Уважаемый Дмитрий Анатольевич!
Скажу откровенно, прочитав Ваши доводы (написанные с плохо скрытым раздражением), я мысленно обратилась к Вам: «Будем считать, что всего этого я не читала!» Почему? Александр Владимирович Очман очень уважает Вас. В последнее время ему удалось внушить это чувство и мне.
Прочитав Вашу «Тайну кода Лермонтова», я поняла, что Вы другого уровня человек, нежели В. Бондаренко. Вы глубже, основательней, интересней поверхностного верхоглядства последнего. Вы из ученых - тружеников. Вашу книгу я проштудировала, делала на полях заметки, она пестрит восклицательными и др. знаками. Мы совпадали по многим пунктам, нет смысла это все приводить… Если читая исследования других лермонтоведов и биографов поэта, я на полях часто прописывала: «чушь!», то на страницах Вашей книги сплошные - «ура!»
И вдруг получаю письмо в духе ученых дамочек из музея-усадьбы Тарханы: «А эту бумажку видели?.. А про эту знаете?.. А метрику читали?.. А как же завещание?..»
Я не говорю о тех пунктах, где Вы спорите не со мной, а с результатом Вашего беглого чтения моих статей… Мои статьи нельзя читать по диагонали, вразброс, между делом...
Вас раздражают первые биографы поэта, занимавшихся отсебятиной, и в то же время Вы остаетесь с ними. Читая тексты Лермонтова, Вы понимаете, что Лопухина там даже не ночевала, или Быховец, или Столыпина… но, в то же время, многие кричащие тексты предпочитаете не слышать!
Биография Лермонтова, сочиненная, домысленная всеми спустя полвека и более, и его поэтическая автобиография (которая лежит на поверхности!) до сих пор живут параллельно.
Я понимаю, что, сшив «красивую теорию» «грубыми» нитками, можно бесконечно умиляться и внушать себе, что швы, выглядящие уже давно грубыми рубцами на биографии поэта, очень даже читабельны, внушаемы, и, главное, очень ему к лицу…
А поэт продолжает кричать в надежде быть услышанным:
Хотя я судьбой на заре моих дней,
О южные горы, отторгнут от вас…
(«Кавказ»)
Посвящение к поэме «Аул Бастунджи»:
От ранних лет кипит в моей крови
Твой жар и бурь твоих порыв мятежный;
На севере в стране тебе чужой
Я сердцем твой, - всегда и всюду твой!
Моей души не понял мир. Ему
Души не надо. Мрак ее глубокой,
Как вечности таинственную тьму,
Ничье живое не проникнет око.
И в ней-то недоступные уму
Живут воспоминанья о далекой
Святой земле... ни свет, ни шум земной
Их не убьет... я твой! я всюду твой!..
Да-да-да, это всего лишь «дань романтизму»!!! Представьте себе, что это было бы обращено к Москве, России, к той же Шотландии. Как бы это смаковали ученые-патриоты!!! Вас раздражает, что я услышала Поэта? Не думаю...
Огромное Вам спасибо за то, что я еще более утвердилась в непоколебимости результатов своих исследований!
С искренним сожалением…
Марьям Вахидова