Ну, вот и поседели, между прочим,
соломенные некогда чубы.
И женщины свои пустые ночи
давно нам уступают без борьбы.
Случается, и сами выбирают,
как на закланье в дом к себе ведут.
И наспех, как умеют, превращают
ночлег сей в одноразовый уют.
И мы покров души с покровом тела
роняем равнодушно в голова.
И с плотью плоть сближается умело,
как в корчах, вдруг, прорежутся слова.
И стыд неслышной мукой горло тиснет,
ударит влёт, наотмашь по щекам.
И словеса лохмотьями обвиснут,
и опадут к разбросанным ногам.
И слитность губ, ничуть не потревожа,
остекленеют криком на глазах.
Лишь до утра, сбиваясь тактом ложа,
разворошённым ульем жалит страх.
И пальцы, тихо в волосы вплетая,
и до рассвета ждать, не переждать.
С телами души, зябко остывая,
сподобятся на миг единым стать.
И с прядями сплетутся, этой ночью,
соломенные некогда чубы.
И новый день нам женщину пророчит,
чтоб уступить ей тихо без борьбы.
И женщины нас снова выбирают,
и на закланье в дом к себе ведут,
и наспех, как умеют, превращают
ночлег тот в одноразовый уют.
: http://www.proza.ru/2014/10/26/1547