В одном маленьком поселке, на самом краю Земли жил-был Бог. Домик его был так ветх и мал, что когда Бог вставал в полный рост, то его вечно лохматые волосы вытирали пыль с потолка.
Бог много читал, особенно книги, где люди писали о нем: ему было словно жизненно необходимо знать, каким он должен быть, чтобы оставаться Богом вечно. Он конспектировал эти книги, составлял список заповедей для себя и неукоснительно их соблюдал.
Он любил всех и вся, по возможности ходил по миру и помогал тем, кому его помощь требовалась. Он ничего не требовал взамен, ибо люди и так себя сильно ограничили своими многочисленными религиями и испортили свои души своими бесконечными прегрешениями. Он наблюдал за чужими жизнями и был в курсе практически всех событий, хотя порой испытывал истинную скуку, замечая, что многие люди не только на своих, но и на чужих ошибках ленятся чему-либо научиться, а иногда он от души веселился, удивляясь тому, как люди могут быть глупы и наивны и как верят сказкам и мечтам.
Бог держал в своем домике на самом почетном месте - на полу, в самом центре единственной комнаты, на коврике из расшитого жемчугом бархата литые из золота весы. Эта весьма помпезно выглядящая реликвия использовалась для взвешивания тьмы и света, добра и зла, позитивных и негативных событий - всего того, что Бог готовил для отдельно взятых людских судеб. Сырье для этого бралось из двух дубовых сундуков, расположенных в восточном и западном углах дома: в восточном лежало все светлое и доброе, в западном же - темное и злое. Сундуки были такими древними, что их древесина порой сама по себе издавала похожие на скрип и стон звуки, а, открывая крышку, Бог нередко ставил себе на руки болезненные занозы. Содержимое сундуков можно было детально разглядеть лишь под лупой: настолько много жизненных казусов в различных вариациях умещалось в каждом из сундуков. Иногда Богу нравилось просто сидеть часами над сундуком при свете свечей и с лупой в руке, чтобы фантазировать над тем, в каких комбинациях можно заполнить чью-то жизнь разными событиями и как отдельно взятый человек сможет все это преодолеть и пережить.
И вот настал день, обычный серый и безликий будний день, когда Бог решил копнуть свои воспоминания как можно глубже, чтобы придти к тому Началу, о котором не знали ни люди, ни вообще какие бы то ни было живые существа.
Сначала был Бог. Потом тоже стал Бог. И теперь есть Бог. И потом будет Бог. Стоп! Странно... Странно? Бог задумался и предпринял новое усилие: какое его самое первое воспоминание? Что было перед тем, как он вообще стал что-либо помнить? Что было до его памяти?
Бог уселся в придуманную людьми медитативную позу, якобы она помогает уйти в себя, и отключил свое зрение и слух, чтобы сосредоточиться. По его спине пробежал холодок, руки и ноги почувствовали легкое онемение, а перед закрытыми глазами стало резко светло. Обморок? Но такого с ним ни разу не случалось. И вот на фоне яркого света он увидел очертания... Пришлось представить себя гадалкой, расшифровывающей символы из кофейной гущи, настолько нечеткими были черты. Бог увидел себя, сидящего при ярком свете на чем-то мягком и теплом. "Наверное, был теплый летний денек, - подумал Бог, - я отдыхал под придуманным мною Солнцем..." И Бог провел рукой по поверхности гигантского мягкого дивана, похоже, с кожаной обивкой. "Странно: я придумал диваны еще до того, как поселил на свою Землю людей? - удивился Бог, - А зачем? Мне ведь и так всюду комфортно, ведь это мой мир, ведь мой мир - это я!" Бог стал вспоминать свои ощущения в тот момент, и тут его охватил страх: он снова погладил рукой кожаную обивку дивана и заметил на ней знакомый рисунок - линии ладони, человеческой ладони??? Бог поднял взор вверх: гигантская ладонь дивана продолжалась контурами руки, а в потоке ослепительного света развевались на ветру длинные спутанные седые волосы, обрамляющие столь сияющее лицо, что его черты разглядеть не представлялось возможным, и в эту же секунду Бог услышал оглушительно громкий глас сверху: "Добро пожаловать! Властвуй!" Гигантская ладонь резко перевернулась, Бог упал лицом вниз в горячий золотой песок. Привстав и отряхнувшись, он взглянул наверх, но над ним было лишь голубое небо с белоснежными облаками.
(10 октября 2011)