Я помню тот день, когда ты вдруг решила заняться танцами.
Ты прибежала домой, раскрасневшаяся, с рекламным проспектом,в котором было написано, что в нашем городе открывается школа старинных танцев.
Как сияли твои глаза!
Ты взахлеб рассказывала, какие там преподаватели, какие там наряды, и как тебе хочется попробовать танцевать менуэт.
Менуэт?
Ну пусть будет так, мне было все-равно.
Я вообще танцевать не любил, и ты это знала.
Но вдруг села напротив меня, поджав ноги смешно сморщив носик, попросила быть твоим партнером.
Партнером в старинных танцах?
Когда мужики ходили в колготках, туфлях с дурацким бантиком и пиджаком до колен?
Камзол? Да какая разница!
Нет, нет, нет!
Нет, ну почему я? Неужели без партнера ты не научишься польке-бабочке или мазурке?
И да, да, я помню, менуэт.
О боже, ну не не надо обижаться, меня даже в детском саду на утреннике никогда не просили станцевать, я рожден быть Буратино!
Ты-Мальвина, да. У тебя получится, но я?
Зачем мне пробовать, когда я и так все про себя знаю?
О Боже, эти женщины...
Я приду один раз!
Как же ты была рада!
И я, ругаясь про себя, все-таки был счастлив, потому что видел твои горевшие глаза.
Первое занятие было через неделю.
Я совсем забыл про него, но ты-то все помнила.
И вот вечером мы пришли в студию.
Таких же как я, дураков, больше не было.
Пять девушек, ты и я.
Они смотрели на тебя с завистью, на меня с любопытством.
А ты сияла от гордости!
Слава богу, колготки мне были не нужны, сошел обычный спортивный костюм.
Дальше начался мой личный ад.
Но я старался ради тебя.
Ты впитывала каждое слово тренера, каждое движение, словно была рождена для менуэта.
И я смотрел на тебя, словно открывая тебя заново.
Ты была великолепна.
Как не стыдно признаваться, но я втянулся в наши занятия.
Через пару недель в студии появились еще два парня, видимо, девушки смогли их уговорить моим примером.
Что ж, одним хороши делом в карму больше.
А через несколько месяцев тренер объявила о том, что мы приглашены открывать городской рождественский бал.
Тем самым менуэтом.
И у нас будут костюмы, которые для нас тренер взяла в прокат в театре.
Вот тут я мысленно взвыл, но у тебя бы такой взгляд!
И, поклявшись себе, что никто и никогда не узнает об этом позоре, я сказал "да".
Репетиции увеличились, но и мы были уже весьма подготовлены.
О костюмах не знали до последнего, пока не приехали на выступление.
Я и мои друзья по несчастью, тихо матерились сквозь зубы, когда увидели мужской наряд.
Но отступать было некуда.
Смогли одеться, посмотрели на себя в зеркало и долго ржали.
Все-таки, джинсы и водолазка, да даже современный деловой костюм теперь казались мне благом! Бедные средневековые мужики, вот же тяжелая им эпоха досталась.
А потом я вышел в коридор, и одновременно навстречу мне вышла ты.
И я замер, словно тот самый Буратино.
Ты была великолепна!
Нет, у меня вообще не было слов, чтобы описать тебя.
Ты сияла, сверкала, ослепляла всех в том длинном платье, которое было на тебе.
Женщины средневековья знали толк в красоте.
Ты словно вышла оттуда.
И не было вокруг современной суеты.
Только ты.
И тот менуэт, который мы станцевали с тобой на открытии рождественского бала.
А потом мы веселились, танцевали другие танцы, но тот огонь, что ты зажгла во мне никак не мог угаснуть.
И когда мы ехали домой, в такси. я сжимал тебя в объятиях, помня каждый миг из нашего вечера, и ты это знала, ты чувствовала.
И вся ночь была наша.
А когда наступило утро, я предложил тебе стать моей женой.
И ты сказала "да".
И вот, я стою сейчас у входа в зал, где нас официально объявят мужем и женой, смотрю тебе в глаза и благословляю тот день, когда ты захотела танцевать старинные танцы.
Открывается дверь.
Скрипка начинает играть, и мы улыбаемся, потому что по залу раздаются звуки менуэта.
И делаем шаг вперед, не разжимая рук.
Вы танцевали менуэт,
Шикарно, право.
Божественно, чарующе легко.
Как-будто кто-то рисовал слегка упрямо
Мазками смелыми большое полотно...