Разрешите представиться: Халявщик. Бывалый Халявщик. Вас смущает мое «хобби»? Отчего же! Разве я кого-нибудь обираю и объедаю? Разве я присваиваю то, что по праву принадлежит вам? Нет, братцы. Дают – бери, бьют – беги. Угощают – сиречь дают. И не важно, где я съедаю угощение: в зале для фуршетов или же придя домой. Какая к черту разница! Вы осуждаете меня за то, что я пью и закусываю на дармовщинку? А не потому ли, что вас на эту самую дармовщинку не приглашают? Завидуете? Так зависть – грех тяжкий. Это все равно, что в чужой кошелек заглядывать. Сначала сам зарабатывать научись. Я ведь тоже на все эти банкеты-фуршеты хожу не просто так. Поясню мысль.
Подобно тому, как акт коитуса является естественным завершением долгого периода ухаживания и завоевания женского сердца вкупе с прочими частями тела, так же и фуршет – логическое завершение презентации какой-нибудь фирмы, компании, ОАО или ООО, юбилейных торжеств и прочая, прочая…Сладостный миг оргазма после долгой прелюдии.
Но удовольствие удовольствием, а ведь всякий хорошо организованный стол представляет собой море вина с архипелагами закуски. И стоит ли упрекать тех, кто стремится унести немного сокровищ с бутербродных островов или граммов пятьсот-семьсот из разливанного моря? Не убудет же! Все равно за все заплачено принимающей стороной…
Стоп, о чем это я? Ах, да: я хожу на все эти мероприятия не просто так. Я сочиняю рекламные статьи про вступительную честь фуршетов: все эти утомительные речи, выступления, разрезание ленточек на входе, срывание покрова с мемориальной доски, чествования юбиляров, концертные номера. Про все это приходится еще и писать, а не только выслушивать. Так что фуршет служит своего рода вознаграждением за присутствие на скучном мероприятии. Плюс – своего рода натуроплата за труды, хорошее дополнение к будущему гонорару.
Страсть к халяве сопровождает всю историю человечества. Она отражена в народном фольклорном творчестве. Немеркнущий образ скатерти-самобранки; яства и напитки, за которые не надо платить ни копья из собственного кармана. Иванушка – первый наш русский халявщик.
Недавно прочел в книжке по археологии про какую-то «халафскую культуру». Жили, значит, в Месопотамии… Да не Халафа, опечатка вышла – халява! Ездили эти древние халафцы на пир к местному царьку. Пили, жрали. А потом на своих ишаках увозили домой все, что не смогли съесть и выпить за царским столом. Царек не возражал: в самом деле, не на кол же ему сажать подданных, любящих царскую власть на халяву.
Не знаю, право, относятся ли к заявленной теме события библейской истории вроде выпадения в пустыне манны небесной вместо атмосферных осадков, кормления страждущих рыбой и хлебами. Скорее всего, эти чудеса можно рассматривать как благотворительность, гуманитарную помощь. А вот превращение воды в вино – это уж точно в тему, да простят меня люди верующие (я и сам крещеный). В самом деле: без хлеба нет жизни, а без вина протянуть еще можно. Хотя и сложно.
Эллада…Первый в мировой литературе образ халявщика создал Гомер. «Обиратель столов» Ир, с которым столкнулся неузнанный Одиссей в собственном доме. Знакомая персона? Потрепанный, бомжеватого облика мужичонка, завсегдатай пиршеств; прогнать нельзя – Зевс, верховный патрон всех халявщиков, прогневается. Вот и ходит он гордо от стола к столу.
Впрочем, тот же Зевс не всегда был к халявщикам милостив. Трагическая история Прометея разве не подтверждение тому? Вы удивлены? А что, по-вашему, титан спер у богов огонь для людей? Как бы не так! Огонь можно и на земле добыть, постучав камушком о другой. Все не так было. Сидели боги-олимпийцы за столом, пили себе нектар и закусывали амброзией. Кравчий Ганимед наливает, Зевс отрока многозначительно по попке похлопывает. А тут Прометей – раз! – прямо из-под носа у громовержца посудину и закуску выхватил и полетел на землю, людей угощать за чужой счет. Небожители ахнули от такой наглости, а Зевс потом его к горе приковал. И что ему, жалко было этого нектара с закусоном? Чтоб у него в глотке застряло!
