Папа.
Наш папа – Кисляков Василий Анисимович, 1920 (1919) года рождения, прожил очень трудную жизнь до войны и во время войны. Папа не оставил каких-либо записей о своей жизни, но рассказывал, что в деревне Капланы, где он родился, их семья была самая бедная в деревне. Его мать (моя бабушка Авдотья) потеряла за один месяц четыре человека – мужа, только что вернувшегося с гражданской войны, и три дочери. В районе свирепствовал сыпной тиф. Люди умирали семьями, вымирали целые деревни. Так случилось и в их семье. Из восьми человек – похоронили, за один месяц, половину семьи. И все это легло на бабушку, которая имела 5 малолетних детей, и ходила на сносях, с моим будущим отцом. Как я помню, папа все время мне только и твердил одно: учиться, учиться и еще раз учиться. И он был прав! Он знал, что, если бы он не учился и не окончил школу, педагогический техникум, а после войны – университет, то вряд ли бы он добился того, кем он стал в последствии – директором школы, заведующим РОНО и заслуженным учителем Белоруссии. Его судьба мало бы отличалась от судеб его сестер – остался бы он малограмотным и не заимел хорошей специальности. Учился папа всегда хорошо, даже троек в его свидетельствах не было. Он тянулся к знаниям, как лист дерева к солнцу. Я, видимо, пошел в него.
Папа перед войной окончил Витебский педагогический техникум. Немного поработал в школе и его забрали в армию исполнять священную и почетную обязанность каждого гражданина СССР – служить Родине. После войны, несмотря на тяжелое время, папа поступил на заочное отделение филологического факультета БГУ имени В.И.Ленина в Минске, который окончил в 1955 году. Диплом защитил на «отлично». Он всегда очень хотел, чтобы мы – его дети, также получили высшее образование. Он все для этого делал. Таня и я смогли его получить, а Люда – нет. Так сложилась ее жизнь. Но все равно Люда окончила в Витебске курсы бухгалтеров, и ей это не раз помогало в жизни, особенно в трудные годы перестройки. Люду и сейчас ценят как хорошего бухгалтера. А Таня, получив высшее образование, проработала большую часть жизни воспитателем в детском садике в поселке Ивня - до 2011 года.
Папа был призван в ноябре 1939 года Сенненским РВК на действительную службу в ряды Красной армии. Службу папа проходил в 202 моторизованном полку с ноября 1939 года по начало августа 1941 года. Полк входил в состав 81 мотострелковой дивизии и был расквартирован на западной границе – во Львове. Отец рассказывал, что некоторое время спустя, когда началась финская война, их ночью погрузили в эшелон и отправили на Карельский фронт. Поезд шел очень медленно и в основном – по ночам. Долго стояли в тупиках. Солдаты были практически необучены и не вооружены как следует. В этих тупиках и шло обучение солдат - бросай, коли, ползи по-пластунски и т.п. Пока добирались таким образом до фронта финская война закончилась. Видимо, судьба улыбнулась этим солдатам, но, как говорят,- до поры до времени. Их отправили обратно – в западную Украину.
Отец был мотоциклистом в звании младшего политрука. 21 июня 202 полк перевели из Львова в летние лагеря, а 22 июня 1941 года началась война – Великая отечественная война с фашистской Германией. Ночью, в 4 часа утра, первые бомбы упали на военный летний лагерь, расположенный западнее Львова. Связь была потеряна, а возможно, перерезана диверсантами, которых было много на западной Украине, так как за неделю до нападения на нашу страну, гитлеровское командование скрытно переправило на территорию Западной Украины целый диверсионный батальон, носивший шифрованное название «Нахтигаль» («Соловей»). В этом батальоне насчитывалось более тысячи отъявленных головорезов, которые причинили немало вреда... Отец был послан на мотоцикле во Львов – в штаб дивизии. Львов уже бомбили, и город горел. Когда отец добрался до штаба дивизии, то застал всех в панике – никто ничего не понимал, но было ясно – это война.
