Записки председателя Живого уголка

Наталия Мурюшина
В 1958 году я была председателем Живого уголка Московской школы № 114. Есть, что вспомнить. А поскольку вспомнилось, постольку и написалось - и, надо сказать, с большим удовольствием. Хотя, признаться, тема очень узкая, но...    

     Часть 1. Ушастый или пустынный ежик

Было заведено, что на зимние каникулы мы, самые активные члены нашего Живого уголка, разбирали животных по домам. За исключением нутрий – эти бобры большие, и ухаживали за ними в этот период школьные уборщицы.
Во время каникул мы должны были обеспечивать наших подопечных полноценной едой, заботой, любовью и вниманием. Такие были напутственные слова нашей любимой школьной учительницы Биологии Нины Петровны.

Мне достался, а вернее, сама выбрала, ушастого или пустынного ежика. Ну вот, принесла его домой. Родителям, конечно, по  телефону ни слова.  Вечером после работы сами насладятся общением с пустынным ежиком.

Вечером мама посмотрела на мою очередную проблему в доме, сказала "Спокойной ночи" и пошла спать.  Скоро я тоже уснула.  Но ежик и не думал ложиться спать. Ведь он ночной охотник, и, по всему, именно на охоту он и вышел, когда мы с мамой уже уснули.

А здесь тихонько в комнате возник папа. Он, когда так поздно возвращался, то обычно пил много холодного молока из холодильника. Он раздетый и уже отогнувший угол одеяла, чтобы тихонько примоститься рядом с мамой в нашей пятнадцатиметровой комнате, конечно же, вспомнил про холодное молоко из холодильника. Он на цыпочках тихо-тихо подкрадывался к холодильнику.

Папа в таких случаях все делал очень тихо, чтобы назавтра было трудно доказать, что он пришел домой поздно – что, мол, это не он пришел поздно, а мы с мамой уснули рано. Но папа не знал, что в комнате бодрствует длинноухий пустынный ежик, который охотится по ночам. У папы была тихая охота на молоко из холодильника, а у ежика – тихая охота на папины голые пальцы на ногах.

Мы никогда не узнаем, за какого конкретно животного ежик принял эти подвижные части человеческого тела, но скоро вся наша квартира была оглушена папиным воплем.

Мама со страха не могла найти выключатель настольной лампы, я, стараясь как можно скорее выскочить из своей раскладушки, со всей тяжестью оперлась о ее край – и раскладушка  накрыла меня с головой. Здесь раздался громкий крик из коридора. Это тетя Броня. Она умела волноваться по любому поводу, а тут такой подарок:
- Лева, Лева, ну где ты там? Ты считаешь, что это лучше буду я, кто за тебя будет здесь в коридоре  умирать-таки со страха.

В это время, я, освободившись от раскладушки, вышла в коридор:
- Девочка, ты моя, пунем таес, Наташенька. Не переживай ты так сильно. Бледненькая ты девочка моя. Нельзя столько работать и учиться. Я тебе уже об этом столько раз говорила… Скажи мне, только спокойно, что случилось, кто так сильно кричал?
- Это папа. Его ежик укусил.

В это время вышел, наконец, в коридор Лев Самойлович -  муж Брони Григорьевны.
- Лева, ты так себя странно ведешь. Я здесь мру от страха, наша девочка тоже смотри, какая бледная. А ты что – тебе все равно, как у меня скажется давление на завтра?

Дядя Лева посмотрел на меня:
- Наташенька, иди, ложись спать. Ты босая, можешь простудиться. Так что это был за крик?
- Это папа кричал, его ежик укусил, - я повторила свой ответ.
- Какой ежик?
- Ушастый, я его из школы принесла.
- Ааа, понятно, - и с этими словами Лев Самойлович пошел в туалет, а на обратном пути прихватил-таки тетю Броню с собой.

Жиличка третьей комнаты в нашей квартире Любовь Васильевна – заслуженный донор Советского Союза, несмотря на высший категории крик и на последующую всеквартирную возню по этому поводу,  в коридоре не появлялась. Ее такие мелочи по жизни не интересовали.

Моисей Соломонович, племянник тети Брони и третий, проживающий в их комнате,  в коридор не вышел тоже – его не было дома. Все знали, где он сейчас часто проводит ночи. Но кругом интеллигентные люди, а Любовь Васильевна ничем таким не интересовалась – потому что была старой девой уже более 70 лет.

Но отвлекусь немного от ежа. Мося - Моисей Саломонович – он родом из Бердичева -  школьный преподаватель математики  в старших классах. Прекрасный математик. Он, кстати, готовил меня к экзаменам по математике в МГИМО. Наш школьный учитель Роберт Федорович Шполянский тоже готовил своих учеников, и, в частности, меня, к экзаменам в институты. Никто из них ни копейки не брал за эту работу. Но добрую память о них,  об их именах, об их неравнодушии к своему делу  я берегу уже более полувека. Слава таким учителям.

В итоге я получила на вступительном экзамене по математике в институт  пятерку – единственную пятерку в нашем потоке. Я как сейчас вижу, с каким упорством принимающий экзамен по математике Венецкий пытал меня вдоль и поперек, и, надо же, помню его последний вопрос, который он задал мне чрезмерно усталым голосом: "Число сочетаний 14 из 15". Я – "одно, потому что число сочетаний К из N элементов равно числу сочетаний N минус К  из N элементов, то есть число сочетаний из 15 по 14 равно 15-14 = 1" – бодро отрапортовала я.

Венецкий, не глядя на меня, написал в ведомости и в экзаменационном листе – "отлично" и вышел покурить. Девушка и "отлично" по математике – сочетание, по его мнению, наипротивнейшее. И это его мнение хранило девственность многие годы, а тут надо же, выискалась.
 
Ладно, ежик ждет…

На следующее утро в родительских негромких разборках, в которых, кстати, о ежике с длинными ушами не было сказано ни слова, но было много других, часто повторяющихся, слов, я никакого участия не принимала, потому что пекла на кухне блины – немножко нам на вечер, а чуть больше – для тети Брони.

Для меня, уже по прошествии более полувека, остается сплошной загадкой – почему тетя Броня не смогла научиться жарить блины. Я учила ее долго, настойчиво, но безрезультатно. Итак, все готово. Пора. Сковородка в нужном градусе. Тетя Броня держалкой  берет ее в левую руку и наливает нужную порцию блинного теста. Но его же надо распределить по всей поверхности сковородки. Тетя Броня не может решиться, процесс затягивается и, увы, тесто успело принять форму довольно плотного кома. И этого не исправишь. Ладно... Вторая попытка... Тетя Броня сделала вывод из предыдущей ошибки и, толком не дождавшись даже, когда тесто попадет на сковородку, раз - и резко наклоняет ее. Думает, что все распределится ровным слоем по всей площади ее терпеливой сковородки. Но ведь тесто еще толком не коснулось ее  горячей поверхности, а потому полужидким роликом скатывается на плиту.

- Нет, девочка моя, нет. Больше не будем. Я лучше зафарширую щуку. Ты будешь есть мою щуку, а меня угостишь блинами. Как ты, радость наша, все так красиво делаешь. Цимис фасолис. Радость ты наша с Левой.
- Теть Бронь. Пойдите в комнату, отдохните. Я проветрю кухню и быстренько пожарю блины. А где дядя Лева?
- Он понес муку в синагогу. Отдаст муку – возьмет мацу.
- Здорово. 
- Ты странная русская девочка. Так любишь мацу.
- А вы такая странная тетя Броня – так любите русские блины.

Тетя Броня потеребила меня за подбородок и пошла в комнату.

Но вот и чай с блинами:
- Да, тетя Бронь. Давайте попробуем, что вы напекли на этот раз.

Дядя Лева поддержал меня:
- Бронь, твои блины удались сегодня.

Мы похихикали, я поблагодарила за чай и пошла собираться  в читалку готовиться к экзамену.

Как там с ежиком?

Перед тем, как  уйти из дома, я решила покормить своего гостя.  Налила молочка в блюдце, положила фарша на тарелочку. Поставила этот деликатес в углу. Постучала по полу. Так его приглашали к обеду в его большой клетке в школе. Но никто не вышел. Я стучала до тех пор, пока дядя Лева не открыл дверь и спросил:
- Наташенька, что ты все стучишь?
- Странно, я приготовила покушать для ежика, стучу, а он не выходит. Такого никогда не было.
- Что ты сразу волноваться. Я же вижу. Здесь он. Куда он мог деться! Иди, занимайся делами, а он проснется и придет.
- Но он голодный.
- Не бери в голову. Ты собиралась идти? Иди.
- Хорошо, дядя Лева.

Но когда я через три часа вернулась домой, то блюдце и тарелочка с едой стояли нетронутыми, а ежика нигде не было.
- Дядя Лева, - закричала я. – Ежика нет.
- Да, да, девочка, - я слушаю, - сразу появился в коридоре дядя Лева. - Так что, ты считаешь, произошло?
- Нет ежика. Его до сих пор нет. Он ничего не ел.  Он умер, - я была готова всерьез заплакать.
- Брось, Наташ. Он же сегодня ночью укусил Лешу. Значит, был жив. Или ты думаешь, что палец на ноге у папы был отравленным?

Здесь я не могла не засмеяться, но сделала это уже сквозь явные слезы.
- Что мне делать? А, дядь Лев?
- Успокойся, прежде всего. Сейчас Броня придет. Она любит и умеет давать советы. Посиди у меня.
- Пойду искать.
- Нет, Наташенька. Ты воспринимаешь это уже как серьезную проблему, а не надо. Зачем напрасно рвать сердце. Пойдем, я расскажу тебе, как я жил до войны в Бердичеве. Ты же любишь заслушаться.
- Как скажете, дядь Лев.

