Нет, нет ! Я не заядлый грибник и знатоком грибов не являюсь. Поэтому, если кто-то надеется тут прочитать рассказ о прелестях «тихой охоты», о коричневых и красных шляпках, скрывающихся во мху, и о ягодных россыпях на полянах, то вынуждена вас разочаровать. По грибы-ягоды (у нас говорят – за грибами и ягодами) ходила всего несколько раз в жизни. Конечно, это было огромным удовольствием побродить по ароматному лесу осенью или набрести на брусничную или земляничную поляну летом. Вокруг Вильнюса много лесов, и доводилось мне иногда собирать молоденькие маслятки или моховички. В «лицо» я узнаю только бесспорно хорошие грибы, такие, как например, белые, а всякие условно съедобные хламовики и фигнюшки обхожу стороной. Но, увы, давненько не приходилось собирать дары леса. Ведь теперь в лесах наших, говорят, обитают энцефалитные клещи и, отправляясь в лес, нужно, по словам бывалых грибников, столько защитной одежды на себя напялить, что отпадает всякая охота этим заниматься. Ну не нравится мне облачаться в подобие скафандра. Ягоды я собирала последний раз на Куршской косе возле горы Ведьм, где огромные заросли черничника. Забирались мы безо всяких предосторожностей в них и горстями кидали в рот ароматные ягоды. Но один раз нам дорогу переползла длинная и толстенная чёрная змея, со страху я не разглядела, был это такой уж или ядовитое пресмыкающееся. После этого мы уже ни шагу не сходили с дорожек, как бы ни манили ягоды. Так что не ждите от меня рассказа о «тихой охоте».
Но вернусь к моей истории. В те времена о клещах и прочих страшилках в наших лесах никто не говорил, поэтому в хороший грибной или ягодный год даже те, которые не особо разбирались в грибах, без опаски и с удовольствием отправлялись подышать лесным воздухом и побродить с заветным лукошком.
А год тот был грибной. Насмотревшись на базарах и на улицах на корзины с дарами леса, решили и мы отправиться за грибами. У моего папы в отделе работала молоденькая чертёжница Чеся (Чеслава), которая проживала на лесном хуторе недалеко от Вильнюса. Она-то и предложила папе в выходной подъехать туда и пообещала, что покажет грибные места.
Погода была замечательная, солнечно, сухо, и мы, не сомневаясь, решили воспользоваться приглашением Чеси. Поехали на машине, а компания у нас была весёлая – мои молодые тогда, жизнерадостные родители, я с братом-погодкой и наш сверстник, двоюродный братишка, всеобщий любимец, весельчак, который не пропускал ни одного нашего совместного мероприятия.
Загрузившись в жигули, ближе к полудню отправились в путь. Нужный поворот с неменчинского шоссе нашли без проблем, а вот по лесным дорогам немного поплутали, все эти развилки и сосны с ёлками, которые, как особые приметы, описала Чеся, казались одинаковыми. Но, в конце концов, мы выехали на небольшое открытое поле среди лесов, где увидели несколько бревенчатых домов. Это и был Чесин хутор.
Нас, очевидно, ждали. Потому что не успели мы притормозить возле крайнего дома, на крыльце появилась сама Чеся, а также её очень пожилые родители – невысокий, невзрачный татусь (папа, польск.) пан Чеслав и шустрая сухонькая пани Марыся, её мама. Чеся была их последним, очень поздним ребёнком, а всего они нарожали не то шесть, не то семь детей.
Мы оставались в машине, а родители вышли поздороваться, поговорить с хозяевами и разузнать, куда нам дальше ехать. Но не тут-то было.
- Проше панове …до дому, - настойчиво стали приглашать хозяева.
Мы наблюдали, как родители пытались отнекиваться, мол, мы не собирались беспокоить хозяев, мы только за грибами. Все было бесполезно. Точку поставил последний аргумент:
- Мусить (может, польск. местный диалект.) брезгуешь, пан начальник?
Такое недопустимое подозрение необходимо было развеять, и родители велели нам выходить из машины – отказываться дальше было никак невозможно.
Мы зашли в дом, и стало ясно, что к нашему приезду хозяева хорошо подготовились. В длинной комнате был накрыт длинный же стол, за столом, нагруженным домашними копчёностями, прочей снедью и водкой, сидела многочисленная Чесина родня. Компания нас встретила радушно.
