Его уложили на стол томографа и вручили пульт с большой красной кнопкой, предупредив, что, если станет совсем невмоготу, подать сигнал этой кнопкой. Препарат, что ему ввели в вену, должен вызывать приступ сердечной слабости, но бояться не надо - это будет кратковременно. Надели наушники, и стол вместе с ним стал медленно втягиваться в кольцо аппарата. В этом кабинете два дня назад ему делали исследование позвоночника. Опять возникло ощущение полного и беспокойного одиночества, которое усиливали очень резкие, ритмично возникающие в наушниках, гудки. Он старательно выполнял, бывшие уже знакомыми, команды, подаваемые спокойным женским голосом : «Nicht atmen!», « Einatmen!» и ждал, когда уже начнется самое главное. Внезапно он почувствовал, что умирает. Сердце перестало биться, как ему казалось, и всем телом завладела какая-то невероятная, никогда раньше не испытываемая им, чудовищная усталость, словно он на велосипеде взбирается на вершину Эвереста. Еще мгновение, и он нажал бы на кнопку тревоги - настолько реальной была прочувствованная им угроза остановки сердца. Но в самый последний момент кто-то высочайше повелел отменить смертную казнь, и кровь снова устремилась по жилам.
Женщина, проводившая исследование, сообщила с легким оттенком сочувствия, что на передней стенке сердца имеется большой рубец, вследствие перенесенного когда-то инфаркта. Странно, но он совершенно спокойно отнесся к этому известию. Все ведь в прошлом, и он жив. Он только стал прикидывать, когда же это могло с ним случиться? И вспомнил, что два года назад у него возник приступ мерцательной аритмии, без всякого болевого синдрома… Но чувствовал он себя плохо и согласился на капельницу, а вечером пошел домой. На ЭКГ инфаркта не было, как уверяла его Лариса Асановна, кардиолог.. Он всегда подозревал, что ЭКГ – это не стопроцентная диагностка ишемии сердца. Сколько раз у него потом снимали пленку и никто никогда не находил перенесенного инфаркта…
- Большой рубец?
- Трансмуральный. Вам показана коронарография. Я напишу об этом в своем заключении. – сказала врач, помогая ему подняться со стола.
« Ну, бог с ним, с инфарктом. – думал он, облачаясь в свои одежды в соседней комнатке. – Главная его проблема, ради которой он приехал в Германию – это ноги. На завтра назначена заключительная встреча с Гюнтером. Посмотрим, что скажет Гюнтер. Встреча в два часа, а с утра Ира еще запланировала консультацию нейрохирурга в травматологической клинике. На самом деле это важно – боли в ногах могут быть вызваны сужением спинального канала, которое нашли при томографии позвоночника и прежде, чем вмешиваться на сосудах, надо исключить неврологический компонент». Межпозвоночный диск он повредил лет двадцать назад - на даче в деревне, когда попытался в одиночку втащить по откосу на шоссе прицеп с катером, чтоб ехать на рыбалку. Обычно ему помогал в этом тесть, но в тот раз он решил, что справится сам. Когда переднее колесо прицепа уже выкатывалось на асфальт, он почувствовал, как в пояснице что-то тихо лопнуло, мгновенно уколов предательской болью. Разогнуть спину уже не смог, и в дом его заносили на руках. Почти полтора года мучили боли в спине, он волочил ногу при ходьбе, с кровати сползал предварительно поворачиваясь на живот… никакие лекарства не помогали, но прошло время и боли исчезли сами собой. Так что основания для консультации нейрохирурга были.