Мы слышали, что тебя Броня пришла домой. Через минутку она вошла в комнату:
- Здравствуй, девочка моя, - она только взглянула на меня, - Наташенька, быстро скажи тете Броне, что случилось.
- Теть Бронь. У меня пропал ежик, который я принесла домой на каникулы.
- Это она взяла, – был жесткий ответ моей дорогой соседки, а "она" – это партийная кличка Любови Васильевны.
- Нет, что вы. У меня же дверь была закрыта,  – не согласилась я с выводом тети Брони.
- На ключ? Твоя дверь, моя беззаботная девочка, была закрыта на ключ?
- Да нет, конечно.
- Так это она, когда тебя не было дома, украла твоего ежика, держит его в коробке дома, а потом подкинет в нашу комнату. А ты найдешь это животное у нас с Левой. И она-таки надеется дождаться скандала.
- Бронь, тебе нужно писать фантастику.  Брось ты… Мы не спеша попьем чаю и все пойдем в Наташину комнату и найдем этого ежика.

Толпа поисковиков с трудом разместилась в комнате, в которой было не больше пяти метров свободной от необходимой мебели площади.

Мужчина взял руководство операцией под свой контроль:
- Бронь, ты начнешь от двери  и иди влево.
- Лева, ты что! Я должна искать ежика в холодильнике?
- Броня, прояви смекалку. Загляни за холодильник. Давай я тебе помогу.

Дядя Лева так и сделал.  Это был маленький холодильник "Саратов" советского производства. Дедя Лева легко отодвинул его от стены и отрылось не очень приглядное полотно, выложенное пылью, засохшими мумифицированными фрагментами продуктов, кусочками бумаги и пр.

- Наташенька, пойди возьми веник и совок. Подмети, - как всегда дал дельный совет дядя Лева.

Но когда я поступила, как он советовал, то увидела, что что-то блеснуло. Я достала это что-то:
- Тетя Бронь, это ж мамино кольцо с малахитиком.

Известная история – мама, ведь, никогда не признается, что неправа. И виновным за пропажу этого кольца, конечно же, уже два года считался не холодильник, а всегдашний за все ответчик – папа.
- Ну, слава Богу. Тоня будет рада.

Убрали за холодильником. Кольцо нашли, а ежа еще  нет. Сразу за холодильником висели книжные полки югославского производства.  Так вот, первая полка была повешена в полуметре от пола, потом последующие просто стояли на этой первой.  Под первой полкой лежали рулонами чертежи, кальки, ватман. Родители работали инженерами-конструкторами в одном и том же Гипро.
 
Тете Брони не хотелось  активной работы. Она стала вынимать рулон за рулоном, поднимать каждый до уровня глаз, смотреть сквозь него,  а потом ставить на  попа рядом друг к дружке. 
- Лева, иди же сюда. Почему я вижу сквозь всех, а здесь тяжело и мешает видеть.

Я как ветер переместилась  из-под кровати к рулону, который не просматривался.
- Ну что, девочка? - спросил дядя Лева, а тетя Броня прижалась к нему. Она всегда всего боялась.

Я убедилась, что этот рулончик  действительно тяжеловат. Посмотрела на свет. И, точно, что-то темное было заткнуто в рулон. Я стала активно стучать этим рулоном чертежей об пол. И что бы вы думали, из этой бумажной трубки выкатился на пол мертвый ежик, то есть не еж, а плотный колючий совершенно недвижимый шар.
 
Ну здесь у меня вторая серия слез. Вот тебе и нашли. Он, бедолага, влез внутрь чертежей, чтобы спокойно уйти в мир иной.
- Да, девочка, всякое случается. Уйди отсюда. Я сейчас найду коробочку и сам вынесу его во двор.
- Нет, нет, дядя Лев. Я оставлю его на балконе, а потом отнесу в школу. Я должна же показать его Нине Петровне.

Тетя Броня пошла в комнату, дядя Лева - на кухню поставить чайник, а я к телефону, который висел в коридоре, чтобы поделиться печальной новостью со своими коллегами из живого уголка, а мертвый ежик остался лежать на полу.

Всем я позвонила, все меня утешали. Потом пошла в комнату… А где мертвый ежик?
Я снова в крик:
- Дядя Лев.
- Да, Наташенька, а что теперь?
- Мертвый ежик пропал, - смогла я тихо произнести сквозь слезы.

В это время в комнату вошла тетя Броня:
- Наташенька, что успело так быстро испортиться? У тебя ужасно пахнет в комнате.

Мы с дядей Левой переглянулась. Действительно, вонь стояла та еще.  А потом я увидела, что на полу проходил явный дурно пахнущий след от того места, где лежал еж, а потом  этот след исчез под кроватью.

Короче говоря, там под кроватью  я нашла полумертвого ежа.
 
И что оказалось? Зимой эти ежи впадают в спячку. Мой еж не был исключением. Норку он выбрал очень удобную и сухую. Однако  мы вынудили его изменить свои планы. Но температура его тела в рулоне понизилась до  десяти градусов. Пока я долго разговаривала по телефону, он частично отогрелся, поэтому дополз до кровати, но лапки и брюшко были еще холодные.  Посадила я ежа в коробку из-под сапог, поставила туда корм, избавила комнату от плохо пахнущих последствий выхода ежа из несостоявшейся спячки и пошла звонить членам моего кружка и давать отбой.


     Часть 2. Нутрия или болотный бобр
 
Полезная информация:
Внешне нутрия напоминает большую крысу. Длина её тела до 60 см, хвоста — до 45 см, весит нутрия 5—10 кг. Самцы крупнее самок.
Телосложение у нутрии тяжелое; голова массивная, с непропорционально маленькими глазами и ушами.  Резцы ярко-оранжевого цвета.

Строение тела имеет ряд анатомических особенностей, связанных с полуводным образом жизни. Например, носовые отверстия у нутрии снабжены запирательными мышцами и могут плотно закрываться. Губы разделены впереди и плотно смыкаются позади резцов, что позволяет нутрии отгрызать растения под водой, не пропуская при этом воду в ротовую полость. Между пальцами задних конечностей (кроме наружного) имеются перепонки. Хвост в сечении округлый, почти лишен волос и покрыт чешуйчатой кожей; при плавании он служит рулём.

Первые фермы по разведению нутрий были основаны в конце XIX—начале XX вв. в Аргентине; позднее их завезли в США, Европу и Азию. В СССР нутрии появились в 1930—1932 гг., и с 1930 по 1963 г. в южных районах Советского Союза было выпущено 6270 зверьков. Акклиматизация удалась в Закавказье в районе Ленкорани, в бассейне Нижней Куры в Грузии, а также в южном Таджикистане.

***

У нас в живом уголке содержалась семейка нутрий. Папа, мама и, последние десять дней, пять нутрят.  Они жили в большой клетке, сделанной из  металлической рабицы.

Вес мамы был 6,5 килограмм, а папы около 8. Нутрята на пятый день весили  примерно по 200 грамм.  У наших нутрий были длинные  до 40 см хвосты крысиной формы, а не лопатой как у бобров.

Нутрии  очень чистоплотны. От них в живом уголке не было никакого запаха. Но купать их нужно было каждый день. Такую жесткую установку нам дала Нина Петровна – наша учительница биологии.

Для купанья нутрий у нас было приспособлено большое корыто. И папа с мамой купались там вместе. Потом мы купали в этом же корыте сразу пятерых нутрят уже с пятого  дня после их рождения.

Так вот о процессе купанья наших нутрий. Если кто-то подумал, что купать нутрий  интересно - ведь это такое редкое дело в городе – то напрасно. Редкое да – никто не возражает, но насчет "интересно" очень спорно. Кому что нравится.

Операция купанья  нутрий начиналась с того, что я или любой другой член кружка открывала люк, который находился на верху клетки и был достаточно большим,  и хватала одного из двух взрослых особей за хвост (спасибо не лопатой, а крысиный)  и старалась вытащить папу или маму из клетки. Но этот, как он полагал, подвергшийся нападению болотный бобр, изо всех своих дурацких сил цеплялся  за рабицу. И чтобы отодрать его от этой решетки, мне часто приходилось просить помощи  у других членов нашего кружка. Отодрали, посадили в корыто с водой.

Болотный бобр, теперь сразу ставший счастливым, начинал яростно мыться. Смотреть умора – особенно, когда он мыл спину. Окунется, встанет в корыте и старается лапами скоблить спину. Я как-то сдуру решила помочь ему. Взяла расческу и стала причесывать густую мокрую шерсть на его спине. Он от удовольствия закатил глаза. Я решила, что он этого удовольствия получил сполна, положила расческу на полку, и пошла к клетке с совой, которая уже заждалась меня. И вдруг кто-то мокрый обхватил мои ноги и не пускает. Мол, чеши дальше.

С сентября до конца апреля мы мучились с купанием нутрий в школьном помещении. Но вот пришел апрель. Нутрята подросли, им  уже по полгода, и весит каждый из них от 900 граммов до 1300 – мы же должны были их взвешивать каждые три дня.  Ну а папа с мамой как были толстыми, так ими и остались.
Итак, с апреля они перебирались в школьный сад на все время летних каникул -  там было их местожительство до осени. Они жили в одной из  глубоких ям, которые были у каждого подвального окна. 

Например, подвальное окно, около которого наши нутрии будут жить до сентября, выходит во двор. Но это окно ниже уровня земли, поэтому перед ним – бетонная яма, закрытая сверху решеткой. Решеткой закрыто и само окно. И вот в это подземное сооружение, мы и переносили пожить летом нутрий из живого уголка. Помещение было большое, в углу стоял здоровый ушат на 30 литров, где наши болотные бобры  мылись сами и  мыли своих детей. 

