Глава 28
Все знают, что наш президент – человек слова.
Потому что на деле доказано.
Как тогда, когда бензин временно пропал в отечественной продаже, потому что кое-кто из нехороших бензиновых коммерсантов решил погреться на резком повышении цен того самого, без чего нынче никуда. Ну, президент это дело резко просёк и заявил, что будет давать по рукам тем, кто…
Ну, вы сами понимаете.
И что?
Как сказал, так бензин тотчас и появился. Правда, по новой цене, на целых пять рублей за литр дороже, чем по старой, но это ли важно? Ведь, главное дело, появился, а остальное – мелочи жизни. Или кто-то не верит, что кое-кто из нехороших бензиновых спекулянтов получил по своим грязным рукам? Ещё как получил, только президент, в силу своей чрезвычайной скромности, велел это дело строго засекретить. А то ему от похвал итак деваться некуда, а тут ещё выслушивай от благодарных российских автовладельцев.
А если президент давал слово самому себе, то тут выходило ещё железней, чем если публично. То есть, он как решил давеча взять отгул, так и поступил. И, предварительно созвонившись с капитаном, ждал его к себе в малый дзюдошный зал со специальной конференц-раздевалкой, бассейном для мокрых брифингов и диетическим буфетом, который обслуживал только борцов ниже среднего веса. Однако в зале присутствовали не только вышеупомянутые, но и середняки, тройка полутяжей и даже один супер-тяжеловес. Дзюдоисты по очереди подходили к нашему дорогому президенту, одетому в кимоно поверх белой рубашки с галстуком, кланялись и, сражённые непобедимым приёмом, валились на татами, вручную сшитое благодарными безработными ткачихами из Иваново и покрытое натуральным персидским ворсом. В дальних приделах зала бесшумно суетились работники обслуживающего персонала: сотрудники буфета, секретари всех рангов, два заштатных летописца и полдюжины чистильщиков татами. А как без них? Ведь некоторые спарринг-партнёры нашего дорогого президента иногда таки обделывались прямо на дорогой персидский ворс, когда их твёрдой рукой брякали оземь.
А Владимир Владимирович благодушно улыбался, хватал за пояс очередного борца и неторопливо думал о том, что хорошо таки жить в благословенной обновлённой России под непогрешимым руководством самого себя. Ведь если бы не он, то где бы сейчас была вся наша страна? Да в том же чёртовом социалистическом лагере во главе сомой себя и в окружении братских республик-дармоедок. Каковой соцлагерь ненавидел и боялся весь остальной цивилизованный мир. За то, что в нём (в соцлагере) лечили, учили и обеспечивали жильём бесплатно, за то, что в этом лагере ни в грош не ставили адвокатов с нотариусами, за то, что по стране не бродили косяками бомжи и беспризорные дети. И ещё за то, что в данном оплоте антигуманизма не существовало такой востребованной в любом приличном буржуазном обществе профессии как слуга про всё.
Теперь всё иначе.
Или наоборот.
Теперь в России профессия слуги – так же почётна, как профессия менеджера по сбору стеклотары или торгового агента в сфере продаж вторичных подгузников. Про слуг в современной России снимают целые сериалы, и многие российские провинциальные девушки спят и видят себя в услужении хоть у какого завалящего столичного олигарха. Когда можно питаться с барского стола объедками анчоусов и спаржи, пить остатки бренди и виски, или просто выклянчивать дешёвые ювелирные безделушки у хозяина в обмен на услуги внеслужебного толка.
А какие нынче в России современные бомжи? Да это такие бомжи, которые знают толк в философии Канта, могут по памяти пересчитать все четыре симфонии Брамса и способны запросто поспорить на любую космологическую тему.
А какие в современной России беспризорные дети? Да таких смышленых детей, способных в уме посчитать совокупную стоимость дюжины смятых алюминиевых пивных банок плюс десять метров ошкуренного медного провода, нет ни в одной развитой стране всего остального буржуазного мира.
А какие…
На этом приятном месте президенту пришлось отвлечься от темы: в зал, печатая строевой шаг, вошёл капитан Абакумов. А спустя пять минут он уже тянулся во фрунт пред ясные очи нашего дорогого, всенародно обожаемого президента.