Сами халявщики, правда, тоже бывали хороши. Тимон Афинский их привечал, поил, кормил, без подарка не отпускал, а они потом, в трудную минуту, от него отвернулись.
А Древний Рим! Лукуллов пир сразу стал именем нарицательным. Вместо «налакался» римляне говорили «налукуллился». Опять же не все поглощали за столом, а и с собой прихватывали. Эти великолепные оргии: патриции пьют, насыщают чрево да еще не забывают тискать гетер. Эх, вот если бы наши организаторы застолий предлагали не только водку, коньяк и бутерброды с красной икрой, а и приятных дам!
Снова перенесемся на Русь. Владимир созывал своих богатырей, и они кутили у него в трапезной не один день. А когда уезжали, кольчуги Никитича и Поповича топорщились от засунутой туда бараньей ноги или баклаги с зеленым вином; за спиной – котомка, полная вареных рябчиков, перепелок; сбоку – торба с овощами-фруктами.
Европейцы тоже от наших не отставали. Гуляли рыцари при дворе какого-нибудь Людовика. «А не позаимствовать ли мне бочонок с восхитительным вином, какого в родном поместье не производят? Король щедр, винища у него – хоть залейся. Будет он потом бочонки пересчитывать…» Зовет благородный рыцарь слугу-оруженосца: «Эжен, слетай-ка в дворцовый погреб, приватизируй там бочонок вина с королевских виноградников». «Будет исполнено, Ваше сиятельство!»
Случались, однако же, и казусы. Кто знает про битву на речке Пьяне? Короче, пригласили к себе на банкет русских витязей мордвины. Поставили пиво, меды, бражку. Суетится мордвин Разливайкин, наполняет чаши. Короче, когда в обратный путь наши бойцы собрались, им в дорогу халявной выпивки дали. Едут они через лес, отягощенные этими распроклятыми бочонками да мехами. А тут татары налетели. Наши бились вяло: поддатые, понимаешь ли, да и халява отягощает. А расстаться с ней, выкинуть жалко! Так и посекла татарва русских воинов. И выпивка та никому не досталась, ибо татары народ мусульманской веры и пить им Коран запрещает категорически. Потому и пропало питие.
Но и на Востоке без халявы не обходилось: вспомним их замечательные дастарханы. Щедрый, хлебосольный хозяин сам предлагает: «Вай-вай, давай забирай - плов, кишмиш, лаваш. Зачем отказываешься, зачем хозяина не любишь? Возьми в дорогу, дорогой. Или ты не кунак мне, да?»
Не только халявщики, иной раз, дурно обходились со своим благодетелем, примером чему – история богача-простофили Тимона. Не раз бывало, что любители вкусить халявных кушаний-питей становились жертвами устроителей пиршества. Так, однажды германские герцоги пригласили на банкет славянских князей и, упоив оных в дымину, хладнокровно перерезали гостей. А до того, злобные гунны вот так же изничтожили бургундскую знать.
А вожди народов, живших при первобытном строе и круглый год питавшиеся халявными фруктами, падавшими с деревьев прямо в рот – только успевай подставлять! – с невероятной легкостью попадались в сети европейских колонизаторов, приходивших к ним с ромом, джином, водкой и бренди. «Халява! Налетай, туземцы!» «Сколько каури за угощение?» «Даром даем!» Не привыкшие к «огненной воде» дикари набрасывались на угощение, с удовольствием принимали сувениры: безделушки, побрякушки, стекляшки. И когда вождь доходил до нужной кондиции, европеец как бы невзначай интересовался:
- А нужна тебе, Тупутупу, твоя земля?
И Тупутупу простодушно ответствовал:
- А на хрена мне эта землица? Я же ею не закусываю! Плесни еще рому, мой белый брат!
Так земля аборигенов переходила в руки колонизаторов. Тем же методом действуют иные риэлторы, методично угощая малообеспеченных и много пьющих одиноко живущих сограждан. Халявная пьянка длится несколько дней, пока, наконец, бывший владелец благоустроенной квартиры в центре города не просыпается однажды с головной болью в деревянных развалинах где-то на окраине. Его родное гнездо ушло по цене ящика водки.
