В дни, когда покров воображенья
Вдохновенно правду облекал,
Жизнь струилась полнотой творенья,
И бездушный камень ощущал.
Благородней этот мир казался,
И любовь к нему была жива;
Вещим взорам всюду открывался
След священный божества.
Ф.Шиллер
- Слушай, и как только ты все успеваешь, Аполлон? И упражняться в беге, в метании диска, и лучше всех играть на лире и свирели. И при этом еще и пасти коров этого пьяницы Адмета? Сколько хоть драхм он платит тебе за твой труд?
- А нисколько. Видишь ли, мой отец когда-то сильно задолжал ему, ну а я вот искупаю его долг. Коровы любят меня и, кстати, они самые терпеливые слушатели – во всяком случае гораздо терпеливее, чем ты, Гиацинт.
- Да ладно! Ну не мое это. Лира, свирель… По мне лучше пробежать две-три дистанции, прыгнуть через овраг пошире или переплыть озеро. А сегодня что-то даже и этого не хочется. Тоскливо как-то на душе с самого утра, даже не знаю отчего.
- Да ну что ты! Смотри, какой сегодня прекрасный день! Может быть это лучший день в твоей жизни, Гиацинт! Какое солнце! Так люблю смотреть на этот плывущий по небу золотой диск… Какое оно могучее. Оно дает жизнь всему живому, но оно может и отнять ее. А как журчит ручей! Хочешь, я сыграю тебе на лире, о чем он журчит? И печаль отступит, и тоска пройдет.
- О нет-нет! Думаю, ручей мне скорее поможет, если предоставит нам свои берега для хорошей пробежки. Может, рванем к истоку? На спор – кто быстрее, а?
- Погоди-ка… кто это там под деревом? Глазам не верю! Эрот!!!
- Какой еще Эрот? Бог эроса что ли? Вот этот? Да не в жисть не поверю!
Приятели подошли к огромному платану, у корней которого подложив пухлые ручки под пухлые щечки и поджав под себя такие же пухлые ножки, причмокивая, спал сладким сном низенький пузатый крепыш с лицом капризного младенца. Все знали ту стародавнюю историю, что боги на Олимпе когда-то сделали все, чтобы Эрот, над которым ни у кого из них не было власти, не появился на свет. Но они ошиблись в расчетах – похоже Эрот был, есть и будет живее всех живых. Мало кто его видел, Эрот не любил бывать на виду, предпочитая оставаться незамеченным и шалить на расстоянии. Но зато все – и боги и смертные - слыхали о его якобы незримых стрелах, которыми он по своей прихоти из-за угла поражает и тех и других. Кого-то, счастливчиков, одинаковыми горячими стрелами – и тогда в жертвах вспыхивает взаимная страсть, а кого-то горячей и холодной стрелой – и этого боятся даже боги, ибо поистине нет ничего ужасней неразделенной страсти.
- Да, Гиацинт, познакомься. Непобедимый и всемогущий Эрот собственной персоной. Эй, карапуз, просыпайся? – Аполлон легонько пощекотал мысом сандалии голую ступню Эрота. Эрот дернул ногой и сел, протирая пухленькими кулачками заспанные глаза.
Гиацинт дернул за руку Аполлона.
- Ты уверен, что это бог эроса?
- Как в себе самом!
- Тогда почему ты так не почтителен с ним, Аполлон? Это же… это же бог. Давай, лучше уйдем поскорее отсюда. Вдруг, он разгневается и накажет нас за дерзость? Я слышал, что его стрелы…
- Его стрелы! Никто и никогда не видел его стрел! Это миф! А если хочешь что-то узнать про стрелы, так лучше спроси меня. Взгляни – его колчан пуст. Эй, карапуз, как поживаешь?
- Получше некоторых, пасущих чужих коров. – Эрот недовольно поднялся и угрюмо начал перебирать свои пожитки: сандалии, лук, колчан.
- А чем не угодили тебе мои дорогие коровы? А! Знаю! У них совсем другая печень. И они просто не подвластны твоим ужжжжжасным стрелам, о которых ходят столько нелепых слухов и которых никто никогда не видел!!! Покажи-ка свои стрелы, старик? Уж в чем – в чем, а в стрелах я разбираюсь. Ну покажи, а то не поверю… Много их у тебя? Да где же они? Я вижу лишь лук и пустой колчан. И как же ты справляешься с луком? Вот этими пухлыми ручками?...
- Отвали.
- Нет, нет, постой…. А не хочешь принять участие в наших состязаниях. Мы тут с Гиацинтом затеяли небольшой поединок. Будешь третьим?
- Отвали, я сказал…
- Видишь, Гиацинт, какой не вежливый сердитый божок. Не хочет с нами пробежаться вдоль ручья. Еще бы… с такими чудненькими ножками…. Вся сила его в каких-то невидимых никому стрелах. Понимаешь, в стрелах! Сдается мне, что все эти слухи сильно преувеличены и не более, чем сплетни… Ну что, бежим что ли без него? На раз, два, три…
Побледневший Гиацинт, давно уже тянул развеселившегося и , как ему казалось, обезумевшего от встречи с богом друга к ручью, подальше от неприятностей.
- Хорошо-хорошо! Давай! Раз, два, три! Ясос!
И юноши рванули по обоим берегам лесного ручья к его истоку. Если бы Апполлон оглянулся, он бы увидел, как Эрот сделал в его сторону неприличный жест, а потом поднял с земли свой вроде бы пустой колчан, и недобро ухмыльнувшись, натянул вслед ему свой игрушечный лук.
Гиацинт, словно ужаленный несся сквозь чащу, уворачиваясь от веток, пригибаясь и перепрыгивая пни. Ветер свистел в его ушах, и сколько бы стадий он не пробежал, все ему показалось было малым, чтобы ощутить себя в недосягаемости от мести разгневанного Эрота. А Аполлон бежал вполсилы, нисколько не напрягаясь, стараясь отставать от друга хотя бы на пару-тройку шагов. Он вобщем-то мог вообще не бежать, а просто сразу оказаться у верховья ручья, но объяснить это и без того перепуганному другу, простому смертному, он бы не смог. Поэтому, он не только бежал, посмеиваясь над этим коротышкой Эротом, но и слушал пение птиц, плеск воды и вообще с любопытством и радостью смотрел по сторонам.
И вот тогда-то он увидел… её.