Роман Григорьевич с приездом Юлии Борисовны посвежел, помолодел и практически совершенно отстранился от текущих дел. К счастью, они не докучали большими проблемами. Вся предыдущая хандра, если можно ее так назвать, слетела с него необыкновенно быстро. Еще месяц назад он не мог себе представить, что это может с ним произойти.
Он даже забыл писать домой, хотя большой корреспонденции оттуда никогда и не было. Жена после отъезда прошлой осенью была занята своими делами и, занимаясь внуками дочери, готовила почву к переезду его в Москву.
Имея аналитический склад ума, Роман Григорьевич частенько пытался осмыслить и почувствовать себя в очертаниях окружающего мира, времени, своего возраста и собственной жизни.
Рассказывая Юлии об астрологических зодиакальных созвездиях, он как бы подтверждал свои догадки или скрытые древние разгадки об этом загадочном феномене. Он был уверен, что астрология участвует в судьбе каждого с момента рождения. Ему было ясно, что и зодиакальные периоды оказывают основополагающие воздействия на природу окружающего мира.
Роман Григорьевич чувствовал, что появление в его жизни молодой красивой женщины несло необходимую и желанную новизну. Юлия будто пробуждала его к жизни, к новому современному ее пониманию.
Когда в очередной раз он вез ее в гостиницу, Юлия неожиданно заметила:
-Вы ездите на весьма скромной машине.
-Нет возможности сменить,…да и, собственно, меня это не угнетает.
Юлия Борисовна промолчала. Он же почувствовал упрек:
-Я понимаю, что мы представляем страну, но не время беспокоится об этом.
-Дело не в этом.
-А в чем же?
-Сегодня не время скромничать.
-Откровенно, меня даже раздражает, когда молодые люди ездят на джипах.
-Вы не понимаете их.
-Но в Европе никто так не шикует…И называют нас поэтому нуворишами.
-Я считаю себя русской… А то, как вас называют…это вообще ничто…какая-то эфемерная субстанция.
-Интересно и странно.
-Вы совершенно не понимаете молодежь и новых отношений… Не надо наводить тумана, а быть самим собой и более раскованным…Оглянитесь вокруг и вы поймете, что сегодня в этом красивом слове – « культура» отсутствует жизнь,….скорее она по инерции оправдывает неудачи и покрывшийся плесенью романтизм.…Будьте ближе к действительности.
-Неужели я настолько архаичен?
-А как по вашему понимать поступки людей?…
-Уж не думаете ли вы?...
-Правильно… по их возможностям,…а это деньги,…окружение, красивые вещи… и вовсе неважно, какими способами они добываются.
-Вы хотите сказать, что надо иметь больше денег независимо от способов их добычи.
-Именно так… А способы добычи - это государственные дела, а не личные…
-Но это примитивно.
-Примитивны ваши иллюзии… Вот вам дают миллион долларов. Вы откажитесь?
-Это как?
Неожиданный вопрос заставил Романа Григорьевича задуматься. А Юлия в запале продолжала:
-Например, вам предлагают взятку?
Он замолчал, а она в порыве продолжала.
-Взяли бы с удовольствием…и даже в скором времени не сожалели бы об этом, - сказала она ему словно назло.
-Не знаю, - выдавил он.
-Просто вы не знаете, что делать с этим миллионом, а многие теперь знают…
-Миллион, конечно, не плохо…Но взятка?
-Дело не в ней…Просто, чтобы быть уверенным в жизни,… нужны деньги, связи…возможности…Ведь, если бы бежавший из крепости Дантес не имел свалившего на его голову богатства, он не был бы графом Монтекристо.
-Пожалуй, вы правы, Юля, …я немного старомоден, - стушевался Роман Григорьевич.
-Это, конечно, звучит немного жестко….Не принимайте на свой счет….Но женщины хотят иметь рядом героя, - как бы оправдываясь, улыбалась она.
Роман Григорьевич спокойно отнесся к ее словам, хотя про себя подумал:
«В теперешнем мире деньги могут рождать только деньги».
