Нога коснулась земли.
Ступня почувствовала податливость почвы и мягкую прохладу ночной травы, но длились эти ощущения не дольше мгновения, так как Валерка бежал, раскинув руки в стороны. Поле освещал матовый пятнистый диск луны. Впереди смутным силуэтом прорисовывался кустарник. Над полем поднимались клочковатые клубы тумана, мешая разглядеть, что же там, впереди. А Валерка бежал именно туда. Ему вдруг очень захотелось кинуться в эту «ватную» кучу тумана, перекувырнуться через голову и завопить от восторга.
Он припустил во всю прыть, мелькая голыми пятка-ми. Туманная стена была уже совсем рядом. Ещё два шага - и вот уже Валерка прыгнул. Но тут земля под ним, твёрдая и надёжная, пропала, всем телом он упал на туманный зыб-кий клуб, не удержался на нём, провалился и полетел вниз. Тело вмиг сковало судорогой и перекрутило. Ни руки, ни ноги уже не слушались его.
Валерка почувствовал, что просыпается. При¬вычно сжало горло, сцепил зубы, чтобы не дать вырваться наружу потоку слёз. Зачем это? Он не желает просыпаться мокрым от слёз. Он уже не малыш, и этот моральный энурез ему уже порядком надоел.
Пора начинать ежедневную утреннюю ФОРМУЛУ.
«Раз - я жив». Вздох - выдох.
«Два - я живу». Вздох - выдох.
«Три - я буду жить». Вздох - выдох.
«Четыре - у меня есть мама». Вздох - выдох.
«Пять - мне улыбается солнце». Вздох - выдох.
«Шесть - мама любит меня». Вздох - выдох.
«Семь - я люблю маму». Вздох - выдох.
«Восемь - всё хорошо, что хорошо есть». Вздох - вы-дох.
«Девять - я полон сил». Вздох - выдох.
«Десять - я справлюсь со всем сам». Вздох - выдох.
И с этого начинается каждое утро. Формула из десять составляющих возвращала его к жизни. Можно было от-крывать глаза.
Солнечный зайчик плясал на краю подушки. Валерка потянулся к нему рукой, чтобы накрыть ладошкой. Пальцы изуродованным крабом шлёп¬нулись рядом с пятном света. Валерка сцепил зубы и повторил попытку. Наконец он поймал этого «зай¬чика», тёпленькое солнечное отражение. Но самый краешек утренней радости обломился и исчез в желудке чудовища, которого зовут ДЦП.
Да, все соседи знали Валерку Пыхтеева, мальчика, страдающего от детского церебрального паралича. Таким он был с самого рождения, когда принесли домой кроху с тоненькими ручками и ножками. Врачи советовали родите-лям отдать сына в специальное медицинское учреждение, куда посылали таких малышей, осуждённых на пожизнен-ное страдание. Папа всё отводил глаза в сторону, а мама, молодая женщина хрупкой внешности вмиг осунулась и заплакала. Врачи в белой униформе халатов с эм¬блемами - чётко вышитая на нагрудных карманах змея извивалась над широкой чашей - те слёзы истолковали неправильно, забра-ли из рук свёрток с малюсеньким Валеркой и понесли прочь. Мама увидала удаля¬ющиеся спины людей, которые уносили её крошку, ещё недавно лежавшего рядом и сосре-доточенно пытавшегося поймать ротиком розовый сосок на¬литой молоком груди. Мама закричала и забилась в исте-рике. Валерку, конечно, вернули. Он смотрел на маму яр-кими синими глазёнками и улыбался ей невинной беззубой улыбкой счастливого человечка. И мама обещала тогда ему, что не отдаст свою кроху никому.
Но, видимо, папа не разглядел синих Валеркиных глаз, не увидел его трогательной улыбки, потому что через несколько месяцев громко хлопнул входной дверью ма-ленькой двухкомнатной квартирки...
Валерка тогда ничего не понимал, глядел прямо пе-ред собой, плакал, когда болел животик или хотелось есть, и радовался, когда видел МАМУ. Мама казалась большой и всемогущей, потому что могла выполнить все-все его же-лания - поесть, сменить пелёнку, пощекотать ласковыми пальцами щёчки.
Мама старалась не смотреть на вывернутые ручки и ножки, она видела пытливые голубые глаза, в которых све-тилась любовь и понимание. Да-да, мальчик рос на ред-кость умным и сообразительным.