Затем было отступление 6-й армии до Умани. Там, в районе Умани, вся 6-я армия была окружена. Многие солдаты и офицеры попали в плен. Отец попал в плен будучи тяжело контуженным, раненым и без сознания – немцы подобрали его в окопе, но почему-то не дострелили, а увезли в лагерь военнопленных – в Уманскую яму. Помню, как я спрашивал у папы: «А сколько ты немцев убил?». Он мне рассказывал про троих, которых он расстрелял лично из автомата при отступлении. Это было в каком перелеске, где он с каким-то капитаном, наскочили на троих немецких минометчиков, которые запускали из миномета, который стоял в яме, мины по нашим солдатам. Вот здесь думать, как говорил папа, было некогда, и он выпустил по немцам весь диск из ППШ, который был у него. Все немцы были убиты в упор. Свой мотоцикл он бросил еще раньше, так как в баке закончился бензин. Солдаты отступали небольшими группами. Общего командования этими группами, как такового, не было.
Группы из солдат и командиров обычно возглавлял старший по званию. Отец был в группе, где старшим по званию был подполковник, а затем - капитан. Они, с несколькими солдатами, вывозили из штаба дивизии штабную кассу и какие-то секретные документы. Старшим был подполковник, но его вскоре убило в одном бою. В этом бою наши солдаты застрелили немецкого мотоциклиста и отцу достался, таким образом, немецкий мотоцикл с коляской. Вот в этой коляске и везли потом деньги и документы. Когда мотоцикл в каком-то лесу заглох, выяснилось, что закончился бензин. Штабную кассу и документы закопали под каким-то приметным деревом, так как надеялись вернуться и забрать все закопанное позже. Отец всегда вспоминал этот немецкий мотоцикл, который их спас, когда они наскочили на немцев. На мотоцикле стоял пулемет. Он и помог. А потом, в коляску, сзади на седло, и где только можно было прицепиться, село пять или шесть солдат их группы. Все они спаслись благодаря этому мотоциклу, так как смогли оторваться от немцев. При этом, отстреливаясь, убили еще несколько фашистов. Отец, рассказывая про этот случай, всегда удивлялся, что у немцев уже тогда были такие мощные и хорошие мотоциклы.
Еще он рассказывал, что когда, вначале отступления, солдаты и командиры шли большой колонной по какой-то дороге, над ними на бреющем полете пролетел немецкий самолет, и начал стрелять по их колонне. У отца в это время был ручной пулемет. Он начал стрелять из пулемета по самолету, но не попал, хотя и расстрелял весь диск. Самолет же, сделав круг, снова начал стрелять из пулемета, стараясь попасть по отцу, которого летчик, видимо, заприметил. Папа, говорил, что все разбежались по обочинам и залегли, а он упал в глубокую колею, где старался укрыться от пуль. Летчик заходил на отца раза три и стрелял до тех пор, пока у него не закончились патроны. Отец зарылся в грязь колеи и лежал, боясь пошевелиться. Вот эта глубокая колея его и спасла, хотя пули ударяли о землю недалеко от него, но отца даже не ранило в этот раз.
Из истории второй мировой войны известно, что в районе Умани были окружены 6-я и 12-я армии. Большинство солдат и командиров этих армий попали в плен. Папа рассказывал про себя так: «Где-то, в период 3-13 августа, я с группами других солдат, дрался с немцами в районе села Копенковатое - до последнего патрона. При прорыве из окружения я был контужен взрывом снаряда или мины, ранен, и потерял сознание. В таком состоянии меня и многих других бойцов 14 или 15 августа доставили в Гайсинский лагерь (под Уманью) для военнопленных. Осенью 1941 года мне и еще нескольким солдатам удалось бежать из лагеря. Мы скрывались у советских людей и вели подпольную работу в городе Гайсин. Однажды, меня задержали немцы во время облавы и снова отправили в лагерь. В июне 1942 года меня, с другими советскими людьми вывезли в Польшу – в местечко Петровицы - в лагерь принудительных работ. За участие в антифашистской борьбе в августе 1944 года меня арестовали. Какое-то время я находился в тюрьмах городов Мысловице и Сосновец (в Польше). Потом меня последовательно перемещали в концлагеря: Фюнфтайген, Гросс-Розен и Маутхаузен, где я – живой скелет из кожи и костей (мой вес был 38 кило), был освобожден американцами».
