С-пб Амфора 2004
Название романа лауреата Нобелевской премии Дж.М.Кутзее настолько определенно-значимо, что не оставляет места для иных толкований. Действие происходит в Кейптауне, главный герой – профессор университета Дэвид Лури. Дважды был женат и дважды разводился, имеет взрослую дочь, читает лекции об английских поэтах-романтиках, работает над чем-то вроде оперы или мюзикла о «Байроне в Италии». Ценитель женщин, он тем не менее до поры до времени довольствуется необременительными связями и склонен считать себя вполне порядочным 52-летним джентльменом с устоявшимся бытом и привычками. Из колеи его выбивает связь с 22-летней студенткой Мелани Исаакс, и хотя тут нет ни изнасилования, ни прямого принуждения (лишь косвенное), за это ему и его близким придется расплачиваться. Бесчестье состоит именно в том, что он не считает свое поведение зазорным, и только преследование, которому подвергнутся он и его дочь, приведет его к осознанию содеянного. Роман, посвященный решению нравственной проблемы на примере частного поступка нарочито усредненного интеллигента, ученого, читается легко, с увлечением. И не только из-за сюжетной линии, но и богатства стилевыми красотами, и безыскусной гармоничности построения. Ничто в мире не проходит безнаказанно, и Дэвид Лури, которого тянет к женщинам не столько страстность натуры, сколько поиск «ускользающей красоты», жесточайше наказан за эгоизм и преступное легкомыслие. Его ограбили, облили раствором и подожгли, дочь его ограбили и изнасиловали. В итоге он лишается всего, даже дочери, которая решила не уничтожать плод этого преступления, но родить и стать третьей женой своего же наемного работника, чтобы иметь хоть какую-то защиту. А профессор вынужден работать в некой клинике по усыплению животных.
Меньше одной трети романа посвящено эпикурейским привычкам профессора, искусному соблазнению им студентки, которой он внушает, что красотой надо делиться, огласке произошедшего, в результате чего, подвергшись обструкции и лишившись места, он вынужден покинуть Кейптаун. В обрисовке характера героя Кутзее делает упор на том, что Лури не склонен считать себя злодеем, на слушании дела дисциплинарным комитетом университета ведет себя вызывающе-независимо и покидает город в уверенности, что вскоре все забудется.
На ферме у дочери Лури попадает как бы в другое измерение. Дочь Люси, то ли убежденная феминистка, то ли даже лесбиянка, живет одна и выбрала для себя нелегкий труд фермерши в обмен на независимое существование. Два мира сталкиваются – рафинированного интеллигента и образованной девушки, избравшей путь опрощения. И постоянные беседы и споры между ними призваны в романе продемонстрировать столь большую разницу во взглядах на жизнь и ценностной ориентации, что читателю становится ясно – это разные полюса. Лури пытается проникнуться тем, что исповедует дочь, даже помогает ей в столь непривычных для него делах, но этого мало для искупления содеянного. Возмездие настигает его и здесь, и если он пострадал скорее физически, то дочери нанесено тягчайшее оскорбление, которому может подвергнуться женщина. И особенно она поражена той ненавистью, с которой насильники отнеслись к ней. Что предстоит делать в этой ситуации герою? Его настигла кара, он согласен безропотно снести ее, но дочь… Все же автор считает, что профессор не до конца осознал свою вину, и продолжает нагнетать «горе и злосчастие». Конечно, он смутно сознает, что путь его отныне – это смирение, и следует ему. Так, он посещает семью Мелани и просит у всех прощения; помогает на ферме в самой грязной и тяжелой работе; будучи эстетом и чистюлей, вступает в связь с некрасивой Бев, содержащей приют-клинику для животных. Но лишь в конце повествования, когда он лишается и дочери, поскольку она глуха к его доводам и желает сама распоряжаться своей жизнью, когда повторное посещение города кончается фактическим бегством из него, поскольку преследования продолжаются, когда единственное место для него остается в клинике Бев, - только тогда он сознает свое изгойство. И оно навечно, ибо он сам накликал это.