Настоящим триумфом халявы бывают обыкновенно социальные революции. Их вожаки стыдятся признаться в этом, но на первом плане, как правило, оказывается истребление королевских съестных припасов, а уж потом «свобода, равенство и братство». То есть, наоборот: сначала произносится речь о завоеванной свободе, правах человека, павших за эти права борцах, а затем начинается изничтожение шампанского, бургундского, коньяка, устриц, трюфелей и прочей снеди, которую сытая аристократия скрывала от голодных простолюдинов. Предводители освобожденного народа предлагают: «Угощайтесь, граждане санкюлоты! И не забудьте домой прихватить, что не сможете съесть - угостите милую Марианну и юного Жака. Пейте, кушайте! Туалет где? В бывшем будуаре ее низложенного величества, где она своих фаворитов принимала. Вазы к вашим услугам, розы из ваз можете выкинуть как ненужную теперь роскошь. Только, ради Верховного Существа, не бейте посудины, это теперь всенародное достояние». Правда, халява скоро кончается, грядут голодные годы. Но это уже не имеет отношения к заявленной теме.
Опять вернемся к отечественным реалиям. Великий Октябрь – это что? Вокзалы, телефон, телеграф, Интернета еще нет, банки – и винные склады! Вот где халява-матушка прячется, только налетай, никакие юнкера вкупе с бабьим батальоном народный порыв не остановят. Одна беда: вожди революции не сумели грамотно руководить процессом поглощения дармовых вин. Отсюда – давка, драка, перестрелка, предсмертное бульканье тонущих в вине, торжественные похороны революционных матросов, павших в бою с буржуазным Бахусом. Такой беспредел не имеет никакого отношения к культурно организованной халяве! Нет бы: вынесли столы на Дворцовую площадь, устроили фуршет на десять тысяч персон, сильно уставших препроводили или отнесли отдохнуть в царские палаты Зимнего. А то получилось одно позорище-попоище, а не благородная халява.
Да, в прошлом веке всякое бывало. Я вот думаю: с чего бы это Гитлер своих штурмовиков перерезал длинными ножами? И дошло тут до меня: ему просто надоело их на халяву пивом поить. От товарищеских попоек в мюнхенских и гамбургских кабаках партийной кассе большой убыток. А немцы пунктуальные, денежку считать любят. Вот подсчитал Адольф да и прослезился, как не плакал над телом Хорста Весселя. Бир, шнапс унд сосиски под кетчупом, помноженные на количество партийных пивных, помноженные на списочный состав штурмовых отрядов. Это же сколько пропито-проедено! Сколько бабла на дармоедов ушло! На эти деньги можно две эскадрильи «Мессершмидтов» построить и целую танковую бригаду с прицепом! И вскричал тогда фюрер: «Пора кончать халяву! Хватит даром поить этих швайн! Пусть насыщаются за свой счет. Знаю, денежки у них водятся - зря, что ли, еврейских плутократов грабили!» Штурмовики стали возбухать. Так он их верхушку велел перебить, чтоб партийную жратву зазря не переводили. Рядовые же совсем пали духом и стали по пивным ходить исключительно на собственные рейхсмарки.
Всемирная история халявы покамест не написана. А ведь занятное чтиво было бы! Но не объявился еще на свете летописец халявной истории человечества.
Засим позвольте завершить этот панегирик, дифирамб, оду или как там еще обозвать мой пространный пролог и перейти к описанию события, произошедшего со мной месяц назад.