Об ужасах пребывания в фашистских концлагерях и тюрьмах, папа не любил вспоминать, но кое-что из его рассказов я помню. У папы на спине были какие-то рубцы. Моясь как-то в бане, я спросил у него: «Папа, а что это за раны у тебя на спине?». Он рассказал мне, что за какую-то провинность в концлагере, его догола раздели и сбросили с высоты 4-5 метров на стекла битых бутылок в какой-то спецкарцер. Сверху по стене ходил немец с автоматом и кричал, что, если я пошевелюсь, то он начнет по мне стрелять. Отец вынужден был лежать не шевелясь на спине на битых бутылках, истекая кровью. Но и здесь он выжил, а эти раны остались на его спине на всю жизнь. В Маутхаузене отец был активным участником Сопротивления. Он мне рассказывал, что его, как активиста прятали где-то в бараке между досок стен. Оторвали доски от стен под нарами, и он туда залез. Лежал там несколько дней с куском хлеба и бутылкой воды. Это было в конце апреля 1945 года. Затем его оттуда вытащили, так как кто-то сдал его немцам. Он уже несколько дней не ел. Он был без сознания и его положили голого среди трупов у крематория. Трупы должны были сжечь. Придя в сознание ночью от холода, он все понял – смерть рядом. Живые заключенные крючьями таскали мертвых в крематорий для сжигания. Ночью он переползал по штабелю трупов подальше от крематория и снова забылся. Следующую ночь все повторилось… Это было 4 мая.
И снова мой отец выжил, находясь на грани смерти и жизни. Он мне говорил, что спасла его в концлагерях только его неимоверная жажда к жизни. Жить, жить и жить! Только выжить в этом аду хотелось молодому 25-летнему мужчине, который за все свои 25 лет только и видел - муки ада, голод и холод. А так хотелось простого человеческого счастья, любви, жены, детей. Нам, послевоенному поколению, трудно сейчас все это понять? Как можно было, чтобы в таких нечеловеческих условиях мучений и ада нормальному человеку хотелось еще и жить?!
Только смерть – настоящее облегчение и решение всех проблем. Но, благодаря жажде к жизни у моего папы, на свет смогли появиться я и мои сестры. И мы ему за это должны быть всегда благодарны.
5 мая 1945 года в концлагер Маутхаузен ворвались на танках американцы. Папу, почти неживого, все же спасли. Он рассказывал, что многие заключенные умерли, когда появилась еда, и можно было насытиться едой вволю. На его глазах многие заключенные съедали почти ведро супу и другой еды, и тут же умирали. Отец понял, что выжив в фашистском аду, можно умереть от неумеренной еды. Отец говорил, что после первой еды у него начался кровавый понос, но американские врачи спасли его, закачав ему очень много новой, свежей крови. Ведь он в свои 25-26 лет и при росте 185 сантиметров. имел вес в 38 килограммов. Отец находился в госпиталях Австрии – в городе Санкт-Пельтен и в Венгрии в Будапеште. После лечения в госпиталях папа был направлен в Одесский военный округ, а в октябре 1945 года он был демобилизован. В ноябре он вернулся домой в родные Капланы - более, чем через 6 лет с момента призыва в армию. Уже с конца 1945 года отец начал свою учительскую эпопею, которая длилась до 7 мая 1985 года – почти 40 лет. Начал работать учителем, затем завучем и директором школы, заведующим РОНО. Папа получил звание «Заслуженный учитель Белоруссии». После войны отец окончил заочно БГУ – Белорусский государственный университет в Минске – в 1950-1955 г.г.