Клиника, где занимались лечением заболеваний опорно-двигательного аппарата, располагалась на улице, шедшей параллельно Аукамм аллее , по другую сторону парка. Белый, одноэтажный корпус. В небольшом отдалении , ниже по склону холма находились знаменитые на весь город термы. Именно в эту клинику накануне поступила на операцию жена главы метростроя, о которой говорила Ира, прошедшая ее проведать , пока его осматривал врач. Высокий, спортивного вида доктор после краткого и, как ему показалось, поверхностного осмотра высказался в том смысле, что необходимо провести тест – в спинномозговой канал введут препарат, и если боли исчезнут, то операция может дать эффект, если нет - оперировать нецелесообразно. Договорились, что решение он примет после завершения обследования в ДКД, то есть на следующей неделе.
Разговор с Гюнтером тоже не принес удовлетворения. Внутренне он никак не хотел соглашаться с Гюнтером, который корректно и упрямо убеждал его в том, что главную угрозу для него сейчас представляет сердце, а не облитерирующий атеросклероз бедренных сосудов, который безусловно имеет место, но в первую очередь надо лечить сердце. И он, как врач-куратор, настоятельно рекомендует выполнить коронарографию, в понедельник, тем более, что в понедельник выходит из отпуска профессор Дитц - лучший кардиолог клиники. Пришлось подчиниться…
Из кабинета вышел разочарованным и раздраженным. До такой степени, что даже не удостоил ответной улыбкой медсестру-секретаря , когда выходил из кабинета. Спустившись с Ирой в кафе, он взял себе салат и второе блюдо, решив пообедать тут, чтоб не ходить сегодня в город.
- Ты чем-то расстроен?
- Ну, видишь ли… Я рассчитывал получить здесь нечто радикальное по части лечения моих ног. Готовил себя к возможной операции, к стентированию сосудов, или шунту…А он даже не заикнулся об этом. Все сваливает на сердце. Умывает руки, в общем.
- Ты считаешь, что он не прав? Он же специалист, ему виднее…
- Нет, я не сомневаюсь в его профессионализме. Просто я по своей серости рассчитывал на другое. Ладно, хватит об этом. Что Тенгиз?
- Он предлагает завтра совершить загородную прогулку. Мы заедем за тобой в десять часов. Идет?
- Прекрасно.
Он посмотрел на Иру. Солнце било ей в глаза, но она не опускала черные очки со лба, предпочитая, как кошка, жмуриться от яркого и теплого света. Было видно, что она получает от этого удовольствие.
- А что твоя новая питерская подопечная?
- Приятная, симпатичная женщина, простая. Но - трусиха, боится предстоящей операции.
- Значит, еще и умная.
- Ой, ты мне напомнил.. Я же совсем забыла – она просила купить для нее кое-что в аптеке… Ты сейчас куда?
- К себе в отель, а потом хочу наведаться в ваши местные бани, что в двух шагах отсюда.
- Очень хорошая идея. Я сама обожаю плескаться в бассейнах и с радостью составила бы тебе компанию, но времени нет. Опять за сигарету? Ты ведь только что курил.
- Прости, прости меня, муттер Тереза, как я прощаю тебе твою настырность в моем перевоспитании.
Она схватила его за руку и попыталась сломать еще не зажженную сигарету.
- Ладно, ладно. Сдаюсь. Какие крепкие у тебя руки!
- Ага, а характер еще крепче. Спроси у Гизо. Был бы ты моим мужем, я заставила бы тебя бросить курить. И пока ты здесь, я не дам тебе спокойной жизни, учти.
- В таком случае ты не будешь отличаться от остальных женщин. Никто из них не давал мне спокойно жить. Кроме , Лены… Что там с собой положено брать? Плавки, полотенце..
- В принципе все можно приобрести на месте, но зачем тратиться, если есть свое.
- Глубокая мысль. Ею можно объяснить многое в нашей жизни.
- Не прикидывайся философом. Ты ведь хирург.
-В прошлом. Увы, все в прошлом. - ответил он, театрально вздохнув.