Бывает так, что Природа, рассердившись за что- то на человека и сделав на всю жизнь его калекой, в последнюю минуту - видимо, смилостивившись, - отнимает у него ра-зум. Такой покалеченный человек страдает, но лишь от сиюминутной проблемы. Нет у него того тяжёлого чувства, что ЭТО будет довлеть над ним ВСЮ ЖИЗНЬ. И он бывает по-своему счастлив, когда сыт, умыт и сидит в тёплом мес-те...
Когда пришло время вставать на ножки, Валерка за-беспокоился, у него это никак не получалось. Он старался, пыхтел и кряхтел, но тело не желало слушаться малыша, и он падал на спину, громко плача. Тогда мама брала его на руки и успокаивала. Она называла его «мой маленький Пыхтя», «милый сынок» и другими хорошими, ласковыми словами, но почему- то из глаз её при этом катились слёзы. Валерка пытался
успокоить маму и обнимал её ручкой, выгнув спинку...
Папа к ним так и не вернулся. Осталась от него большая фотография на стене, где рядом с молодой улы-бающейся мамой стоял он, русый здоровяк с лихими усами. Он обнимал маму за плечи. Но то было раньше, а сейчас мама осталась одна. Точнее - с Валеркой. Папа тогда поста-вил ей условие: либо он, либо это маленькое чудовище. С тех пор и не стало у Валерки папы.
Характер у мальчика оказался настырным. Раз упав, он не лежал, как в начале детства, и не плакал, а вставал снова и снова. До тех пор, пока не добивался своего. Но на это уходило слишком много сил. Но - кто из нас ощутит до конца радость ребёнка, который САМ садится на стул и бе-рёт в руки книжку, чтобы насладиться пёстрыми картинка-ми? Что ж с того, что сначала он пять раз падал со стула и десять раз ронял книг}''! Важно то, что сейчас он разгляды-вает лошадку, запряжённую в санки, где устроилась целая ватага смеющейся детворы!
Валерка любил разглядывать книжки с кар¬тинками, на которых были нарисованы другие дети. Но это вовсе не означало, что он видел их только нарисованными. К нему забегали соседские маль¬чишки, приносили игрушки, сиде-ли и разговаривали с ним о важных мальчишеских пустя-ках, но, устав от сидения, вскакивали с места и убегали во двор, где носились друг за дружкой с криками и смехом.
А Валерка оставался дома...
Но потом мама прикатила ему большое удобное кресло на резиновых колёсах с множеством блестящих спиц. Это был почти что велосипед, только крутить надо было руками, а не ногами. Валерка так и называл кресло - «мой велосипед». Теперь он самолично выбирался не толь-ко на лоджию, но и раскатывал по двору, и даже выезжал на улицу, где газовали грузовые машины и проносились лёгкие разноцветные «жи¬гулёнки» и «Москвичи».
Валеркина мама работала на зареченском судо¬строительном заводе секретарём директора. Она печатала там на машинке приказы и сопроводи¬тельные деловые письма, а также отвечала на телефон¬ные звонки. Раньше она была простой машинисткой, но потом её перевели в секретари по просьбе проф¬кома и лично отца Матвея.
Валерка любил, когда у них появлялся отец Матвей. Он заполнял собой всю маленькую квартирку Пыхтеевых. Пышная борода его лежала поверх длинной чёрной одежды под названием «ряса». Сначала Валерка удивлялся, как это взрослый дядька с такой бородой мог вырядиться в тяжёлое платье из чёрного бархата. Потом мама разъяснила ему его ошибку. Отец Матвей добродушно ворошил Валер¬кины во-лосы и рассказывал удивительные истории из старинных времён. Люди из его рассказов проходили через всяческие испытания и оставались праведными благодаря терпению и вере в Бога. Истории отца Матвея немного походили на ро-маны Жюля Верна, только в романах тех приключений бы-ло гораздо больше. С мамой отец Матвей тоже говорил о терпении и тоже рассказывал, но уже другие истории, более скучные. Иногда мама прощалась со священ¬ником с крас-ными, заплаканными глазами.
