Глава девятая
23 февраля, когда вся страна отмечала 21-ю годовщину рождения РККА, во время обеденного перерыва на трассе участка, к Бригадиру подошёл уголовный авторитет Филимон и тихо сказал, что у него есть разговор и надо бы поговорить без свидетелей. Вся бригада, работавшая на корчевании леса, была разбита на четыре звена. Одно из таких звеньев и возглавлял Филимон.Каждое утро Григорий собирал звеньевых и проводил своеобразную "планёрку", ставил каждому звену задачу на день, а в конце рабочего дня проверял выполнение поставленной задачи.
Посмотрев внимательно на Филимона, Григорий сказал, чтобы тот зашёл к нему в бригадирскую после обеда. Зайдя после обеда в бригадирскую, Филимон с порога огорошил, сказал, что сегодня ночью намечается побег группы заключённых. Григорий ожидал чего угодно, но только не это. Убегать зимой, когда ночью морозы опускаются до минус 25, это подобно самоубийству. Охрана не держала здесь даже собак, так как толку от них здесь не было бы никакого, а только одни проблемы. Вот что рассказал Филимон.
Неделю назад состоялась сходка уголовников, после отбоя. Здесь на работах их было пятьдесят человек и все они жили в одном балке, сказав, что им за падло спать на нарах рядом с политическими. Лагерное начальство закрывало глаза на некоторые вольности уголовников. Один из уголовников, Картавый до суда работал в золотодобывающей артели. Пять лет назад он был схвачен при попытке хищения трёх килограммов золота со склада артели. Был осуждён за попытку воровства на десять лет лишения свободы. Прибыв на лесоповал с новой бригадой, Картавый в первые же дни начал подбивать своих сокамерников из уголовного мира на побег.
Посёлок золотодобытчиков, в котором жил и работал Картавый, находился всего в ста километрах от места рвботы заключённых, на таёжной речке в горах Сихоте-Алиня. Добыча золота там не прекращалась круглый год. Горная речка была не замерзающей, а в последние годы там начали рыть и штольни. Советское правительство, нуждавшееся в золотом запасе, обеспечило артель всем необходимым, современным оборудованием.
Картавый рассказывал, как один из рабочих добыл в штольне самородок весом в один килограмм. В середине каждого месяца туда на вездеходах приезжали представители головной конторы, привозили деньги, продукты, а назад забирали добытое за месяц золото. Но к огорчению Картавого большинство уголовников его не поддержали. Многие помнили события бунта, произошедшего полтора года назад. Тогда при подавлении бунта погибли пятьдесят заключённых, а после подавления ещё десять человек были расстреляны, как главные зачинщики, хотя на самом деле никакими зачинщиками они не были.
Но Картавого всё таки поддержали десять наиболее отмороженных уголовников. Среди них был и Зверь - это тот самый уголовник, которому Григорий дал пинка в первый день пребывания в лагере. Теперь Зверь искал случай, чтобы свести счёты с Бригадиром.
В 1919 году, когда будущему Зверю было всего двенадцать лет, на глазах мальчика красноармейцы расстреляли его родителей. Отца поручика деникинской армии, а заодно и мать, которая в белогвардейской части была сестрой милосердия. Пацана пожалели, но с тех пор он стал люто ненавидеть большевиков, а люди в военной форме приводили его в бешенство. В 1922 году пятнадцатилетний пацан, в составе банды "домушников" ограбил квартиру одного из богатых "нэпманов" в Москве. При уходе из квартиры он хладнокровно зарезал двух малолетних детей, которые находились в это время в квартире и которым ещё не было и десяти лет. На вопрос главаря банды, зачем он это сделал, ведь они малолетки, убийца хладнокровно ответил, что надо убирать всех свидетелей, даже малолеток. На что главарь ответил:
- Я думал, что ты зверёныш, но ты оказался зверем.
С тех пор в уголовном мире и появился Зверь.
Через год Зверь получил свой первый срок, три года лагерей. А попался он на мелочи, в переполненном трамвае спёр у одной из женщин кошелёк. На его беду в этом трамвае ехал сотрудник уголовного розыска, специалист по ворам карманникам. Он сразу обратил внимание на Зверя и со стороны наблюдал за ним. Зверь не заметил слежки и при выходе из трамвая был схвачен за руку с поличным. Второй срок, уже десять лет Зверь схлопотал в 1930 году. Вместе с двумя своими подельниками перед самым обеденным перерывом, он зашёл в магазин и потребовал от продавщицы выручку и водки. Но продавщица оказалась не робкого десятка. Она швырнула килограммовую гирю в голову одного из нападавших и пока грабители приходили в себя, выскочила на улицу, закрыла входную дверь и стала звать на помощь. И вот теперь Зверь возглавил подготовку к побегу.
