8 глава "Кэннери Роу" Стейнбека
В апреле 1932 бойлер-котёл консервной установки ”Hediondo” снёс трубу в третий раз за две недели и совет директоров, состоящий из г-на Рэндолфа и стенографистки решил, что будет дешевле купить новый котёл, чем закрываться так часто. Вовремя и новый котёл прибыл, а старый отправился на вакантный лот между Ли Чоном и Бир-флагом, где его уложили на блоках ждать вдохновения г-на Рэндолфа на то, как выжать немного денег из него. Постепенно инженер завода удалил все клапаны с трубками, чтобы использовать, заменяя другое изношенное оборудование в ”Hediondo”. Бойлер был похож на старомодный локомотив без колёс. У него была большая дверь в носовой части и низкая заслонка у люка топки. Мало-помалу это покрылось красной и мягкой ржавчиной, постепенно сорняки просвирника выросли вокруг, а отслаивающаяся ржавчина удобряла их. Мирт, светлыми цветами украшал свою сторону, а дикий анис, ароматным воздухом - другую. Тогда кто-то подбросил корень дурмана, который вырос толстым мясистым деревцем и большие белые колокольчики, наклонялись по самый люк котла, а ночью цветы пахли любовью и волнением, невероятно сладким и движущимся ароматом.
В 1935 году Г-н и г-жа Сэм Маллой перебрались в этот котёл- автоклав. Шланги, трубки, всё увели уже, и получился просторный, сухой и безопасный апартамент. Правда, если Вы входите через файр-дверцу, то должны были проползти на руках и коленях, зато в середине помещения была высота и Вы не могли найти более тёплого места для просушки . Они взлохматили матрац у заслонки и успокоились. Г-н Маллой был счастлив и доволен там, и г-жа Маллой, так же, в течение долгого времени. Ниже котла, на холме были большие трубы, значительным числом также доставленные от ”Hediondo”. К концу 1937 был большой вылов рыбы, консервные заводы работали полными рабочими днями и произошёл жилищный кризис. Тогда получилось, что г-н Маллой сдавал в ренту большие трубы, как спальные помещения для одиноких мужчин, за весьма символическую плату. С кусками рубероида с одного конца и квадратной подстилки с другого, они сделали удобные спальни, хотя мужчина привыкший спать свернувшись калачиком, должен был или изменить привычку или съехать. Были и такие, кто утверждал, что на храп реагируют трубы и будят их. Но в целом г-н Маллой сделал устойчивый малый бизнес, был счастлив. Миссис Маллой была довольна, пока муж не стал ленд-лордом и вскорости стала меняться.
Сначала был коврик, после корыто, затем лампа с цветной шёлковой блендой. Наконец, однажды она проползла в бойлер на четвереньках, встала и сказала, немного затаив дыхание,- “у Холмена есть продажа занавесок. Реальные кружевные занавески с краями синими и розовыми = 1,98$ - за набор с добавленными прутьями в занавесках.”
Г-н Маллой сидел на матраце. “Занавески?” он спросил. “Для чего, ради бога, Вы хотите занавески?”
“Мне нравятся хорошие вещи,” сказала г-жа Маллой. “Мне всегда нравилось иметь вещи, хорошие для Вас,” и её нижняя губа начала дрожать.
“Но, дарлинг,” кричал Сэм Маллой, “Я ничего не имею против занавесок. Мне нравятся занавески.”
“Только 1,98$,” г-жа Маллой дрожала, “и Вы жалеете мне 1,98$,” и она фыркала, и её грудь поднималась.
“Я не делаю жалкой тебя,” сказал г-н Маллой. “Но, любимая — для пользы Христа, что мы собираемся сделать с занавесками? Мы не получили окон.”
Г-жа Маллой кричала и кричала, и Сэм держал в руках и успокаивал её.
"Мужчины просто не понимают, как женщина чувствует," -она рыдала.- "Мужчины просто никогда не пытались поставить себя на место женщины."
И Сэм лежал рядом и потирал её спину в течение долгого времени прежде, чем она заснула.