Состроив резко мину подлеца,
Мне говорят, мол: «Ты, бесспорно, туп»,
Как нет начала круглого яйца,
Так беспросветен я и бесконечно глуп.
Не буду спорить с этими людьми,
Я молод, недалёк, беспечен,
Но вытекает и вопрос один:
А вы, мой друг, совсем бесчеловечен?
Замкнулся хамства бесконечный круг,
Ругаясь, матерясь – теперь не стыдно.
Я просто мимо садика иду,
И там рекою матерные речи.
От детской шалости, порой, кричишь,
Уткнувшись головой в пуха подушки,
И кто вам слово подсказал, стыдись!
Такого бы под суд, потом под пушку!
Я сам порой не ангел, признаю,
Но мерзость не бросаю в ноосферу.
Пускай меня пошлют – а я пойду,
На грубость безразличием отвечу.
Я часто был неправ, и даже резок,
Но чтоб из уст полился злобный мат…
На грубость грубостью ответить?
Спрошу я просто: кто-то будет рад?
Не в правилах моих сорить трухой,
Не стоит выливаться в люди гнилью,
Коль думаешь, поможет в жизни-то,
То лучше облеки всю злобу мыслью.
Запомни, друг, и правило одно:
Ты можешь в сердце говорить что хочешь,
Но коль перед тобой встаёт лицо:
Забудь и поприветствуй молча.
Да, глуп я очень, молод, недалёк,
Но горько видеть мне других страданья.
Пронёс я в сердце малый уголёк,
Что не даёт ещё черстветь сознанью.