На полу у нутрий толстый слой соломы - мы покупали ее в магазине на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Большой запас соломы хранился в бомбоубежище, которое располагалась под школой и строилось в свое время одновременно с ней.

Но есть еще один важнейший факт, который в итоге сыграл черти  какую шутку с нами.

Итак, необходимая информация:
"Министерство среднего машиностроения СССР (Минсредмаш СССР, МСМ СССР) — центральный орган государственного управления СССР, осуществлявший функции по управлению атомной отраслью промышленности и обеспечивавший разработку и производство ядерных боезарядов.
Образовано 26 июня 1953 Указом Президиума Верховного Совета СССР.
Постановлением Совета Министров СССР от 1 июля 1953 года на базе Первого главного управления и Третьего управления при Совмине СССР было образовано Министерство среднего машиностроения СССР и министром среднего машиностроения был назначен В. А. Малышев".

Так вот этот самый Минсредмаш выходил на Садовое кольцо, а школа находилась за ним. Наш большой школьный сад и их зеленый скверик были впритык и разделялись железным забором. И надо сказать, что расстояние между вертикальными планками этого забора было вполне достаточным, чтобы городские кошки и собаки могли свободно гулять по двум сопредельным территориям.

Так вот… Мы убирались в яме с нутриями каждые три дня. Для этого у нас была небольшая прочная лестница. Работали мы по два или три человека. То есть надо было поднять верхнюю решетку, поставить лестницу, спуститься вниз к нутриям. А тот, кто был внизу, подавал тому, кто вверху, ведро с нечистой водой из ушата. И делал он это до тех пор, пока не передаст наверх всю грязную воду. Потом споласкивал этот ушат. А наполнялся он из водопроводного шланга, который школьный дворник приспособил именно для этой цели. Потом также снизу в мешках подавалась грязная солома и на ее место клалась чистая. Корм нутриям клали в алюминиевый тазик. Пили они воду из своего ушата. Работа по уборке нутрийного дома была нелегкой, как собственно и любая другая в нашем кружке.

Потом, когда работа по уборке заканчивалась, лестница вынималась, верхняя крышка из металлической сетки опускалась. Еще на случай дождя или сверху клали кусок подогнанного по размеру железа. И как-то раз, видно, произошла нестыковка – кто из работающих по уборке подумал, что работа еще не закончена, а кто-то, подумал наоборот, и ушел с объекта. А второго, может быть, кто-то позвал или он чего-то вспомнил, и пошел по делу, подумав, что на посту остается другой из его бригады. 

Итак, в тот день Х к Нине Петровне подошел наш дворник и что-то стал говорить ей на ухо, широко размахивая руками. Дело, видите ли, в том, что он хотел убрать шланг, которым наливалась вода нашим нутриям. Подошел к этому временному жилью наших болотных бобров и болотных бобрят.  Шланг и нутрят он нашел на месте, а вот папы с мамой в яме не было.  Это ладно, отловили бы, но дворник видел, как папа с мамой уже со своими брюхами, наполненными свеженагрызанной травой чинно подошли к забору между школьной территорией и  территорией абсолютно засекреченного органа и с некоторым трудом из-за наеденного брюха, но все же успешно, проникли на эту строго охраняемую со всех сторон территорию. Ну и что делать?

Через две минуты председатель школьного кружка "Живой уголок",  то есть я, стоял навытяжку перед дворником, который доложил о проведенной рекогносцировке местности, в пределах которой совершили побег на пограничную территорию наши толстые болотные бобры. 
Нина Петровна – наша учитель биологии – стояла навытяжку передо мной:
- Наташ, что делать-то?
- Да не волнуйтесь вы, Нина Петровна. Мы сейчас с Витей (мой заместитель по научной части) пойдем и принесем их, - сказала я негромко и спокойным голосом, потому что я действительно не видела причин  волноваться.
- Наташа, что значит – пойдем? Ты куда это собралась идти, если они там?
- Конечно туда, коли их здесь нет. Так у нас там в конце дыра в заборе.

Нина Петровна заметно побледнела:
- Ты что говоришь? Здесь такой режим секретности, что нельзя пошевелиться, а у них дырка в заборе!?
Дворник давно стоял синего цвета.
- Нина Петровна и вы, дядь Вань, идите домой. Вы ничего не знали, вас здесь не было.

Нина Петровна считалась неспешным человеком, но она опередила дядь Ваню в его стремительном отступлении на исходную позицию в дворницкую – подальше от ненавистного ему с сегодняшнего дня Живого уголка.

Я не стала говорить Нине Петровне, тем более в присутствии нашего дворника  о тайном обществе любителей вишни, которое существует в школе еще с довоенных лет. Мне про то время рассказал наш сосед Андрей Сергеевич. Тогда соседом школы  было не Министерство среднего машиностроения, а Министерство судостроения. А дыра была сделана еще до войны. Дело в том, что почти сразу за ней росли три вишни. Они и в том нашем 58 росли, но, конечно, постарели. Однако вишни у этих вишен были вкуснейшие, если и не того количества, что было когда-то.

Следует сказать, что никто в школе об этой дыре не знал, кроме членов тайного  общества любителей вишни. И, странное дело, эта тайна свято хранилась. Один член общества, кончающий школу, передавал это знание только одному  или одной из любых продолжающих учиться в школе ребят - из-за страха, что на всех вишен не хватит.

Ну так вот, как только преподаватель и дворник исчезли, я  сказала Виктору.
- Пойдем, а то мне нужно еще к сочинению готовиться.
- Шуму наделали. Мы бы давно принесли  этих дураков домой.
Ну мы с Виктором и пошли, посмеиваясь, к дырке в заборе, охраняющим покой одного из самого засекреченного советского органа.

И когда мы проникли уже довольно глубоко в эту самую сопредельную территорию, мы увидели своих нутрий. Они, объевшись на вольных хлебах, крепко спали под старой скамейкой.

Что ж. Теперь им пора и честь знать... Мне досталась мама – она была легче папы, которого с большой натугой и, недружелюбно выражаясь, нес к дыре мой зам. Но вот  мы уже у себя во дворе и успели замести следы нашего вторжения на чужую территорию, то есть  поставили на место среднюю из трех перемычек, которая свободно колебалась между двумя крепко державшимися на своих местах такими же как она перемычками. Потом старательно укрепили конструкцию, ввернув в нужное место предназначенный для этого винт.

И в этот самый момент вдруг услышали какие-то неясные шумы вдалеке. Но когда мы подошли к прибранному жилищу нутрий, в котором их ждали пятеро детей, эти шумы уже в основной своей массе конкретизировались. Определенно слышалось: "Кто вам эту ерунду сказал?", "Как, какие-то звери попали сюда?", "Что значит, видели собственными глазами?", а после каждого вопроса звучал тихий и нами не расслышанный ответ.

Мы с Виктором посмотрели друг на друга и сразу поняли, что делать. Мы, не соблюдая элементарных правил вежливости, сбросили нутрий к детям, закрыли металлическую крышку и быстро - за ближайший угол школы. Дело в том, что за школой находился Московский зоопарк – его старая территория. Cамым близким от школы был  загон для поней. Это на них катали по кругу детей. А здесь они отдыхали и спали в стойлах своей маленькой понюшни (не конюшни же). И здесь уже в течение многих лет ученики нашей школы отсиживались, когда пропускали уроки или когда хотели на свежем воздухе готовиться к контрольным и экзаменам.

А сейчас мы с Витей решили заработать себе алиби – дескать, мы были здесь и точка. Конюхом (или понюхом?) в этом стойле работал злопамятный, ленивый, но обладающий нужной нам сейчас хорошей памятью, Федор Григорьевич.

Как только мы увидели его сидящим на теплой под апрельским солнышком скамейке и разомлевшим, мой зам. пропел:
"Как много конюхов хороших, как много ласковых поней.
И пони ей дороже жизни, а конюх все же не по ней…"

Федор Григорьевич подскочил с такой скоростью, что стая голубей, которая выискивала, что поесть в пончиковых лепешках, не то что кинулась в рассыпную, а вообще потеряла ориентацию в воздушном пространстве, и многие из этих голубей  налетели со всей скоростью на стену нашей школы. И воздух сотряс печальный гвалт шибко ударившихся голубей.  При этом Федор Григорьевич так обрадовался возможности пообщаться с кем-то из непарнокопытных, что никак не мог начать ругаться – так сильно ему хотелось одновременно использовать слишком много ядреных словечек.

Ну уж потом он зачастил:
- У меня двустволка в конюшне, сейчас могу расстрелять вас, чертовые прогульщики. Государство столько времени тратит на образование этих двоечников, лучше бы прибавили зарплату дворникам. Сами не работают, родители за них надрываются, а они песни поют в учебное время.

Я его с надеждой спросила:
- А вы, Федор Григорьевич, знаете наши фамилии?
- Что я дурак, что ли? На какой хрен мне знать ваши фамилии!?
- Как, а кляузы писать? Я вот Мурюшина Наташа, а это Барков Виктор.
- Мурюшина, Барков, Барков, Мурюшина. Не могли уж выдумать фамилий получше.
- Нет, это наши фамилии.
- Чего, дураки совсем? Кто ж свои настоящие позывные разглашает?
- А мы не боимся правды.

Ну все, подумала я и сказала Виктору:
- Пошли, отметились, однако.

Когда мы подходили к школе, то увидели, что перед зданием вытянувшись в струнку стояли гости в черном, директор, завуч, штук восемь преподавателей и шесть,  похоже только что отловленных, учеников. Я их знала – к счастью ни один из них не был любителем вишни.
- Это кто? - спросил директора школы один из семи представительных гостей, всех одетых, между прочим, в одинаковые двубортные черные костюмы.
- Это, - замешкался наш директор, который работал здесь недавно, никого не знал, да, по-моему, и адрес школы выговаривал с трудом.