Владимир Владимирович слегка шевельнул бровью и все тотчас на хрен испарились. Последним удрал буфетчик, а президент присел за столик, сервированный скромным полдником из шести блюд и, принявшись ковыряться в отварной стерляди под сливово-чесночным соусом, снова шевельнул бровью. На этот раз вопросительно.
- Так точно, всё сделано! – бодро доложил капитан. – Разрешите приступать к подробному изложению материала?
- Разрешаю, - молвил президент. – Кстати, садитесь. В ногах, говорят, правды нет. Да, ничего из съестного я вам не предлагаю, потому что тут всё диетическое и индивидуально порционное. Рассчитано, понимаете ли, исключительно на персональные данные исключительно дзюдоистов государственного масштаба исключительно ниже среднего веса. Мне, в общем, не жалко, но как бы вам не навредить тем рационом, который, может быть, вам совершенно противопоказан.
- Так точно, противопоказан! – радостно гаркнул капитан. – К тому же я уже перехватил в столовке для охранников.
- Вот и прекрасно, - милостиво резюмировал Владимир Владимирович. – В общем, приступайте к вашему изложению. И, ради Бога, не обращайте внимания на то, как я буду расправляться с этими чёртовыми деликатесами, которые прописал мне мой персональный диетолог…
Глава 29
- Хочу вас обрадовать и не обрадовать одновременно, - слегка витиевато начал капитан, - однако сразу ответственно заявляю! – он предупреждающе поднял руки. – Основной аспект задания по реализации философского камня в свете улучшения положения нашей страны, имеющей место быть не в оптимальном виде под воздействием известной порчи, освоен почти на девяносто восемь и сто три пять тысячных процента!
«Хорошо говорит, - мысленно одобрил президент, аккуратно намазывая печёночный паштет на слегка подрумяненный гренок. – Главное – понятно. Особенно про проценты, которых чем больше – тем лучше…»
- Что касается однопроцентного с копейками недовыполнения, то здесь сказалось стойкое сопротивление такого неподатливого мифологического материала, как хитросплетения роковых последствий в сфере взаимодействий сверхъестественных сил с реальной текучестью событий. Также – я полагаю на это дело полпроцента недовыполнения – сказалась некая астрологическая нестыковка внефатальной зависимости от эксфатальных предопределений. Ещё…
- Переходите, пожалуйста, к сути, - прервал расходившегося колдуна Владимир Владимирович.
- Есть переходить к сути! – козырнул, приподняв зад над стулом, капитан и выложил президенту всё, что ему накаркал про текущее будущее дух маркиза Амона. При этом дух напрочь отказался прогнозировать будущее перспективное или долгосрочное. Но рекомендовал использовать философский камень именно для трансмутации металлов, но в строго определённом направлении действий, ограниченных специфическим комплексом. Такие определённость с ограниченностью гарантировали безболезненный обход всех углов соприкосновения с Роком и исключали возможность нечаянного вторжения в область его безграничного деспотического влияния. Вследствие чего избранный обладатель философского камня мог легко избежать всех роковых неприятностей внепланового характера. Потому что по плану ничего этого (ну, типа манипулирование с философским камнем и прочие мистические дела) произойти не должно было. И начинать следовать в предначертанном направлении стоило немедленно, чтобы не выйти за рамки того ближайшего будущего, про которое накаркал господин Амон.
- Так вы что, предлагаете мне золото из всякого металлолома делать? – недовольно спросил Владимир Владимирович, запивая еду минеральной водой из специального правительственного источника. – Во-первых, с золотом проблем у нас пока не возникало, проблемы, скорее, с простым металлоломом. Во-вторых, золота в стране должно быть ровно столько, сколько выпущено денег. Или, наоборот? Но неважно! Мы ведь для чего всё это затевали? Для снятия порчи государственного масштаба! А вы – трансмутация…
- Так я ж недоговорил! – обиженно возразил капитан Абакумов.
- Так договаривайте! – велел президент.