Жизнь у Валерки текла, как горная речка. Она поми-нутно отталкивала его от берега, переворачивала на перека-тах и вообще всячески мешала. Это он сам нафантазировал про реку. С самого утра, как прос¬нётся, пытался делать всё сам, но руки и ноги не подчинялись командам, штаны вы-скакивали из пальцев, руки не желали продеваться в рукава. Это всё из-за течения, убеждал себя Валерка. Ничего, вы-дюжим.
Только в самый распоследний момент, когда уже ну никак не получается, хоть лопни, он звал на выручку маму - конечно, когда она была дома. Вместе с мамой и «батюш-кой», как называли порой отца Матвея, они придумали и сделали разные хитрости, которые позволяли Валерке быть более самостоятельным.
Очень любил Валерка читать книги, слушать радио-приёмник и смотреть в окно. Был у них сначала и телеви-зор, старенький «Электрон», но как-то он задымился и больше уже не показывал. Валерка поскучал-поскучал, да и переключился на радио и чтение. И не жалел больше о «те-леящике».
Нравилось ему крутить ручку настройки приём¬ника. Чуть повернёшь чёрненькую «шайбу» - и уже говорит дру-гая радиостанция. Вот так сдвинешь на сантиметр шкалу - и попадёшь в другой мир, за тысячи и тысячи километров от-сюда. Новости, шоу- программы, музыка. Валерка всё это любил.
Чаще всего приходилось развлекаться окру¬жающим миром, разглядывая его через окно. В те минуты, когда ма-ма или сердобольная соседка выкатывали его кресло-«велик», Валерка вдыхал воздух, со свистом пропуская его через неплотно сжатые зубы. Ветер шевелил волосы, ласка-ясь к нему. Валерка любил и ветер. Тот порой нежно шеле-стел ему что-то листвой деревьев или озорно раскачивал ветками, а то перекатывал через площадку бумажки от конфет, прошлогодние сухие листья, которые невесть как пережили очередную зиму. За теми бумажками гонялся со-седский котёнок Кузька. Он выскакивал всегда неожиданно из какой-нибудь щели, хватал на лету бумажку и тут же снова исчезал. Валерка от души смеялся над потешным «охотником», когда тот в очередной бросок таки промах-нулся - и кубарем прокатился под скамейкой этаким мохна-тым шариком. Вскочил на лапки, ошалело оглянулся, и вмиг вскарабкался на яблоню.
Был у Валерки ещё один друг, четвероногий товарищ, рыжий приземистый пёс Тимка. Хозяйка у пса умерла, и стал Тима просто дворовой собакой, следил за порядком, держался независимо и гордо, рычал на пьяных да незнако-мых, а порой мог даже куснуть какого-нибудь нахального чужака, шумли¬вого забулдыгу или бродячую псину, за-бравшуюся на чужую территорию. Гонял он и многочис-ленное кошачье племя, за что его недолюбливали жильцы- «кошатники». Но, в общем-то, Тимку жалели и подкармли-вали. Была у него собственная миска, редко пустовавшая, и место на пригорке, где он лежал и «бдел за порядком».
Подружились они с Валеркой далеко не сразу. Когда Тимка увидел кресло с Валеркой в первый раз, он подошёл и серьёзно обнюхал его - «для порядка». Затем вернулся обратно на пригорок. Валерка, в отличие от других ребя-тишек, не носился сломя голову и не шумел, чем и настро-ил Тимку в положи¬тельную сторону. Пес порой спускался со своего места, сидел рядом с креслом, но с видом незави-симым и даже равнодушным. Постепенно Валерка стал приносить ему карамельки. Он разворачивал разноцветные бумажки, сладкие липкие конфеты протягивал псу, который искоса наблюдал за действиями мальчика. Степенно под-нимался, подходил к креслу, сначала обнюхивал руку, а за-тем осторожно брал карамельку и отходил в сторону, где с достоинством хрустел
лакомством.
Как-то раз ветер сдул с колен мальчика пёструю обёртку, и она с шуршанием покатилась по серому асфаль-ту. Тут же из травы вынырнул чёрный в белых носочках Кузька, кинулся за бумажкой. Он чуть не врезался в оша-левшего от такого нахальства Тимку, на мгновение застыл на месте. Рыжий пёс рявкнул, не сходя с места, а Кузька вдруг выгнулся, грозно распушил коротенькой хвостик, по-казал крошечные белоснежные зубки, - но тут же опомнил-ся и бросился улепётывать, скользя по пыли коротенькими лапками. Всё это выглядело настолько потешно, что Валер-ка аж покатился со смеха. И показалось ему при этом, что и Тимка улыбается, дружелюбно размахивая своим пуши-стым хвостом...
