Обязанностью отставного полкана (т.е. меня), являлась такая же полулегальная подготовка лётного состава. Теоретическая, практическая и боевая, разработка тактики ведения сражений, а также доводка схем обеспечения этого специфического рода войск, и т.д.. Увы, за эти знания расплачиваться только золотом не получалось. Балканская компания дала некоторый боевой опыт, но забрала жизни лучших, хотя разбиться любой пилот мог и без войны. И не только от профессионального мастерства зависела его жизнь. И не все требуемые задачи возможно оказывалось пока выполнить без жертв.
Только начинались попытки приспособить многоцелевой Р-5 в палубный торпедоносец, а война была уже на пороге. Так что единственным выходом оставался путь Японии с камикадзе за штурвалом. Эпоха перемен как пену как пену выбросила на поверхность немало народа с суицидальными наклонностями, желающего, уходя из жизни, "громко хлопнуть дверью". Обычно этот "клуб самоубийц" пригревали террористы всех мастей и с бомбой или браунингом посылали на царя или его сановников. Власть затем выживших бомбистов казнила, делая ненормальных в глазах экзальтированных особ героями, и таким образом рекрутируя очередных желающих прославиться по лёгкому.
После того как газеты всего мира в красках описали воздушный таран неприступного турецкого форта русским авиатором, желающие "не щадить живота за други" повалили в авиацию косяками.
Если у кого настрой на самоубийство сбить не удавалось, то начиналась не афишируемая работа по подготовке из этих фанатов "крылатых торпед". Возможно, со стороны подобные рассуждения кажутся циничными, но война этим качеством и отличается - " ... нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим...". Хотя для большинства военнослужащих маниакальное стремление непременно умереть за Родину не приветствуется - умирать обязан враг. Но если потери неизбежны, то ценой вопроса оборачивается только их соотношение.
Такая трактовка несколько отличалась от официоза того времени, и подобные наши с тестем рассказы несколько удивляли Государя, но он понимал, что лекарство в основном бывает горьким, а вот яд - сладким. Выдали мы всё, что помнили о будущих "радетелях" России, от Бронштейна с Ульяновым, до Гучкова с князем Львовым. О заговоре генералов и стараниях "союзников" в февральском перевороте. О почти миллионе погибших в Германскую и ещё тринадцати миллионах убитых и умерших от ран и болезней в Гражданскую. Об украденной победе и о двух миллионах бежавших из России русских. О несчитанных могилах ГУЛАГа, и "полигонов" НКВД, и на десерт о подвале Ипатьевского дома.
Замечу, что в отличие от тестя всех покоряющей харизмой я не обладал, и гарантированно боготворили меня только такие же чокнутые летуны. А вот Государь, конкретно ко мне отеческой любви не испытывал, порой даже через его сверхделикатность раздражение пробивалось. Сравнил как то с кузеном Вилли - мол такой же непоседа, и "дёргает" меня так же, будто поджаривают калёным железом. И так же меры ни в чём не знаю, благо ещё, что не пью.
Но может быть только так и возможно в будущем достигнуть чего либо? Хотя чего же ТАМ я достиг? Да и ТУТ тесть поднялся уже много выше пусть и гвардейского, но отставного полковника. Но заседании Госсовета назревал вопрос о создании Министерства вооружений, и слепому видно было кто его возглавит. Нашими же ВВС по старинке руководил заслуженный генерал, а у меня ни чина, ни выслуги, ни породы на такую должность не доставало.
Как то удалось родственника на откровенный разговор вызвать, и в лоб его спросил: "Всегда ли он таким талантливым являлся?" На что честно мне и ответил, предупредив, что искренность его только в ЭТОМ мире возможной стала.
В конце Перестройки, когда в премьерах Павлов пребывал, по его приказу собрали со всего Союза не понятно по какому принципу отобранных руководителей среднего звена. Из председателей колхозов, майоров-подполов конторы и армии, секретарей и инструкторов райкомов и аналогичных начальничков райисполкомов, служащих заводоуправлений. Короче тех, кто на совпартактив ещё не вытягивал, но надежды подавал и состоял в резерве. В шарашке, замаскированной под В/Ч, принялись спецы из них "людей" делать по Ленинской программе "Кухарка управляет государством".