- Мы должны заняться трансмутацией с определённой целью. А именно – с целью изготовления золотого петушка.
- Какого ещё петушка? – удивился президент.
- Ну, этого, который будет сидеть на Спасской башне и кукарекать.
- Зачем?
- Пушкина помните?
- А-а! Но опять ерунда получается! Ведь у Пушкина петушок кукарекал для того, чтобы охранять покой царя Дадона. Ну, типа, предупреждал государя о готовящемся иноземном вторжении, а также указывал сторону света, откуда данное вторжение готовилось. А на хрена это нам? К тому же, я не царь…
- Так и у нас петушок будет делать то же самое! – горячо поддержал пушкинскую тему Сил Силыч. – Будет предупреждать о готовящемся вооруженном нападении со стороны возможных агрессоров. А царём вам стать – раз плюнуть. Вы только намекните о своём желании короноваться, народ вас вот как поддержит!
- Ну, это… что ж… царём, оно… того… - засмущался Владимир Владимирович, с замиранием сердцем представляя себя полновластным владельцем Алмазного фонда и прочего, доставшегося по наследству проклятым советам, царского барахла. Каковым барахлом потом можно будет по-царски поделиться со своим любимым народом. Однако президент быстро взял себя в руки и строго сказал: - Что вы несёте, капитан? Какие агрессоры? Да кто посмеет только подумать с нами воевать?!
- Что, мы так сильны в оборонном плане? – искренне удивился Сил Силыч.
- Да нет, тут у нас как раз полная жопа! – честно признался президент. – Но насчёт посметь и так далее – это стопроцентный верняк. Ведь какой американский с западноевропейским мудаком всерьёз задумается о войне со страной, откуда каждый год вывозится до сорока миллиардов полновесных валютных долларов в ту же Америку и в ту же Западную Европу?
- А как же наезды? – слегка сшибся с толка капитан. – А как же санкции?
- Да хрен на них, на санкции! – махнул рукой Владимир Владимирович. – Ведь никто нигде не заблокировал ни одного реального счёта ни одного нашего уважаемого человека. Счёта, исчисляемого от нескольких миллиардов до нескольких сотен миллионов долларов. Не чета сиротскому счёту Милошевича (67) в виде ещё более сиротского миллиона долларов. И никто нигде не применил ни одной санкции против реально приличного россиянина. Что, Абрамовича притеснили? Или Алекперова? Или Прохорова с Вексельбергом? Так, кусают всякую мелочь вроде Жириновского или лошади Кадырова (68) , а с солидными людьми ведут себя по-прежнему прилично. Хотя, если честно, эти санкции имеют некоторые негативные стороны. Вот, например, с разработкой новых нефтяных месторождений и добычей нефти намечаются проблемы, потому что оборудование всё из-за границы. Да когда ещё эти вертолётоносцы придут к нам на вооружение? Ведь моему корешу Шойге без них край! Потому что он планировал долгосрочное сотрудничество с дружественной Францией: сначала, понимаешь, вертолётоносцы по цене даже я затрудняюсь сказать, сколько миллиардов евро, а потом и вертолёты, которые имеют гнусную привычку биться. Ну, Шойга бы и поправил свои дела скорбные, а то на одних пожарах да гуманитарной помощи разве капитал сколотишь? Который потом можно будет перераспределять в пользу бедных соотечественников. По-честному, значит, по-благородному, а не так, как при проклятой совдепии. Когда министры обороны с нефтяной промышленностью не то, что капитала, собственных дач не имели. Ходили, понимаешь, рвань-рванью, прикрываясь одними лампасами и барашковыми воротниками, и ничего на чёрный день отложить не могли. А как на хрен отложишь, когда вертолётоносцы и всякое нефтедобывающее оборудование производили в собственной стране?! А в этой гадской стране или полный взаимозачёт по безналичным операциям, или лимитированные чековые книжки. С которых если потратишь тысячу рублей на неподотчётные нужды, то будешь всю оставшеюся сознательную жизнь сидеть в колонии строгого режима. Позор! Не было никого альтернативного денежного обращения, я уж не говорю о свободно конвертируемой валюте и передовой кооперации на международном уровне! Не то, что сегодня. Полный прогресс! Мы им годовую добычу нефти-сырца, они нам – две асинхронные качалки улучшенного дизайна. Или фосфорересцентную ватерлинию для вертолётоносца…
Президент разошёлся, покраснел, стал жестикулировать. Затем снова взял себя в руки и учтиво замолчал, ожидая ответной реплики. Или целого ответного выступления.