Папа наш и брат были «невыпивные» - отец недавно перенёс обострение язвенной болезни, всего пару месяцев, как вышел из больницы, а брат был за рулём. Эти обстоятельства хозяева знали, поэтому их оставили в покое. Основной груз гостеприимства лёг на меня с мамой и двоюродного братишку. Для того, чтобы эффект был максимальным, хозяевами была применена безошибочная стратегия. Во-первых, нас разделили, рассадив по разным местам за столом. К каждому с двух сторон были приставлены настойчивые и неугомонные швагры и швагерки (свояки, польск.), которые взялись за нас всерьёз. А рюмками, надо сказать, махали тут быстро.
Застольем руководил сам пан Чесь, который сидел во главе стола. Он провозглашал, за что пьём очередную рюмку и зорко следил, чтобы допивали до конца, а не пытались отпивать понемногу. Заметив такую недобросовестность, он провозглашал:
- Высоко косите, панове!
А дальше уже в бой вступали швагры, которые наваливались с двух боков с традиционным :
- Не уважаете, панове…
Несколько рюмок мне всё же удалось сбросить в стакан с минералкой, которой швагер запивал водку. Однако опустевшую рюмку немедленно пополняла неугомонная швагерка, здорово контролировавшая ситуацию. Не лучшее положение было у мамы и кузена, которые находились в цепких объятиях таких же швагров.
С удовлетворением я заметила, что бутылок на столе здорово поубавилось и благодарила небеса, что водочный марафон идёт к концу. Но не тут то было! Лукавая бабця, пани Марыся полезла в шкаф и из–под белья торжественно вытащила новую бутылку. Очевидно, ради нас посягнули на стратегические запасы. Появление бутылки было встречено одобрительным гулом. А потом появилась ещё одна, и ещё…
В голове уже все гудело, разговоры слились в однородный шум, сквозь который пробивалось:
- Высоко косите, панове… Не уважаешь…
Все было побоку, швагры уже казались очень симпатичными, и, кажется, мы уже сидели в обнимку и складно выводили всеми любимое:
- За пиковым чарным крулем други круль...* (За пиковым чёрным королём другой король, польск.)
Правда, дышать уже от выпитого становилось тяжеловато, поэтому когда бабця после очередной бутылки из-под белья объявила :
- Юшь ни бэндзе (уже не буду, польск.),- мне захотелось всплакнуть от радости.
Когда всё было выпито-съедено, шумной компанией все вывалились на улицу. Совершенно охмелевший двоюродный брат в потрясающем настроении вышел в обнимку с бабцей, которая сообщила, что давно уже не обнималась с хлопчиками. Я же, освободившись наконец от плотной опеки швагров, воссоединилась с мамой. Наши «невыпивные» папа с братом ехидно хихикали над нами. Особенно их веселил кузен в обнимку с бабцей.
В принципе, все было прекрасно, но тут хозяева вспомнили – а как же грибы ?
Уже начинало темнеть и ехать в лес, безусловно, было поздно. И тогда нам велели открыть багажник нашего жигулёнка. Вся компания принялась таскать разные угощения – сливы, яблоки, молоко, сметану – в этом натуральном хозяйстве производилось всё и отдавалось с широкой душой. В полном смысле этого слова сытые и пьяные мы вернулись домой. Поездка за грибами запомнилась нам надолго!
А грибы ? Кстати, без грибов в этот год мы не остались! Буквально через неделю наши мужчины в том же составе поехали по делам к знакомому в сады по тому же неменчинскому шоссе. На обратном пути одному из них приспичило по малой нужде. Остановив машину, он отправился в молодой лесок. На полянке он увидел фантастическое зрелище – там было море превосходных грибов – одни маслята и моховики! Наши мужики не имели с собой никакой тары, поэтому невообразимую добычу укладывали прямо в багажник, который быстро заполнился. Потом была работа чистить и мариновать, но зато какие у нас были грибочки!
* Слова из популярной песни "Не успокоимся" ("Nie spoczniemy") легендарного Северина Краевски, группа "Червоны гитары" ( "Czerwone gitary")
Если есть желание, послушайте
http://youtu.be/YpGeusywpU8
Фото автора.