Помимо тривиальных лекций (с очень специфическим содержанием), измывались над подопытными и медики с ученными. Гипнозом подкорку ворошили, через трубу какую-то протаскивали и прочие мерзости вытворяли. В итоге, обнаружилась у "кроликов" масса способностей, почти "сверх-", и вот за счёт них и получается нынче карьера на царской службе так складно. Хотя и в "свободной" Латвии бизнес удачно продвигался. В местной когорте долларовых миллионеров местечко занял стабильное, занимаясь то всего сбором и переработкой бытовых отходов.
Главное даже что кого хочешь очаровывать научили, а возможным стало любую, когда-то полученную информацию из подкорки как по заказу извлекать. Нынешние его " воспоминания" по У-2 и т.п. даже не из систематизированных источников извлекались. А "надёргивались" из того, что когда-то в "Технике молодёжи" и её подобной периодике когда-то прочитал и благополучно забыл (как казалось). Что уж делать, если из того, чему его учили качественно, он пока только "Научный коммунизм" применить может. Для научной с ним (и подобными псевдоучениями) борьбы.
"Всерьёз и надолго" обучали и обучали тестя двухконтурным турбореактивным двигателям и научному коммунизму. Хотя, от природы будучи очень не глупым, не зубрил "Капитал" (как остальные), а пытался в нём разобраться. И нашёл, что уже третий его том противоречит первому, и написано сие произведение человеком от рабочего класса весьма далёким. Тех, кому нечего терять, как инструмент захвата власти рассматривающим. Недалёкое быдло оказывалось проще всего заразить бациллой "революционной" гнуси, а "либеральную интеллигенцию" потешить надеждой на халяву приподняться по социальному лифту во время смуты.
Потому то, с российской реактивной авиацией ещё возможным оказывалось повременить - германца пока и имеющимися средствами одолеем. А вот на троцкистские и ленинские забугорные "Правды", ткущие из полуправд полотно лжи, требовался немедленный ответ. Даже на беллетристику "разбрасываться" пришлось - припомнив Министерство Правды и "сочинив" фэнтези Оруэлла. Заставив студентов и гимназистов подумать, стоит ли рваться в ряды борцов "завсёхорошее", кликушествуя: "свободынет-режимкровавый-дышатьнечем". Перерождаясь в интеллигента-гопника, которого создаваемый ими монстр и сожрёт. Надёжнее профессию получив созидать, а не разрушать.
Касаемо безвинтовой авиации, так же удалось фаната с организаторскими способностями отыскать и, предоставив ему карт-бланш и максимально разжевав что от него хотят, подальше от чужих глаз создать засекреченную шарашку. Отечественная металлургия не способна пока даже для лопатки турбины нужный металл произвести, но при чётко поставленной задаче, цель достигается гораздо скорей. Ведь разобрались же, наконец, доценты с кандидатами с титаном - тоже ещё один шаг к звёздам.
Моё же отношению к выслуживанию карьеры оказывалось много примитивнее. На войнушке погеройствовать - это одно, а вот в мирной жизни рутина строительства аэродромов с разборками, не смухлевал ли подрядчик на цементе, расчет и создание ресурса ГСМ, запчастей, боезапаса и ответственности за массу народа меня не прельщала.
Как раз в это же время германские военно-морские воздухоплавательные силы понесли серьёзную утрату. Во время тренировочного полёта, вместе с дирижаблем погибло не только командование, но и практически все опытные воздухоплаватели. На воссоздание нового рода войск ИЗ НИЧЕГО решили направить никогда и близко к небу не стоящего человека. Неприметный артиллерийский лейтенантик с колючим взглядом из широко расставленных глаз, перевёлся во флот на подсобные работы и мечтать не смел, что командовать станет корветтен-капитанами. Но в этом, более напоминавшем железнодорожного служащего, человечке заложено оказалось редкое для немца качество - полное отсутствие чинопочитания, наложенное на уверенность, что делает он самое нужное на земле дело, да ещё не редкое для немца упорство и старание.
