Он может видеть текст, видел это своими глазами. Расскажу случай, оставивший неизгладимое впечатление.
Однажды в парке мы увидели женщину, на вид ей лет семьдесят. Она одиноко сидела на скамейке, тёплым осенним днём, выдавшимся случайно в конце октября.
Любуясь опавшими и уже почерневшими листьями, повернулся к другу, и заметил, что тот меня совершенно не слушает. Его внимание сконцентрировалось на старушке, грустно смотрящей на то как ветер уносит последние опавшие листья. Мне пришлось тоже посмотреть и понаблюдать за происходящим, но ничего особенного не приметил. Обычное лицо человека в возрасте, покрытое морщинами и глаза, в которых читается желание жить как прежде, как в те старые добрые времена, когда была молодой. Мой спутник по прогулке часто рассказывал о своих «видениях», поэтому старался смотреть также как он.
Сосредоточившись, как рассказывал тот, с кем вышли на прогулку, ощутил, как зрение само "переключилось", перешло в «другой режим» и теперь происходящее виделось не так, как раньше. Попытался «прочесть» её, как это делал он, только у меня ничего не получилось. В отличие от меня напарник увидел в старушке смятый листок бумаги, испещренный записями, будто кто-то пытался их прочесть до него. Этот кто-то так и не захотел понять написанное, а после бросил свою затею. Присмотрелся внимательней. Всё же удалось увидеть аккуратный, каллиграфический почерк, которым были выведены строки ближе к завершению листа. К сожалению я так и не смог понять ни строчки.
А вот что увидел и рассказал мне мой друг, для которого каждый виделся листом бумаги с многочисленными записями. Говорил, чем человек старше, тем больше записей на "его листе". Почти у всех встречаются перечеркнутые строки, а от них отведены стрелки на поля, где снова перечеркнутая запись, гласившая: «не повторять, не верить». Далее текст – красивое начало новой жизни, зачитаешься, а после кляксы, снова перечеркивание, снова стрелочка, ведущая на поля, с затертой, трудно читаемой пометкой. Ещё рассказал, что у многих встречается новый абзац, по которому можно определить очередную попытку начать всё заново, а ближе к концу листа виден аккуратный почерк человека, осознавшего жизнь, но к тому времени уже уставшего. К старости, обычно, это смятый лист, поношенный временем, не похожий на тот, с которого начиналась жизнь - исписан, измят. На нём больше нет свободного места, где можно было бы дописать постскриптум и порой остаётся только поставить точку.
Мы так углубились в изучение и обсуждение темы, что не заметили, как к старушке подбежали внуки и стали обнимать бабушку.
«Так вот почему дальше текст был написан аккуратно», - рассудил я.
«Живите так, чтобы не больно было читать, а прочитав, хотелось бы жить», - дал напутствие тот, кто читает людей, и на этих словах мы расстались с ним.