Учился он на 4 и 5. Дипломную работу по теме: «Творчество Демьяна Бедного в период гражданской войны» - защитил на «отлично». Папа в Сенненском районе считался самым грамотным и авторитетным учителем и директором школы. Он был награжден знаком «Отличник народного образования», имел семь правительственных наград. Вот его послужной послевоенный список: 1945-1946 г.г. – учитель Горивецкой СШ; 1946-1947 г.г. – завуч Новосельской СШ; 1948-1950 г.г. – завуч Немойтовской СШ; 1951-1958 г.г. – директор Немойтовской СШ; 1958-1960 г.г. – инспектор и заведующий РОНО; 1960-1963 г.г. – директор Немойтовской СШ; 1963-1964 г.г. – директор Ряснянской СШ; 1964-1985 г.г. – директор и учитель Немойтовской СШ. Почти 35 лет отец был директором школы. В Витебской области, а возможно, и во всей Белоруссии не было директоров школ, которые почти 35 лет проработали бы в этой должности. А еще и до войны, после досрочного окончания Витебского учительского техникума, папа поработал учителем в Ульяновической СШ – до призыва в армию. Он всегда любил людей и не мог жить без общения с людьми. Он верил людям и мне всегда говорил, что только благодаря многим хорошим людям он и остался живым во время войны. Многие хорошие люди помогли ему спастись от верной смерти
В конце этой части привожу полностью автобиографию, которую самолично написал папа 21 января 1963 года.
Автобиография. Я, Кисляков Василий Анисимович, родился в 1920 году в деревне Капланы, Мощёнского сельсовета, Сенненского района, Витебской области, Белорусской ССР в сенмье крестьянина-бедняка.
В 1928 году поступил в начальную Капланскую, а в 1935 году окончил Подвуорицкую семилетнюю школу.
С 1935 по 1938 год учился в Витебском педагогическом техникуме, который досрочно окончил в 1938 году.
С первого сентября 1938 г. по декабрь 1939 года работал учителем языка и литературы Ульяновичской СШ Сенненского района.
С декабря 1939 г. по 22 июня 1941 года проходил службу в 202 мотострелковом полку (командир - подполковник Макеев), 81 мотострелковой дивизии (командир - полковник Воропаев) в городе Львове в качестве замполитрука. С первого дня Великой Отечественной войны и до 13 августа 1941 года участвовал в боях с немецко-фашистскими захватчиками на югозападном фронте. В районе Умани (село Копенковатое) 6-я армия была окружена. 13 августа в бою за село Копенковатое под Уманью я
был ранен и контуженным попал в плен. В конце ноября этого года бежал из лагеря военнопленных и проживал в г. Гайсин и селе Гранов, занимаясь подпольной работой против врага. После неудачной попытки летом 1942 года перейти Днепр в составе боевой группы к линии фронт вынужден быд возвратиться в г. Гайсин, но был пойман и увезён на принудительные работы в местечко Петровицы (Польша). С первого днгя пребывания в лагере проводил антифашистскую подпольную борьбу, совершал диверсии. В августе 1944 года был схвачен гестапо и брошен в Мысловицкую тюрьму, в которой находился до января 1945 года, а затем в концлагерях Освенцим, Фюнфтайген, Гросс-Розен и Маутхаузен. В мае 1945 года освобождён из лагеря смерти Маутхаузен. Находился на излечении в госпитале Сант-Пельтена (Австрия) и в госпитале Будапешта (Венгрия), а затем с августа 1945 года проходил службу в 122 запосном полку в г. Одесса. Демобилизован в ноябре 1945 г. из рядов Советской армии.
1945-1946 учебные годы - учитель Горивецкой семилетней школы, 1946-1947 годы - завуч Новосельской семилетней школы. 1948-1950 годы - завуч Немойтовской восьмилетней школы, а с мая 1951 года по октябрь 1958 г. - директор Немойтовской школы. С октября 1958 г. по март 1960 г. - инспектор школ Сенненского РОНО. С марта 1960 г. по настоящее время - директор Немойтовской восьмилетней школы.
В 1949 г. поступил и в 1955 году окончил БГУ имени Ленина в Минске. Награждён медалью "За победу над Германией" и семью другими правительственными наградами.
Женат. Имею жену и троих детей. Кисляков В.А. 21.01.1963 г.