И тишина... Нины Петровны нет. Завуч любых животных и птиц ненавидит. Роберта Федоровича – нашего  математика  здесь давно уже нет. Он витает в математических облаках и что-то быстро пишет в своем блокноте. Эсфирь Григорьевна по жизни научилась никогда не показывать свою осведомленность. Зинаида Владимировна жила по принципу "Что, мне больше всех надо?", поэтому тоже молчала.
 
Но вдруг послышался писклявый голосок Петьки из третьего В.
- Это из нашего Живого уголка.
- Так, кто вы? – повторил уже с шипящими звуками все тот же представительный гость.
- Я председатель Живого уголка нашей школы.
- И где вы были?
- Мы обсуждали план нашей работы до конца учебного года.
- И где конкретно это обсуждали?
- В зоопарке около загона поней.
- Какая необходимость? И кто разрешил без билета тайком проникать на территорию зоопарка.
- Извините, это так. Но нам нужно было обсудить, кого мы отправим на открытие конференции Октябрьского райкома ВЛКСМ г.Москвы, посвященной подведению успехов по выполнению мероприятий, которые 13-й съезд ВЛКСМ (апрель 1958) выработал на основе решений 20-го съезда КПСС. 
- Какое отношение вы имеете к этой конференции?
- Шесть членов нашего кружка приглашены  с нашими животными на открытие конференции Октябрьского райкома ВЛКСМ г.Москвы (я почувствовала магическое действие этих слов на вопрошающего).
- Не понял, причем здесь животные?
- Как вы не поймете? На конференции будут  представлены многие школьные кружки. Авиационные покажут свои самолеты, гидропланы, планеры, аэростаты, дирижабли, цветоводы привезут цветы в горшках, букеты, икебаны,  гербарии, художники будут стоять со своими картинами в руках, ну а мы будем держать в руках животных.
- Что за ерунда? – абсолютно некстати сказал глупость вроде серьезный человек.
- Пойдемте к нам в кабинет биологии, и я покажу распоряжение о нашем участии в этой конференции, - сказала я так твердо, что гость в черном  не знал, верить мне или нет.
- Или же, - я добавила стали в голос, -  оформите свое недовольство этим распоряжением в письменной форме и отошлите его в Оргкомитет этой комсомольской конференции.

Вижу,  черный двубортный костюм выпадает со своими вопросами в осадок – он здорово сдрейфил.

А я держалась очень уверенно, потому что действительно нас пригласили и действительно с животными. Хотя мы с Виктором были уверены, что это дурь, но ослушаться было нельзя. Попробуй, подержи животного на руках в течение хотя бы полчаса – а нам предписано стоять вдоль стен в Колонном зале в течение  полутора часов. Какое уставшее животное продержится так долго на руках не менее уставших кружковцев.

Поскольку представитель серьезной организации все еще ждал ответа от шестнадцатилетней председательши Школьного кружка "Живой уголок" Московской школы № 114, я сказала ему твердым от страха голосом.
- Мы в школе, в нашем живом уголке проводим важные селекционные работы с нутриями – болотными бобрами. Это очень перспективное направление в животноводстве Советского Союза. И моя работа и работа моего заместителя была высоко оценена, и мы являемся участниками ВСХВ 1957 года.
- Не понял, как это так?
- Свидетельство у меня дома, я могу и сейчас пойти и принести его. Но я прекрасно помню, там сказано:

             СВИДЕТЕЛЬСТВО
Тов. Мурюшина Наталия Алексеевна, г. Москва
является участником ВСЕСОЮЗНОЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ ВЫСТАВКИ 1957 года и награжден медалью юного участника ВСХВ
Печать                Главный комитет ВСХВ
Москва 1 октября 1957 г.
номер 001186.

Все это я пробубнила однотонным и усталым вроде голосом.
- Почему – "награжден"? – спросил тот же зануда.
- Так напечатала Московская печатная фабрика Гознака,- припечатала я говоруна.

Ничего больше не сказав мне, допрашивающий  подошел к остальной группе прибывших и стал о чем-то с ними говорить, яростно, и совершенно непрофессионально размахивая руками.

А я в это время стала расспрашивать своего зама:
- Вить, ну что произошло? Что их понаехало? Почему они…
- Да один мелкий сотрудник Министерства среднего машиностроения СССР, но большой курильщик, вышел для этого в скверик, а там наши болотные, по его словам, занимались любовью. Последнее, по-моему, и привело к тому, что он, не подумав, ввязался в это дело.
- Слушай, а что теперь-то будет?
- Знаешь, Наташ, я уверен, что раздувать это дело им не к лицу. Просто поставят забор погуще.

Будущее показало, что мой заместитель Виктор Барков всегда прав. Новый забор был такой густоты, что комары сквозь него пробирались с трудом.

Дома я рассказала про все это  дяде Леве. Мы сидели на кухне, пили за нашим письменным столом, который исполнял роль кухонного, чай и смеялись от души по поводу последних событий. Но, отсмеявшись, дядя Лева сказал мне:
- Девочка моя, только не рассказывай этого Броне. Если даже она просто услышит слово "секретный", то у нее, я уверен, подскочит давление.

В этот момент из коридора мы услышали голос тети Брони:
- Девочка моя, это чем же Лева рассмешил тебя?
- Нет, это мне удалось его рассмешить.
- Подождите смеяться. Я уже сейчас буду с вами.

Дядя Лева освободил место для жены, а сам встал около балконной двери. И вот тетя Броня уже сидит на согретой дядей Левой табуретке и просит меня:
- Радость моя, Наташенька, повтори тете Брони, что так рассмешило Леву.

Зависла тишина. Попробуй вот так с разбегу.
- Тетя Бронь. Я рассказала анекдот.
- Уже смешно, так о чем? - спросила меня Броня с полуфабрикатом улыбки на лице.
- Шеф-повар одного ресторана просит поваренка проверить, не доварилась ли картошка в кастрюле с борщом. Поваренок опускает руку по локоть в кастрюлю, в которой кипит борщ, и говорит: – Капуста совсем мягкая, а вот картошка еще жестковата.
- Конечно, радость моя, странно, что ты об этом заговорила, как о каком-то анекдоте. Ведь все знают, что картошка должна вариться дольше, чем капуста, а тем более молодая.

Тут дяде Леве нужно стало срочно бежать в туалет, а меня сотряс непрошенный кашель.
- Ты не следишь за здоровьем, Наташенька. Сиди и старайся не кашлять. А я иду принесу  тебе сиропа от кашля. Ты скажешь, что он горчит. Да, ты будешь права, но кашля у тебя не будет.
- А будет большой понос. Помните, он отменил мне в прошлом году Новый Год.
- Да, ангел ты мой, тетя Броня немного спутала тогда с мерой.

Мне удалось заткнуть смех вовнутрь, но я чуть не взорвалась. У нас на кухне было тихо, а вот из туалета слышался громкий дяди Левин смех. Надо будет предупредить его, что все слышно.

- Ой, ой и что ж вы-таки все время смеетесь? И кто вас поймет? Точно не тетя Броня.

Вот и конец второй части моих воспоминаний о работе Школьного кружка "Живой уголок" Московской школы №  114 в 1958 году.

Да, еще одно. К 1958 году мы уже имели трехлетнюю серьезную практику разведения редкой породы нутрий в школьных условиях.  Наша семейная пара рожала строго по 5 нутрят дважды в год. В возрасте двух месяцев, когда малыши весили уже больше килограмма, мы раздавали их  строго по списку, которая вела наша учительница Биологии
Нина Петровна. О каких-либо деньгах в то время и речи быть не могло.

  Часть 3. Спортивные породы поросят
 
СВИНАЯ РОЖА ВЕЗДЕ ВХОЖА 

              Для сведения:
Домашняя свинья (лат. Sus scrofa domesticus) — разновидность кабана, одомашненная человеком около 7000 лет назад и распространенная, главным образом, в странах Запада, в Восточной Азии и в Океании.

Свинья, несмотря на ее невзрачный вид, давным-давно оценена всеми почти народами. Римляне очень высоко ценили свиное мясо. У них существовало особого рода кулинарное искусство (porculatio), которое состояло в утонченном способе приготовления этого мяса. Плиний рассказывает, что свиней  откармливали сушеными фигами, затем туши их вымачивали в вине и начиняли дроздами, жаворонками и соловьями, и это был известный porcus Trojanus.

***
Вернемся к проблемам московской школы № 114. 1958 год  был временем высокого взлета и глубокого падения нашего школьного Живого уголка.

Однажды нам позвонили из редакции журнала "Юный натуралист" и сказали, что Редакция журнала хотела бы написать статью о работе нашего кружка в одном из следующих выпусков журнала. Мы долго думали, какие наиболее значимые эпизоды в жизни нашего кружка были бы достойны появиться на страницах журнала "Юный натуралист" - широко известного издания среди немногочисленной когорты любителей живой природы.
 
Мой зам. сразу сказал:
- О..., конечно, о поросятах.
- Почему? - спросила я
- Потому что все остались живы и здоровы.

Да, это действительно был весомый аргумент в пользу поросят.

История с поросятами, которую мы, в конце концов, пережили, началась с того,  что Виктор вместе со своим другом Гудковым Валентином решили провести воскресенье на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Дело в том, что я и Виктор, как участники этой  выставки, имели право свободно входить на саму территорию ВСХВ, в любой ее павильон, затевать разговоры со специалистами и пр.

Надо сказать, что в выходной день был большой наплыв посетителей. В очереди, чтобы попасть на выставку, нужно было отстоять не меньше часа. Но друг Виктора достал где-то пустой футляр от фотоаппарата на ремешке. Потом повесил на грудь  карточку, где было написано "Гудков Валентин – корреспондент журнала "Юный натуралист"". Сделана карточка была превосходно секретарем  нашей школы Светланой Ивановной за большую плитку шоколада.