Несмотря на несогласие большинства заключённых уголовников, десять человек всё же решили совершить побег. Сначала планировали бежать 8 марта, за два дня до прибытия новой смены. Но в связи споследними событиями, а именно гибелью лейтенанта Асильдарова, планы этой группы поменялись. Они решили, что пока не прибыл новый начальник охраны, совершить побег в ночь с 23 на 24 февраля, считая, что в этот праздничный день вертухаи будут немножко в расслабленном состоянии. Уголовники уже разобрали деревянный пол балка, вооружились самодельными ножами и заточками.
План был следующим, ночью через разобранный пол, закутавшись в простыни, выбраться наружу и напасть на часового. На ночь четыре балка, в которых жили заключённые, снаружи запирались на засовы, а сами балки освещались двумя прожекторами, которые работали от переносного дизель-генератора. Охранялись балки двумя часовыми, менявшиеся через каждые два часа. План банды был таков, напасть на часовых, завладеть их оружием. Ворваться в помещение, где жила охрана и находилась ружейная комната и, завладев оружием, среди которого был и ручной пулемёт, на лыжах охранников уйти в тайгу. Через двое суток бандиты рассчитывали выйти к посёлку золотодобытчиков и, захватив золото и деньги, двигаться дальше на побережье Японского моря, где также находился посёлок рыбацкой артели. По дальнейшему плану банды, они захватывали рыбацкий баркас и уходили на остров Хоккайдо, в Японию вместе с захваченным золотом и деньгами. Если бы всё складывалось так, как задумывал Зверь и его компания, то теоретически план банды был выполним. Но они не приняли во внимание то, что подавляющее большинство их сокамерников были категорически против побега.
Филимон закончил свой рассказ. Бригадир, задумчиво глядя на уголовного авторитета, спросил:
- Филимон, насколько я знаю ты никогда не ходил в "шестёрках". Сейчас ты поступил как последняя крыса. Зачем ты мне всё это рассказал?
Филимон крякнул и, глядя прямо в глаза Бригадиру сказал:
- Ты, что не понимаешь? Если они захватят оружие, то здесь никого в живых не останется. Они и вас, и нас, и вертухаев перестреляют и живьём сожгут в балках. Это же манера Зверя, никогда не оставлять живыми свидетелей. К тому же мы помним, что произошло полтора года назад во время бунта. Невинные погибли, а зачинщики типа Картавого и Зверя остались жить.
Далее Филимон сказал, что накануне состоялся малый совет из пяти уголовных авторитетов, на котором большинством четыре "за" и один "против" было принято решение сообщить о предстоящем побеге Бригадиру. Филимон достал из-за пазухи сложенную и пожелтевшую от времени прошлододнюю газету, начал тыкать пальцем в фотографию на первой странице. На фотографии были изображены три улыбающиеся девушки на фоне Московского Кремля и подпись, "Слёт знатных доярок Страны Советов в Москве".
- Вот, посередине - это моя Катерина, - сказал, смущённо улыбаясь Филимон и рассказал следующую историю.
Свой срок Филимон получил в 1932 году. Тогда он был пастухом колхозного стада в Омской области. Колхоз был создан в начале 1932 года и вся крупнорогатая живность, находившаяся в частной собственности, должна была быть передана колхозу. Не согласных с этим объявляли кулаками и отправляли на север области на принудительные работы. Филимон, скрепя сердцем, отдал свою бурёнку в общее колхозное стадо, а сам устроился работать колхозным пастухом. Летом заболел его двухлетний сын Ванятка. Филимон подоил свою бывшую бурёнку Зорьку, чтобы принести свежего молока своему больному сыну. Зорька не пожалела и дала своему бывшему хозяину семь литров молока. Но кто то из односельчан это увидел и заложил Филимона властям. Филимону дали семь лет лагерей.
- Один год за литр, - грустно пошутил Филимон. - Через три месяца после моего ареста Катя родила дочь Василису. Через полгода я выхожу на волю и мне надо моих Ванятку и Василиску на ноги ставить. А про мою жену вишь как уважительно в газете пишут? Филимонова Екатерина Гордеевна звеньевая, знатная доярка. А я кто? И-эх! - Филимон с силой ударил себя по колену. - Мне теперь что, из-за этих отмороженных ублюдков страдать? Не-ет, в общем я тебе Бригадир всё сказал.
