На просторах ЖЖ прочитала очередные воспоминания о своем отце, среди прочего попалось стихотворение моего отца, ушедшего в 1995 году:
Когда меня на страшный суд
В три дня повесткой призовут,
Чтобы на нем определить,
Где надлежит мне дальше быть,
То будет первым тяжкий грех,
Что я не верил в свой успех,
Что я талантом пренебрег,
Что я себя сберечь не смог.
И будет главным грех второй,
Что легкой жизнью жил порой,
Когда о многом не мечтал,
А только понизу летал.
И третий грех, что я людей
Любил не больше, чем зверей,
По духу братьев не искал,
И жил один, и жить устал.
Но все простит мне Божий суд,
Когда любовь мою поймут,
Увидят, как себя казнил,
Как я страдал, когда любил.
Когда отец умер, то стали раздаваться звонки от его многочисленных знакомых женщин.
Некоторые звонили что бы узнать куда он пропал, почему им не звонит и, узнав о смерти, быстро бросали трубку, а иные считали своим долгом поговорить, поделиться своими воспоминаниями об отце. И я, как человек воспитанный, выслушивала их. Боже! Они рассказывали о моем отце как о Казанове, как о человеке очень романтичном, поэте, и что в их доме он что-то починил, помог делать ремонт и т.д. В своем доме он с трудом забивал гвоздь, а звонок соседке сделал, работает до сих пор.
Одна дама ходила с отцом на концерты в консерваторию: «О! Он так хорошо разбирался в классической музыке, у него было так много знакомых в музыкальных кругах!»
Еще бы, - думала я про себя, - ведь он почти два года проработал грузчиком в оркестре кинематографии под управлением Гараняна. С Гараняном отец был знаком с детства, они учились в одной школе и выросли в соседних дворах. И так как литературным трудом кормиться не удавалось, где и кем только не работал мой отец. Гаранян, по старой дружбе, взял на работу отца и его друга – философа Николая Р. С Колей отец сдружился в МГУ, где учился на филфаке. Вместе они почти два года таскали и устанавливали инструменты, но однажды, на каком-то важном концерте что-то пошло не так, рояль поехал, что-то упало, терпению Гараняна пришел конец, и друзей пришлось выгнать.
Знаете что надо уметь в консерватории? Мерзко и правильно кричать «Бра-а-а-аво!» Это целое искусство...
От отца у меня сохранилась огромная коллекция грампластинок с записями джаза и классики.
И вот эта дама звонила каждую неделю и предлагала мне идти на концерт, особая ее гордость была, что ее имя и отчество совпадают с именем моей мамы.
«У меня был только один хороший мужчина в жизни, - говорила она мне, - это твой отец !»
Еще одна желала посмотреть на меня, ей хотелось узнать похожа ли я на отца. От отца она сделала аборт и теперь ей было интересно кого она потеряла. .
Третья ходила к нему на кладбище. Она считала, что я должна ходить с ней. Четвертая звонила посетовать, какая моя мама мерзавка и как она обижала отца. Пятая перечитывала стихи отца и рыдала…Шестая была с юга. Седьмая и восьмая из деревни. Девятая была татарка…Десятая была женой успешного московского архитектора, директора одного известного НИИ. Одиннадцатой отец подарил собаку, и она хотела разузнать, где найти такую же собачонку. Двенадцатой он сделал радиоприемник и посвятил рассказ. И ей непременно хотелось прочитать его мне… Тринадцатая, впрочем их было так много!
Я давала этим женщинам телефоны друг друга и вот они уже вместе ходят на кладбище…
Вот страдал ли он, когда любил?
Узнала недавно, что Сергей Чуприин включил моего отца, Владимира Казарновского, в антологию русской литературы конца 20 века
( из старого, 2011 год)
Мне было лет семь, отец взял меня с собой на теплоход по Волге Отец отдал меня в каюту под надзор тёток с его работы. Мне досталась самая верхняя полка. К тёткам пришли дядьки. И вот они все сидят там внизу, вино пьют или что покрепче, а мне сверху видно всё и я командую "Наливай!, "Дядечка, не лезьте под юбку к тётечке!" Следующую ночь я уже спала одна, в большой каюте на верхней палубе. А отца за несколько дней плавания видела редко, встречала только когда на причале выводили на проголку, и то мы быстро перекидывались парой фраз и он куда-то испарялся.
Только с возрастом понимаешь каким чудовищем была в детстве, если в шесть лет радостно декламировала друзьям родителей строки Арсения Чанышева "Женщины! Твари из тварей! Похоть насытив свою ходите вы в абортарий!"