Виктора и "корреспондента" пустили на территорию выставки беспрепятственно. Им это понравилось, и они решили проверить – так же ли легко они смогут попасть в какой-нибудь павильон и провести интервью с работающими там специалистами.

Недалеко от входа был павильон "Свиноводство", куда новоявленные сотрудники журнала "Юный натуралист" и направились.

В павильоне их встретили радушно,  попросили сразу же сделать фотографии свиней, сотрудников и поросят. Но Валентин сказал, что он работал все утро, и у него кончилась пленка – в следующее воскресенье он здесь и с пленкой.
 
В это время в закрытом загоне послышались громкие крики, какое-то то ли довольное хрюканье, то ли довольный смех. Интервьюированный в это время работник павильона побледнел, сказал, что он, увы, должен отлучиться на какое-то время – и стремительно скрылся за дверью того помещения, откуда слышалась довольно громкая возня.

Потом оттуда вышли двое в синих халатах. У одного рука была перевязана носовым платком.
- Эта тварь укусила меня, - пожаловался тот, кто с платком.
- Нечего было тянуть его за хвост, - нравоучительно сказал другой.
- А за что я должен был его оттаскивать от моей сумки с продуктами.
- Нечего было ставить ее на пол, - с ноткой злорадства сказал непострадавший.
- Да, знаю… Но вообще… Куда их девать? Нам надо закрывать этот павильон через неделю. Чистим. А еще через неделю другая порода поросят должна уже быть здесь.

Эта часть разговора специалистов, к сожалению, заинтересовала моего зама. Он стал третьим в этой беседе.
- Извините, я участник выставки, мы разводим у себя нутрий. А о ком вы говорили сейчас?

Эти двое в синих халатах замерли – очевидно, не поверив в надвигающуюся удачу.
- Здесь содержатся поросята очень редкой породы. Но их нужно раздать, чтобы освободить павильон.
- А сколько их?
- Пять – обычно требуемое количество.
- Интересно, могли бы вы отдать их в наш школьный Живой уголок.
- Да, - воскликнули оба в унисон. Но это не насторожило Виктора, который обычно всегда и во всем проявляет осторожность. Наверное, он подпал под очарование слова "раздать".

И скоро к большой радости всех участвующих в процессе передачи выставкой пятерых поросят школе, были оформлены соответствующие документы.
- А как мы довезем их до нашей школы? – наконец-то задал вопрос по существу Виктор.
- Нет проблем, мы на нашей специальной машине отвезем их. Только в кабине может с шофером ехать только один из вас.
- Я поеду, - сказал Виктор, и у Валентина не было причин возразить.

И уже через пятнадцать минут по московским улицам ехала специально оборудованная машина для перевозки животных, Виктор сидел в кабине, а пятеро длинноногих, сухопарых, узкорылых поросят визжали в кузове, и из-за  этого имело место несколько мелких аварий на дорогах. Известно, что визг свиньи в некоторых случаях достигает 115 децибел, а это на 3 децибела превышает звук сверхзвукового авиалайнера. Поросят пятеро - значит и их децибелов в пять раз больше. Водители со слабыми нервами, услышав этот "шум сверхзвуковых авиалайнеров" и стараясь как можно скорее отскочить от транспортного средства, издающего этот шум, неправильно оценивали ситуацию на дороге и наскакивали на рядом едущие машины.

Когда машина с поросятами  въехала на наш школьный двор, был урок, но учителя закончили его раньше времени, потому что поросята своего лайнерского шума не прекращали – к большому неудовольствию учителей, но, в то же время, к очень даже большой радости школьников, для которых урок, озвученный поросятами, кончился на 10 минут раньше положенного.

Из кабины выполз мой несколько оглушенный зам. Дядь Вань тут же оказался рядом с ним:
- Ну что у тебя на этот раз?

Этот вопрос был произнесен очень медленно. Ощущалось, что некоторые слова хотя и не произносились вслух, но место в уме говорящего имели.
- Это нам бесплатно отдали на ВСХВ.
- Лучше бы ты приплатил, чтобы этих визгунов оставить на твоей выставке, - сказал дворик и был абсолютно прав. - А сейчас куда ты их денешь?
- Не знаю, дядь Вань (так все ученики, а часто и учителя звали нашего дворника), помоги.

В это время директор школы уже стоял перед Виктором.
- Что это такое? – короче вопросов он еще не задавал.
- Нас наградили породистыми поросятами за успешную селекционную работу с нутриями. Обещали медаль, - заврался мой зам.

Но в этот момент прозвенел звонок, который сообщил, что урок только сейчас официально закончился. И всего через несколько секунд школьный двор был полон учителями, детьми и обслуживающим персоналом, работающим в школе. Все они  плотным кольцом окружили машину с поросятами.

Ученики всех классов начали с удовольствием визжать, как поросята. Учителя стали ругаться, а поросята стали бегать по клетке. Одним словом, наблюдалось всеобщее веселье. Но надо было что-то решать по поводу дальнейшей судьбы поросят.
- Куда их девать-то? - спросил дядь Вань.
- Конечно в бомбоубежище, - нашел единственно возможный вариант мой зам.
- А ты, парень, прав – согласился дядь Вань и поспешил за ключом к завучу.

Дело в том, что бомбоубежище под школой было очень вместительным. Туда относили всю старую мебель, старые наглядные школьные пособия, всякие сельскохозяйственные  орудия труда и другие абсолютно не нужные школе вещи. Там же хранились большие запасы соломы для подстилки, вообще-то, нутриям, но, наверняка, этих запасов хватило бы надолго и с учетом поросят.

Скоро вернулся дядь Ваня, а потом прозвучал звонок на урок. Расстроенные дети и довольные учителя покинули школьный двор. Дворник открыл бомбоубежище. Вход туда был из маленького специально сооруженного из красного кирпича домика. А там уже открывался люк, и по длинной  лестнице можно было спуститься непосредственно в помещение, в котором, как мы полагали, будут теперь жить поросята.

Стал вопрос, а как из машины туда перевести поросят.

И тут началась охота на поросят в машине. Несмотря на то, что посадочное помещение для поросят  в машине было очень маленьким, поймать этих юрких тварей было нелегко. Когда же это удавалось, то от визга пойманного могли лопнуть барабанные перепонки.

- Дядь Вань, у вас есть мешок?

Наш дворник сразу понял ценность этих слов Виктора:
- Есть. Слушай, Вить, а ты голова, - и  дядь Ваня поспешил в дворницкую и скоро вернулся с большим мешком. И вот он предстал перед толпой поросят  с этим мешком, широко раскрывшим перед ними свою пасть.

Наши новые члены Живого уголка какое-то время молча взирали на это ручное изделие, сделанное из мешковины. Но здесь дядь Вань изловчился и накрыл одного из самых любопытных своим мешком. Потом кричали все, кроме ко всему привычного, Виктора. Один пойманный кричал по-свински в мешке, четверо ему подпевали, ну а шестым был дядь Вань, которого поросенок, сидящий теперь в мешке, сильно укусил за мизинец.

Ну здесь несовершеннолетний Виктор наслушался новых слов, которые зачастил произносить дворник, засунув укушенный поросенком мизинец в рот. Но именно из-за этого постороннего предмета во рту смысл многих слов был размыт.

Ладно… Виктор с опаской отнес первого поселенца в бомбоубежище и высадил его в маленькое подземное помещение справа от длинного коридора бомбоубежища, куда он набросал соломы, пока пленник жаловался на жизнь в мешке. Скоро вся пятерка была, как Виктор думал, на месте.

Освободившаяся от поросят машина тронулась с места на такой скорости, что чуть не задавила нашу старую собаку Дэзи, которая, по всему было видно, из-за перенесенного сейчас стресса намного приблизила свой последний день.

Пока  дядь Вань, Виктор и несколько неизвестно откуда взявшихся то ли родителей, то ли прохожих стояли, глубоко задумавшись во дворе, там появилась наша буфетчица. В руках у нее была довольно глубокая миска с недоеденными продуктами из школьных завтраков.
- Вы кормить-то и поить их собираетесь?

Виктор только отрицательно покачал головой.
- Тоже мне свиноводы, - рассердилась буфетчица. – На, держи, покорми, а ты дядь Вань принеси им воды. Там в подвале есть ведро, я туда его надысь выбросила.
 
Виктор и дядь Вань молча направились к бомбоубежищу, каждый по своим делам.
Но как только они открыли входную дверь, вернее подняли люк, который был в полу, то на них тихо, стала надвигаться вся пятерка новоселов, которые, едва поместившись на верхней ступени, молча ждали именно этого момента. Оказалось, что для поросят никакого труда не составило подняться по лестнице из подземелья вверх.

Дальнейшие события развивались следующим образом. Вся пятерка покинула неволю, выскочила на уже не раз упоминаемый здесь двор. Потом молча поросята  выстроились свиным клином, набычились и прорвали нашу, состоящую из двух человек, оборону. Потом ринулись на улицу. Виктор рассказывал, что у него сложилось впечатление, будто поросята прекрасно знали это место.

К счастью,  буфетчица не успеха уйти со двора, и мы с поросятами услышали, как она стала громко кричать: "рюх-рюх!", "чух-чух", "нок-нок". Поросята, Виктор и дядь Вань остолбенели. Но если Виктор и дядь Вань оставались на месте, то голодные поросята с такой скоростью набежали на буфетчицу, что чуть не сбили ее с ног.
- Вить, быстро дай мне миску, - проскороговорила буфетчица.
 
Но поскольку Виктор пребывал в ступоре, буфетчица быстро подскочила к нему, выхватила из рук миску с пищевыми остатками и стала по маленькому кусочку бросать поросятам, а сама держала путь ко входу в предназначенное поросятам место проживания. Ну, здесь и дядь Вань пришел в себя. Он взял миску из рук буфетчицы и повел за собой поросят назад в бомбоубежище.

