Случилось это в эпоху бурных социалистических соревнований, повышенных социалистических обязательств, личных комплексных планов офицеров… Когда все — как один, вдохновленные решениями очередного пленума партии, идя навстречу, собирая по пути… Аж дух захватывало!
Неожиданно к нам из Москвы нагрянула комиссия в лице одного полковника инженерно-авиационной службы — для проверки знания материально-технической части лётным составом. Лётчиков и штурманов загнали в полковой класс, раздали билеты — по три вопроса в каждом — и дали сорок пять минут для письменного ответа. Полковник ни разу не присел — как злобный карлик, он ходил между столами и выгонял пытавшихся списать. С ним присутствовал ещё подполковник из ИАС нашей дивизии — тот был более демократичен. Не знаю, как другие, а я писал всякую ахинею — не пустой же листок сдавать. Через сорок пять минут, собрав наши опусы, комиссия удалилась…
Утром следующего дня в штабном коридоре меня остановил наш комэск:
— Жилин, что так рано? У меня к тебе дело. Дуй сейчас в штаб дивизии — найдёшь подполковника, который принимал вчера у вас зачёты. Я с ним договорился — отдашь ему этот список. Кто отмечен галочкой, тому должна быть оценка пять — они взяли на себя обязательства стать отличниками, остальным четвёрки. Выполняй!
— Есть!
Подполковника ещё нет, жду в коридоре. Появляется он вместе с московским полковником. Приходится спрашивать у того разрешения обратиться по личному вопросу. Слава Богу, полковник проходит в кабинет. Отдаю подполковнику список — не берёт, делает круглые глаза и пытается меня пристыдить:
— Вы что, капитан, предлагаете мне, члену комиссии, какую-то сделку?
Чувствую, что-то идёт не по плану. То ли я дурак, то ли лыжи не едут. Комэск ни с кем не договорился, а меня бросил на амбразуру. Попав в идиотское положение, веду себя просто и естественно, как настоящий идиот. Экспромтом начинаю плести про нашу литерную эскадрилью, которая не один год завоёвывает в социалистическом соревновании переходящий приз дивизии, про то, что Александр Палыч (это наш комэск) очень просил…
— Но если вы не хотите, то, — и поворачиваюсь, делая вид, что ухожу.
— Ладно. Давай свой список. А Палычу передай — с него бутылка коньяка.
Подходим к окну, объясняю ему про отличников.
— Ну, вы совсем охамели! Там и на четыре тройки не наберётся!
Тут, словно чёртик из табакерки, из кабинета выскакивает полковник и к нам.
— А что это у вас за список?
Молодец подполковник, не растерялся.
— Это мы отмечаем, кто вчера отсутствовал.
— Да, да, должен быть стопроцентный охват. Вы за этим проследите, — и убежал в сторону туалета.
— Иди, скажи Палычу — будут ему пятёрки.
Сделав пару шагов, я обернулся:
— Да, чуть не забыл. Остальным по списку — четвёрки, — лицо подполковника превратилось в один огромный открытый рот, и я поспешно ретировался.
В штабе эскадрильи докладываю комэску о выполнении задания.
— Молодец! Видишь, когда захочешь, можешь проявить инициативу. Один за всех сдал зачёты. Мы теперь опять в победителях! Себе-то хоть пятерку поставил?
— Нет. Я не брал в этом году обязательства стать отличником — у меня срок на майора в следующем году.