибо, - прокомментировал критик. – А как входить в ваш мир?
- Закрой глаза, представь чёрно-серый мир во всём его великолепии и сделай шаг вперёд.
Критик так и сделал.
В духовном мире критик первым делом осмотрел себя. Здесь он предстал огненной громадиной, издающей постоянный громовой гул. Но он давал этому миру свет, на который отовсюду стали подходить различные аборигены.
Четверо выделялись большим ростом, уверенностью и излучаемой вокруг силой.
Мужская и женская серые фигуры подходили справа в окружении сонма серых ангелов. Оба были стройные, как тополи. Их царственность отдавала надменностью. Женщину можно было назвать красивой, если бы критик не знал всю её подноготную. Он стал первым человеком, которого Муза не смогла окутать очарованием. Чёрная, изломанная уродством пара осторожно держалась слева от критика, только глаза ведьмы сверкали в темноте. Вся их прислуга пряталась за ними.
«Перебежчики от Создателя, - подумал критик, оценив не совсем ещё чёрное их нутро. – Предатели предателей, а значит – двойные трусы.»
Чуть поверх человека неподвижно отливала цветами радуги прозрачная женская фигура со скрещёнными на груди руками. Величиной она напоминала ангелов, ибо Бессмыслица только набирала силу после недавнего поражения Хаоса..
«Я был прав! – торжествовал внутри критик. – Это уже половина победы!»
Весь план действий он прокрутил в мозгу за несколько секунд. Критик направил свою огненную руку с указующим перстом в сторону Создателя и устремил на него свой решительный взор. Но ответный грозный взгляд так ударил по нему, что рука безвольно опустилась, глаза уткнулись в чёрную бездну под ногами. Из мозгов пулей вылетели подготовленные презрительные фразы. С трудом собрав силы, критик вновь посмотрел на Создателя и сказал голосом, прогремевшим громом на весь окружающий мир.
- Тебя обманули. С тобой рядом кукла ведьмы.
Создатель с любовью посмотрел на испуганную Музу, взял её за руку и перевёл на критика свой взгляд, в котором тот прочёл для себя бездонный ужас. Во всей округе затрещали ярко-серые молнии и Создатель занёс руку со скипетром для убийственного удара. Колени у огненного критика задрожали. В это мгновение прямо перед глазами ведьмы звездой вспыхнула кудрявая девушка и бросилась прямо на неё. Ведьма отшатнулась и потеряла равновесие, а девушка пропала, будто её и не было.
Но сразу же заколыхалась Муза, которую Создатель держал за руку. Великий Царь с удивлением посмотрел на подругу и, похоже, всё понял. Он отбросил её руку, швырнул прочь скипетр, закрыл ладонями глаза, поднял голову вверх и закричал.
Его крик во много раз перекрыл громовой голос критика. Все духовные персонажи скрючились и инстинктивно прикрылись руками.
Крик смолк, все ожили, а Создатель застыл неподвижной фигурой с ладонями на глазах. Музы рядом не было. Она исчезла незаметно для всех, только серое облако таяло так, как некогда Добро.
Критик окончательно пришёл в себя и крикнул, обращаясь к чёрной паре:
- Позорные ничтожества!
Он старался, чтобы его оскорбления услышали все духовные персонажи.
Бессмыслица заметно выросла, а на её лице появилась лёгкая улыбка.
Чёрная пара нехотя двинулась на критика, а тот, чтобы стимулировать битву, повторил оскорбление.
Чёрный Властелин стрелой рванулся к обидчику, а из его плаща появился матово-бледный меч. Острие направилось к груди критика. Тот затаил дыхание. Ведьма взмахнула руками и вокруг критика полетели матовые сети, укутывая его в кокон. Неоспоримая власть рвалась на человека, стараясь сломать его волю. Она опережала клинок меча, но критик упрямо шептал:
- Ничтожества.
Как только острие меча коснулось его груди, а искажённая злобой чёрная физиономия Властелина оказалась перед его лицом, неодолимая сила увлекла его назад. Критик оказался во дворе частного дома. Дикий виноград оплёл южную стену, рядом за столом сидели люди, прервавшие праздничную трапезу из-за чрезвычайного удивления. Не обращая на них внимания, критик закрыл глаза, представил поле боя и шагнул вперёд.
Чёрная пара стояла спиной к нему на некотором расстоянии.