Он напрягся и начал наступление:
-Деньги – это фетиш, особенно их излишки и тем более заработанные не честным трудом… Они несут в себе незаслуженное торжество лени и разврата перед трудолюбием и справедливостью.
-Как?... Ведь в любом случае они заработаны?
- Вы прекрасно знаете, что бизнес несет в себе противоречие между производителем и посредником, который в современных условиях все ближе к мошенничеству, нежели справедливости.
-Справедливость здесь лишнее слово…
-Я понял вас… Но хочу обратить внимание, что Господь создал нас не для праздности…И потому мне сложно понять, что большое количество денег глазах Юлии. Когда он смотрел на нее, обычно неутомимо жаркое солнце вдруг с обновленной силой отдавало ему тепло мягко и нежно.
Из разговоров он узнал, что Юлия закончила Академию внешней торговли.
«Ну вот, а я думал, что она вовсе не в нашей теме» - оправдывал он себя.
Роман Григорьевич до конца не понимал своего состояния и как-то глубоко не задумывался о будущем. Он никогда не изменял своей жене и даже не помышлял об этом, но сейчас все это ушло куда-то вдаль. Ничего его более не интересовало кроме этого неповторимого профиля с рыжими волосами.
По долгу службы для передачи дел и ознакомления с построенными еще в советский период объектами Роман Григорьевич устроил совместную с Юлией поездку в Наг-Хаммади на юг страны.
В этом городе находились остатки древнего города Фив, от которого На обратном пути накануне сегодняшнего дня они оказались в Луксоре, небольшом городке Верхнего Египта на восточном берегу Нила.
сохранился знаменитый храмовый комплекс в Карнаке – Ипет-Сут, именуемый в древности «Необычайное лучезарное солнце».
Знаменитый и курортный Луксор был наполнен огромным числом туристов. Здесь останавливались крупные теплоходы, в отеле находился прекрасный просторный бассейн и все необходимое для отдыха и развлечений.
После утренней экскурсии и новых впечатлений было приятно находиться в просторном и прохладном номере гостиницы.
Как и многие туристы, Роман Григорьевич с Юлией накануне насладились осмотром достопримечательностей города: могучими вратами, внутренними дворами с бесчисленными колоннами, скульптурами и обелисками.
Храм города представлял вытянутый прямоугольник с массивными стенами. Дорога к нему обрамляла два ряда сфинксов с головами баранов.
-Почему головы баранов? – спросила Юлия.
-Это храм солнца Амона-Ра. А символом бога Амона является овен или баран, - удовлетворил ее любопытство Роман Григорьевич.
На территорию храмового комплекса во внутренние помещения можно было попасть через украшенные обелисками ворота-пилоны, выполненные в виде высоких и монументальных усеченных башен. От вестибюля к Нилу тянулась двухрядная колоннада двадцати метровой высоты с капителями в форме цветков лотоса. Всюду широта декоративного убранства и нескончаемые колонны, увенчанные цветками папируса или лотоса. Стены с остатками высеченных монументальных рельефных композиций, почетно увековечивающие воинские доблести фараонов. Обращали на себя необычные прорези подобия окон из необработанных камней и расписные нескончаемые колонны. Поражали громадные монолитные колоссальные статуи фараонов. Подчеркивающие неземную силу их скульптуры имели в обязательном порядке ореолы-капюшоны, как у сфинксов с необычными подпирающими голову от груди узкими бородками. Всюду пышность убранства и барельефные росписи.
Во внутренних помещениях и сумрачных галереях изумляла оригинальная игра светотеней в гармонии с остатками потолка и перекрытий, которая имитировала синеву неба, усеянного когда-то золотыми звездами.
После затемненных помещений выход в громадный зал – святилище Амона, казалось встречей с солнцем.
-Как же это было красиво и неповторимо во времена фараонов, - прошептала Юлия.
-Вы читаете мои мысли, - откликнулся Роман Григорьевич, - Здесь мне кажется, что не мы, а они смотрят внимательно на нас.
-Пожалуй.
