23 октября в 21 час 15 минут в здание Театрального центра на Дубровке (бывший Дворец культуры Государственного подшипникового завода), ворвались вооружённые люди. В это время в ДК шёл мюзикл «Норд-Ост», в зале находились более 700 человек. Террористы объявили всех людей — зрителей и работников театра — заложниками и начали минировать здание.
Телевещание немедленно было прервано на экстренный выпуск новостей. Как только я увидел сюжет о захвате ТЦ на Дубровке, тут же начал звонить своему давнему приятелю Игорю Денисову, который руководил Школы ирландского танца «IRIDAN», а репетиции коллектива проходили как раз в левом крыле здания. Но его телефон не отвечал. Я знал, что события так или иначе не могли их не коснуться, но всё-таки надеялся, что танцоры стали не участниками, а лишь наблюдателями. Однако, произошло худшее. Через некоторое время Игорь позвонил сам. Первый вопрос, который я задал, был: «Ты среди заложников?» Он ответил утвердительно. Я спросил: «Что я могу сделать?». Он сказал: «Передай, кому можешь из своих (имелись в виду сотрудники милиции), чтобы ни в коем случае не штурмовали». Я пообещал выполнить его просьбу, а сам судорожно начал размышлять, как и кому я могу передать эту информацию.
Тем временем, информационные выпуски о событиях на Дубровке начали выходить чуть ли не каждые полчаса. Все каналы трубили об этой сенсации. Теперь-то мы знаем, что излишняя активность журналюг (иначе не назовёшь) тогда была на руку террористам, а для всех остальных едва не стала ещё большей трагедией. А вот мне на тот момент эта активность, как раз помогла исполнить просьбу друга. Когда в очередном сюжете показывали оцепление вокруг «Норд-Оста» (такое название впоследствии получил сам теракт и место его совершения), в одном из милиционеров я узнал своего давнего сослуживца. Я нашёл в записной книжке номер его мобильного телефона и немедленно позвонил. Дождавшись ответа, я спросил, действительно ли он находится в оцеплении. «Да» — ответил коллега. Я вкратце рассказал о своём товарище и его просьбе, и попросил подойти к руководству и передать эту просьбу. Он пообещал это выполнить. Потом я перезвонил Игорю и сообщил, что исполнил его просьбу. Долго он говорить не мог, я пожелал ему держаться и разговор прервался.
Впоследствии мне стало известно, что террористы намеренно давали возможность заложникам звонить своим близким и друзьям, чтобы с их помощью на начальном этапе предотвратить возможный штурм, что позволило им основательно заминировать здание. В каком-то смысле и я стал пешкой в их игре, но иначе поступить я не мог. Уже когда всё закончилось и началось расследование этого резонансного дела, на мой мобильный позвонил следователь и поинтересовался причиной, по которой с моего сотового были зафиксированы звонки в район Театрального центра. Я объяснил ситуацию и мои объяснения его удовлетворили. Больше меня не дёргали. Но это было потом. А тогда события развивались следующим образом.
В 10 часов вечера 23 октября стало известно, что здание театра захватил отряд чеченских боевиков во главе с Мовсаром Бараевым, среди террористов есть женщины, все они обвешаны взрывчаткой.
24 октября в четверть первого ночи была предпринята первая попытка установить контакт с террористами: в здание центра прошёл депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов. В половине первого ночи в здании были слышны выстрелы. Утром после попыток спецслужб установить связь с боевиками в центр прошли депутат Госдумы Иосиф Кобзон, британский журналист Марк Франкетти и два врача Красного Креста. Вскоре они вывели из здания женщину и троих детей. С семи вечера до полуночи продолжались безуспешные попытки уговорить боевиков принять питание и воду для заложников.
25 октября в час ночи террористы пропустили в здание руководителя отделения неотложной хирургии и травмы Центра медицины катастроф Леонида Рошаля. Он принёс заложникам медикаменты и оказал им первую медицинскую помощь. Кстати, после того, как Рошаль вышел из здания, к нему подбежали журналисты и попросили обрисовать обстановку внутри. Леонид Михайлович поведал о положении заложников и, между прочим, упомянул, что у одного из них начался перитонит. Тогда я ещё не знал, что речь идёт о моём друге.
Но вернёмся к тем злополучным событиям. Утром у оцепления рядом с ДК возник стихийный митинг. Родственники и близкие заложников требовали выполнить все требования террористов. В 15 часов в Кремле Президент России Владимир Путин провёл совещание с главами МВД и ФСБ. По итогам встречи директор ФСБ Николай Патрушев заявил, что власти готовы сохранить террористам жизнь, если они освободят всех заложников. С 20 до 21 часа попытку установить контакт с боевиками предприняли глава Торгово-промышленной палаты РФ Евгений Примаков, экс-президент Ингушетии Руслан Аушев, депутат Госдумы Асламбек Аслаханов и певица Алла Пугачёва.
