Из цикла "Дачная жизнь".
Какой журнал ни откроешь, и всё-то одни фотомодели... А в каждом втором романе описываются страсти див-соблазнительниц. Либо искания поэтов и художников своей музы под платьишком у моделей.
Моя же история не об этих смачно-силиконовых дивах, а о простой синеглазой русской девушке по имени Настя, которая живёт по соседству.
***
С кладбища возвращались тихо. Несколько баб - соседок, батюшка, да Егорыч, единственный друг отца. Настёна вела под руку мать, горестно прикрывавшую углом платка рот.
Около дома собралось ещё несколько односельчан, с опозданием узнавших, что Василия нынче похоронили. Да и было ли о чём трезвонить по деревне - о преждевременной кончине? Тихо, с миром, похоронили.
- Батюшка, помяните с нами отца, просим вас с мамашей, зайдите в дом, - говорила с мольбой в голосе Настёна. - Маме так нужна сейчас ваша поддержка, так нужна!
- Помянем раба божьего Василия, упокой его душу, Господи! - следом за соседями входил в дом отец Митрий.
***
- Да, рано помер Василий, рано, всего-то было 54. И ведь в одночасье - сердце вроде прихватило, а вон на тебе! - убирая со стола посуду, горевала соседка Вера - Помню, в школе-то он деловой был, учился опять-же, лучше прочих. И дом вон какой сам смастерил, почти что до ума довёл. Тебе-то, девка, теперь бы замуж, да хлопца хорошего, с руками. Дела бы все и закончили.
- Тёть Вер, да я и сама, без хлопца, с руками! Вон, отец всему научил, топор держать и даже машину водить. Осталось только права получить - через неделю экзамены, - вытирая полотенцем тарелки, отвечала Настя. - До осени, думаю, доштукатурю дом и покрашу. И колодец канализационный мы с папкой почти выкопали, остался всего метр глубины. Кольца я привезла уже.
- Спасибо вам, люди добрые, что проводили в последний путь мужа моего, раба Божьего Василия, - провожая с поминального обеда соседей, тихим голосом говорила мать.
- Добрым был человеком, отзывчивым. Дай Бог вам с Настёной вынести все трудности, дом доделать, огород посадить. И урожая, урожая побольше. Ныне вон, говорят, огурчики будут дорогие, погода-то неустойчивая! - одновременно несколько баб старались сменить тему разговора. - Быть добру! Быть добру!
Настёна уложила мать в постель, чмокнула в щёку, и пошла в душ. Сама вспоминала, как всего-то две недели назад устанавливала с отцом душевую кабину. Отец всё радовался: "Заживём теперь с горячим душем, как городские! Мог ли дед мой, пройдя сквозь войны, в окопах со вшами, предположить, что его внук будет мыться в душе. А вот, поди ж ты, прогресс к чему привёл!"
Только, видать, чувствовал он что-то, за сердце хватался не раз. Если бы Настёна была в тот, последний момент, рядом, может, удалось бы спасти. Ведь аптечка с медикаментами всегда была под руками. Но в тот день у неё самой было две смены подряд - ночное дежурство в диспансере.
Что ж поделаешь, надо жить теперь вдвоём, с матерью. Благо, с детства к труду приучена, хоть и единственное чадо у родителей. Здесь, в деревне, все умеют работать. С этими мыслями она и отправилась спать. Завтра работа, ассистировать две операции, спасать людям жизнь.
***
- Ну, вот и всё, Иван, шов обработаешь и зашьёшь сам. Настя, проконтролируй до конца, - снимая перчатки, давала указания хирург Наталья Владимировна врачу-ординатору - Устала, спина затекла, пойду отдохну.
Настя уже почти 10 лет работала операционной сестрой в онкологическом диспансере. Работа тяжёлая, но ей нравилась. Окончив медучилище с отличием, сама выбрала диспансер. Девчонки все над ней посмеивались, мол, чего это ты, отличница, а берёшься за самую трудную работу.
Многие мечтали о косметических салонах, клиниках красоты. Там тоже нужны хорошие медсёстры. Но Настёна была непреклонна, ей подавай то, что трудно!
И сразу влюбилась в эту работу! Её усердие и добрые отношения с больными руководство ценило. Где ещё такую трудоспособную, а главное, грамотную, медсестру взять?
Закончив смену, Настёна переоделась, распустила свои длинные каштановые волосы, подкрасилась, и стала собираться домой. Ординатор Иван, просунув голову в дверь медсестринской, подмигнул ей:
- Что, Настён, на своей "пятнашке" приехала, или на электричке?