Цвет ремешка обозначал проплаченное время. Он заплатил за три часа и получил оранжевый браслетик. Внутри все напоминало « Каракалиа термах» в Баден-Бадене, но все же было не таким роскошным, как там Здесь не было гротов с водопадами, мраморных статуй, «быстрой волны».. Хотя сами бассейны, и закрытый, и открытый, были просторнее и понравились ему, пожалуй, даже больше. Приятно было постепенно погружаться в воду, нисходя по широкой, кафельной лестнице с чуть заметной высотой отполированных ступенек. Собственно, восторг ощущаешь уже сразу, когда из раздевалки выходишь в огромный зал , наполненный гулкими возгласами, со сверкающе голубым посередине, где по-другому звучат голоса на фоне шума плещущей воды, где по-другому выглядят люди, где воздух пропитан теплой, влажной негой, и ты в этом мире на равных со всеми правах. Плавая, он перепробовал все виды бурлящих фонтанов, бивших в разных точках бассейна, наслаждаясь производимым упругими струями массажем. Подсветка, шедшая со дна, позволяла увидеть мельчайшие, как пыль, белые пузырьки, насыщавшие минерализованную воду. В открытый бассейн вела дорожка, перегороженная по линии раздела легко раздвигающимися , пластиковыми шторками Снаружи царил жаркий, летний день, и многие купальшики устраивались загорать на зеленой травке вокруг чаши бассейна - на шезлонгах или прямо на траве, подстелив полотенца.. Через высокое проволочное ограждение была видна стоянка автомобилей и дорожка в парке, по которой он добирался из отеля. Отдыхая, держась за поручень у края бассейна, он мечтал, как было бы славно, если такие вот «бани» появились бы и в наших городах. Не надо проходить никаких медосмотров, приобретать абонементы, быть привязанным к определенному времени… приходи, когда хочешь и купайся. Блага цивилизации…вот одно из них. Ведь, как это снимает стресс, бодрит, позволяет ощутить радость жизни. А в радости жизни мы отстали больше, чем в экономическом развитии. Мы напичкали наши столицы торговыми комплексами, универмагами, автосалонами, почему-то именно им отдав приоритет, и терпим старые зоопарки, ужасные пляжи, примитивные бассейны… на всю страну ни одного Дисней-ленда. В восьмидесятые годы он пару месяцев ходил по абонементу в бассейн на Невском. Бассейн был устроен в здании лютеранской церкви. Зарождение такой идеи в чьих-то головах нельзя объяснить просто атеизмом… Христос рассвирепел, когда увидел в храме менял и торговцев голубями, и опрокинул их лавки… Интересно, что бы он сделал, обнаружив плавательные дорожки перед алтарной стеной? Во всяком случае, текст Нового Завета стал бы более остросюжетным.
Его зависть распространялась и на красивую, молодую пару, резвившуюся в воде в двух метрах от него, замеченную им еще в закрытом бассейне. Им было лет по двадцать пять. Очень красивая, белокожая брюнетка с нежным, благоухающим телом в черном открытом купальнике и загорелый, вихрастый крепыш, похожий на турка. В прозрачной, светло-голубой воде подвижное тело молодой женщины, утрачивая четкость контуров, приобретало еще большее совершенство. Глядя на них, он завидовал не столько этому юному любовнику, вьющемуся вокруг своей подруги, желая оказаться на его месте. Он завидовал им двоим, их возможности наслаждаться своей любовью так комфортно, и комфорт этот был для них обыденным, естественным. Наверное, это поколение уже не может представить свою жизнь как-то иначе.
Он полностью использовал свои три часа, пару раз выбираясь из бассейна, чтоб посохнуть в шезлонге. Перед уходом принял душ и воспользовался феном, и прежде, чем окончательно покинуть термы, поужинал в кафе в вестибюле, чтоб уже не возвращаться к этому вопросу сегодня. В отеле к услугам проживающих предоставляли только завтраки..
