За окном осень, сырость, запах посиневших от холода сыроежек, горький вкус прелых листьев, густой безнадежный дождь и фонарь. Он раскачивался, словно его убаюкивал ветер, а его свет вплетался в струи дождя, как будто плел удивительно грустное, но безумно красивое полотно. Ниточка лицевая-ниточка изнаночная, ниточка лицевая-ниточка изнаночная. Тень-свет, тень-свет. Вот это полотно и не давало покоя моему воспаленному сознанию, густо сдобренному высокой температурой - столько красоты, загадочности и таинственности было в нем. И это адское пламя раскаленной печи внезапно посетило вдохновение. Где его носило раньше? Да кто ж его знает. Но сейчас это был вулкан, который выбрасывал в атмосферу такое количество образов, характеров, лиц, сюжетов, а вместе с ними красок, запахов, звуков, что буквы сами собой складывались в слова, слова в предложения, а предложения летали по комнате как обезумевшее эхо, столь же обезумевшего воспаленного сознания. И через время, а понять невозможно было сколько времени прошло, время - категория поддающаяся пониманию разума, но когда тело закручено в спираль бессилием, а голова прикована к подушке, оно не имеет значения, вот через время, минуту или вечность, родился рассказ. Вдохновение злится и ворчит, вставай, мол, записывай. Тело пытается подняться, но какой там, скрученное температурой, словно колючей проволокой, тело не желает слушаться, и голова обессиленно падает на подушку. Вдохновение злится, и вулкан взрывается еще с большей силой. По комнате разбросаны картинки и сюжеты. Герои уже перезнакомились друг с другом и сами разбрелись по рассказам. А среди этого неожиданного десанта, заколов волосы гусиным пером, засучив рукава воздушного платья, гневно мечется вдохновение. "Вставай, работай, записывай. Мало тебе? Вот еще музыка к романсу. Мало? Вот строчки стихов!!" Я пытаюсь выдавить хоть пару слов в свою защиту: "Музыка, стихи. Ты же знаешь - это все не мое", - но вдохновение даже слушать не хочет. "Или принимай, или вообще не зови меня!!", - извиваясь, шепчет оно в гневе. В который раз пытаюсь оторвать голову от подушки, затуманенный взгляд ищет экран монитора, градусник раскален до полного безобразия, а воспаленный мозг дает команду "отбой" и снова, обессиленная, я падаю.
Наступает тишина. Притихли мои герои, но чувствую, что они здесь, не уходят, да еще и романс новый напевают, должно быть, чтобы я музыку не забыла. Фонарь на улице раскачивается по-прежнему от ветра и продолжает плести свое волшебное кружево из дождя и света. Немного успокоилось и вдохновение, дав воспаленному сознанию маленькую передышку. Оно уютно расположилось в кресло-качалке и мурлыкает там что-то себе, искоса поглядывая в мою сторону. Видимо мне так и не будет покоя этой ночью, а спасительный сон загулял где-то, должно быть засмотрелся из окна на чудо-полотно, которое ткет фонарь. "Ладно", - сдаю я свои позиции, обращаясь к вдохновению, - "давай еще раз и все по порядку, только пощади мою голову". Вдохновение вспорхнуло, оставив раскачиваться кресло-качалку, улеглось ко мне на подушку и начало нашептывать. А я слушала его и думала: "Как же красиво, как же это замечательно придумано, непременно нужно встать и все записать… " Тут вернулся с прогулки сон. Извиняясь, он стелился как легкий шелк, волнами, зырклнул недобрым взглядом на вдохновение и оно растворилось, потом забрался на ладошку, дышал тихо, почти неслышно, но его дыхание я чувствовала ресницами. " Нет, погоди, мне нужно все-все запис..." Но глаза закрылись, и чувство дремоты погрузило меня в спасительный мир...