2
За два года до знакомства с Надей судьба нанесла Кире сразу два удара. Сначала дочь вышла замуж за границу. Нашла себе в интернете, на каком-то сайте знакомств, «нехилого мужичка» – по ее словам. Вернее, это он ее нашел, поставив себе задачу именно в Украине разыскать «хохлушку, умеющую варить украинский борщ». Опять же – со слов глупышки Ленки.
– Ты с ума сошла? Какой борщ?! Ему кухарка нужна или жена? – выходила из себя Кира, не узнавая собственную дочь.
– Мамочка, ты забываешь, где я буду варить свой борщ! В Канаде. А за бугром я готова даже кухаркой побыть, пока не надоест. А вдруг найду себе половину? Настоящую? Если Базиль окажется не моей половиной?
Дочкин цинизм, вразрез с представлениями Киры о порядочности, ее сразил.
– И сколько лет ты будешь искать свою половину?! Ты у нас нестандартная, второй такой не найдешь… половины.
– Вообще-то он у нас украинец по крови. Его дед с бабкой умотали в Канаду сто лет назад. Правда, язык, я думаю, они уже забыли, раз мой Базиль, он же Вася, чешет на английском.
На реальное знакомство с будущим супругом Ленка летала на какие-то острова в океане. Ясно – за счет Базиля. Они понравились друг другу, так что уже через год, оформив все документы, дочь осела в какой-то « канадской дыре», как она писала, обнаружив, что Базиль обитает совсем не в городе, а в поселении с двумя десятками домов. «Ничего, зато заграница!» – закончила она оптимистично свое признание. И пообещала: «Ты, ма, не переживай, мы вас с папой заберем к себе. Скоро. Это было мое условие Базилю».
Эту перспективу Кира отвергла сразу, но в гости приезжать согласилась.
Свой компьютер Ленка оставила родителям. Провели скайп, и живая физиономия доченьки теперь возникала в доме каждый вечер, а голос звучал так неправдоподобно четко, словно Ленка была в соседней комнате.
Словом, этот первый удар Кира перенесла без особого ущерба для здоровья, хотя понервничать заставил. У нее даже появилась надежда, что дочь все-таки родит ребенка. Хоть и поздновато. Но за рубежом мамами становятся после того, как сделают карьеру. Там не торопятся связать себя младенцем.
Ленке не везло с мужчинами или тем с Ленкой – установить было трудно. Что у доченьки характер конфликтный, Кира знала. Но ведь любят не за характер, думала она. А влюбляются сначала во внешнюю оболочку. С этим у Елены было лучше, чем у всех, кого Кира видела рядом с нею.
– С таким личиком идут в актерки, – говорили ей знакомые, когда решался вопрос, куда девочке поступать после школы. – Она же у вас и поет прекрасно! И балетом занималась?
Лена в балерины не пошла, поступила в медицинский, стала педиатром. На участке своем прославилась характером боевым, бескомпромиссным, так что недругов у нее хватало. Только это ее не трогало. Как и тот факт, что не везло с мужчинами. Была она особой самоуверенной, несмотря на привычку наступать на одни и те же грабли. Потрет ушибленное место – и вперед, на поиски подходящего кандидата в отцы для будущего ребенка. Базиль был третьим по счету. И Кира признавалась себе, что последний выбор доченьки самый удачный. Канадец просто заглядывал в глаза своей украиночке и явно был кандидатом в подкаблучники.
Лене перед отъездом исполнилось двадцать пять лет, и Кира свои надежды стать бабушкой связывала с этим незнакомым, но довольно приятным иностранцем. О чем и сказала дочери.
– Мам, у тебя чок на этой почве. Лечиться надо, – отмахнулась Лена. – Я не ты, мамуль. Мне нужен такой человек под боком, чтобы с полуслова меня понимал. Если Базиль окажется таким, то быть ему папашей. Лишь бы он не оказался похожим на нашего папочку.
