(Из автобиографической повести в миниатюрах «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю»)
Я грызла яблоко, а зёрнышки, как Дед просил, собирала в кулак. Когда догрызла и собрала все зёрнышки, огрызок кинула в ведро, где собирались всякие остатки для компоста, а зёрнышки в кулаке протянула ему.
Дед Мазай мельком глянул на мою ладонь с коричневыми, довольно крупными, семечками.
— Посмотри, какие из них сильные?
Я привыкла к таким его просьбам, и молча отобрала кругленькие крепенькие семена. Из большой кучки их оказалось всего три.
— В каждом зёрнышке спит сила жизни. Но не из каждого зёрнышка вырастает сильное растение.
Дед кивнул в сторону яблони, с которой я яблоко и ела.
— Очень много случайностей может помешать... Так и люди...
Дед сидел на скамеечке возле стены дома, он раскурил свою любимую трубку так, что его окутывало плотное облачко синеватого дыма. А я устроилась неподалёку, набегавшись вдосталь.
— Если бы на молоденький росток дерева наступили, пока он был ещё маленьким – ты бы не ела сейчас яблоко.
Я молча смотрела на зёрнышки в ладонях – одни хилые, плоские, другие – наполненные, крепкие.
— А ведь даже если растение и вырастает… Вот сейчас ты, падая, сломала плеть огурцов. Как ты думаешь – ему не больно?
Я вздрогнула. В этом году весной я уже ломала ключицу. И этот опыт отозвался болью в правом плече. Дед понимал мои ощущения.
— Да, им так же больно. Но твоя кость срослась. А стебель может уже не выправиться.
Я посмотрела на толстый, сочащийся соком огрызок, торчащий из земли – две части стебля были соединены только шкуркой, кусочком зелёной кожицы...
...И я заплакала...
— Будь внимательна и к людям, и к живым бессловесным существам. Иначе ты сможешь только ломать, калечить, давить.
Дед Мазай никогда не успокаивал, он только говорил – ясно и до конца.
Январь 2012 г.
Публикации: Альманах «Наследие». Книга 5