Между десятым пилоном храма Амона и храмом богини Мут возвышались величественные красивые головы царя и царицы.
-Это фараон Эхнатон, - обратил внимание Роман Григорьевич, - Ему приписывают неземное происхождение.
-Почему?
-Слишком оригинален и необычный провидец.
Юлия остановилась.
-А что это за женщина рядом…Какой яркий профиль!
-Красавица Нефертити.
-Неужели, …сама Нефертити?...
-Я много видел обелисков с описанием гармоничной жизни этой семьи ... – Да, … Открытая мягкая красота… Мудрая, благостная… Они оба, действительно, очень гармоничны, - с восхищением заключила Юлия, - А много ли у них было детей?
-Пять мудрых дочерей…
-Он видно утопал в женской идиллии? - лукаво улыбнулась Юлия, - А мальчиков, значит, не было?
-Был, - произнес твердо Роман Григорьевич.
-Это как?
-От молодой следующей жены.
-Ну вот,… вам и гармония, - пренебрежительно покосилась она.
-Этот мальчик-фараон прожил не долго…Знаменитый Тутанхамон, гробница и останки которого известна всему миру…
-Конечно, я понимаю …Он был фараон.
Немного помолчав, она взглянула ему в глаза:
-А вы, Роман Григорьевич, хотели бы быть фараоном и иметь молодую жену?
Он понял ее намек, даже немного обрадовался, но не нашел, что ответить, и промолчал.
-Вот видите, все мужчины одинаковы во все времена,…хотя, возможно, я не понимаю гармонию, – то ли насмешливо, то ли укоризненно тихо произнесла она.
-Вы знаете, Юлия… Понятие гармонии не всегда однозначно, тем более в те времена…Да и сейчас это редко совпадает с общепринятым мнением, - с надеждой в голосе отпарировал он.
-Каждый мужчина должен хотеть быть фараоном, - уверенно сказала она и пошла дальше.
С южной стороны храма Амона они увидели останки Священного озера.
-Красивая величественная водная гладь, - повернулась Юлия.
-На нем была пристань, к которой причаливали сделанные из кедра священные ладьи.
Роман Григорьевич знал о священных ладьях, которые через Елисеевские поля ведут в «Страну мертвых» в последний путь, но не стал говорить об этом.
Сегодня должно было состояться ночное световое представление в Карнаке, подобное Великому Сфинксу в Гизе. Они взяли билеты и решили только завтра утром вылетать в Каир.
После этого Юлия побежала в номер, и Роман Григорьевич тоже решил отдохнуть. Он стоял у окна своего номера и смотрел на шатровые папирусные зонтики, бассейн в виде восьмерки с оригинальным мостиком посредине. Красивый большой теплоход, стоящий на причале у подножия отеля, разбавлял пейзаж райского уголка.
Зазвонил телефон. Это показалось сигналом из другой эпохи. Он осторожно взял трубку.
-Роман Григорьевич, что же вы меня бросили здесь…кругом интересно и непонятно.
Он вышел в фойе отеля и увидел Юлию. Она, беседовала с арабом в национальной одежде, который имел здесь специальное место и торговал росписями многочисленных посланий и пожеланий на папирусе.
-Роман Григорьевич, - она подошла ближе к нему, - Я заказала себе торжественное послание от древних египтян со скарабеем или…змеей.
-Не забудьте, чтобы он написал ваше имя на этом манускрипте, - засмеялся он.
Увидев Роман Григорьевича, араб подошел ближе:
-Я могу разбавить пожелание и с вашим портретом.
-Извольте, если дама не возражает, - сказал Роман Борисович, глядя на Юлию.
-Не возражаю, - демонстративно ответила она.
Роман Григорьевич пригласил ее в ресторан, но она повела его на улицу.
-Давайте проедемся на этой лошадке, - она показала на старомодную коляску с черным верхом и ярко красную внутри со странными кистями и балдахинами, похожими на конские хвосты.
Он махнул ездоку. Тут же подъехал старый экипаж.
Они проехались по городу и широкой набережной с постриженными деревьями и пальмами..