- На железном коне, - не поворачивая головы от зеркала, ответила Настя. - Что, подвезти? Только я сегодня тороплюсь - успеть оборвать огурцы, вечером приедут оптовики.
- Ладно, побегу переодеваться. Встречаемся на стоянке!
Иван пытался "приударить" за Настёной, девушка она была в самом соку. Высокая, статная, с большими бёдрами и округлостями, где нужно. Правда, к осени ей стукнет уже 30, но лицом она была моложава. Жизнерадостные ярко синие глаза сверкали, как молнии, а каштановые волосы развевались на плечах веером.
Ивану нравились такие девушки, неприступные и деловитые. Другой вопрос, мог ли он связать свою жизнь с деревенской. Ведь Настёне нравилась сельская жизнь, и в город она не собиралась. А Ивану, будущему хирургу, были нужны чувствительные пальцы, и для сельской жизни он не годился.
Настёна сразу обозначила дистанцию - не подходили они друг другу. Поэтому просто дружили. Настёна умела дружить, и при всей своей занятости находила время общаться и с одноклассниками, и с выпускниками колледжа. Затворницей она не была, но и время зря тратить не хотела. Слишком много было у неё дел!
В этой связи вспомнилось, как она горевала по своей школьной подружке, Вике, без времени ушедшей из жизни четыре года назад. В тот выходной у Настёны было дежурство, и Вика пошла на субботнюю дискотеку одна. Поздним вечером, возвращаясь из клуба, её сбил заезжий москвич. На огромной скорости он врезался в забор дома и, отскочив от забора, сбил Вику. Сам же скрылся, да так его и не нашли.
После этого случая Настёна перестала ходить и на дискотеки. Что время зря терять? Поэтому сердце её было свободно. Да и девушкой она была практичной.
- Настёна, ты бы в город что-ли съездила, в бар какой, или в кафе, познакомилась бы с кем! Тебе ж замуж пора, - частенько журила её мать.
- Ма, кто ж в баре мужа находит? Там же одни выпивохи! Встречаемся с подружками иногда, дак ведь смотреть на них тошно, на их пошлые рожи и развязные манеры, - отвечала в таких случаях Настя.
Мать уже смирилась, но для порядка это вопрос нет-нет, да и задавала. После смерти Васеньки она и за отца, и за мать.
***
Той зимой привезли к ним в отделение одного безнадёжно больного мужчину. После операции Настёна всегда выбирала время, чтобы зайти к выздоравливающим, наблюдала за их состоянием. Да и в силу характера медработника, выработанного с годами, хотелось знать, подействовал выбранный метод лечения положительно или отрицательно.
К Николаю никто не приходил, да и выздоровление шло туго, болезнь была запущена. В ординаторской на пятиминутках она часто слышала о том, что он самый проблемный больной. Было похоже, что он решил не бороться за жизнь. Взгляд его был потухшим и отрешённым.
Как-то по телевизору она услышала мнение одного врача-онколога, что подобные заболевания стремительно развиваются от обиды, зависти и озлобления. Настёна почему-то сразу подумала о своём пациенте. Похоже, что он кем-то был очень обижен.
И когда ей выпадало ночное дежурство, она старалась заглянуть к нему почаще, посидеть с ним, почитать ему книгу. А по дороге на работу покупала в местном ларьке яблоки и бананы - большего ему не позволяли врачи. И только при общении с Настёной его глаза начинали немного лучиться, а губы складываться в улыбку.
Через 3 недели Николай начал вставать с постели, ходить. Но спустя месяц ему предстояло пройти ещё химиотерапию. Ухаживать за ним было некому, дома его никто не ждал. А Настёна и не интересовалась, почему его жизнь так сложилась. Она же медработник, и её задача помочь выздороветь!
Настёна забрала Николая к себе домой. Мать не возражала дочери - значит, так надо! Когда же опять наступило время лечения, Настёна возила его с собой на химию. Что и говорить, ей шли навстречу, и для Николая в дневном стационаре находилось место, если Настёна была на ночном дежурстве.
Так, постепенно, Николай пошёл на поправку. И к весне уже выходил в огород, хватался за лопату и грабли с желанием помочь. Настёна же с матерью оберегали его, как могли.
Но Николай тайком брал молоток и что-то подправлял в доме. Чувствуя свою нужность.
Отогрела она его своей любовью, вдохновляла на жизнь! А разве не это любовь?
Фото из Интернета.