- Ничтожества, и это всё, что вы можете? – крикнул он.
Чёрный Властелин удивлённо оглянулся, а ведьма юлой взвилась вверх, сделала пас длинными руками в сторону критика и пространство между ними наполнилось ядовитым паром. Ведьма легко дунула на него и ядовитый поток понёсся прямо на критика. Глаза огненного человека защипали, горло схватила судорога, но в следующее мгновение он оказался целым и невредимым на междугородной трассе перед мчавшимся на крейсерской скорости грузовиком. Быстрый удар вернул критика в духовный мир.
Он оказался среди сонма растерянных серых ангелов и рассмеялся. Теперь он безостановочно сыпал оскорблениями в адрес чёрной пары, постоянно подчёркивая их ничтожность. Те же находились в плену подтверждения своего величия. Но ответные удары лишь выталкивали критика в материальный мир. Что только не делали Властелин и ведьма, но противник постоянно исчезал в самый последний момент. Сила, засады, коварство не достигали своей цели. Хаотично возникающий критик смеялся над ними и поносил их почём зря. Властелин слишком ценил свою власть над духовными персонажами и бессилие справиться с огромной огненной назойливой мухой выводило его из себя. Ведьма же рвала и метала. Критик не давал ей времени, чтобы подумать, как хлопнуть противника сразу из двух миров. Чёрная пара становилась смешной. А бесконечно повторяемое слово «ничтожества» молотом било по ним. И вскоре они стали уменьшаться. Их ответные удары ослабли. Торжествующий критик усилил натиск и уже не исчезал из духовного мира. Власть над ситуацией исчезла, а без неё чёрная пара стала пшиком, ибо никаких достойных качеств у них не оказалось. Последнее победное слово «ничтожества», радостно повторённое их бывшими слугами, превратило Чёрного Властелина и Идею Власти в нечто, подобное тараканам. Они бросились под ногами чёрно-серых персонажей вглубь духовного мира.
Бессмыслица теперь достигла половины роста самого Создателя и краски внутри неё струились наподобие быстрой реки.
Критик шёл к Создателю. За ним послушной толпой двигались бывшие слуги Чёрного Властелина. Серые ангелы расступились. Как только свет от критика упал на неподвижную фигуру, Создатель опустил руки и с ненавистью бросил противнику голосом, от которого тот содрогнулся.
- Закрой глаза!
Критик зажмурился. И тревога стала подыматься откуда-то изнутри.
«Боже, зачем я это делаю? Я не должен слушаться! Вдруг он что-то придумает, ведь он во власти предательства.»
Но нечто его удерживало от защитной реакции. И критик понял, что это жалость. Жалость к Создателю, с ума сойти!
Кто-то ласково погладил его по спине и он услышал голос девушки:
- Ты что, паренёк? Очнись, не будь смешным!
Критик открыл глаза и увидел Идею Созидания. Она теперь, как и критик, дарила духовному миру свет. Девушка изумлённо и с досадой смотрела на человека.
- Ты чего его слушался? – спросила она.
Чёрные и серые слуги радостно улыбались критику. Вверху Бессмыслица заняла уже центральное место в панораме, ростом почти достигла Создателя, а цвета уже бурлили в ней.
- А где Создатель? – спросил критик, оглядываясь.
Серые ангелы отозвались, перебивая друг друга.
- Он не выдержал стыда!
- Закончилось его время!
- Он обратно обратился в точку!
- Так ему и надо!
- Точка серая, без света!
- Мы теперь туда волнами не уйдём, пусть не зовёт!
- Опять начало мироздания? – обратился критик к девушке.
Та озабоченно покачала головой.
- Всё гораздо хуже. Мир испоганен. Надо всё исправлять и без ошибок. Бессмыслица уже на грани возвращения могущества.
Все персонажи духовного мира и критик уставились на женскую фигуру со скрещёнными руками. Улыбки на её лице уже не было. В эфире разнеслась тревога.
- Простите нас! – заголосил один из чёрных слуг.
- Мы не такие! – поддержал его сосед.
- Это всё чары ведьмы!
- Мы испугались Властелина!
К ним подпряглись со своими рыдающими возгласами серые ангелы. И критик увидел, насколько все они в духовном мире одинаковы. Отказ от самостоятельности нивелирует существа. Девушка подняла руку и решительным голосом обратила всё внимание на себя.