Был такой мультфильм, где мальчик, играя на волшебной свирели, уводил полчище крыс в море, где они и почили. В общем один в один. Поросята как за волшебной флейтой шли за дядей Ваней. Тому пришлось спуститься вниз, где он положил миску на пол, а сам с юношеской скоростью вознесся из подземелья.
 
Отдышавшись, он обратился к буфетчице:
- Спасла, спасибо тебе.
- Ну пошто вам возиться со свиньями. Учились бы как надо, – проворчала она и пошла в свой буфет.

Вечером в кабинете у Нины Петровны состоялся тяжелый разговор. Виктор отчитывался о плохо им прожитом дне.
 
Нина Петровна сказала:
- Ну ладно, Наташ, вы думайте, что делать. Но вот что я хочу сказать. Ты и  Виктор уже переходите в десятый класс. Вам надо серьезно готовиться к взрослой жизни. Давайте назначайте на следующий вторник перевыборное собрание. Будем избирать нового председателя и его зама.

Мы молчали. Я не стала рассказывать Нине Петровне, что я вообще непричем. Я провела день в издательстве журнала "Юный натуралист", где давала интервью корреспондентке этого журнала, которая будет готовить статью о нас для следующего номера журнала. Внимала мне  эта сотрудница издательства вяло, все время смотрела на часы.
 
- Если вам неинтересно слушать меня, - рассердилась я, - давайте пойдем к вашему главному редактору. Я уверена, он с удовольствием выслушает меня. Ведь он оставил мне номер своего домашнего телефона, сказав, что, если у меня будут трудности, чтобы я не стеснялась и звонила ему. Мы, мол, встретимся, и все вопросы сразу решим. А после этого разговора со мной он прошел в свой кабинет. Значит, он там и может сам поговорить со мной о статье.

Надо сказать, что моя речь возымела действие, и интервьюерша прибавила скорости и заинтересованности.

Я рассказала сейчас про эту статью  в журнале только потому, что после его выхода мы с замом в этом пахнущем типографской краской журнале не нашли ни одного слова о нашем кружке, о его председателе и заме. Нам удалось только в одной  статье найти номер нашей школы 114. То есть это был собственный красивый сценарий нечестной на перо сотрудницы журнала с новыми выдуманными ею  героями, а не статья про нас. Эта авторша статьи, конечно, очень скоро пожалела, что проигнорировала правду о нас. Она же не была знакома с моим пока на то время замом, для которого не было большей радости в жизни, чем копать землю подо все, что имело место, ползало, летало, начиналось, кончалось, ело, пило, жило, работало, училось рядом с ним, а ему не нравилось.

Вернемся к проблеме с поросятами. Мы думали, думали и надумали. Это была наша коллективная мысль. Моя часть мысли – дать объявление в этом журнале о том, что мы отдаем в хорошие руки пятерых изумительных поросят. Его – "дорого продаем редкую породу гончих поросят".

Я позвонила главному редактору, назначила с ним, по его просьбе, встречу в парке имени Горького в 19 часов текущего дня. Он был доволен пока, я тоже. Но на свидание я пришла не только с трудностями, с которыми, я, была уверена, главный редактор мне поможет разобраться, но и с моим замом. Последнее, по всему видно, сильно расстроило профессионального журналиста. Но делать нечего. Он взял текст наших объявлений, сказал "пока" и скучный пошел к выходу. Ну а мы с Виктором, поскольку дело сделали, весело провели вечер в парке имени Горького.

Теперь серьезно о спортивном свиноводстве.

Спортивное свиноводство в России имеет  давние исторические корни. Первые "потешные поросячьи бега" проводились в начале XVI века, когда юный царь Иван IV требовал, чтобы к царскому столу подавали победителя последнего забега поросячьих бегов, непременно в зажаренном виде. Прошло время, и этот отрок стал царем Иваном Грозным.

В последний раз поросячьи бега в России проводились в 1898 году  при императоре Николае II. Проводились бега  на Цветочном рынке, который располагался  на Трубной площади. Собралось небывалое количество зрителей, желающих "поставить" на поросенка. По свидетельству "Московских Ведомостей", четырехлетняя дочь Николая II Ольга, гостившая в то время в Москве, проезжая мимо Цветочного рынка, потребовала остановить карету и сделала ставку на понравившегося поросенка. Азарт великой княжны стоил ей на этих бегах целых 200 рублей!

Пять лет назад организаторы международной выставки зоотоваров "ЗооРоссия" решились возродить в нашей стране поросячьи бега. 18 апреля 2005 года состоялось учредительное собрание Федерации спортивного свиноводства (ФСС), созданной по инициативе Союза предприятий зообизнеса (СПЗ).
 
***
Ну так вот. На мое "раздать бесплатно" ни одного желающего. На объявление Виктора: "Дорого продаем редкую породу гончих поросят" еще за четыре дня до выхода журнала, в котором предполагалось появление этого объявления, активно отреагировало  семь заинтересованных в поросячьих бегах, на мой вкус, ненормальных покупателей.

Нина Петровна, когда увидела толпу людей из семи человек с мешками в руках, каждого стоящего на изготовке у своей машины, сразу нашла глазами председателя школьного кружка "Живой уголок" и серьезно его спросила:
- Наташ, это что?
- Это приехали за поросятами.
- Они что…
- Да, Нина Петровна, я с вами согласна. Но мы ждем Виктора. Мы опоздаем на первый урок, можно?
- Если сможете избавиться от поросят, то я разрешу вам прогулять сегодняшние занятия в школе. Договорюсь.

Только я собиралась закричать "Ура", как увидела зама, который бодро входил в школьный двор, поскольку всегда опаздывал, но увидев мешки, застыл.
- Вить, быстро ко мне, - скомандовал председатель.

Он подбежал ко мне:
- Кто это, Наташ?
- По твоему объявлению. Подожди, через 10 минут звонок на первый урок. Поросята пока в бомбоубежище. Но, главное, если ты пристроишь всеобщих любимцев, Нина Петровна разрешит нам сегодня не ходить в школу.
- Раз плюнуть.

Ну тут и звонок подоспел. Виктор подошел к машинам. Потенциальные покупатели сразу окружили его.

Виктор начал первым:
- Здравствуйте… Но я, право, не знаю, что делать. Вчера здесь было пять человек, и я, вроде, обещал им поросят. Сегодня вас уже семеро. Как же мне быть?

Один черноглазый сразу встрял в разговор:
- Э… Слушай, зачем  тебе вчера?  Выводи поросят. Сегодня решай. Назначай цену. Время дорого.
 
Забыла сказать, что мой умница зам. еще три дня назад купил 5 самых дешевых собачьих поводков. Ведь нужно наших  поросят, как бы их ни ненавидели, выводить в свет. Они же в своем подземелье прозябают почти в полной темноте.
 
Вот мой умный зам и говорит мне:
- Наташа, не будет тебе трудно подойти к Ивану Павловичу? Пусть он приведет сюда поросят. Поводки он может взять у меня в кабинете в верхнем ящике стола.
- Да, конечно, ты пока расскажи нашим потенциальным покупателям об этой породе поросят.

Надо сказать, что поговорить мой зам любит и умеет. А сочинитель – таких свет не видывал. Только бы не наплел, что наши поросята умеют летать.

Сначала Иван Павлович, когда я к нему обратилась именно по имени и отчеству, оглянулся по сторонам, выискивая этого самого Ивана Павловича, но скоро, однако, понял, что речь идет именно о нем.
- Иван Павлович, - сказала я, - наш школьный двор, как вы видите, полон покупателей, желающих приобрести поросят. Но нам нужны поводки. Давайте пойдем в кабинет биологии и возьмем их.
- Наташ, ты о чем? Какие покупатели? - спросил дядь Вань, когда мы отошли на нормальное расстояние от тех, которые хотели стать покупателями поросят.
- Семь штук по объявлению Виктора.
- Уделаться можно, - нашел нужное полуофициальное слово дядь Вань.

Ну, так вот. Я и дядь Вань спустились в подвал. У меня в руках был мешок с сердцевинами яблок, которые вчера выдавались на завтрак ученикам.
Там в подвальном сумраке, мы держали расстегнутыми поводки для поросят. Два мне. Три дяде Ване.
Я исхитрилась бросить два яблочных огрызка перед самыми мордами двух поросят. И пока они начали этот деликатес уплетать, я удачно посадила этого поросенка на поводок. Так же повезло дяде Ване.

Одним словом через полчаса все пятеро были на поводках, и дружно чавкали, доедая яблоки. Без особых трудностей, ввиду сытости поросят, мы подняли их и вывели на школьный двор. Здесь поросята стали рваться и метаться, стараясь освободиться от поводков.

- Ну вот, видите, - услышали мы ликующий голос зама. – Какие они подвижные и юркие. Это же ведь не мясные поросята. Но, несмотря на их буйный нрав, их легко будет выдрессировать. Советую найти профессионала-дрессировщика, и меньше чем через месяц ваши поросята будут готовы стартовать в беге с препятствиями.
- С препятствиями? – недоверчиво спросил из желающих купить поросят.
- Они просто летают над ними, – все-таки Виктор смог употребить слово "летать" к вящему удовольствию одного из потенциальных владельцев спортивных поросят, который с довольной улыбкой сказал только "вах-вах".

А потом настоятельно потребовал:
- Назначай цену, хозяин.

Виктор призадумался. Даже ему бывало трудно начинать какую-нибудь новую авантюру.
- Сами назначьте. Я вам скажу, что предлагали вчерашние желающие. Если не сможете предложить больше, то я поросят им и продам.
- Ой, ой, зачем ты все "продам" да "продам". Говори цену.