Имевшиеся в Дивизионе перед войной два аппарата модели "L" судьбу имели несчастливую. На "единичке" сгорел его предшественник со "сливками воздухоплаванья", да и "двоечка" вскоре ту же судьбу разделила. Но лейтенант умел убеждать, и добился того, что флот заарендовал для подготовки экипажей гражданский дирижабль. Разместив параллельно заказ на постройку аппаратов легче воздуха для нужд флота. В итоге, лейтенант командовал четырьмя тысячами воздухоплавателей, хотя и его самого застать частенько можно перебирающим мотор или перетягивающим такелаж.
Моряки-воздухоплаватели Дивизиона прозвали за глаза Петера Штрассера - "Господь Бог" и относились к нему соответственно. "Балканцы" меня даже до Папы Римского не возвеличили, но каждый готов был по первому моему приказу жизнью пожертвовать. Тут уж в ментальностях наций различие. Но нельзя стремление к карьеризму да чинопочитание только на немцев вешать. Первый мой ком.отд. в СА - младший сержант Шупер из гуцульских хохлов происходил. Так он, не смотря на очень неполное среднее образование и две за всю жизнь прочитанные книжки-раскраски, амбиции имел на порядки превосходящие рядового немца.
Хотя считать принято, что украинцы - народ хороший, а дурью их поляки заразили, только вот белорусов почему-то Речи ополячить не удалось. Но культурный код русского служивого заповедует: "служба (слава) сама тебя найдёт, просто тяни лямку с меру сил" (а вот они у всех разные). То есть "каждому по трудам его". Кому то Бог (или кто там взамен его) одному дарует красоту, другому ум, третьему силу и дело талантаобладателя разобраться в себе и дарованное употребить правильно. Мне же "птичий Дар" - летать, высшей силой пожалован оказался.
Возможно, Его Императорское Величество тоже чувствовал это, потому и летать со мной не боялся, а в знак благодарности предпринимал шаги к "принудительному облагораживанию" нашего семейства. Татьяна "на общественных правах" числилась фрейлиной Государыни, а наследника моего воспитывал "француз". Мне же, хоть и лицу статскому, вменялось в обязанность ежедневно являться в Генеральный Штаб, и, делясь опытом боевого применения авиации в прошедшей войне (а заодно слегка приплетая опыт будущих воздушных сражений), разрабатывать неведомую досель тактику.
Как "чистых" боёв, так и взаимодействия ВВС с армией и флотом. Закончились "хождения" очередным солидным изданием ДСП "Русский воздушный флот, его состояние, задачи, перспективы". А так же рядом секретных наставлений по тактике боя на различных типах самолётов.
Пришлось так же прочесть цикл лекций в Академии Генерального штаба. Слушателей, сияющие на груди болгарские и сербские боевые ордена заставляли смотреть на оратора не как на царского воздушного извозчика, и внимать, не смотря на "несолидный" ещё мой возраст, с огромным интересом.
Но помимо нового об авиации, будущие полководцы усиленно информировались о появлении и ИСПОЛЬЗОВАНИИ радио, вездеходных (танковых) и автомобильных частей, а так же возможностях при применении автоматического и реактивного оружия. Государь смирился с тем, что неизбежная грядущая война окажется "затратной", и впредь приказы жалеть снаряды или патроны не предвиделись, только для отсрочки начала бойни все средства предпринять необходимо, вплоть до непопулярных.
Раз-другой в неделю получалось с заводского аэродрома в небо подняться, просто чтобы руки штурвал не забывали. Случилось за зиму опять и на Царской охоте побывать, разумеется до того работу воздушного извозчика монаршей особы исполнив. Разумеется, и с этой особой пообщавшись, и ещё с "рядом товарищей". Ведь и до нашего появления в стране была развёрнута программа по перевооружению армии, рассчитанная до 1917 года. Наша информация заставила Николая 2-го в чём-то её изменить, но главное - значительно ускорить.