- Но санкции таки нежелательны? – осмелился открыть рот Сил Силыч.
- Ну, в общем – да. Однако, главное дело, порча.
- Так и я не сказал главного! – воскликнул капитан. – Этот петушок будет многофункциональным! Он сможет откукарекиваться и от санкций, и от порчи. То есть, мы избавимся от такого экономического геморроя, как ограничения поставок нам всяких станков с механизмами. А заодно нам уже будут не страшны ни грядущий дефолт, ни гадская инфляция, ни стабильное подорожание энергоносителей, ни смертность в результате атипичной грыжи среди налоговых чиновников. Вместе с тем петушок станет выполнять и оборонные функции. Ведь оборона, она – того, не помешает?
- Ну, что ж, если в таком контексте, то – нет, не помешает, - согласился президент. – Пусть себе обороняется. Но не в ущерб своим главным функциям насчёт порчи. Ну, и санкций, язви их в печень…
И, пока президентские суть и колдовское дело, бывший директор Зуев принимал делегацию бомжей. Надо сказать, новый Зуев выказывал характер злобный и решительный одновременно. В общем, он и в прошлой жизни не считался добряком, однако сильно злобствовать при его вальяжном служебном статусе ему не приходилось. Ну, типа не было на то веских причин, да и в быту, если не придираться, всё у него складывалось сравнительно удачно. Не то, что нынче. Сидючи на помойке в должности самопровозглашённого коменданта и подбирающего себе состав благонадёжных арендаторов из числа претендентов, в пять раз превышающего оптимальный среднесписочный, необходимый для альтернативного обслуживания известной площадки с мусорными контейнерами. Выбрав пятерых бомжей (бомжихами Зуев, надо отдать ему должное, не прельстился) из толпы желающих осваивать перспективную площадку, Зуев послал остальных подальше и взялся распределять должности. Одного следовало поставить сортировщиком стекла, другого – сборщиком металла, третьему предстояло перебиваться пластиком, тряпьём и бумагой. Двоих Зуев, как человек, не лишённый командного тщеславия, планировал назначить своими заместителями по экономическим вопросам и по режиму. Кирилл Самсонович в это время, к слову сказать, отсутствовал: он улетел по каким-то своим делам, напутствовав вынужденного компаньона не бить баклуши, но заниматься делом. Вот Зуев и занимался. Он велел своему заму по режиму пошариться в контейнерах, тот нашёл банку с остатками белой краски, Зуев прикомандировал в помощь заму по режиму зама по экономическим вопросам, и те сообща освободили от мусора один контейнер. Затем сделали на нём надпись «Аварийный, мусор не кидать!», повесили внутри занавески, соорудили лежанку, и бывший директор Зуев переехал в своё новое жильё. Первым делом он решил попить чайку, для чего использовал подручные материалы и продукты: чай, коробку с заплесневелыми конфетами «Россия, щедрая душа» и подходящую консервную банку, в которой можно было развести небольшой уютный очаг. Но не успел Зуев насладиться своим очагом, как в комендантский контейнер без стука влетел Кирилл Самсонович и пропищал:
- Кончай валять дурака! Щас я тебя переодену, и мы летим на дело!
- Какое ещё дело? – недовольно проворчал Зуев.
- Кремль брать будем! – зловеще пропищал бывший инструктор райкома.
- Ты ври, но знай меру, - огрызнулся Зуев. – Кто ж его возьмёт?
- Нормально получится, - пообещал Кирилл Самсонович. – Я всё разузнал, так что – вперёд! Но сначала…
Он вытащил из-под крылышка нечто микроскопическое, при тщательном рассмотрении оказавшееся малюсенькой книжкой, и стал её листать.