С того дня признал пёс Валерку за своего хозяина. Он хоть и продолжал жить во дворе, но неукос¬нительно встре-чал Валерку, когда того выкатывали на прогулку, и прово-жал, когда прогулка заканчивалась.
Такая дружба продолжалась у них не один год, пока неожиданно не закончилась. По рассказам соседей, Тимка не принял нового слесаря-водо¬проводчика, хмурого дядьку с испитым лицом. Он как- то даже не пустил того в подъ-езд, где жили Пыхтеевы, и даже куснул его, когда слесарь начал кричать и размахивать гаечным ключом. Тот ушёл, но скоро приехала машина, оттуда вылезли два незнакомца и бросили Тимке кусок мяса. Пёс кусок тот обнюхал, и, на беду свою, съел. Скоро он повалился набок, незнакомцы подняли его, забросили внутрь машины, и увезли. Больше Тимка во дворе не появлялся. Жильцы, которые пса под-кармливали, несколько дней о нём говорили, но вскоре за-были. Не забывал друга лишь Валерка. В то время у него уже был компьютер, и он старательно «нарисовал» себе пса, похожего на сгинувшего Тимку.
Долго он набирал специальную программу, состояв-шую из хитроумной системы различных значков и симво-лов, которые, занесённые в элек¬тронное нутро «Ай-Би-Эма», графически перевоп¬лощались в знакомое создание. Пусть электронный рисунок-Тимка и жил лишь на экране цветного монитора, но это было всё, что осталось от на-стоящего замечательного пса. Валерка даже разговаривал со своим другом, совершившим такую вот реинкарнацию.
Мы для того нарисовали столь подробную картину про дворового пса, что переход его на новый, электронно-графический уровень навёл подросшего Валерку на одну замечательную мысль. Дело в том, что увлечённый воз-можностями, которые откры¬вались ему при помощи этого кибернетического устройства, он проштудировал огромное количество соответствующей литературы, благо свободно-го времени у него было больше, чем у остальных подрост-ков его лет. Там же он прочитал, что мозг человека подаёт сигналы для действий на руки или ноги через нервную сис-тему, с помощью электро¬импульсов слабой частот. Что это, как не принцип работы с компьютером? Вообще, скопление серых клеток головного мозга напоминали ему электрон-ные микросхемы-чипы, из которых состояла рабочая часть компьютера.
Когда же из набранной программы получился пёс Тимка, весело махавший хвостом с экрана мони¬тора при виде хозяина, Валерка решил завести туда мальчишку - и тоже Валерку, то есть подобие самого себя. Что тут ска-зать? - задачу он поставил перед собой сложнейшую. Не забывайте, что те действия, которые вы можете совершать легко и даже играючи, бедному Валерке стоили колоссаль-ных усилий. Ведь тело его не слушалось, вещи валились из рук, а пальцы не желали сжиматься и тянуться в ту сторону, куда нужно было Валерке. Добрый врач Павел Андреевич объ¬яснял, что его нервная система больна, поэтому и не может в полной мере передать всю информацию, которую мозг мальчика посылает своим конечностям. Команды пу-таются, теряются, и в результате всё напоминает детскую игру в «испорченный телефон». Игра игрой, но всё это очень мешало парнишке.
Павел Андреевич сказал, что когда-нибудь в будущем болезнь его будет поправимой. Люди научатся лечить нервную систему, настраивать её, как телевизионную ан-тенну, на лучшую передачу. Павел Андреевич объяснял своему старому пациенту Валерке, что нервы являются не только передающей, но и принимающей системой, с помо-щью которой организм может подпитываться космической энер¬гией. Валерка внимательно слушал рассказы добряка- медика с задумчивыми глазами о йогах из далёкой страны, которые с помощью специальных упраж¬нений достигают удивительных способностей и могут длительное время су-ществовать на этой энергии, которой пронизано всё вокруг, всё пространство. Другие удивляются, как это йоги могут жить, меся¬цами не питаясь ничем. А они просто научились пользоваться другим источником энергии, лучшим, чем наше - примитивно-животное, от сжигания жиров, белков, углеводов, с попутным обилием всяческих отбросов и шла-ков, от которых изнашивается и стареет организм.
