Вампирская анти-сага «Красное золото»
От автора:
Почему анти-сага? Думаю, потому что всем известные "Сумерки" являются сагой. Так что, если вы все еще поклонник "Сумерек", то вам не сюда. Я буду действовать "от противного". "Красное золото" - роман, который был начат до "Сумерек" под вдохновением от творчества королевы мистики Энн Райс. И вот, когда мода на вампиров слегка поутихла и утратила прежнюю силу, и "Сумерки" сменились на книжных полках "50-тью оттенками серого", я решила реанимировать роман, и все же постепенно дописать его до конца. Перед вами очередная глава романа. Желаю приятного прочтения!
***
Глава 10
Не могу с точностью сказать, сколько времени у меня занял процесс привыкания к новому миру, к жизни, в которой было столько нового. Может быть, несколько дней, но сейчас это уже не важно. Тогда меня пугало то, что я все-таки приняла все, что мне суждено было узнать. Существование сверхъестественных существ, мой друг – вампир, умеющий теперь читать мысли и обладающий силой внушения! Все это теперь вплелось в мою старую жизнь и кипело в моей голове, напоминая мне полевой кулеш, который готовится в кастрюльке на костре. Кипит, кипит, буль-буль-буль. Ах, ну да. К этому всему можно было добавить родителей в «аквариумах»! Ту-ту! Скоро можно точно мозгами поехать. К тому же, одним утром мамин аквариум треснул. Я стала свидетелем настоящей ссоры между родителями за завтраком. И пока я сидела и ковыряла вилкой спагетти, я представляла, что у мамы выросли большие рыбьи губы, они смешно шевелились, когда она что-то говорила папе. Выражение лица ее было свирепым, значит, она еще и ругалась этими губами. Папа отвечал ей, такими же рыбьими губами из своего аквариума. А я все сидела и смотрела немое кино, я не слышала, что именно они говорят друг другу, только видела, как шевелятся их губы. У меня словно напрочь отключился слух. Возможно, это такая защитная реакция. Мне не хотелось, чтобы они ругались: два самых моих близких человека. Поэтому я тоже погрузилась в аквариум, чтобы через толщу воды не слышать их перебранку.
На дворе стояло лето, в самом разгаре. И мне нечем было заняться. Друзей у меня не осталось! Я имею в виду, настоящих друзей. Мне было жарко. Я часами валялась на кровати с ноутбуком и …деградировала. Бесчисленные интернет страницы мелькали перед газами. Мне было жарко. Мозг плавился. А родителям было и так прохладно от их ссор и воды в «аквариумах». Мне все еще не разрешалось видеть Мурзика. Я чувствовала себя брошенной с целым багажом новой информации. Мне нужно было, чтобы кто-нибудь помог мне тащить этот багаж. Я поняла, что простила Ричарда и не злюсь на него, несмотря на то, что он лгун, каких поискать. Одно я знала точно: он самый необычный парень из всех, кого я знала в своей жизни. Сейчас мне нужен был именно он. И если то, что он говорил правда, и я действительно ему нравлюсь, то я непременно должна с ним поговорить. Эта мысль немного охлаждала и бодрила меня, как напиток со льдом. Я вспомнила каменные руки Ричарда, руки вампира, холодные даже в такую жару. Я подумала, что встреча с Ричардом была бы очень кстати.
Я решила позвонить Хайди. Да, вот так просто! Позвонить вампирше. Она оставила мне свой номер, когда уходила. Я взяла телефон, несколько раз провела пальцем по сенсорному экрану (кажется, я начинала привыкать к этому гаджету), и в тишине послышались гудки. Я сказала Хайди, что хотела бы поговорить с Ричардом, и если он не против, то я буду ждать его вечером у книжного магазина «Переплет». Все это было даже романтично, и заставило меня скривиться. Что со мной не так? Хайди заверила меня, что все передаст Ричарду.
***
В тот вечер мы с Ричардом еще много беседовали. И когда мы встретились, между нами не было неловкости. Хотя, возможно я просто себя обманывала. Этот вампир умел внушать людям все, что угодно. Интересно чувствами он тоже управляет? Мне казалось, что я знаю Ричарда уже давно, мне было легко и почему-то спокойно. Это было странно, учитывая то, что в прошлый раз я его проклинала. Казалось, он был рад моему «возвращению».