- …Так… где тут?.. ага! Вот он с просьбой о помоге обратился к мудрецу, звездочёту и скопцу… Чёрт!
- Что это? – не понял Зуев.
- Пушкин, Александр Сергеевич, - объяснил Кирилл Самсонович. – Сказка о золотом петушке. Мудрец из тебя, правда, никакой. Да и на звездочёта ты не тянешь. Ну, да ладно: оскопим и – глядишь, в таком виде ты на что-нибудь да сгодишься.
- Кого скопим? – снова не понял Зуев.
- Тебя.
- Да пошёл ты! – заорал Зуев. – Ты, вообще, можешь объяснить по-нормальному: что ты затеял?
- Да времени нет! – заголосил бывший инструктор райкома.
- Так и дела никакого не будет! – упёрся Зуев.
- Чёрт с тобой, слушай!
Кирилл Петрович в сжатом виде изложил своему вынужденному компаньону некоторые резоны, они недолго препирались и, спустя пятнадцать минут, летели на чудо-трости в сторону Кремля. Кирилл Петрович превратился в магическую жемчужину, а Зуев имел на себе специфический наряд, долженствующий изобличать в нём звездочёта и мудреца. Скопить он себя, правда, не позволил, пообещав взамен корчить умную рожу и говорить только то, что ему будет мысленно нашёптывать многоспособный приятель.
Глава 30
А двумя днями раньше Сильвестр Сильвестрович Абакумов, колдун седьмой категории и без пяти минут полковник ФСБ, в компании с ближайшими помощниками президента вплотную занялся реализацией финальной части операции, которую сам президент закодировал под названием «Волшебный антибиотик». Сам президент отсутствовал, он поехал на очередной международный форум, где в очередной раз собирался слезно молить мировую общественность не подозревать современную Россию в тоталитарных замашках. На форуме ожидались важные лица в виде вторых секретарей посольств Бельгии и Филиппин в Португалии, обещали непременно быть руководитель армянской общины в Гватемале и глава русской православной церкви в Сьерра-Леоне, некий преподобный Мбуа Дудуке. Грозилась посетить мероприятие сама леди Гага, а наблюдатели из ООН и ОБСЕ уже вторые сутки торчали в арендованном для форума австрийском замке и набивали свои утробы дармовой жратвой за счёт хлебосольной российской казны. Чтобы затем, на сытый желудок, подвергнуть бескомпромиссной критике любое заверение российского президента в том, что Россия давно не в силах даже по-человечески отстаивать свои экономические интересы, не то, что угрожать кому-нибудь военной силой. Или хотя бы голым авторитетом, доставшимся в наследство от этого проклятого СССР, каковым авторитетом российский президент вот как публично стыдится.
Затем Владимир Владимирович планировал навестить своего кореша Толю Чубайса, чтобы узнать: а как там дела с моментально высыхающей (после купания) пляжной одеждой в виде мужских плавок и женских купальников? Дело в том, что над этой проблемой (проблемой форсированного высыхания специализированной одежды в оригинальных условиях) нано-технологи под руководством кореша президента бились уже третий год кряду, но всё никак. Хотя её скорейшее решение могло помочь России войти в пятёрку ведущих стран мира (как и обещал президент) уже в двадцатом году текущего тысячелетия.
После встречи с корешем у президента намечались ещё разные важные дела, тем не менее, он велел капитану (или кандидату в полковники) звонить тотчас, как тот перейдёт к итоговой фазе вышеупомянутой операции, и – президент сразу всё бросит (за исключением международных мероприятий) и прибудет на место.
А капитан работал, не покладая рук. Сначала он соорудил золотого петушка. Но так как российский колдун не пожалел на это дело ни беспредметной магии, ни здорового усердия, ни сверхъестественных ресурсов философского камня, то вместо золотого петушка получился золотой бегемот в натуральную величину.
- Ай-я-яй!
- Что ты будешь делать!?
- Мать твою так! – закудахтали ассистенты капитана, три академика, два президентских помощника по разным делам и один учёный из палаты российских мер и демократических весов.
- Бот, блин! – ахнул сам капитан, сверился со специальным магическим трояко-выпуклым кристаллом и махнул рукой: - Чёрт с ним, приделаем гребешок и – сойдёт!