Косивший под старину кучер в чалме, белом балахоне, коричневой накидке то и дело подхлестывал необычным длинным хлыстом ленивую лошадку.
Юлия была весела и радовалась каждому оригинальному строению и останкам развалин, которые слились в этом городе воедино с новыми постройками.
После поездки Роман Григорьевич собирался все-таки пообедать, но тут снова подошел молодой араб и предложил прокатиться по Нилу на кораблике-яхте на остров, где росли очень вкусные бананы-малютки.
Услышав предложение, Юлия сразу загорелась на поездку.
Они прошли к берегу и увидели несколько небольших лодок длиной не более 10 метров с мачтами, похожими на колодезных журавлей. В одну из таких шаланд они погрузились и поплыли против течения по Нилу. Команда лодки из двух арабов очень ловко руководили судном, поминутно меняя галсы.
Небольшого роста юнга как обезьяна, не отрывая рук и ног от мачты, словно ходил перпендикулярно вверх и вниз по гроту, вызывая восхищение у пассажиров. Второй араб сидел на руле и легко поворачивал податливое судно.
Скоро лодка прибыла на небольшой лесистый полуостров. Лодочники показали пассажирам, в какую сторону необходимо идти за бананами, а сами исчезли куда-то. Роман Григорьевич и Юлия не ожидали, что окажутся одни в этой банановой роще. Юлия сразу забеспокоилась, но Роман Григорьевич взял ее твердо за руку, и она ощутила его покровительство.
-Вперед, вот туда, - показал он на дорогу вглубь леса.
Пройдя совсем немного, они увидели большие плетеные столы, на которых, как оказалось, уже лежали небольшие в половину обычной длины желтоватые и совсем зеленые бананы.
-А я думала, что надо будет лесть на деревья, - смеялась Юлия.
Она уже успокоилась от неожиданного одиночества, и теперь было видно, что ей это даже нравилось.
Роман Григорьевич взял спелый банан и передал ей.
Она оборвала кожуру и начала есть, лукаво смотря на него.
-Ну, прям, голодная обезьянка, - легко прижав ее руку к себе, отозвался он.
Она смеялась и заразительно молниеносно поглощала плоды.
-Они, действительно, удивительно вкусны!
-Я же предлагал вам покушать в ресторане, - заметил он.
-Здесь намного лучше.
Бананы были нежного вкуса с незабываемым ароматом, но много их съесть было невозможно.
Они пошли обратно. Казалось, что они были уже здесь не однажды.
Лодочники, как будто зная график посещения рощи, сразу были готовы к отплытию обратно в отель.
Быстро оторвались от берега к середине реки и теперь уже мягко поплыли по течению спокойной водной глади.
Они сидели на корме шаланде по разные стороны рулевого. Солнце ярким красным кругом заканчивало свое движение вниз, и только небольшая кромка неба отделяла его от горизонта воды Нила. Рыжие волосы Юлии впитывали и дополняли радость заката. Роман Григорьевич чувствовал себя счастливым и мысленно сравнивал себя с улыбчивым юнгой, сидящим у мачты.
Когда они входили в отель, араб-художник подбежал к Юлии и подал опус с посвящением. На золотом фоне папируса красовалась царская фигура на троне рядом с грациозной царицей, над головой которой расправила крылья красивая птица.
-Вот это явно Нефертити, - улыбнулся Роман Григорьевич.
-Похожа?
-Видите… В табличке ваше имя: вот большая запятая – буква Ю, лев – Эль, две палочки – И, а птица – А, - пояснил он.
-А рядом кто?
-Не знаю, - робко ответил он и расплатился с арабом.
-Вы это все придумали, - не унималась Юлия.
-Вовсе нет, - опять улыбнулся он.
Она взяла папирус и побежала в номер.
Вечером она появилась вновь красивая и радостная.
Представление света и теней в Карнаке невозможно ощутить в отсутствие звука, который явно исходил из древнеегипетской жизни. Голос был всегда символом мысли, силы и воли, а здесь он олицетворял власть эпохи. Трибуны были расположены на самом высоком месте, так что храмовый комплекс казался огромным. Возникало ощущение необъятного простора этой древней земли.