Прямо за этой встречей последовали странные и необычные дни. Ричард появлялся каждый день, и появлялся он, надо сказать, всегда неожиданно и эффектно. Однажды вечером он подхватил меня на пути в магазин. Мама попросила меня купить хлеб. Магазин находился на соседней улице. Ричард, пролетая прямо надо мной, легонько подхватил меня под руки и воспарил ввысь. Затем усадив меня на крышу одного из близлежащих домов, внушил соседке, которая окучивала клумбу на своем участке, что она ничего подозрительного не видела и просто почувствовала сильный порыв ветра. Я так перепугалась от неожиданности, что долго не могла прийти в себя и отдышаться.
А однажды он просто залез в мое окно, предложил прогуляться в парке и, держа меня на руках, снова выпрыгнул из окна.
Мне было хорошо в те дни. В моей жизни никогда не случалось столько неожиданностей подряд. Мы были странной парой, но казалось, все было, как надо. Я скучала за ним, если он не приходил. Но он помогал Хайди, а Хайди в свою очередь занималась Мурзиком: его охотой и адаптацией к вампирской жизни. Мне настолько интересно было слушать удивительные истории, которые рассказывал Ричард. Мы могли часами сидеть на крыше какого-нибудь дома при свете луны и смотреть друг на друга. В те минуты я понимала, как красив мой спутник при луне, что он настоящее ночное создание, дитя ночи. Я впутывалась в это все больше и больше, погружаясь с каждым разом все глубже в бездну этих уже любимых сливочных глаз. Когда лунный свет освещал его лицо, оно, казалось, светилось; идеальная гладкость его кожи напоминала шелк, беспорядочные вихры волос приобретали серебристый оттенок. Его бархатный голос заставлял его слушать, и, уже тогда мне казалось, что я готова слушать его вечно. Его хищная улыбка контрастировала с ласковым взглядом… Мне все в нем нравилось.
Он много расспрашивал меня о моей жизни, моих увлечениях, о моих мечтах. Я отвечала на его вопросы, но больше всего ожидала того момента, когда он начнет рассказывать что-то из своей жизни, так это было захватывающе! В один из наших вечеров, когда мы сидели на крыше самого высокого здания Эртиля – гостиницы, находящейся в центре города, я спросила у него:
- Ричард, расскажи мне о себе. Когда ты родился? Как ты стал вампиром? – задала я Ричарду этот вопрос осознанно, так как он почему-то избегал разговоров о себе самом, он специально тянул время.
Он с грустью обвел взглядом открывающуюся перед глазами панораму города:
- Любишь истории про монстров?
- Конечно, люблю! Особенно сказки на ночь, - я наигранно сжалась и задрожала.
Он усмехнулся:
- Я знал, что рано или поздно, ты выбьешь из меня мою сказку. Сегодня неплохой вечер, чтобы откровенничать. Ладно, как скажешь. Хочешь сказок, будут тебе сказки. Видишь этот кровавый закат? – я кивнула, любуясь видом. На горизонте горело заходящее солнце. – Видишь этот резкий переход: темное-темное небо и возле самого горизонта этот темный цвет переходит в золотой, а потом и в красный, кроваво красный? – я заворожено смотрела на закат. – Моя жизнь всегда напоминала мне сочетание этих трех цветов. Разумеется, когда я стал вампиром. Детство же мое было серым и неинтересным. Знаешь, цвета для вампира очень важны, ведь обладая таким зрением как у нас, можно видеть мириады различных цветов и оттенков, можно не только видеть их, но и чувствовать, - он взглянул на меня.
- Да, я заметила это, когда ты создавал те сны в моей голове, когда ты давал мне увидеть все своими глазами. Вот почему они были такими прекрасными… Черный, или темно серый, синий, символизируют ночь, правда?
- Да, ты права. Желтый цвет – это день, солнце. Я всегда представляю желтый золотым, так как золото считается ценным, а дневное время суток для любого вампира – ценное время.
- А красный – это, конечно, кровь?