…. Монастырь, куда его везли Тенгиз с Ирой, был известен тем, что в его стенах снимали фильм «Имя Розы» по роману Умберто Экко, с Шон О.Коннори в главной роли. Местечко в прирейнской возвышенности называлось : «Eberbach». Они немного поплутали по близлежащим деревенькам, прежде, чем нашли дорогу к монастырю.
- «Eber» - это вепрь, кабан… «Кабаний ручей» - так?
- А ты, действительно, неплохо знаешь немецкий. – похвалила Ира его познания. – Вот Гизо не знал, как переводится «eber».
Он хотел ответить, что случайно узнал это слово, когда читал в оригинале «Песню о Нибелунгах», оно упоминается там при описании охоты Зигфрида и почему-то запомнилось, но решил промолчать.
- Гизо, ты опять свернул не туда!
- Почему не туда? Я правильно еду. Это ты все забыла.
Тенгиз привык выслушивать, что он вечно не прав, и смирился с этим, но про себя был уверен, что правда чаще всего оказывалась на его стороне. Он очень старательно вел машину. Одет он был в светлую рубашку с короткими рукавами и поношенные джинсы, и новенький «Merzedess» не прибавлял ему солидности. На территорию монастыря машин не пускали, и пришлось довольно много идти пешком, преодолевая не крутой, но протяженный подъем к монастырскому замку. Как назло у него разболелись ноги. Припекало солнце, и хотелось спрятаться в тень, но окружавший замок лес был все-таки поодаль, а от ручья, через который они прошли по бревенчатому мосту , не веяло прохладой. И все же именно солнце и ярко-синее небо над зелеными холмами позволяли во всей красе увидеть этот цветущий уголок с невысоким, белостенным замком под темной черепичной крышей и башенкой с крестом. А внутри было прохладно и мрачновато. Они вошли в продолговатый зал с высоким сводчатым потолком и совершенно голыми стенами из серого, необработанного камня. Свет проникал через единственное арочное окно в дальнем торце зала. Зал был заставлен креслами, как концертная площадка. Благодаря хорошей акустике здесь когда-то зачитывали устав ордена, а сейчас устраивали вечера симфонической музыки. Единственно, что хоть как-то украшало предельно аскетичный интерьер были высеченные на участке стены каменные барельефы рыцарей в полный рост. Один из них в доспехах, но без шлема, стоял, смиренно сложив в молитве руки на груди, обнаженный меч отставлен в сторону… Рыцарь, как две капли воды, был похож на персонаж из массовки фильма «Александр Невский» - такие же рассыпанные по плечам светлые волосы, прямой лоб, прямой нос, волчий взгляд.
Остальные залы монастыря тоже были пусты - только голые стены, и не могли вызвать никакого интереса. Единственным их достоинством, которое он оценил, была прохлада. Но погреб, куда они спустились под конец осмотра, восполнил наглядные пробелы в истории монастыря. В большой, просторной галерее под еще более мрачными, каменными сводами стояли старые , деревянные прессы, служившие давильнями для винограда. Внушительные по размерам сооружения почернели от времени, но вызывали уважение мощью дубовых балок, тяжестью каменных жерновов и , казалось, могли простоять еще тысячу лет. Виноделие было основным источником доходов монастыря с момента его основания в двенадцатом веке. Через стеклянную дверь в соседний зал можно было разглядеть выложенные в бесконечный ряд огромные бочки, тоже почерневшие за столетия, где и сейчас хранилось вино. Погреб освещался только огнями свечей, установленных на каждой бочке. По определенным дням здесь устраивали дегустацию вин с последующей продажей. Но в этот день зал был закрыт.