Валерка спрашивал умного доктора, почему же все люди не хотят на космическую подпитку, но тот 10
загадочно улыбался и говорил, что время то ещё не пришло, что лишь очень немногие достигают ПРО¬СВЕТЛЕНИЯ. Слишком от многого человечеству отказать-ся трудно, поэтому абсолютное большинство предпочитает закрывать глаза на, казалось бы, очевидные вещи, и про-должает жить «по старинке». Это называется - «ничто че-ловеческое нам не чуждо».
Павел Андреевич рассказывал интереснейшие вещи, жаль только, что бывал он у Пыхтеевых очень редко. Ва-лерка компенсировал дефицит личного общения работой на электронной машине. Мама Валерки, видя, что сын умуд-ряется ловко - не смотря ни на что - управляться с «мы-шью», старалась не мешать ему, занималась чем-нибудь в другой комнате или даже, что редко бывало прежде, уходи-ла к соседке. Валерка знал, что у мамы тоже появился друг, работавший на том же заводе, что и мама. Был он инжене-ром и звали его Петр Степанович, а фамилия у него была - Симаков. Правда, домой к Пыхтеевым он пока ещё не при-ходил. Валерка думал, что из-за него. Но с мамой на эту те-му он не заговаривал, опасаясь, что разговор тот опять бы закончился слезами, которых он у мамы уже не мог видеть. Пусть уж идёт всё как идёт. Пока. А там видно будет.
Мальчик в мониторе бегал, как другие ребята, пры-гал, играл с Тимкой и даже разговаривал с Валеркой через звуковой канал-модулятор. Конечно, это была всего лишь компьютерная программа, но Валерке это нравилось, вот только глаза уставали от экранного мерцания. Тогда он га-сил монитор, откатывался от стола и отдыхал. А затем или брал книгу или возвращался к клавиатуре.
Мальчишку на экране он всё улучшал, делал объём-ней, подвижней и веселей. Всё это так и осталось
бы игрой,, но получилось, что после победы в очередной «Олимпиаде» с физико-математическим уклоном ему сде-лали шикарный подарок, при- поднесли модем - компью-терную «примочку», позволявшую выходить в большой компьютерный мир. Собственно говоря, и компьютер ему достался таким же образом - за победу в «Олимпиаде». Ва-лерка был тогда страшно горд за себя и маму. Кипу коро-бок к ним привезли на машине, и два бородатых дядьки в очках установили в уголке, у него в комнате, весь ком-плекс: клавишный блок, цветной монитор с защитным эк-раном и высокую коробку системного блока с дисководом. Было ещё несколько пластинок - мини-дисков с разными программами, в том числе и игровыми, так что Валерка был занят на несколько ближайших недель.
Приставка-модем поразила подростка. Реакция его была схожа с реакцией человека, всю жизнь прожившего в маленьком посёлке и вдруг очу¬тившегося в центре про-мышленного мегаполиса. Обилие информации просто ог-лушало. Казалось, что сквозь экран он получил возмож-ность заглянуть в другой мир. И этот мир, казалось Валер-ке, не имел границ. Теперь он мог общаться с другими ре-бятами, тоже торчавшими у своих аппаратов - вместо того, чтобы бегать друг за дружкой, разыгрывать фут¬больный матч или мчаться на ручку ловить рыбу. И Валерка ОБ-ЩАЛСЯ. Пригодились уроки английского, который он штудировал на дому. Валерка и маму пытался приобщить к этому делу, но она лишь отмахивалась. Понятное дело, ведь на ней висело всё домашнее хозяйство. Большое дело, что Валерка, хотя бы частично, снял заботу о сыне с мате-ри.
Теперь пёс Тимка и компьютерный мальчик пересе-лились в новый мир Интернета. Валерка играл с ними на просторах виртуальной реальности. Но всё ещё не хватало нескольких крайне необходимых вещей, и самое главное - особого шлема, который позволял переживать всё проис-ходящее на ниве электронного чуда почти что вживую. На шлем этот у мамы не было денег, так как жили Пыхтеевы довольно скромно, и, если бы не эти дорогие подарки, то техники «1ВМ» не видать Валерке, как своих ушей. Но мальчуган не унывал и надеялся на лучшее.