- Да. Но я начну свою историю, если ты еще хочешь ее услышать. Может, ты еще одумаешься, и снова осыплешь меня проклятиями? – он показал свои клыки в широкой улыбке. - Я не хотел тебе рассказывать, но надо смотреть правде в глаза. Я такой, как есть! Я сам хочу знать, примешь ли ты меня таким или нет…Я не могу больше тянуть.
- Ты специально тянул?
- Да, - спокойно ответил он, не обращая внимания на укор в моем взгляде. - Что ж… Я родился в Лондоне в 1776 году в семье обедневших аристократов. Хотя мои родители не имели столько денег, сколько бывало у них раньше, они были полностью преданы чистоте крови. Они считали, что если мой отец был вполне уважаемым в обществе человеком, то и они должны были воспитать своего единственного сына, то есть меня, как настоящего джентльмена: образованного, умеющего вести себя в обществе, духовно и физически сильного, готового воевать за свою страну, семью, женщину, знающего толк в хозяйстве. - Ричард горестно вздохнул и замолчал, глядя на догоравший закат. – Должен признаться, дать мне такое образование у родителей получилось, но они, по большей части, отдавали дань тогдашней моде.
- Постой, я где-то слышала нечто подобное. – добавила я.
- Не зря же ты, Рита, студентка исторического факультета! – он улыбнулся. – Во всем виноват Джон Локк.
- Джон Локк! Конечно! Конечно! Его система воспитания настоящего джентльмена! Припоминаю, припоминаю…
- Он отравил мне жизнь, мою человеческую жизнь, которая была такой короткой…
- Но как? – я опешила.
- Система воспитания Локка замечательно вписывалась в образ жизни аристократов, - Ричард скривился при слове «аристократы», - и мои родители восхищались ею. Они делали все, как им казалось, - правильно, - все по Локку! – он с горечью усмехнулся. - Ладно, хватит теории! Нет, его теория, по-своему, очень хороша. Она действительно позволяет воспитать настоящего джентльмена. Но я этого не хотел, не к этому я стремился. Итак, с раннего детства родители наняли мне преподавателя, который приходил каждый день и заваливал меня новыми и новыми заданиями, погружал меня в учебу. Я должен был знать и историю, и законоведение, и бухгалтерию, и языки, и точные науки. Кроме того, при мне всегда была гувернерша, достаточно образованная женщина, она учила меня танцам, этике и рисованию. Отец лично учил меня искусству верховой езды. Родители тратили очень много денег на мое воспитание. При этом они постоянно хотели быть в обществе, на виду, на что тоже требовались деньги. О нашей семье ходили противоречивые слухи. Но я и знать не хотел всего этого! Молодой любознательный мальчик, я хотел больше общаться с природой, больше гулять на свежем воздухе, играть со своими сверстниками, кои были дети низшего сословия. Родители запрещали мне с ними общаться. Эти дети ходили в школу, знали, что такое коллектив, и вместе играли. Эти дети были табу в нашей семье. Все по Локку! Меня даже в школу не отдавали, чтобы оградить от них. От простых людей. Родители говорили, что необходимо общаться с равными. А равные? Ну, что равные. Равные с нами по крови, но не по доходам. Это были богачи и их дети «чистых кровей». Родители устраивали у нас дома званые вечера на последние гроши, чтобы только быть на виду. Богачи приходили, ели, пили, танцевали и уходили. Изысканная еда, стоившая родителям не малых денег уже не могла удивить их, их ничто уже не могло удивить. Они приходили, потому что того требовали законы общества. Они приходили со своими детьми. О, что это были за дети! Мне необходимо было с ними общаться. Они хвастались своими пышными костюмами, прическами, своими учителями, которые были не иначе как выпускниками Оксфорда, своими холеными домашними животными, и были на все сто уверены в своем счастливом будущем. Глупые. Они вызывали у меня отвращение, я не хотел их слушать, не хотел их видеть. Уже тогда я понимал, что какими бы богатыми не были люди, судьба в любой момент могла сделать их нищими, - Ричард иронически развел руками и наигранно вывернул карманы.
- Как говорят, от сумы и от тюрьмы не зарекайся.
- Да. В этом то и истина. Не бывает полностью везучих людей, и не бывает полных неудачников. Даже вечному, казалось бы, бедняку, может вдруг на голову свалиться наследство, или счастливый лотерейный билет. Жизнь – рулетка.