Сил Силыч поколдовал с философским камнем и на голове бегемота появился солидный петушиный гребень. Больше того: спереди бегемот украсился характерным клювов и «бородкой».
- Так, отбежали подальше, - велел капитан, - я заказываю пробное ку-ка-ре-ку!
Сил Силыч снова поколдовал, бегемот разинул клюв, но никакого ку-ка-ре-ку не вышло. Не получилось вообще никакого звука.
- Мать твою так!
- Что ты будешь делать!?
- Ай-я-яй! – снова закудахтали ассистенты. А капитан достал записи, сделанные со слов Амона, произвёл над ними несколько пассов левой рукой, и внизу записей появилось несколько примечаний.
- Эге! – молвил неунывающий кандидат в полковники. – Но тоже не беда! Слышь, ты…
Шикнул он на одного из помощников президента.
- …Сам сейчас где?
Помощник тихо ответил.
- Ну, у нас ещё вагон времени! – радостно объявил капитан. – Пока все свободны, а завтра озвучиваем петушка… гм! это создание… В общем, нужно уже сегодня распространить по всем каналам СМИ объявление, что завтра с восьми утра будут пробы на запись исполнения почти государственного гимна РФ. В объявлении особо отметить: что на пробы может прийти любой вокальный исполнитель мужского рода. Будь то тенор, бас, дискант или ещё чего там.
Назавтра перед Кремлём получилась давка. Невзирая на то, что в объявлении чётко указывался пол претендентов, женских вокальных исполнительниц припёрлось в три раза больше мужских. Сначала они затеяли драку с мужской половиной, потом, топча поверженного Борю Моисеева, кинулись колбаситься с внешней охраной Боровицких ворот.
- Это безобразие! – орала Алла Борисовна Пугачёва, за которую со знанием дела долбилась её нехилые телохранители. – Мы не в таковской отсталой стране живём, чтобы терпеть дискриминацию по половому признаку!
- Не потерпим! – визжали солистки группы «Тату» и Маша с медведями. Им вторили Кадышева, Бабкина и даже Елена Воробей, решившая попробовать себя на чисто казённом поприще.
- Чё делать, пацаны? – совещались бойцы средней охраны известных ворот, пока внешние сдерживали натиск разбушевавшихся звёзд российской эстрады женского пола. На междусобойчик притащились и София Ротару, и Верка Пердючка, и Лайма Вайкуле. Однако, убоявшись лезть в толпу соперниц, они отошли в сторонку. Софа с Лаймой просто поостереглись за свой макияж перед лицом обиженного российского патриотизма в виде толпы разъярённых российских певиц, которые в силу вышеупомянутой дискриминации могли не проявить своих похвальных чувств за солидный гонорар. А Верка Пердючка так и не решила: то ли ей проявить женскую солидарность, то ли объявить себя мужиком.
- Надо звонить наверх, - предложил один охранник.
Звонок состоялся и охрана, взбодрённая конкретной инструкцией, кинулась действовать. Сначала бойцы надели средства защиты, а затем обработали всю артистическую толпу, не разбирая полов, специальным газом. Потом бойцы сноровисто повытаскивали из толпы бесчувственных мужиков и доставили их всех в бывший дворец съездов. И, пока они – мужские вокальные исполнители – пребывали в бессознательном состоянии, их всех переписал сам министр культуры РФ, вызванный для такого важного дела с новой российской инсталляции, организованной на Багамских островах. И, надо отдать должное нашему министру нашей культуры, он узнал всех российских звёзд эстрады мужского пола, прибывших на пробы. А их оказалось ровно двести пятьдесят три штуки, начиная с юного Клитора, исполнителя вологодского рэпа, и кончая Кобзоном, исполнителя самого себя. Министр показал список Сил Силычу, тот сверился с одним из примечаний в записях рекомендаций Амона и подчеркнул двенадцать фамилий.
- А что делать с остальными? – поинтересовался министр.