Когда Филимон ушёл, Бригадир попросил, чтобы в бригадирскую пригласили Танкиста. Танкист также возглавлял звено заключённых на работах, но одновременно был и первым помощником бригадира. Когда Бригадир рассказал Танкисту всё, что услышал от Филимона, то Танкист заявил, что пора это осиное гнездо расселить по другим балкам, чтобы у них не было возможности создавать заговоры и морочить головы другим законопослушным зэкам.
- Я с тобой согласен, - ответил Бригадир, - но это будет потом. Надо думать что делать сегодня, чтобы предотвратить побег и возможную резню.
С полчаса Бригадир с Танкистом составляли план действий на предстоящую ночь. Главное было, чтобы с этим планом согласился старшина Воропаев, который на сегодняшний день возглавлял охрану лагеря и юридически считался исполняющим обязанности начальника строительства.
На радиосвязь с начальником лагеря в 18 часов, Бригадир пригласил с собой и Танкиста. Старшина Воропаев с удивлением посмотрел на Танкиста, но как законопослушный вояка промолчал. Он помнил указание майора Мишукова о том, что отвечает только за охрану, а за работу и её качество отвечает Бригадир и если он пригласил Танкиста, то значит так надо. Радиосвязь длилась как обычно пятнадцать минут. Старшина уже собрался уходить, но Бригадир попросил его задержаться по очень серьёзному разговору. Когда ему всё объяснили, Воропаев спросил:
- А почему вы обо всём этом не доложили майору Мишукову?
- А потому, что майор нам не сможет ничем помочь. В этой ситуации нам самим придётся принимать решение, как из неё выпутаться, а затем уже докладывать майору, - ответил Бригадир.
Воропаеву ещё с полчаса объясняли план действий на предстоящую ночь. Старшина был исполнительным служакой и всегда точно выполнял все указания и приказания командиров. Сейчас он полностью согласился с планом Бригадира, так как почувствовал в нём жилку командира, которой ему самому не хватало.
После ужина перед самым отбоем Танкист обошёл бараки с политзаключёнными и тихо предупредил, если ночью начнётся стрельба, чтобы никто не дёргался, всё будет нормально. Необычно тихо было и в балке уголовников, хотя в эту ночь там никто не спал. Смена часовых произошла в два часа ночи, а около трёх ночи группа уголовников тихо разобрала пол балка и закутавшись в простыни вылезли наружу. Лёжа на земле под балком, Зверь наблюдал за часовыми. Они в полушубках и валенках с винтовками за спиной молча прогуливались вдоль балков с разных сторон и поэтому друг друга не видели, что было на руку зэкам. Вот один из них остановился, чиркнула спичка и прикурив папиросу часовой двинулся дальше.
План Зверя был прост. Так как часовые не видели друг друга, напасть сначала на одного из них и переодевшись в его полушубок, убрать и другого часового. Когда один из часовых оказался спиной к зэкам, Зверь быстро выкатился из под вагончика-балка, вскочил с поднятой заточкой, намереваясь нанести удар в спину, но часовой быстро развернулся и раздалось два пистолетных выстрела, Зверь рухнул на колени. Поняв, что терять им нечего, к часовому кинулись ещё пять уголовников, но раздался винтовочный залп взвода охраны и ещё четыре человека рухнули на снег, а пятый с криком катался по земле. Часовым, на которого напал Зверь, оказался сам старшина Воропаев. Подойдя к балку уголовников, держа наготове пистолет он приказал остальным оставшимся под балком зэкам вылезать наружу.
Утром в восемь часов, Бригадир нарушая график выхода на связь сам вызвал майора Мишукова и всё ему доложил. Последствия неудавшегося побега были следующими. Шестерых погибших закопали на месте работ, четверых, оставшихся в живых, среди которых был и Картавый, расстреляли в лагере. Причём помня судьбу своих предшественников, лагерное начальство, чтобы избежать разбирательств и оргвыводов вышестоящего начальства, представило эти смерти, как смерти от болезней.
Работы по прорубке просеки были закончены во время, к середине мая. С начала мая, со стороны Владивостока железнодорожные войска Наркомата обороны начали прокладку железнодорожной ветки к бухте Находка. Вернувшегося в лагерь Бригадира назначили начальником производства. Неофициально эта должность начальника производства считалась второй после начальника лагеря.