Я почти что убежала от греха подальше, но я была не одна. Дядь Вань тоже быстренько ретировался с места, где проводился аукцион. Ведь то было время советской торговли, а не теперешнего базара.

Мы с  дядей Ваней сели на лавочку, которая была за углом школьного здания и со стороны двора не просматривалась. Не успели мы даже толком посудачить, как мимо нас проехали  семь машин, но поросят можно было услышать только из одной.

Самое интересное, что некоторое время спустя очень благодарный нам Резико Табагари прислал свежий номер журнала "Молодая Грузия", где была напечатана статья о том, что в городе Рустави региона Кмево-Картли в новом спортивном комплексе открыта секция "Пять гоночных поросят". Руководитель секции Резико Табагари.

Мало того, что уже несколько таких секций было отрыто в разных городах Грузии, и интерес к этим соревнованиям рос стремительно, так через полгода Резико повез своих питомцев на соревнование гоночных поросят в Чехию. Тогда я впервые увидела выражение легкой зависти на лице Виктора. Да и я как-то пожалела…

Ну да ладно. Брось, Наташа. Впереди десятый класс. Пора взрослеть.

Ну это потом, а сейчас к нам подбежал довольный Виктор.
- Наташ, дядь Вань – вы только гляньте, - и Виктор показал пачку денег такого размера, которого мне еще видеть не приходилось.

Мы с дядь Ваней просто остолбенели.
- Что это? – спросила я, хотя отлично видела, что это деньги, а не кукуруза.
- Это то, что я получил за поросят.
- Ладно, я пошел, - сказал дядь Вань, снова посиневший от нашей с Виктором активности.
- Нет, нет, дядь Вань. Нужно подписать одну бумажку.
- Хочешь подделывай, а я не буду подписывать
- Как хотите. Тогда я поставлю крестик – мол дворник у нас безграмотный.
- Грамотней тебя, - обиженно сказал дядь Вань, но остался.
- Ну и что делать? – спросила я, потому что, кто виноват, я и так знала.
- Я не дурак, - сказал Виктор, доставая из  кармана школьной формы вчетверо сложенный листок, на котором было написано -  я прочла:

"Резико Табагари купил у  заместителя председателя Школьного кружка "Живой уголок" Московской школы № 114 Баркова Виктора пять поросят спортивной породы Мангалы в возрасте двух месяцев по 125 рублей за 1 шт., всего за  750  (семьсот пятьдесят) рублей.
Москва           12  мая 1958 года
Подпись
Покупатель Резико Табагари
Продавец Барков Виктор
Сделка совершена в присутствии свидетелей
Мурюшиной  Наталии
и
Грибова Ивана Павловича

- Ставьте подписи, - сказал мне многознающий зам.,- а я пошел с деньгами  к Нине Петровне.

Мы с дядей Ваней подписали. Я охотно. Дядь Вань после долгих уговоров.

Товарищ Барков пошел сдавать деньги в кабинет биологии. Скоро он мне крикнул из окна:
- Председатель, срочно сюда.

Нина Петровна встретила меня сильно побледневшей в очередной раз от волнения.
- Наташ, ну что это за купеческие дела. Вы взяли их бесплатно, а… Ведь с ума сойти какие деньги.
- Нина Петровна, вы сами говорили, что хотели иметь микроскопы в кабине. Ну вот…
- Как ты не поймешь?...

- Нина Петровна, - сказал свое слово зам., - этот счастливчик, который купил спортивных поросят, завтра уезжает на родину в Грузию. Там наши быстренько убегут в горы. А ему так и надо. Нечего спекулировать. Давайте подождем два дня – а там  с легкой душой… И вообще чего бояться. Мы ведь к этому договору о купле-продаже приложим все чеки. А чеки эти будут выписаны на школьные принадлежности.
- Ну ладно, согласилась Нина Петровна. Наташ, Вить – не забудьте во вторник перевыборное собрание. Отдохну, наконец.

***
Вечером, я, как всегда, рассказала о деле с поросятами дяде Леве. Мы пили чай я – с мацой, которую намазала медом, а дядя Лева просто с медом. Но в это время мы услышали голос тети Брони.
- А вы снова пьете чай. Лева, у тебя будет жидко с мозгами.
- Бронь, чего будет с моими мозгами?

Я подсказала – разжижение мозга.
- Ну, конечно, чувствую уже началось, - пока просто улыбнулся дядя Лева.
- Нас затопило, слава Богу, - радостно сообщила теть Бронь, входя на кухню. -  Завтра тоже на работу не выходить.

Надо сказать, что тетя Броня работала медсестрой в водолечебнице, обслуживала пациентов, принимающих радоновые ванны. Она столько лет, сколько меня знала, твердила:
- Не понимаю, цимис фасолис, как можно не хотеть радоновых ванн с твоим сердечным пороком.
- Теть Бронь. Мне одного хватит. Двух пороков мне не вынести.
- Все смеется и смеется, девочка ты моя сладкая. Лев, ну ты-то скажи нашей глупышке, что не до смеха…

Тут уж не знаю, вроде и не было причины, чтобы дядя Лева просто зашелся в смехе. Но оказалось, он вспомнил историю, одну из тех, которые часто происходят в жизни ее любимой жены.

Тетя Броня вздрогнула и ко мне:
- Зачем этот смех, как мне понять? Это-таки не шутка, девочка моя.
- Бронь, мне чего вспомнилось, - дядя Лева, все еще смеясь, потянул свою жену за рукав. - Ведь твои радоновые ванны должны продолжаться 12-15 минут, а вы какого-то пьяницу продержали в этой самой ванне полтора часа, забыли про него, а он спьяну уснул.  Но когда он вышел из больницы через месяц, то после, ни-ни, ни капли. Наташенька, помнишь сервиз с васильками – так это  родственники бывшего алкоголика подарили Броне.
- Девочка ты моя, пунем таес, как же вы все это не можете с Левой выбросить из головы так давно. Радость ты моя - ужин будет через пятнадцать минут.
- Спасибо, теть Бронь. Вы таки напекли блинов? – сказала я с еврейским акцентом к удовольствию дяди Левы.

     Часть 4. Открытие конференции Октябрьского райкома ВЛКСМ и мы
 
13 съезд ВЛКСМ проходил  в период с  15 – 18 апреля 1958 года во Дворце спорта в Лужниках. Сначала в церемонии открытия съезда планировалось участие школьных кружков, но потом это решение отменили, так как Дворец спорта в Лужниках слишком большое сооружение. И это не театр. Биноклей не предусмотрено, - там не только, в нашем случае животных, но и всех кружковцев уже с десятых рядов трибун с трудом можно было бы разглядеть.

Тем не менее, руководители Октябрьского райкома ВЛКСМ г. Москвы решили, что обязательно перед открытием уже не съезда, а конференции, школьные кружки Октябрьского района должны будут показать делегатам конференции, чем ребята в этих кружках занимаются, поскольку шефствовал над всеми школьными кружками этого района Москвы именно этот райком ВЛКСМ.

В исполнение этого решения Живой уголок Московской школы №114 должен был выделить шесть кружковцев. Планировалось, что они в течение полутора часов будут стоять вдоль стены Колонного зала, держа на руках наших бедных животных. Ну вдоль стен должны были стоять не только мы, но и участники всех кружков всех школ Октябрьского района г. Москвы, держа в руках объекты  и предметы, которые характеризовали бы направленность деятельности каждого конкретного школьного кружка.

Так, авиационные кружки должны были демонстрировать модели самолетов гидропланов, планеров, аэростатов, дирижаблей; кружки цветоводов - цветы в горшках, букеты, икебаны,  гербарии; кружки живописи и скульптуры – картины, скульптуры, макраме, вышивку, ну а наш кружок, как уже говорилось, должен показать делегатам конференции содержавшихся у нас животных, птиц, пресмыкающихся и рыб. 

Наедине с моим замом мы не стеснялись полушепотом выражать наше отношение к этой дурацкой идее.  Какая тварь может высидеть так долго на уставших руках наших натуралистов.

Начали рассматривать самые, по нашему мнению, оптимальные предложения. Так, Витя предложил посадить наших  рыбок  в четыре банки, потом взять нашу черепаху – она тяжеловата, но почти совсем не двигается. Ну а я, как он считал, должна держать на плече совушку. Она ручная, и у нее на лапке цепочка. И днем она ничего не видит.  Вот тебе и занятые руки шести наших кружковцев.

Но наша учительница Нина Петровна эту идею на корню зарубила. Какие такие рыбки в банках на открытии конференции Октябрьского райкома ВЛКСМ г.Москвы, посвященной подведению успехов по выполнению мероприятий, которые  13-й съезд ВЛКСМ (апрель 1958) выработал на основе решений 20-го съезда КПСС. 

Она сказала:
- Как вы считаете, это солидно для нашего известного по всей Москве Живого уголка Московской школы № 114 показать участникам конференции в одной банке три гупии, в другой сомика, в третьей скалярию а в четвертой меченосца.

И Нина Петровна озвучила свое предложение. На этой чертовой конференции должны быть представлены – белка, пустынный ежик, морская свинка, живородящая ящерица, кролик и совушка. А определить и распределить держателей животных, птиц и пресмыкающихся должны были  председатель и его заместитель.

Итак я, как председатель, Виктор, как мой заместитель, вроде как все определили и распределили.

Мы приехали в Колонный зал в половине одиннадцатого утра. Торжественное открытие конференции должно было начаться только в двенадцать часов. Шофер не хотел, чтобы мы пережидали это время в его автобусе, так как звери кто что – кто-то носился по клетке, потому что хотел домой, кто-то плохо пахнул, кто-то какал и ему надо было вытирать лапки, потому что предстояло держать его в руках. Ну, короче говоря, эти полтора часа были не из легких. А мы не хотели идти раньше времени, поэтому все это время базарили с шофером и ему не уступили.