- Спокойно! Нам нужна рабочая обстановка. Мы должны вернуть свет Добра в этот мир, чтобы его не называли презрительно чёрно-серым. Всё будет перестроено по справедливости и основательно. Великолепие нашего сияющего мира станет вечным и необозримым. Затем мы вернёмся к людям, отгоним к двум тараканам, - на этом слове девушка улыбнулась критику, - ведьмины образы Музы, заменим их собой и будем растить новые души, в которых люди, наконец, получат бессмертие без обмана. Мы создадим равноправный союз двух миров! – заключила девушка.
Чёрные и серые персонажи, толкая друг друга плечами, устроили ей овацию.
- Извини, паренёк, - обратилась она к огненному критику. – Мне надо возвращаться домой. Слишком много работы.
Она легонько поцеловала человека в лоб и обернулась таким же истуканом, как Бессмыслица. Черты девушки постепенно стирались, дымка волной пробежала от головы к ногам. На мгновение все замерли и вдруг из осыпавшегося идола вышла сияющая призрачная девушка а рабочем комбинезоне. Махнув духовным персонажам рукой, она решительно направилось вглубь духовного мира. Чёрно-серая свита летела следом, играя в трубы гимны воскрешения и распевая праздничные песни. Критик заметил, что свет, некогда полученный им от Природы, струйками потянулся за процессией. Сознание потеряло контроль над телом, огненная глыба заколыхалась и критик упал на придорожную траву у вьезда в провинциальный городок материального мира. Землю полоскал ливень. Критик лежал, не в силах пошевелить руками и ногами. Он не видел возможности как-то изменить ситуацию. Поэтому человек повернул голову к траве и решил обдумать пережитое. Критик понимал, что его битва была подготовлена сгинувшей троицей. Да и мировозренчески он вряд ли имел право на какой-то особый статус. Он предпочитал в библиотеке скрываться от личных проблем, не говоря уже об общественных. Фашизм он презирал, но именно как критик. А на его глазах товарищ, автор третьей тетради, буквально сгорал от бессилия помочь людям. Философ со своим приятелем искали все возможные пути раскрытия тайн для изменения соотношения сил в духовном мире. Сам он, силой обстоятельств, попал на пик борьбы. Это ясно. Но он чувствовал какую-то неловкость и недосказанность. Ливень уже вымыл его через одежду начисто. Критик стал дрожать. Тем временем выглянуло вечернее солнце. Дождь стал лёгким, тёплым и весёлым.
Всё ещё под влиянием тягостных размышлений критик прошептал, глотая воду:
- Что-то не то, - и повернул голову вверх.
Прямо над ним, улыбаясь в сверкающих каплях дождя, стояла девушка в полосатой кофточке и голубых джинсах. Её сияющие глаза на мгновение ослепили критика и он почувствовал, что свет вернулся в позвоночник. Ноги и руки его инстинктивно согнулись.
Девушка быстро поцеловала его в лоб, помогла подняться и вывела на тропинку у дороги. Радостно шумели редкие автомобили. Критик был ещё в замешательстве и шёл, спотыкаясь. А девушка подбадривала его словами:
- Я там всё завертела, но пусть ангелы сделают что-то сами. Они слишком долго были в разных свитах. Я, конечно, вернусь, но позже, на главную стройку. Они обещали мне сюрпризы и что я стану ими гордиться. Посмотрим. А по этому миру ты прав. Люди сами должны что-то сделать для своего освобождения. Гады ведь больше не давят на психику. Кстати, самые резвые ангелы уже принялись гонять ведьмины образы Музы, как крыс. А затем мы людям, конечно, поможем. Ты лучше скажи, хочешь со мной путешествовать? – девушка ткнулась носом ему в мокрое плечо. – Я уже сильная и буду держаться здесь прочно.
- Да, - ответил критик. – Я, как Фауст, всю жизнь провёл среди книг в поисках смысла жизни. Теперь неплохо и побродить в удовольствие. Но мы ведь можем находиться только на грани двух миров?
- О, не переживай, - махнула рукой девушка. – Здесь очень много интересных мест.
Критик помолчал, задумался и вдруг неожиданно одна мысль пронзила его. Он остановился и спросил девушку:
- Скажи, ты со мной, потому что опять выросла Бессмыслица и ты испугалась?
Девушка со смехом попросила:
- Не будь занудой!
И критик пообещал это.
2014г.