Кроме Тимки, он подружился с мальчиком, нет - с юношей, Эддом, который жил - в это трудно поверить - в Австралии. Эдд заинтересовался стран¬ным абонентом, ко-торый порой строил фразы по несколько раз, с ошибками, но тут же исправляясь. Сначала он принял Валерку за но-вичка, только что шагнувшего в мир Интернета, но скоро понял, что ошибается, что тут что-то другое. Эдда новый знакомый заинтересовал, а потом они сдружились. Эдд рассказывал о ферме, где он проживал с отцом, матерью, а также братом и двумя сёстрами. А ещё у Эдда был свой кенгуру по прозвищу Джон. Он даже изобразил его на эк-ране, а Валерка в ответ ввёл в программу Тимку. Пёс бро-сился на кенгуру, и ребята здорово посмеялись.
Через Эдда Валерка познакомился ещё с нес¬колькими ребятами, с которыми Эдд общался, не обращая внимания, что его собеседники находятся за тысячи и ты-сячи миль. Юо из Гонконга, Стив из США и Луис из Сан-Пауло. И ещё Джина, которая про¬живала в маленьком итальянском городишке. Все они приняли Валерку в свою компанию, где каждый был асом в общении через компью-терную сеть.
Сейчас Валерка мог в любой момент - хоть среди но-чи - сделать вызов и скоро по серебристому полю экрана начинали скакать буквы, складываясь в слова, или появля-лось изображение - к примеру, фото¬графия, где улыбались Эдд или Луис или девчонка Джина с вьющимися тёмными локонами. Тогда Валерка радовался вместе с ними и готов был вечно давить на клавиши, или управляться с «мышью» непослушными, чужими пальцами.
Как-то, в очередной раз при посещении семьи Пых-теевых Павлом Андреевичем, они уединились с мамой Ва-лерки на кухне, откуда скоро потянуло свежезаваренным чаем из смородины, шиповника и разных других лесных и садовых трав. Вплетался в этот круговорот ароматов и сладковатый валериановый дух. И слышны были приглу-шённые всхлипывания из- за плотно закрытой двери. Ва-лерка сжал зубы и заставил себя переключить всё внимание на другого Валерика - здорового, пусть и нарисованного. Тот махал ему рукой из монитора, словно звал ТУДА, к нему, в свободный электронный полёт по волнам индукци-онной активности. «Ты - это я, мы - одно целое».
«Мы - одно целое».
Он даже прошептал эту фразу, прикрыл веки и пред-ставил себе, как он летит, свободно раскинув руки, лёгкий, как пёрышко из подушки, нет, ещё легче, ветер подталки-вает его снизу и сзади, а он хохочет, будто в нос ему попа-ли пузырьки из гази¬ровки. Где-то позади осталось тело, - пустой кокон, выпустивший из своих недр его, Валерку. Захватило дух, и он открыл глаза.
Мальчик на экране парил и смеялся, как мгно¬вение назад сам Валерка. И он ПОМНИЛ то чувство, которое пе-реполняло его, сочилось из всех пор.
На следующий день Валерка рассказал всё Эдду. Тот уже знал о БЕДЕ своего российского друга и сочувствовал ему. Далёкий австралийский парнишка отвечал Валерке, но трудно передать эмоциональные всплески посредством бу-квенных символов. Тогда Валерка поделился с Эддом сво-ей мыслью о том, чтобы слиться со своим электронным двойником. Вот только технических средств для такой по-пытки было маловато.
Поделился Валерка с Эддом своими мечтами - и по-забыл. Ведь надо было и дальше жить, что-то делать, тор-мошить маму, которая снова стала приходить домой с за-плаканными глазами. Её друг, инженер, попал в больницу. Всё одно к одному. Почему на наши головы сыплется столько несчастий? Валерка иногда задумывался над этим, но, как правило, ненадолго. Ведь в юности гораздо больше поводов для оптимизма, чем в более зрелом возрасте.
А скоро в дом Пыхтеевых посыпались посылки. Большие заграничные коробки. Из Австралии, Гонконга, из Италии, ещё откуда-то, и ещё, и ещё... Мама пугалась и не понимала причины, а вот Валерка сразу понял всё. Это его друзья из СЕТИ расстарались и устроили ему сюрприз.
Чего только не было там, внутри пластиковых паке-тов и картонных коробок! Виртуальный шлем, и блок, рас-ширяющий оперативную память, и новый «навороченный» «Виндзор», и целая куча дисков с программным обеспече-нием... и масса других прибамбасов.