В романе все сплетено настолько органично и в то же время замысловато, что ничто не нарушает его цельности, и лишь лирические отступления, касающиеся оперы героя о Байроне и Терезе Гвиччиоли, говорят о том, что даже призрачные герои склонны покинуть автора, исчезая, как струйка дыма. Тема Байрона сложна и требует тончайшего анализа: потому ли предпочел смерть знаменитый поэт, что не смог удержать бремя ответственности за женщину, отдавшую ему больше, чем жизнь, за дочь Аллегру, умершую от малярии в стенах монастыря; или потому, что не нашлось никого, кто смог бы отдалить его «стародавний сон о смерти».
Итак, состоялось ли обращение героя? Он рыдает над тем, что ожидает его дочь, отгородившуюся от него глухой стеной своего нравственного закона, он вынужден покинуть ее дом и ферму, и все, что остается ему, работа в клинике для животных, и его одиночество, одиночество стареющего мужчины, отныне абсолютно. Смирение очевидно, но все же что-то удерживает читателя от жалости к нему, ибо все справедливо: расплачиваться за содеянное могут и должны не худшие представители рода человеческого. При этом, в романе нет прямой проповеди или нудного морализаторства, хотя, повторяем, названием автор выносит приговор окончательный, не смягченный ни обстоятельствами, ни причинами.
Поскольку в названную книгу входит и другой роман Кутзее «Осень в Петербурге», то следует уделить внимание и ему. Оба романа равны по объему, но далеко не равноценны по художественным достоинствам. Достоевский и нечаевщина, Достоевский и бесы – такова философская преамбула романа. Федор Михайлович в 1869 году приезжает из Европы в Петербург, чтобы выяснить обстоятельства гибели своего пасынка Павла Исаева. И лишь в самом конце из примечания переводчика читатель узнает о том, что тот дожил до 54-летнего возраста и умер в 1900-м году. Преувеличенные страдания Достоевского, его желание воскресить столь дорогого его сердцу пасынка, вместить его в себя, тем или иным способом приблизиться к нему приводят его к встречам и поступкам, совершающимся как бы вне его воли, в горячечном сне. Итак, Федор Михайлович и некая квартирная хозяйка с дочерью (с хозяйкой у него неистовая и не совсем понятная любовная связь); Ф.М. и полицейский Максимов в диалоге как бы следуют за Раскольниковым и следователем; Ф.М. и Нечаев, две ипостаси человеческой души, имеющие тем не менее точки соприкосновения; Ф.М. и студент Иванов, убитый после случайной встречи с ним. «… это состязание в коварстве между ним и Богом ведется им вне пределов собственной личности, возможно, и вне пределов души. Сам он стоит в стороне и следит за тем, как он и Бог кружат друг против друга. И время тоже встало и смотрит» (с.588) За провидческие книги он платит собственной душой, и сам сознает это. Тенденциозность книги очевидна, хотя, к примеру, «Лотта в Веймаре» Томаса Манна (о Гете), тоже из ряда романов, пытающихся создать воображаемые сцены из жизни великого человека, менее натянута и надрывна. У Манна элемент игры в повествовании, иронической ирреальности делает давление на читателя менее ощутимым. Претензии Кутзее постичь Достоевского через приобщение к его страданиям и мучительной раздвоенности оставляют привкус нарочитости, той самой желчи, о которой в романе говорит сам Ф.М.
Итак, основное достоинство такого неординарного явления в литературе, как Дж.М.Кутзее, состоит в сплаве художественного начала с нравственно-философским. Автор щедро делится своими мыслями, воплощенными однако не в форме тривиальной проповеди, но цельного повествования тонко чувствующего и понимающего взлеты и падения человеческие художника. Недаром же Гете говорил, что перед великим умом он склоняет голову, перед великим же сердцем преклоняет колена.