…Пригласительный билет на юбилейное торжество занесла в редакцию бойкая девушка: «Здрасьте, я из компании «Змий». Директор просил меня передать вам…» Из рук в руки перешел белый прямоугольник с золотыми буквами: «ООО «Змий» Десять лет на рынке алкогольной продукции». Рядом был изображен зеленый змий, обвивающий большую синюю бутылку, будто змейка Эскулапа чашу с целебным снадобьем. Я поблагодарил посланницу и бережно засунул пригласительный билет в свой бумажник, поближе к сердцу. Итак, юбилейное торжество! Да еще и в компании, торгующей алкоголем! Вот радость! Послезавтра, в 17=00, по адресу… Директора я немного знал: дважды приходилось бывать на презентациях их фирменных магазинов. Не помню, как уходил, но с подарками: кулек, а в нем – бокал с торговой маркой «Змия», проспект фирмы и бутылка сухого вина. Пожадничали! Винишком дешевым в дорогу снабдили. Ну, так я оба раза еще водки прихватил, под курткой унес. А в кулек ихний бутербродов натолкал и конфет.
Два дня я жил в предвкушении. В пятницу быстрые ноги понесли меня к месту грядущего торжества. Вот и офис: у входа гроздья разноцветных воздушных шариков; ряженые в костюмы бутылок сотрудники встречают гостей. Бизнесмены, депутат законодательного собрания, кто-то из комитета по торговле, журналисты… Вот старый знакомый, завсегдатай всех подобных мероприятий за последние двадцать лет. У него в кармане видавшая виды корочка давно не существующей газеты «Трудовая вахта». Сам он ни к какой редакции ныне не приписан – так, пробавляется заказухой, особливо во дни выборов. Он уже успел принять на грудь: как-никак, пожаловал не с корабля на бал, а с фуршета на фуршет. Левый борт пиджака уже подозрительно топорщится. Когда будет уходить, оттопырится и правый. И объемистый портфель как всегда наготове. В самом деле: не рассовывать же красную рыбу по карманам, не совать же тартинки в портки, а бутерброды с колбасой под рубаху. Всему свое место. Халявничать надо культурно!
С гордым видом, с торчащим из нагрудного кармана приглашением (я ж званый гость, а не какой-нибудь там проходимец из подворотни) гордо поднимаюсь по лестнице в конференц-зал. Мимо пробегает «водка» в русском картузе, напоминающем старую добрую пробку с козырьком; спешит «ркацители» в кепке кавказского покроя; его догоняет «ром» с черной повязкой на глазу и игрушечным кинжалом, заткнутым за кушак – ни дать, ни взять флибустьер; вальяжной походкой восходит «виски» в ковбойской шляпе, с галстуком и жестяной звездой шерифа на груди. Не хватает только «саке» в кимоно и с самурайским мечом на боку. Ого, да тут ожидается целый бал-маскарад.
Впрочем, я пришел совсем не для этого. Вот прыгает со ступеньки на ступеньку зеленый чертик; прикрепленный сзади хвост того и гляди отвалится. «Выписывает ногами «мыслете» «алкаш» с красным клоунским носом и трехдневной небритостью на щеках – готовился к роли! А вот и сама «белая горячка» с мертвенно-бледными щеками – сколько ж белил на них ушло! Три последних персонажа призваны демонстрировать пагубные последствия употребления алкогольных напитков, реализуемых в конкурирующих торговых сетях. Вот и зал. Речь директора, рассказывающего о вехах славного пути «Змия», выступления почетных гостей – депутата, чиновников из мэрии, деятеля культуры, регулярно отоваривающегося в фирменном алкомаркете. Рука заносит основные тезисы докладчиков в блокнот. Мои слюнные железы начинают все активнее работать: пора бы уже приступить к самому главному, ради чего здесь собралось большинство присутствующих. «Напитки» водят хоровод, разыгрывают разные сценки и распевают немудреные частушки. Томительно поглядываю на часы; мой сосед слева (то, что из давно почившей «Трудовой вахты») делает то же. Теперь наступает черед пресс-конференции. Я задаю какой-то дежурный вопросик, машинально записываю в блокнот фразы отвечающего. «Вахтовик» зевает, ему откровенно скучно. Методичной работе наших слюнных желез вторит урчание желудков.