Когда нас запустили в зал, то он уже был полон торжествующими по поводу открытия конференции делегатами. Мы двумя длинными линиями прошли в  зал и  выстроились вдоль стен. Налево кружковцы с моделями самолетов, поделками из дерева и непонятными изделиями из конструкторов. Направо – наш кружок с животными, птицами и рыбами, за нами ребята с рисунками, скульптурами, поделками из пластилина и разными композициями из цветов.

Итак мы -  кружковцы со всех школ Октябрьского района г. Москвы - стояли двумя плотными рядами вдоль противоположных стен зала.
Наша шестерка с животными стояла в середине зала.

Самый сильный Глеб держал клетку с колесом, которую крутила время от времени белка. Он не был членом кружка, но был сильным, хотя и учился всего в пятом классе.  Но у него оказалась аллергия то ли на белку, то ли на ее помет, то ли на саму клетку. Как показало будущее, наше решение взять его на конфренцию не было оптимальным, а вернее было абсолютно кретинским. Он стоял с белкой первым в нашей очереди.  И уже через две минуты после того, как эта очередь окончательно сформировалась, Глеб начал издавать частые, громкие и очень противные звуки  - он чихал, кашлял и шмурыгал своим аллергическим носом. А белка привыкла к относительной тишине в нашем живом уголке. Поэтому ее реакция  на Глебовы звуки была неадекватна  -  первый чих она,  видимо,  сильно испугавшись, пропустила, но потом разошлась и на каждый чих и кашель отвечала не менее громким металлическим звуком, потому что она на предельной беличьей скорости от страха  носилась с лязком по клетке.

Делегаты конференции, сидящие в партере в непосредственной близости  от этих событий, фактически  никаких комсомольских слов со сцены не слышали. Сначала возмущенно гудели, потом замолкли – притерпелись. Бедная белка потом три дня уже в школе приходила в себя и при этом еще очень долго болезненно реагировала даже на очень негромкие звуки. 

Далее, с клеткой, в которой сидел пустынный ежик, стоял Игорь. Ученик седьмого класса. Он сначала категорически отказывался от роли опекуна ежика, которую он должен был сыграть на открытии конференции, видимо предвидя дальнейшее развитие событий.  Сдался он и оказался вторым в нашей очереди только потому, что мама обещала отдать  ему отцовский фотоаппарат  ФЭД. Это была модель фотоаппарата советского производства с «говорящим» названием - то есть, «Феликс Эдмундович Дзержинский». Хотя, надо сказать, фотоаппарат имени чекиста № 1 почти в точности копировал немецкую «Лейку».

Наша новенькая кружковка Галина держала на руках кролика, которого она сама  и принесла в Живой уголок, потому что дома папа заявил – "или этот придурок, или я", имея в виду кролика, который был очень пуглив и везде гадил. Они с Галей стояли молча и ничего плохого, вроде бы, с этой парой произойти не могло.

Машенька стояла  с морской свинкой , которая молчала, потому что, как выяснилось позже грызла, вернее, почти полностью выгрызла карман на белом школьном выстиранном, накрахмаленном и отглаженном фартуке. Делала это морская свинка долго, но молча.

Павлушка, самый молодой кружковец держал в руках  большую банку с травой, в которой надежно спряталась ящерица живородящей  породы, и ее, собственно, никто не видел, да никто и не стремился доставить себе это удовольствие.

Моя  слепенькая совушка ничего не видела, но в автобусе покушала и попила, а поэтому должна была избавляться от того, что уже переварилось. Но, надо сказать, что совушка отходы от своего производства выбрасывала очень далеко от себя. Так уж заведено у гнездующихся птиц. То есть, чтобы не пачкать ни гнезда, ни примыкающие к ней природные предметы, совушка фактически делала выстрел, а  снаряд  имел полужидкую консистенцию и пятнистый цвет.

Так вот, когда открытие конференции еще не произошло, моя совушка произвела прицельный выстрел, и пуля просвистела над головой стоящего за мной парня с какой-то фигней  в руке. Хорошо, что парень был ниже меня ростом, и поэтому совушкина пуля угодила на голову стоящей за удачливым парнем девочки, которая держала в руках пяльцы с вышитым мухомором. И поскольку выстрел был мягким, его попадание на шевелюру было девочкой не замечено, но теми, кто был выше ее ростом, наверняка, будет замечено – настолько совиные отходы по цвету контрастировали с брюнетным цветом густых волос черноглазой девочки. После содеянного совушка спокойно продолжала дремать на моем плече, а я стыдилась.

Но вдруг в Колонный зал  ворвались пионеры в количестве не менее двухсот штук со всех школ с такими громкими криками радости и выкриками комсомольских тезисов, что не только наши животные, но и некоторые делегаты и некоторые  кружковцы были повергнуты в ужас.  Были слышны вскрики испуганных почетных комсомольцев-делегатов конференции, а потом, в некоторых случаях, довольно громкие несдержанные от перепуга, иногда даже очень многословные, профессиональные ругательства.

Жизнерадостные пионеры, освобожденные  сегодня от школьных занятий, вбежали по трем возможным путям – вдоль стен и по широкому проходу между рядами в середине зала, где ждали развития событий члены нашего Живого кружка и уже к этому времени подуставшие животные.

Было замечено несколько падений твердых предметов из рук кружковцев, которые особенно сильно испугались.

Потом лучшие из лучших приглашенных пионеров выходили на сцену, произносили натянутыми до предела звонкими голосами свои приветствия конференции, а оставшиеся стоять в проходах их соратники вторили им из зала.

Вслед за этим грянуло такое громкое "Да здравствует первый секретарь коммунистической парии Советского Союза дорогой Никита Сергеевич", что эта громкость привела  к следующим последствиям: белка стала метаться по клетке. Глеб стал еще сильнее кашлять и чихать. Морская свинка вырвалась из рук Марии и исчезла среди ног делегатов. И по качеству и количеству вскочивших делегатов можно было проследить путь морской свинки по полу Колонного зала и узнать, кто из делегатов больше всех подвержен испугу.

Здесь мы услышали, правда с трудом, плач обкаканной совушкой девочки, которой очевидно захотелось почесать голову.  Девочка плакала очень тихо, потому что была всем происходящим сильно напугана.

Но в этот момент к ужасу делегатов, по моим наблюдениям,  сидящих примерно в пяти  ближайших к нашим клеткам рядах, ежику пустынной породы захотелось покакать, что он и сделал в клетке, которую держал, как уже говорилось выше, Игорь.  Я знаю, только понаслышке, что одним из самых дурно пахнущих  животных является скунс, но что среди всех представителей фауны нашей страны, я убеждена, дурнее всего пахнет именно пустынный ежик. Делегатов удержал на месте только страх, что их побег из Колонного зала во время открытия такой важной конференции может быть неправильно трактован руководством партии и комсомола, а то бы их как ветром сдуло.

Но, видно, этот запах долетел и до руководства Колонного зала, потому что уже через полминуты, чья-то рука впилась в плечо Игоря, а злой шепот вонзился в его ухо:
- Бери свою тварь и за мной.

Кто чего боится. Делегаты боялись руководства партии и комсомола, а мои кружковцы боялись своего председателя, то есть меня. Но я на вопрошающий взгляд уже дурно пахнущего Игоря согласно кивнула головой – мол иди, ничего не бойся, а с тобой.

И незамедлительно все трое, имеющие отношение к инциденту, то есть некто, ежик и Игорь пулей вылетели за зала. После конференции мы нашли Игоря и ежика, приятно проводящими время на свежем воздухе. Запах выветрился полностью.

Вернувшись в школу, мы  стали подсчитывать потери.

Галя, которая выстояла вахту со своим кроликом, плакала взахлеб, потому что,  хотя этот трудолюбивый кролик вел себя тихо, но, как оказалось, он все отпущенное на конференцию время грыз Галину косу и преуспел в своих хлопотах. И надо добавить, что эхо от этой трагедии еще долго звучало и не только в наших школьных коридорах, но и широких коридорах Министерства образования, Горисполкомов и Райисполкомов Москвы, ну и ряда других учреждений с педагогическим уклоном. Ведь к радости Галиной мамы ее дочь подарила ей чудесный повод для разборок с чиновниками, поскольку до этого она умирала от скуки, не зная чем бы активно заняться.

Недовольство тем  обстоятельством  что  морская свинка справилась с Катерининым школьным белым фартучком было выражено ее мамой очень тихими словами,  ну прямо-таки  шелест гонимых ветром осенних листьев. Мама не прибавила звука,  поскольку много работала и заниматься ерундой у нее не было времени.

То, что сама морская свинка навсегда исчезла в просторах Колонного зала, списали на форс-мажорные обстоятельства, то есть на обстоятельства непреодолимой силы.

Мне, как председателю Школьного Живого уголка Московской школы №114, было озвучено устное замечание  моей любимой Ниной Петровной, но без занесения в личное дело. Ведь не признаваться же ей, что я не причем, а вот ей следовало бы похлопотать, чтобы нам чести присутствовать при открытии конференции Октябрьского райкома ВЛКСМ г. не оказывали.

Когда я дома за чаем рассказала о сегодняшнем приключении тете Броне и дяде Леве, то мы с дядей Левой от души посмеялись, а тетя Броня сказала:
"Наташенька, девочка моя. Откуда у твоего такого доброго сердца нашлось место посмеяться над горем девочек и твоих несчастных животных? Таки мне бывает трудно иногда понять вас. Лева, тут же плакать надо, а ты смеешься. Чему же ты можешь научишь девочку?"

Нам так понравилась речь тети Брони, что мы не отказали с дядей Левой себе в удовольствии еще чуть-чуть посмеяться.