Целыми днями теперь Валерка пристраивал к «1ВМке» новые «примочки». И его друзья были здесь, со-ветовали, подсказывали. Мама подходила, загля¬дывала че-рез плечо, вздыхала и уходила к себе. Валерка был очень занят, но всегда прижимался щекой к маминой руке, когда чувствовал её на своем плече.
А когда мама уходила, Валерка торопливо надевал на голову шлем, соединённый кабелями с электронными бло-ками, и на экране змеились диаграммы. Если бы вдруг здесь оказался каким чудом Павел Андреевич, то он сказал бы, что Валерка снимает энцефалограммы головного мозга. Валерка же думал: вспоминал о себе, о том, каким бы он хотел быть, а диаграммы змеились, ломались, снова по¬крывали собой весь экран...
Объём памяти заполнялся.
Временами Валерка выводил на монитор своё ком-пьютерное отражение, и тот, другой Валерик разговаривал с ним, отвечал на вопросы, что-то советовал сам. И тогда наш герой понимал, что его двойник ничуть не менее реа-лен, чем Эдд или Джина. Он даже доверял тому, второму себе, общаться со своими далёкими друзьями. И - удиви-тельное дело - никто из них не понял, что с ними разгова-ривал кто- то другой, а не сам Валерка.
Кажется, его план удался, и компьютерный мальчик становился реальностью. Но оставалось самое главное. За-ставить себя ПОВЕРИТЬ, что его поступок НЕ ПОВРЕДИТ маме. Ведь она его всегда понимала, а, значит, поймёт и сейчас. Поймёт, что он сделал ЭТО не только для себя, но и для неё - чтобы освободить... от плена?., от обузы?.. Нет, ни он, ни мама не считали своё проживание в этом мире чем-то тягостным. Скорее, он сбрасывал с себя отслужившую оболочку.
Подсоединив своё тело и голову к расширенному объёму компьютерного блока, Валерка запустил аппарат на полную мощность. Тело его пронзили судороги. Они отли-чались от тех, природно-цереб¬ральных. Электронное поле принимало его к себе, в себя. Валерка сцепил зубы и за-крыл глаза. Но всё равно он видел молнии и вспышки ярко-го света.
Внезапно страшный рывок сорвал его с места, и он закувыркался в воздух, пытаясь поймать непос¬лушными пальцами кожаные подлокотники кресла. Но их не было. И он летел. Вопреки ожиданию, не ударился о жёсткие доски пола - и поразился этому... а потом широко раскрыл глаза.
Он не верил себе, БОЯЛСЯ поверить, но, тем не ме-нее, парил в воздухе, как в том давешнем сне, - и тело его пело, мышцы играли, а в ушах цимбалами и литаврами би-лась торжественная мелодия. Он ЛЕТЕЛ, летел, как птица, нет - как дух, как абсолютно свободная личность, свобод-ная от мирских сует и физических законов, от боли и ужа-са, от одиночества и безысходности! Он мог по своему же-ланию подняться или опуститься ниже, туда, в пушистые нагро¬мождения облаков, или вернуться назад, где смутно серебрился квадрат пространства, за которым темнел сгорбленный силуэт...
Валерка знал, ЧЬЯ это фигура ТАМ, по ту сторону неба. Это был он сам, вернее, его оболочка, кокон, из кото-рого он, наконец, вырвался. Сейчас он получил свободу - и с криком восторга перекувыр¬нулся на лету. На миг его пронзила мысль о маме. Мама?! Но она может позвать его - и он поговорит с ней, отсюда, с летучего простора, из ки-берпрос¬транства, ставшего реальностью, пусть хотя бы для него одного. Но одного ли? Это он выяснит позже. А пока помчится для общения со своими друзьями.
Пора им увидеть его воочию.
Последний раз мелькнул на экране летающий маль-чишка - и исчез, растворился в кипении элек¬тронных спо-лохов. А скоро и монитор потух. Всплыло и замерцало со-общение.
«Не волнуйся, мамочка, со мной всё в порядке! За-пусти программу, на которой написано «Валерка» -и я при-ду!»
Тело завалилось на спинку кресла, сползло, руки бес-сильно свесились, глаза закатились, грудь едва заметно поднималась и опускалась, всё реже и реже...
Кто-то снаружи царапался, пытаясь попасть ключом в замочную скважину...