- А теперь, дамы и господа, пройдемте в соседний зал! – божественной музыкой звучат слова зама по общественным связям – очаровательной девушки, которая в среду «обилетила» меня. Грохочут сиденья стульев. Мой сосед вскакивает, будто зловредное насекомое внезапно ужалило его в мякоть ягодиц. Он семенит к входу в банкетный зал – не терпится добавить. Я торжественно шествую вслед за депутатом и чиновником по торговле. Рядом со мной – представитель ликеро-водочного завода, реализующего свою продукцию в многочисленных «серпентариях» ООО «Змий». Депутат проворно и ловко откупоривает бутылки шампанского, не дожидаясь, пока этим займутся снующие между столами сотрудники фирмы. А столы ломятся от всевозможной закуси: дразнят взоры многочисленные бутерброды с красной икрой; громоздятся аппетитные круги ветчины, колбасы, буженины на больших тарелках; лоснятся жирные кусочки селедки в колечках лука; свисают из ваз виноградные гроздья, стиснутые румяными яблоками и не уступающими им величиной мандаринами; сладостно манят лимонные дольки, разложенные на блюдцах; словно алые тюльпаны среди зеленой муравы алеют в кущах салата, петрушки и сельдерея помидоры, розовым и белым клевером глядит редиска.
Бутыли шампанского выстроились сродни бравым гренадерам перед Бородинской баталией; лихими гусарами смотрятся красные, розовые и белые сухие вина. И водка-матушка! Помнится, мой старый соратник по фуршетам Валентин (это он ходит с несменяемым удостоверением «Трудовой вахты», а еще у него имеется ксива московского еженедельника «Свободная речь» - для особо важных фуршетов) пришел однажды на презентацию какой-то ученой книжки. Ну, там профессора, доктора, кандидаты всякие, само собой, несколько депутатов, лица из исполнительной власти и бизнесмены-меценаты. Разлили, значит, «шампунь» по бокалам. Он мрачно оглядел всю эту скудную трапезу из шипучего напитка, конфет и тонко нарезанных лимонов и как гаркнет на ушко распорядителю фуршета: «Любезный, а водка где?!» Тот смутился, промямлил что-то, но все же раздобыл бутылку, которую Валя тут же оприходовал в компании себе подобных.
Рядом с пузатыми поллитрами мой вожделеющий взор привлекли плоские бутылки хорошего коньяка дагестанского разлива. Очень удобная тара: полы пиджака не будут топорщиться. Минут через десять бутылка «Старой крепости» незаметно перебазировалась в потайной карман. Выпивки много, на столе не убудет. Под жилеткой был прикреплен кулек-тайник под бутерброды. Один в рот, два – ближе к телу. Уже через полчаса я «пополнел» граммов на семьсот. Я орудовал как заправский фокусник, прячущий колоду карт. Как проказливый мальчуган я набил карманы брюк шоколадными конфетами. К тому времени депутат и еще целый ряд высоких персон покинули зал. Валя, уже крепко захмелевший, нагнулся ко мне и громким полушепотом сказал: «Львы ушли. Кто ж тогда остался пожирать добычу?». «Разумеется, гиены да шакалы», - подумал я, проглатывая очередную стопку сорокоградусной. Это, значит, я – гиена? «Намек ясен. А ты сам-то кто в таком случае будешь?» - без обиды ответил я ему, поддевая вилкой рулет.
- Полезное животное, подъедающее за хищными тварями, - ухмыляясь, заявил он и качнулся. При этом в его казавшийся бездонным карман перекочевал очередной пирожок.
А я усилено налегал на напитки. Многажды говорено: не мешай водку с пивом и обеих с шампанским, довершая гремучую смесь коньяком. А я быстро позабыл вековую народную мудрость. Водку я заливал шампанским, коньяк усугублял «мирной» газировкой, хотя та же мудрость гласит, что шипучка ускоряет опьянение. Директор и его команда произносили тосты, я чокался со всеми и каждым. Валя в определенный момент времени отошел от стола - видимо, счел за благо сделать передышку: если у тебя между пятой и шестой перерывчик небольшой, велика вероятность, что твое застолье окончится под столом. Со мной такое иногда бывает.
О, халява, языческая богиня, достойная виршей! Однажды я решил сложить в твою честь оду – такую, чтоб Ломоносов от зависти в гробу переворачивался! Или не оду, а как там у них, у эллинов этот жанр назывался – «эпиталама» что ли? И хоть поэтическим талантом меня Бог не наделил, я, отложив какую-то не срочную статейку, взялся за стихосложение:
Богиня щедрая Халява
На радость смертным рождена.