Папочка, то есть, Кирин муж по имени Геннадий, с дочкой простился без особого сожаления. Его вполне устраивало то приличное расстояние, что не даст возможности этому строптивому чаду вмешиваться в их отношения с женой. Ему не нравилось, что Ленка стала принимать сторону матери в ссорах, даже не разобравшись, кто прав. А Геннадий знал: прав всегда он.
Второй удар нанес уже сам Геннадий…
Кира запомнила тот день поминутно, с самого утра, потому что не раз пыталась потом честно разобраться в собственных чувствах.
И природа постаралась создать драматический фон для душевного потрясения: октябрьское небо за окнами рыдало без устали, заливая холодными слезами стекла. Бабье лето неожиданно оборвалось, словно подготавливая Киру к горькому сюрпризу. Она встала с постели закрыть форточку. Обнаружила на подоконнике лужицу, побрела в кухню за тряпкой – вытереть…
Там и обнаружила записку, прислоненную к сахарнице… Вечером ее не было, или она просто не заметила?
Геннадий вчера позвонил с работы, предупредил ее, что ночевать не придет: кафедра отмечает защиту кандидатской диссертации Ольги Веселовской. После ресторана они поедут за город к виновнице торжества и там застрянут допоздна. Возможно – переночуют. Дача большая. Ведь завтра воскресенье…
Записку Кира почему-то не схватила, не стала читать, а вертела в руках, не опуская взгляда ниже слова, написанного сверху: «Кира!»
Да, позднее вспоминая каждое мгновение того утра, она удивлялась своему поведению: почему она не стала читать, а села на табурет с подкошенными от волнения коленками? Значит, догадывалась о чем-то?
«Кира! Не жди меня. Я ушел к Ольге. Согласен: я сволочь, трус. Понимаю, что ты давно обо всем догадалась. У тебя еще есть Ленка. Можешь уехать к ней. Тогда легче забудешь меня. Г.»
Кира вернула записку на место и уставилась в окно, за которым природа оплакивала ее несчастливую женскую долю. В голове было пусто, словно мысли тоже решили уйти от нее, глупой курицы, которая как раз ни о чем не догадывалась. Ольга. Да он ни разу дома не упомянул ее имени! Значит, не защиту отмечали, а …
Она вернулась в спальню, легла, свернулась калачиком. Потом заметила, что дверцы гардероба распахнуты. «Приходил. Вещи забрал. Я проспала…» – отметила механически.
Целый день она не ела. Просто не хотелось, что странно. Она не теряла аппетита даже во время болезни. Почему-то слез не было, зато под вечер разболелось сердце. Носились в затуманенном мозгу какие-то обрывки мыслей. То она считала записку глупой шуткой: ведь только позавчера Геннадий целовал ее, обнимал и делал все, что положено здоровому мужику в супружеской постели. Никто его не звал в ту постель! Сам пришел, как всегда, зная, что не откажет. Любовь его была скупа и бессловесна, но и к этому Кира привыкла за много лет. То она пыталась все-таки найти приметы его измены с Ольгой Веселовской. И не находила. Знала такую аспирантку, видела даже, ничего особенного…
Но чувства горя почему-то не было. Это нельзя было сравнить с потерей родных. Мамину смерть она перенесла тяжелее. Отчаянье было безмерным.А здесь была скорее оглушенность - сознания и всех чувств.
Значит, прав был Геннадий. Она должна была предвидеть такой поворот в их совместном существовании. Оборваться оно обязано было лет
двадцать назад, если не раньше. Разве ТАК живут две половинки одного целого – семьи?
Уже к ночи, накачавшись валерьянкой и пустырником,чтобы заснуть, Кира вдруг стала соображать.…
И все встало на свои места. Она заплакала, как и положено жене, неожиданно брошенной. Потом успокоилась, и, уже засыпая, сказала себе почему-то вслух:
– Ну что же... Надо жить.
Кира еще не знала о новом испытании, которое приготовила ей судьба, проверяя на прочность.
Продолжение http://www.proza.ru/2014/10/29/1808