Её руки пахли апельсинами. Помню, как я вернулся, уставший и злой, а она подошла, обвила шею рукой, погладила по щеке. Цитрусовый запах ударил мне в нос. Я чихнул и улыбнулся, глядя в её полусумасшедшие глаза. С тех пор апельсиновый аромат ассоциируется у меня с её руками, лаской и теплом домашнего очага.
Она любила апельсины. Я килограммами носил их ей каждый день. Дивился, с какой скоростью она поглощала тонны оранжевых шариков! Липкими руками она отбивала барабанную дробь по клавиатуре, серфингируя по сайтам и набирая бестолковые сообщения.
Она любила апельсины. В нашем доме не выветривался этот сладкий запах. Мы жили, словно в апельсиновом царстве. Всюду я натыкался на свежие и засохшие корки. Я улыбался её беспечности. Она пожимала плечами и убегала в комнату, теряя тапки на лестнице и запинаясь о бордюры. Я никогда не видел, чтобы она ела что-то другое. Только апельсины. И пила воду. Апельсины и вода. Этот чёртов апельсиновый ад. Я боялся спать с ней в одной постели. Мне казалось, что однажды я проснусь и на её месте увижу огромный апельсин. Или не проснусь вовсе.
Бывало, она выбегала на улицу зимой в лёгком платье и раздавала апельсины прохожим. Никто не удивлялся. Она всегда была странной. Вся улица любила её. И я. Её кожа отливала оранжевым и, казалось, светилась в темноте. Странно? Нет, это не странно! Странно жить с апельсиновым чудовищем!!! Но она так их любила… Её глаза светились детской радостью при виде оранжевых упругих шариков. И тогда я терял в них искру сумасшествия. Мне казалось: «Вот она! Вот моя Адель!» И тут же она хватала меня за руку, целовала и - о Боже! – обдавала апельсиновым чадом.
Я помню, как она лежала на полу и истекала кровавым соком. Да, тогда она сама была похожа на апельсин. В её глазах уже не было сумасшествия. Конечно, она всё прекрасно понимала. Она чувствовала, что её апельсиновая жизнь закончилась. Я знал, что избавился от моего апельсинового ада. Тогда мне показалось, что её кровь приобрела оранжевый оттенок.
В квартире по-прежнему стоял этот душераздирающий запах. От него свербило в носу. Я морщился, но чувствовал близость конца. Скоро её апельсиновое тело начнёт коченеть и впитает последние тошнотворные цитрусовые ноты.
Ещё раз я видел её в гробу. Она приобрела синий оттенок и стала напоминать фарфор. Я трогал её ледяные пальцы. Они до сих пор сохранили этот запах. Я любил её. Но ненавидел апельсины. У меня аллергия.