Гуляя по залам, они не заметили, куда подевался Тенгиз, а он, оказывается, в это время предпочел побродить по монастырскому парку, и они нашли его, разглядывающим выставку бронзовых фигурок на травяном газоне под открытым небом, среди конусообразно остриженных кустарников. Особенно восхитил его мальчик в пастушьей шляпе, играющий на свирели. Тенгиз рассматривал бронзового пастушонка с таким простодушием и изумлением, как ребенок диковинную, говорящую куклу. Когда они окликнули его, он обернулся к ним с, еще не успевшей избавиться от восторга, улыбкой…
В воскресенье он был предоставлен самому себе. Вынужденный всю неделю рано просыпаться, чтоб успевать в клинику на обследования, он решил поспать подольше, и поднялся с постели бодрым, с давно забытым ощущением полного телесного здоровья. Так случалось редко, чтоб в организме ничего не болело, не скрипело, чтоб живот был подтянут, а ноги готовы были бежать стометровку. Он с удовольствием принял душ и побрился, придирчиво разглядывая свою физиономию в зеркале. Иногда он любил одиночество пробуждения, находя в этом какую-то особую свободу, позволявшую помечтать о своем обновлении.
Он занимал уютный одноместный номер на втором этаже другого, не основного, корпуса отеля. Окна выходили во дворик, где в разнобой были расставлены круглые столики на тонких, ажурных ножках. Наплыва жильцов в отеле не наблюдалось, и обычно столики пустовали. Сейчас там сидели две тучные мусульманские женщины в черных хиджабах , присматривающие за своими маленькими детьми.
«Шведский стол», предлагаемый на завтрак в ресторанчике отеля, был не шикарен, но вполне достаточен, чтоб вкусно и сытно поесть. Он пришел поздно, перед самым закрытием, и завтракал один в пустом зале. Под конец взял свою чашку кофе и вышел с ней во дворик, чтоб иметь возможность курить, потягивая кофе. Мусульманское семейство ушло, и он снова оказался в одиночестве , теперь уже на пленэре. Небо, с утра затянутое тучами, обещало пасмурную погоду на весь день, и это устраивало его, холод он переносил лучше, чем жару.
Он стал думать о предстоящей коронарографии.. Эта процедура была хорошо знакома ему. Кстати - ведь именно коронарографией предложил ему заняться младший Колесов, когда он пришел после армии к нему узнать, нет ли вакансий хирурга в клинике? Колесов ответил, что все места хирургов заняты, а вот в кабинет ангиографии он мог бы его устроить, а там через годик, может, что-нибудь измениться и можно будет перевестись на хирургию. Три дня он раздумывал, но в конце концов отказался - терять еще один год после впустую проведенных двух армейских… так можно навсегда распрощаться с хирургией. Он извинился перед Колесовым за доставленные хлопоты - тот уже договорился с отделом кадров института, и отправился искать счастья в больницу №1, где проходил интернатуру. Первым, на кого он наткнулся, входя в хирургический корпус, был куда-то спешивший Гаврилов. «Конечно, Вы наш. И думать нечего» - глубоко-значительно одобрил его выбор Гаврилов, ничуть не изменившийся за прошедшее время.
Всерьез заняться ангиографией пришлось много позже, в аспирантуре, когда писал диссертацию. Он сам избрал себе тему - регионарная внутриартериальная терапия в комплексном лечении разлитого гнойного перитонита. Для этого надо было овладеть техникой катетеризации ветвей брюшной аорты, в частности верхней брыжеечной артерии. По методике Сельдингера. Обучался он в НИИ радиологии, в Песочной, у зав. отделением ангиографии - молодого, остроумного парня и прекрасного мастера своего дела. Процедура выполняется под местной анестезией, под паховой связкой находишь пульсацию бедренной артерии, узким, «глазным» скальпелем делаешь крошечный надрез кожи и специальной иглой, созданной по принципу троакара, прокалываешь артерию сразу две стенки, и переднюю, и заднюю. Затем, вынув стилет, медленно извлекаешь иглу, пока острие иглы не окажется в просвете сосуда - в этот момент из иглы начинает хлестать кровь, и тут же в иглу вводишь проводник, продвигая его выше в аорту. Иглу по проводнику убираешь и на проводник насаживаешь рентгеноконтрастный катетер, специальным образом отмоделированный, проводник извлекаешь, а дальше под контролем рентгеновского изображения манипулируешь катетером, продвигая его по просвету аорты, пытаясь попасть клювом катетера в устье нужного сосуда. При этом ориентируешься на рентгеновское изображение, на монитор. С опытом приходит понимание, куда внедрился катетер, но для контроля обязательно вводится контраст, и аппарат делает снимок - собственно ангиограмму, подтверждающую, что катетер установлен правильно. По такому же принципу производят и коронарографию, заводя катетер в венечные артерии сердца, и вентрикулографию для исследования полостей сердца и многие другие исследования сосудов, и не только исследования , но и лечебные процедуры: установка стентов, пломбировка и т.д.