- Согласна. Но, что было дальше?
- Дальше. Все та же серость. Когда я подрос, родители выводили меня в общество. Каждый из этих растраченных попусту вечеров, которые я уже, будучи таким молодым, очень ценил, мне приходилось терпеть эти постные лица. А потом родители придумали мне новое занятие. По их наводке мне пришлось сдать экзамены в Оксфорд, куда я впоследствии и поступил. Мне пришлось уехать в город Оксфорд, и поселиться в стенах университета. О, как это было скучно. Книги, библиотеки, и… да! В то время, в Оксфорде могли учиться только юноши, должен заметить. И точно так же, как тогда в детстве, когда я сидел за книгами, и часто поглядывал в окно, где на улице резвились ребята моего возраста, я сидел в душных аудиториях, но из окна постоянно видел ее. Она была простая девушка, работала уборщицей и была нестерпимо прелестна. Когда занятия заканчивались, я выбегал во двор и… о, видела бы ты взгляды других студентов, детей богачей! Они презрительно оглядывали меня, когда я подходил к ней, протягивая ей фиалку или другой цветок. Амалия ее звали, да, Амалия, странное имя. Мы начали тайно встречаться с ней, и это были лучшие минуты моей человеческой жизни, с ней связаны прелестные воспоминания: ее кудрявые волосы, падающие на плечи, простой запах ее тела, ее милая улыбка и мой первый опыт. Один из студентов, сын друга нашей семьи, джентльмен, он – рассказал о нашей связи моему отцу. Проучившись в Оксфорде два года, я был исключен, по желанию отца. Простолюдинка Амалия была недостойной партией для меня. Как же! Я вернулся в Лондон и меня, можно сказать, посадили под домашний арест, и, как ты догадалась, завалили книгами. Отец стал подыскивать мне жену, естественно из аристократов. «Наша благородная кровь не должна смешиваться с кровью простолюдинки, тем более уборщицы!» - эти слова отца повергли меня в ужасающий гнев, который превратился впоследствии в уныние. Я не буду описывать тебе, Рита, все то, что я тогда чувствовал, но это были ненависть, бессилие, отчаяние. Я думал, почему я еще до Оксфорда не убежал со своим дядей-моряком? Почему я не уплыл с ним в плавание? Я любил море, хотел приключений, жаждал их. Душные кабинеты, бизнес, жена с мигренью от того, что не знает, что ей надеть на прием, вся эта светская жизнь мне и даром не была нужна. Родители еще тогда старались сделать так, чтобы я поменьше общался с дядей, который раз в год или раз в полгода возвращался из плавания, привозил нам экзотические подарки. Загорелый, веселый, здоровый мужчина с его корабельными прибаутками! Как я любил его и его рассказы о морских путешествиях: о солнце и море, о безбрежном небе над океаном, о далеких странах.
Но отец подыскал мне жену, как и обещал. Амалия же попросила у родителей деньги и тоже переехала в Лондон, за мной. Она говорила, что не может вытерпеть разлуку. Она поселилась у какой-то богатой старухи, убирала, стирала, покупала хозяйке продукты. Амалию теперь я видел очень редко, в магазине, или в парке, но мы находились в постоянном страхе, мы боялись, что нас обнаружат. Жену же мою звали Мария Даррелл, она была дочерью аристократов: ужасно некрасивая, но чрезвычайно большого ума девушка. Она чем-то напоминала монахиню, одета была строго, говорила четко, как бы анализируя каждое слово, впрочем, она была немногословна. Она была хорошей женой, чего греха таить? Верная, она никогда бы даже не глянула в сторону, домовитая, стол ее ломился от вкусной и полезной еды, умная, она замечательно справлялась с хозяйством и… послушная. Да, послушная. Она полюбила меня. А я… Я стал свидетелем смерти. Ужасной смерти. Моя Амалия, моя маленькая девочка, одним туманным лондонским утром, узнав, что я женился, бросилась в Темзу. А я гулял тогда со своей женой и собакой по тротуару. Взгляд мой скользил по реке. Жена, с упоением глядя на меня, рассказывала что-то, я не помню, что именно. Я ее даже не слушал. Я увидел ее, мою бедную Амалию, я видел ее в тот момент, когда она кинулась в темную воду Темзы. А я был так далеко! Я бросился спасать ее, но не успел. Сейчас я жалею, что не обладал тогда вампирской скоростью. Я был слабым, трусливым человеком. Если бы я был смелым, я бы бросился за ней и…
- Тогда бы ты со мной сейчас не разговаривал… - тихо сказала я.
