Любила его одного. Целую жизнь, наверное, много жизней подряд. Встречала его в разных ликах, городах, странах, и каждый раз он поражал меня своей непредсказуемой ролью и неподражаемыми причудами. Кем только он не являлся - музыкантом, гуру, обольстителем, обманщиком, артистом, романтиком и просто наглухо больным.
Я любила все вокруг, а когда приходил он - все вокруг сужалось ровно до размеров его костюма, и все, даже цвет его шарфа был значимым элементом и мимолетным шлейфом, прошедшим через века опознавательным знаком.
Когда он был рядом, я ложилась на его коленях и грелась об его руки. Уходила не прощаясь и возвращалась без объяснений. Я была одна у него такая - кто ничего не просил и не ждал.
У него было много других женщин, так много, что их присутствие перестало меня волновать. А когда появились жены, я уже знала, что он приходит ко мне чувствовать, жить и дышать. Рядом со мной к нему возвращался тот, кого он боялся насовсем потерять.
Я тоже встречалась ему самая разная. Была несносным ребенком, королевой и психопаткой, я была мученником и жертвой его, тираном и матерью. А потом я стала спутником его и сотворцом, катализатором.
Он научил меня, что любовь преумножает любовь, а близость преумножает близость. И когда он открывал мою душу и входил туда, мы оба летали, когда же он даже не смотрел в нее - в одиночку страдали.
Ему легко было оставить меня ни с чем и перекрыть кислород, сделать из меня покорную дуру и сварливую дрянь. Мое безоговорочное доверие лепило меня его руками.
Мы могли вовсе не думать о любви. Когда нам казалось, что мы - две столкнувшихся галактики в вечности, любовь была лишь незначащим словом в обиходе низших человеческих рас.
Я могла не любить его вовсе. Я любила все вокруг, а то, что оставалось - направляла ему. Источником любви всегда была я сама.
Я никогда не любила его сегодня, как вчера. И никогда не просыпалась с одним и тем же человеком и тем же чувством, что засыпала.
Порой он занимал слишком много пространства в нашем доме, мне приходилось полностью быть во власти его кармы, спать в его ауре, жить в его мире, следовать его правилам, носить его привычки, а мой мир был вытеснен и оставлен где-то за порогом, и тогда становилось нечем дышать, и так было плохо, что я рассыпалась на частицы и собрать себя воедино занимали годы.
Порой казалось, что мне ему дать нечего. То, что он просил, я так и не приобрела, не нажила.
А запасы все просто истратила.
Когда он снова явится, мне придется сказать "Извини, милый, у меня для тебя ничего не осталось."
Ты можешь идти и искать дальше место своим желаниям, или остановиться, чтобы эти несколько секунд ядерной вспышкой осветили черную бесконечность, в которую мы стремительно падаем.
Несколько секунд - ровно столько длится эта встреча, когда наши одиноко странствующие души прижимаются друг к другу.