Первую самостоятельную катетеризацию он выполнил уже в больнице. Сложность состояла еще и в том, что в хирургическом корпусе не было сериографа, а только обычный рентгенаппарат с видеоприставкой, не было и автоматического шприца, так что контраст приходилось вводить вручную, но все же им удавалось выполнять катетеризацию верхней брыжеечной артерии. В первый день после операции по поводу перитонита, он брал больного в рентгенкабинет, устанавливал катетер и оставлял его в артерии на несколько дней. Через катетер в палате реанимации вводили необходимые препараты, прямо в артерию, снабжавшую кровью практически весь кишечник. За три года работы над диссертацией он выполнил шестьдесят катетеризаций у пациентов с разлитым гнойным перитонитом. Серъезных осложнений, связанных с катетеризацией не было, но однажды он натерпелся страху… Пожилая пациентка с перитонитом, вызванным перфорацией опухоли толстой кишки.. Из-за выраженного атеросклероза бедренных сосудов проводник никак не удавалось провести в аорту, после нескольких попыток сделали скопию и увидели, что проводник свернулся «бабочкой» в сосуде и ни туда, ни сюда… В таких случаях ничего, кроме мата, не приходит в голову. И ни туда, и ни сюда… Рискуя разорвать артерию, он все-таки приложил усилие и выдернул проводник, все обошлось. Через прокол другой, левой артерии удалось осуществить катетеризацию..
Теперь ему на своей шкуре предстоит испытать то, что он столько раз проделывал над другими. Как интересно поворачивается жизнь.. По крайней мере, он не боится. Интересно, что лучше - знать или не знать о том, как все будет происходить и, что может тебя поджидать при этом? Владение информацией не оставляет места воображению, а именно воображение порождает страх. А твоя информированность в этом вопросе практически абсолютна. С другой стороны ты информирован и об осложнениях. Евстигнеев умер во время коронарографии в Англии. Его близкие уверены, что это случилось потому, что он, как гениальный артист, вообразил и «сыграл» свою смерть. Красивая версия… Просто клюв катетера перекрыл и без того критически суженный просвет артерии сердца, кровь перестала поступать и… инфаркт. И никто не гарантирован от такого исхода, и ты в том числе. И все же, что лучше - знать или не знать? Почти гамлетовский вопрос…
За то время, что он сидел во дворе, небо потемнело, и вдали стали раздаваться раскаты грома. Вот грозы-то не надо бы… Он собирался пойти в термы, а работают ли они в грозу? Ведь открытый бассейн, наверное, нельзя изолировать? Он прошел в холл и попросил у портье буклет бань, где нашел номер телефона для справок. Но вернувшись к себе в номер, прежде позвонил домой. Лена еще раз высказала ему, что полностью согласна с мнением немецкого сосудистого хирурга. « Ты сколько лет сидишь на нитратах! Вспомни, как ты поднимался по лестнице в Черногории… Конечно, в первую очередь надо обратить внимание на сердце. Слава богу, что тебя там так тщательно обследуют».
Потом он позвонил в бани - они работали в обычном режиме. «Прекрасно. Кстати… будет лишний повод переодеться в чистое…».
3.