- Да, ты права. И это прекрасно! Но тогда мне так не казалось. Тогда я почувствовал, что у меня вырвали сердце. Я стал пить. Ужасно пить. Я приходил домой, к своей жене, пьяный и злой. В этой белой липкой пелене запоя, я выполнял свой супружеский долг, но грубо и безразлично. Бедная, бедная Мария. Она меня любила, и молча терпела все. Прощала все мои промахи. Только потом я осознал, как я был перед ней виноват. Отец узнал, что я пью, и родители пришли к нам в дом, закатили колоссальный скандал. Я не выдержал и начал проклинать все, на чем свет стоит! Я упрекал родителей в том, что они испортили мне жизнь, я кричал, что так жить я больше не хочу. Мария плакала. А я разнес полдома. Родители перестали со мной общаться. Они сказали, что отрекаются от меня, и что я не достоин их. Я был для них плохим сыном.
Но потом все это ушло. Я успокоился и, на некоторое время, снова захотел спокойной жизни. Я увидел уже ясными глазами, сколько боли я причинил Марии, и тогда, одним вечером я решил устроить настоящий ужин, и быть хорошим мужем для нее. Я принес ей огромную охапку цветов. Зашел в дом, прошел в спальню, и цветы выпали у меня из рук, разлетевшись по полу градом кроваво красных лепестков. Мария лежала на полу в белом кружевном, но теперь уже окровавленном платье, в ее руке был зажат большой кухонный нож, а оба ее запястья были изрезаны. Огромная лужа крови растекалась от нее и медленно поглощала красные лепестки роз, рассыпанные мною по полу. Рядом с ней лежала записка. Я поднял ее с пола, руки мои ужасно дрожали, и прочитал ее. И по сей день я помню ее дословно: «Ричард! Я не могу больше жить с тобой, потому что я люблю тебя больше жизни. Но я ухожу, потому что знаю, что никогда не стану для тебя любимой женщиной. Она была лучше меня! Твоя бедная Амалия. Как мне ее жаль. Я решила последовать за ней. Я тебя ни в чем не виню, и готова все тебе простить. Бедный, бедный Ричард. Я знаю, тебя ждет долгая и счастливая жизнь. Я хочу этого и поэтому ухожу. Ты заслужил счастья, потратив свои молодые годы на то, что тебя никогда не интересовало. Прощай, мне пора. Мария». – Ричард устало опустил голову и тяжело вздохнул. Уже стемнело. Он посмотрел на меня и тут же наклонился ко мне - своей прохладной рукой он коснулся моей щеки. Мои веки дрожали: я старалась не заплакать, но на глаза выступили слезы.
- А что было дальше? – дрожащим голосом спросила я.
- Потом я увидел под подушкой Марии мой дневник. Каким-то образом он попал к ней в руки. Как ты понимаешь, она все узнала обо мне, о моей жизни и чувствах к Амалии. Родители, когда узнали о смерти Марии, совсем отвернулись от меня и оплакивали ее, как родную дочь. Тогда я начал сходить с ума. Я перестал следить за собой: ходил небритый, нечесаный, немытый, полупьяный по улицам Лондона и был уже похож на бродягу, а не на джентльмена. Однажды я присел на тротуар, не желая и шагу ступить. Я был пьян! Пошел дождь, он ласкал мое лицо прохладными каплями. Я покачивался из стороны в сторону, глядя в пустоту, словом выглядел, как последний псих, сбежавший из лечебницы. Я даже пить уже не хотел. «Черт бы меня побрал, черт бы меня побрал», - шептал тогда я. Проходящий мимо джентльмен шаркнул каблуком где-то возле меня. «Черт бы тебя побрал?! О, в этом нет никакой сложности! Могу устроить!» - сказал он противным, заискивающим тоном. Я медленно поднял голову и увидел перед собой шикарно одетого молодого человека. Он почтительно снял шляпу и поклонился. «Что вам от меня надо?» - спросил я его. «Я пришел, чтобы дать тебе другую жизнь!» - невозмутимо ответил он и обнажил свои клыки.