Никто тогда даже не подозревал, что всё это время под землёй, на подступах к зданию, велась кропотливая совместная работа команды московских дигеров и бойцов спецподразделения «Альфа». Они методично прощупывали подземные коммуникации, ища подходы к тому месту, где террористы удерживали заложников. Вместе с полным комплектом боевой амуниции у спецназовцев были ещё какие-то баллоны…
26 октября в пять часов 30 минут у здания ДК прогремели три взрыва и раздалось несколько автоматных очередей. Около шести часов спецназ начал штурм, во время которого был применён нервно-паралитический газ. В половине седьмого утра официальный представитель ФСБ сообщил, что Театральный центр находится под контролем спецслужб, Мовсар Бараев и большая часть террористов уничтожены.
В это же время к зданию ДК по команде подъехали десятки машин МЧС и «скорой помощи», а также автобусы. Спасатели и врачи начали вывозить заложников из здания, и развозить их по больницам. В семь часов 25 минут помощник президента РФ Сергей Ястржембский официально заявил, что операция по освобождению заложников завершилась. Число обезвреженных террористов составило 50 человек — 18 женщин и 32 мужчины. Трое террористов были задержаны.
Утром 26 октября я включил телевизор и моему взору предстала жуткая картина. По всем каналам показывали мёртвых террористок в пустом зале Театрального центра на Дубровке. Сначала я ничего не мог понять, но потом до меня дошло, что ночью состоялся штурм, который оказался для террористов несовместим с жизнью. Сколько жертв было среди заложников, тогда не сообщалось. Только 7 ноября прокуратура Москвы опубликовала список погибших мирных граждан. Он включал в себя 128 человек. По другим данным число погибших составило 174 человека.
Но на тот момент меня беспокоила судьба друга. Я пристально всматривался в телевизионные кадры и на какой-то момент мне показалось, что я увидел Игоря среди людей, которых грузили в кареты скорой помощи. Дело в том, что внешность у него достаточно примечательная, спутать с кем-либо трудно: среди мужчин он выделялся копной длинных рыжих волос, а спутать с женщиной (в виду длинной причёски) было нельзя по причине высокого роста и крепкого телосложения. Действительно, он уцелел. Но не без последствий. Как раз во время противостояния террористов и спецслужб у него начался жуткий перитонит, и он едва не простился с жизнью.
Через пару дней после происшествия мы обнаружили его в Пироговской больнице. Он был уже прооперирован, из живота торчала какая-то трубка. Но Игорь был достаточно бодр, даже улыбался. Более того, уже через месяц после случившегося он со своим коллективом дал большой сольный концерт в ДК «Москвич».
На мой вопрос, как им довелось оказаться в числе заложников, Игорь рассказал, что во время репетиции в помещение вошли люди с автоматами и приказали всем немедленно следовать за ними. Поначалу все восприняли это как шутку, но после автоматной очереди в потолок, покорно подчинились. Всех, кто на тот момент находился в танцевальной аудитории, под конвоем отвели в зрительный зал центра. Причём, о том, чтобы переодеться речь не велась, как были — в трико, в тапочках, так и пошли. Мобильные телефоны боевики конфисковали, но потом, как я уже рассказывал, на некоторое время вернули.
Для всех заложников начался настоящий ад, который продлился более двух суток. А это постоянные запугивания, жестокость, насилие, скотское отношение, нечеловеческие условия исправления естественных надобностей и многое другое, о чём мой друг до сих пор старается не вспоминать.
Я потом разговаривал с его коллегами по танцевальному коллективу и узнал, что всё время, пока они находились в плену у боевиков, он как мог, поддерживал своих младших товарищей. О себе думал меньше всего. И это как раз соответствует характеру Игоря Денисова.
Впоследствии я узнал, что президентским указом Иосиф Кобзон и Леонид Рошаль были представлены к высоким государственным наградам. Несомненно, эти люди достойны наград. Их поступки искренни и гуманны. Но были и такие, как Игорь, кто, пережив весь этот ужас от начала до конца, не только не пал духом, но и помог не пасть духом многим другим, находившимся рядом. Примеры их героизма не стали достоянием общественности, а лишь небольшой кучки таких же, как они, заложников.
В 2003 году мне удалось побывать на спектакле «Норд-ост». Зал был переоснащён, вместо красных кресел, были установлены синие, чтобы ничего не напоминало о событиях тех дней. Главную партию играла Екатерина Гусева. Но всё равно думалось больше не о самом спектакле, а о том, что с ним связано…