Глава 1. Чавка и Дмитрий.
«Чавка» – это птица такая, черная, как смоль, похожая на грача. Косовские сербы в быту обожают давать своим близким, друзьям, приятелям безобидные прозвища. Чавка, Шэки, Чорба, Микки… Все не упомнишь, что довелось лично мне услышать. Причем, знакомясь с новым человеком, ты обязательно узнаешь сначала его приватный «псевдоним», а только потом имя.
Хотя, у всех по-разному, случается.
Россиян Дмитрий Леснов, оказавшись на земле Косово осенью 1999 года, на многие вещи взирал с безмерным удивлением человека, впервые переступившим границы чужой страны в дальнем зарубежье. Не зная сербского языка, не обладая музыкальным слухом, он интуитивно понимал речь балканских «братушек». Даже, отчасти, разделял их встречное возмущение, когда пытался говорить с южными славянами на своем ломанном, пока, английском.
- Дима, расслабься, не спеши, не нервничай, - наставляли его более опытные коллеги, прошедшие миротворческую миссию в Боснии и Герцеговине, а еще раньше в Хорватии. – Через несколько месяцев ты начнешь «врубаться», понимать чужой диалект. То есть сербский язык не будет для тебя больше непреодолимым препятствием в контактах с местными аборигенами.
Действительно, молодой миротворец недолго пребывал в растерянности. Немцы, бриты, французы, итальянцы, оказываясь в больших и маленьких начальниках на полицейской станции, почему-то считали русских и сербов, фактически, «единой славянской нацией», приписывая им схожий менталитет, культуру, духовный уклад, язык.
А потому, инструктаж на разводе, типа: «Полицейский Дмитрий Леснов – старший патрульного экипажа. Ему приданы в помощь косовские коллеги Алекс и Милан, переводчик Боян. Задача - осуществление патрулирования сербских анклавов по маршруту…» становился вполне привычным событием ежедневной службы, способствуя новым филологическим познаниям на новом месте. Хочешь того или нет, но язык южных славян постепенно впитывался в еще молодую память российского офицера.
- Ганс, а мне переводчик больше не нужен, - заявлял Дмитрий, пусть даже излишне самоуверенно, через месяц-другой с начала службы в Косово. – Мы с сербушками прекрасно понимаем друг друга, отлично сработались.
- Зер гут, - удовлетворенно кивал бритой головой маленький немец. – Боян, остаешься сегодня на базе. Закончи перевод на английский язык последних протоколов с места происшествий, которые еще не отработаны. Оформи, как следует показания потерпевших и свидетелей. Короче, заверши аккуратно всю бумажную работу. Много ее накопилось за последние дни.
Девятнадцатилетний серб Боян, совмещавший службу в полиции и заочную учебу в университете, тряхнув легкомысленной косичкой, благодарно улыбался, соглашаясь с шефом. Ему не хотелось восемь часов болтаться в патруле по знакомой, до отвращения, в своей унылости, сельской округе.
Учеба в «универе» города Ниш отнимала много сил и времени, а потому, расслабиться в офисе для «переводяг» после завершения бумажных работ куда как приятнее. Тем более, можно и похрапеть немного под утро. Если никто тебя не видит. Ничего, что вокруг одни албанцы… “UNMIK Policy and Procedures Manual” – вещь священная для всех, кто хочет закрепиться на приличном ооновском довольствии.
Поэтому, на работе не допускается никаких личных предпочтений, неприязни, а тем более, национальных «разборок», ни с одной стороны. Иначе, административную кару долго ждать не придется. Вылетишь за ворота в два счета, а там целая очередь желающих попасть на твое место.
Безработица в Косово после войны давно зашкаливала за все разумные пределы. Приходится постоянно помнить о таких грустных перспективах карьеры рядового сотрудника в миссии ООН, угодливо прогибаясь перед каждым большим и маленьким начальником.
*****
После смены, вечером, возвращаясь в съемную аккомодацию в сербском анклаве, Дмитрий часто встречал Чавку в маленькой кафешке напротив «своего» дома. Серб выглядел на свои двадцать пять лет: среднего роста, черноволосый, упрямый, смешливый, подвижный. Он неизменно проявлял ровное дружелюбие к русскому «братушке».
- О, русс, как твои дела, что радеешь данас ? – восклицал Чавка, завидев человека в серой форме, с российским триколором на рукаве, чуть выше локтя.
Честно отслужив год срочной службы в сербской армии, Чавка в период обострения национального конфликта в 1998 – 1999 годах, остался в горящем Косово, был с ополченцами на переднем крае, смело воевал и пользовался неизменным уважением у определенной части местной молодежи.
О своих «боевых подвигах» парень скромно умалчивал. Только злой блеск в глазах при малейшем упоминании о шиптарах выдавал в нем непримиримого бойца за идеи единства Сербии и Косово.
После ввода натовцев на территорию края Чавка прославился в своей округе тем, что нагло «обломал» американский патруль КФОР, незаметно уведя из бронированного «хаммера» два бронежилета и парочку М-16, с подсумками, когда «доблестные американские войники » зашли в местную кафешку испить столь любимой ими кока-колы. Но при этом расслабились настолько, что сочли возможным оставить все средства защиты и стволы в служебной машине. Без какой-либо охраны, полностью выпустив авто из поля зрения.
Надо было видеть их вытянутые, разочарованные лица после возвращения обратно к служебному авто.
- А там нема ништо, все давно покрадено! - смеялись сербы над смелыми выходками неугомонного Чавки.
Продолжение следует.