Свет, подхлестываемый божественным царским голосом, поочередно освещал храмы и помещения, рассказывая о подвигах того времени. Начертанные на стенах и колоннах барельефы оживали в кратких повествованиях. Впечатление торжественности и присутствие божественных сил привлекало своим неописуемым правдоподобием.
Юлия от неожиданного потрясения часто вздрагивала и опиралась на руку Романа Григорьевича. От этой магии света и звука их сердца не могли стесняться своих чувств. Он ласково и с восхищением смотрел на свою спутницу, и она молчаливо покорялась этому взгляду.
После представления молча шли к отелю. Ресторан был уже закрыт, и Роман Григорьевич предложил зайти в бар. Бармен, радуясь вечерним гостям, усадил их за столик пустого заведения и принес по бокалу красного вина. Приятно пахло свежестью и благовониями.
-Я смотрел на вас при свете ночного Карнака и не ошибся, назвав Нефертити.
-Спасибо...Весьма лестно, - как-то затаенно прошептала Юлия.
-С вами можно чувствовать себя фараоном, - загорелся он.
-Попробуйте…
Эта фраза придала ему силы.
-Юленька, - Он впервые решился назвать ее так, - Вы удивительно прекрасны!
-Я давно не слышала таких слов, - заулыбалась она, порозовевшая от вина.
-Странно…Эти слова так гармоничны рядом с вами.
-А может, это вы в этом виноваты? – прошептала она.
Ее взгляд заставил его трепетать.
-Проводите меня в номер, - тихо, но настойчиво сказала она.
Роман Григорьевич расплатился и пошел за Юлией.
Что-то сверхъестественное и магическое подсказывало ему, что теперь уж вовсе неестественно стесняться своих чувств.
У двери номера она повернулась к нему. Взгляд ее говорил, что она хотела что-то сказать, но не решалась. Лицо было нежно разгоряченное, глаза горели.
И он со страстью поцеловал ее в губы, прижимая к себе.
Она не препятствовала порыву и едва заметно отвечала.
На его счастье пуговицы платья как будто сами быстро освобождались от петель. Тело Юлии отвечало теплом.
Она открыла дверь и, взяв его за руку, почти втащила в номер.
Она не побежала в душ, как это бывает в семейном общении, а распахнула его рубашку и прильнула в груди.
Он почувствовал прилив невообразимых сил и, взяв на руки, понес к кровати. Она сама скинула с себя платье и повиновалась ему во всем.
Он немного волновался, но, почувствовав ее сладкое движение руки на гениталиях, расслабился.
-Роман, вы как ребенок.
«Во истину говорю…Будьте, как дети и войдете в царство Божие» - вдруг вынырнуло из его памяти.
Она была очень смелой, ответно привлекательной и, казалось, направляла и руководила его страстью. Роман Григорьевич ощущал неповторимые минуты блаженства, которые казались вечностью.
«Вот настоящее забвение и бессмертие», - опять мелькнуло в его голове.
В исступлении он сжал ее в объятиях и не хотел больше ничего. Она повиновалась, как кошка в ожидании мягкого поглаживания красивой шерстки. Он ощущал свои настойчивые толчки по слегка сужающимся прорезям ее глаз. Вдруг она закрыла их.
Он вновь прижался к ней.
-Я готов быть с тобой всю жизнь, - прошептал он.
Когда страсть была утолена, он не разжимал рук, продолжая ее нежно обнимать и целовать.
Юлия поджала под себя простынь и прижалась к его руке.
Через некоторое время она тихо произнесла.
-Роман, принесите мне мою сумку… там на столике.
В желании продолжения ласк, он нехотя повиновался.
Она порылась в сумке.
- Возьмите и вы, - она подала ему салфетку.
Вернувшись в постель, он вновь попытался обнять ее. Она отстранилась.
-Идите к себе, Роман, - посмотрела на него Юлия, - Я уже давно привыкла спать одна…