Позволь вещать тебе во славу,
Владыки Бахуса жена.
Пусть громоздятся бутерброды
И реки вин меж них текут.
Тебе пиит слагает оды,
Певцы сладчайший гимн поют.
Потоки водки, слов потоки,
Под снедью ломятся столы.
Прочти торжественные строки,
Прими, прими мои хвалы!
Превыше гордого Парнаса,
С Олимп священный высотой,
Горами высятся колбасы,
Лежит икры могучий слой.
Средь жирных яств торчат фужеры,
Там стопки встали в сто рядов.
Как боги мы вкушаем жертвы.
Отведай, друг, земных плодов.
Покуда мать Халява в силах,
Взамен столпов, взамен колонн
Стоит недвижно на бутылях
Богини щедрой древний трон.
На нем Халява восседает.
Ее служители добры.
И выпивают и съедают
Сии священные дары.
Смешение французского вина с нижегородской водкой и кавказским коньяком ощущалось моим чутким организмом все более явственно. Я расслаблялся и размягчался; казалось, что мои члены сделаны из папье-маше. С блаженным видом уписывал я кусок ветчины. Все окружающее виделось исключительно в нежно-акварельных тонах. Валя запропастился куда-то, и я тщетно искал его, шаря осоловевшим взглядом. «Чертик» в малахитового оттенка пиджаке, снявший уже картонную шапчонку с рогами, подбежал ко мне и чокнулся. Я хотел шутливо сказать ему «Изыди, бесенок», но его уж след простыл.
И вот тут началось то, чего я никак не ожидал. Директор решил произнести очередной тост. Он требовательно прозвенел вилкой о бокал, будто председательским колокольчиком. Все головы повернулись к нему. Тут я заметил, что цвет глаз руководителя ООО «Змий» самым непостижимым образом изменился, став из желтовато-карего серо-зеленым. Он стоял не так уж далеко от меня, и я уловил неожиданную метаморфозу. Бывает же такое! Только сиамский кот может вот так менять цвет глаз с голубого на синий, потом на зеленый и, наконец, на злобно-багровый – тогда берегись! Но чтобы человек разумный… Приглядевшись, я обнаружил, что изменилась и форма зрачков. Такого и вовсе не должно быть в природе: из круглых они вдруг стали узкими, вертикальными, похожими на тонкие черные палочки. Глаза рептилии! Его тонкогубый рот растянулся в отвратительной ухмылке едва ли не до ушей. Рука с несоразмерно длинными, как я теперь увидел, пальцами, держала бокал. Он разинул рот, и я узрел узкий раздвоенный язычок. Тот, кто еще минут пять назад был просто директором ООО, зловеще-торжествующим голосом произнес:
- Друзья мои! Мы собрались в этом зале, чтобы приветствовать того, кто является подлинным хозяином всего сущего на свете. Я предлагаю выпить за того, чьим именем названа наша торговая сеть! Явись, о, хозяин! – он залпом осушил бокал.
«Что происходит? - я лихорадочно мотал головой, пытаясь отыскать Валентина. Он наверняка должен знать, что это»… А меж тем метаморфозы вокруг меня продолжались.
Лица участников фуршета расплывались в таких же зловещих улыбках; на глазах у меня вытягивались пальцы и ноги, превращаясь в скрюченные звериные когти; глаза становились выпуклыми; кожа на лицах, руках и шеях приобретала ядовито-зеленый оттенок. А у «чертика», ей-богу, сквозь шевелюру пробивались самые настоящие рожки!
«Да я на балу у Сатаны! Михаил Булгаков отдыхает!» – у меня перехватило дыхание, в груди похолодело. И тут над столом заклубился сизый, будто сигаретный дым, принимая очертания чего-то продолговатого, извивающегося. Директор утробно захохотал.