- А вот это не ваше дело, - грубо сказал кандидат в полковники ФСБ. Он моргнул начальнику внутренней охраны бывшего дворца съезда, тот мигнул своим молодцам, и они сделали так, как будто в этом дворце никого не было, кроме двенадцати подчёркнутых, Сил Силыча с ассистентами и одного министра. Впрочем, скоро и министр испарился. Не то он снова удрал на Багамы, не то отбыл на свою швейцарскую дачу писать мемуары о том, как он с самого детства готовился стать непримиримым демократом.
Пробы начались с того, что Киркоров подрался с Шевчуком. И выбил ему несколько зубов, а заодно своротил рок-исполнителю скулу. В общем, Шевчук из проб выбыл, он пригрозил засудить Киркорова и убрался восвояси. Начали с Николаева, не поленившегося приехать для такого дела из далёкого Лос-Анджелеса. Потом послушали, как кукурекает Кобзон. Затем исполняли петушиное соло Маршалл, Витас и Меладзе. Лучше всех, ясное дело, выступил, Филипп Бедросович. Он записал несколько дюжин ку-ка-ре-ку, получил причитающиеся десять тысяч вечнозелёных американских долларов и отвалил. А капитан, которому президент дал полный карт-бланш на все непредвиденные случаи плюс неограниченный кредит (и доверия, в том числе), скомандовал подъём неподъёмного золотого бегемота на маковку Спасской башни. Звезду, ясное дело, спилили, а маковку усилили двумя контрфорсами и одним, специально заговорённым, ажурным пилоном (69) . И, когда условный петушок «уселся» на место, капитан с ассистентами расположились на специальной подъёмной платформе и стали ждать первого «ку-ка-ре-ку».
- Не кукарекает, зараза, - подал голос один академик. – Но должен ли так сразу? Может, ему надо привыкнуть на новом месте?
- На каком новом месте, любезный? – язвительно оппонировал ему другой академик. – Вы забыли, батенька, что наш петушок… гм! бегемот едва вылупившись из небытия?
- Однако ж небытие не есть инфернально отчуждённое постпространство, в котором не могут протекать аналогичные с действительными процессы! – упёрся первый. – Поэтому не факт, что едва вылупившийся…
- Так вы опять со своей теорийкой! – завизжал другой, и оба академика, рискуя свалиться с подъёмной платформы, вцепились друг дружке в бородки аля-Бердяев.
- Господа! – благородно воззвал к «спорящим» третий российский академик с благообразным лицом без всякой растительности. – Негоже нам в сей ответственный исторический час выяснять личные отношения!
- Я так думаю, господам академикам тут вообще делать не хрен, - с профессиональной прямотой молвил учёный из палаты мер и весов.
- Пусть остаются, - разрешил спор Сил Силыч, - для пущего имиджу. Только вы завязывайте со склокой, козлы, а то пожалуюсь президенту, враз в мэнээсы (70) спустит.
«Чё ж он, падла, не кукарекает? – подумал кандидат в полковники. – Ведь должен бы сразу после посадки на место. Потому что, как не отговаривайся наш дорогой президент, наша бедная страна со всех сторон в угрозе. Значит, по всем предпосылкам он не может не кукарекать… Хотя…»
Капитан наморщил лоб, напряг память, мысленно перелистал пушкинского петушка и ахнул:
- Ах, мать твою!
- Что такое? – бдительно отреагировал один из помощников президента.
- Звони самому! – велел Сил Силыч. – Необходимо его личное присутствие. И ещё одного сказочного кренделя. Иначе наш бегемот… гм! петушок не заведётся…
(67) Есть мнение, что этот занюханный миллион подбросили в один из Швейцарских банков сами цэрэушники, чтобы форсировать начало преследования Слободана Милошевича, президента Союзной Югославии
(68) В Берлине (или не в Берлине, но новость верная) на скачках аннулировали победу одной лошади, когда узнали, что она из конюшни Кадырова
(69) Вообще-то, ни пилон, ни контрфорс не очень подошли бы для усиления расчётной прочности Спасской башни. Потому что пилон – это пилон, а контрфорс – это он. Кому интересно уточнить, можно справиться в энциклопедии
(70) Младший научный сотрудник