- Твой создатель! – не удержавшись, выкрикнула я.
- Да, Рита! Это был мой создатель. Когда я увидел его клыки, я так опешил, что вжался в каменную стену и затрясся. Он откинул полу своего плаща и присел передо мной на корточки: «Не бойся, мальчик! Это не больно!» - прошипел он и, конечно же, с диковинной силой ледяных рук откинул мне голову назад и впился зубами мне в горло. Я вырывался, стонал, пытался толкать его, но попытки мои не увенчались успехом. Постепенно я ослабел и обмяк. Дальше я ничего не помнил.
Я сжалась, но не от холода, а от ужаса, когда представила себе вампира в броске. Я вспомнила, как кинулась на меня Ирма. Меня это шокировало и обездвижило, парализовало, даже без помощи сверх способностей. Ричард продолжал:
- Очнулся я в какой-то комнате, я был ужасно слаб, у меня болело все тело. Я попытался встать, но упал обратно на подушки. Через некоторое время я все-таки принял вертикальное положение и огляделся. За столом сидел молодой человек и что-то писал. В камине горел огонь. Комната была очень богато обставлена, изыскано и со вкусом. «Кто вы такой и что я здесь делаю?!» - спросил я. Молодой человек повернулся ко мне и улыбнулся. Клыки…Тогда я вспомнил, что со мной случилось. «Что ты здесь делаешь? Хм, ты хотел, чтобы черти тебя побрали! Вот они тебя и побрали!» - непринужденно сказал он. Дело в том, что тогда, в те времена, многие вампиры считали, что они и есть нечистая сила, и посланники самого дьявола, и что имеют право вершить человеческие судьбы.
- А на самом деле?
- На самом деле… Если тебя это действительно интересует, я когда-нибудь расскажу тебе легенды о нас. О нашем происхождении. Но не сегодня.
- Хорошо. А дальше…что было дальше? – я ерзала от нетерпения.
- Хм, этот вампир, мой создатель, сказал, что намерен сделать меня вампиром. Я спросил его, не стал ли я вампиром после его укуса. Но он рассказал мне о «кровавом крещении». Я был так слаб… Но уже тогда я начал сопротивляться. Я поднялся с кровати и сказал, что ухожу. «Никуда ты не уйдешь, тебе больше нечего разгуливать человеком. Ты потерял все. А я подарю тебе новую жизнь!» - сказал он и в ту же секунду схватил меня и укусил снова. Я начинал умирать, я практически не слышал своего сердца, моя голова откинулась и, затуманенными глазами я не увидел, что он проделывал со мной дальше. Я помню только то, что он насильно открыл мне рот и начал вливать в меня что-то. Это была его кровь. Я начал давиться, и от слабости глотал ее и глотал, не в силах сопротивляться. Постепенно я начал чувствовать, что ко мне возвращаются силы, но кровяной поток остановился. Хотя его кровь отличалась от вкуса обычной крови. Вампирская кровь - это эликсир, в который я уже тогда влюбился. Создатель же выбежал из комнаты, судя по его тогда удалявшимся шагам. А я начал превращаться… Вскоре я стал вампиром. Вот и вся история… - Ричард вздохнул и покосился на меня, ожидая моей реакции.
Я не успела отойти от массы впечатлений, которые он мне передал своим рассказом. Мне показалось, что я только что посмотрела фильм. Точнее сериал. И вот первая серия этой эпопеи о бесконечной жизни закончилась, и я ожидала следующей серии, потому что история зацепила меня. Я спросила:
- А, как же твоя вампирская жизнь? Ты расскажешь мне? А твой создатель? Что он был за вампир?
- Я, пожалуй, покажу тебе!
- Как?
- Увидишь…
Осознавая то, что Ричард был мастером неожиданностей, я уже ждала от него чего-то особенного, потому что мой спутник меня заинтриговал! Как же много я еще не знала о нем, как же много ему еще придется мне рассказать. У него в запасе было еще столько историй… А я любила истории.