- Этот номер не пройдет! – отчаянно возопил я. И откуда только взялась смелость? – Гнусная шайка сатанистов! Сборище поклонников Вельзевула. Прочь! - Я истово перекрестился. Дружный хохот сопровождал крестное знамение. Кто-то оскаленный, с торчащими из-под верхней губы клыками протягивал мне рюмку. Похожая на ведьму женщина ехидно улыбалась и подмигивала мне. Я качнулся и едва не уронил стол с закусками. Кто-то кинулся ко мне, чтобы поддержать. Я истошно заорал: «Прочь с дороги! Изыди!!» - рванулся вперед, оттолкнул «чертика» и кинулся к дверям. Я видел, как створки их смыкаются передо мной, но успел проскочить в коридор и помчался вперед, сопровождаемый гулким смехом десятка полубесов-полулюдей. Я сбежал по лестнице…
…Мобильный телефон на прикроватной тумбочке гудел и неуклюже полз, точно шмель. Я открыл глаза. Сквозь туман проступали очертания спальни. Я пошарил рукой на тумбочке и взял мобилу; мой «шмель» внезапно перестал жужжать, высветился пропущенный номер. Валька! Я смутно припоминал, что вчера со мной приключился какой-то казус. Но что именно? Я нажал кнопку, раздались аккорды мелодии, сопровождающей исходящий звонок. Я приложил телефон к уху. После третьего звонка раздался хриплый бас Вальки:
- Здорово, дружище! Как самочувствие?
- И не спрашивай. Голова гудит как колокол, внутри все горит, погано, в общем, на душе и в теле. Слушай, а что вчера за инцидент такой был?
- Ну, ты, блин, даешь! Забыл, что вчера учудил?
- А что именно? – Я смутно пытался припомнить происшествия вчерашнего вечера. В моем затуманенном алкоголем сознании вдруг всплыли фрагменты картины: превращение директора в некое демоническое существо, искаженные лица…- Слушай, а это… ты помнишь: дым над столом кольцами вьется. И Аркадий… забыл как его… Владимирович… фамилию запамятовал, главный у них еще… Он стал превращаться…
- Вот дурень! В башке у тебя дым коромыслом! – захохотал Валька. – Совсем спьяну крыша поехала. Нет, с Коноваловым-то ничего не случилось. А вот ты номер отмочил.
- Я чего?.. – недоуменно пробормотал я.
- Вот слушай. Ты многовато выжрал и орать стал: «Секта сатанистов! Масонское сборище! Разгоню всех к черту!» Тебя под руки взяли и повели в соседний закуток проспаться. Я сам тебя на кожаный диванчик укладывал. Ну и мастер же ты храпеть!
- А что потом было?
- Дрыхнул без задних ног! Храпел, сопел, ворочался, еще вскрикивал иногда. А там и фуршет к концу подошел. Все стали расходиться. Тебя принялись будить – спишь. Потом вскочил, глаза открыл, взгляд безумный – и помчался к выходу, еле тебя остановили на лестнице. Споткнулся на верхних ступеньках, чуть не упал. Если б я тебя не удержал, была бы сейчас твоя рожа разбита. В машину усадили, там тебя и развезло. Домой, короче, доставили. Груз сдан – груз принят. Жена охает, ребенок хихикает: «Папка опять устал». Раздели, уложили, извинились за причиненные неудобства и уехали. Вот и все! А ты что подумал? Мы тебе еще поллитру дали, чтоб наутро похмельем не мучался…
На спинке стула перед кроватью висел фирменный кулек «Змия», из которого торчало горлышко бутылки. Со стула же свисал помятый пиджак. Я протянул руку, встряхнул его – раздалось приятное бульканье дагестанского коньяка, зашелестел целлофан, набитый под завязку бутербродами. Слава богу! Слава Бахусу! Слава богине Халяве!
- Так значит все это – просто кошмарный сон?! – в моем осипшем голосе зазвучали радостные нотки.
- Алкогольный галлюциноз у тебя, приятель! Пить надо меньше и закусывать больше.
- Так закусывал же…- неуклюже оправдывался я
- Значит, завязывать надо. Кстати, вчера постный день был. А ты мясо жрал! А еще кичился: «Я – человек православный, все обряды соблюдаю!» А как пьянка, так и пост тебе побоку. В общем, давай без обид: лечиться тебе пора… - и Валя выключил телефон.
- Сам лечись, пьянь халявная! – проорал я в замолкший аппарат.
Анатолий Беднов