Как-то сидели мы с женой у костерка и ели вяленого мохтика. Очистив рыбу, жена хотела бросить шкурку в костер, но я остановил ее руку.
- Брось под ноги и посмотри.
Жена так и поступила. Не прошло и минуты как набежали муравьи. Одни тащат чешуйки, другим приглянулись косточки, а кто-то просто выгрызает оставшиеся кусочки рыбы. Всем нашлась работа. И через некоторое время у костра ничего не осталось - все пошло в дело.
Рыбаком я стал еще в детстве. Увлечение это так и шло вместе со мной нога в ногу по жизни. Ловил я и как распространенную по всей территории России рыбу: леща, окуня, щуку, язя. плотву, густеру, чехонь, так и рыбу, встречающуюся только в определенных регионах. На Камчатке чавычу, кижуча, нерку, кету, гольца, по Амуру хариуса, ленка, дальневосточного сига, на Ямале нельму и северные виды сига: сырка, щекура и пыжьяна. А всю рыбу, которую довелось мне ловить, я солил и вялил в обязательном порядке. Уж больно уважаю ее в таком виде, но только собственного приготовления. И уже более тридцати лет, что живу на Ямале, неизменно каждой осенью ловлю и вялю мохтика.
Мохтик - это местное название ельца сибирского, неприметной маленькой рыбки весом сто граммов. В Западной Сибири она распространена повсеместно и имеет десятки местных названий. После весеннего половодья выходит мохтик в большие реки и нагуливается в течение всего лета. С первыми же признаками прихода осени в конце августа он начинает миграцию в верховья небольших речек и ручьев, в проточные старицы и озера с водой, обогащенной кислородом. И продолжается миграция до самого ледостава. Именно за жирным осенним мохтиком и выезжают сибирские гурманы на водоемы, именно в эту пору приобретает он ни с чем не сравнимые вкусовые качества. А рыбка эта чрезвычайно многочисленная и никто не уйдет с речки без улова.
В начале осени приехали ко мне на Ямал в гости мои племянники Саша и Алеша. И конечно же в первую очередь повез я их на рыбалку за мохтиком на небольшую таежную речку. Машину оставили около дороги - в уловистые места на ямы надо было идти километр по болотам и километр по тайге. Пришли, расположились, клев был хороший и мы без устали до вечера ловили эту рыбу.
Племянники парни молодые, аппетитом не страдали и жена моя Людмила замариновала нам две курицы. Подошло время ужина, приготовил я из бройлеров на углях шашлыки и позвал ребят. Уговаривать их не пришлось и мы начали уплетать курей за обе щеки. А кура, как известно, состоит из мяса и костей, и кто-то из ребят взял и кинул косточку в дымившийся рядом костерок.
- Не кидайте кости в костер, - тут же предупредил я их, - люди придут.
- Какие люди? - заинтересовался старший Саша, а Алеша промолчал и непонимающе посмотрел на меня.
И я рассказал им о Дерсу Узала из произведений В.К.Арсеньева. В этих дальневосточных местах мне и самому посчастливилось побывать в пору моей молодости. В моем вольном пересказе прозвучало это следующим образом:
"Сидят люди из экспедиции Арсеньева вечером около костра, ужинают, вокруг тайга, освещаемая всполохами огня, и кто-то из солдат бросил в костер косточку.
- Зачем костер кость бросаешь? - взметнулся Дерсу Узала и укоризненно посмотрел на служивого, - Тайга бросай, люди придут, кушать будут.
- Какие люди, Дерсу, да тут на сотню верст в округе ни одной живой души нет, - отозвался солдат.
- Как нет люди, глупый ты, везде люди!, - Дерсу встал на ноги и очертил рукой круг по стоящим деревьям, - барсук люди, лиса люди, - и, понизив голос, продолжил, - амба люди.
Тигра Узала насколько уважал, настолько и боялся. С ним у него были совсем не простые отношения.
- Много люди тайга, все придут, все кушать будут.
Арсеньев, до этого только прислушивавшийся, вступил в разговор:
- Дерсу, а я, по твоему, кто?
- Ты человек, и он человек, и он человек, - Узала стал рукой показывать на каждого в отдельности, - а все мы, - и рука его вновь пошла кругом, захватывая при этом не только окрестную тайгу, но и весь отряд вокруг костра, - люди.
Дерсу Узала одушевлял не только животных, но и всю окружающую нас природу, все для него было живое: солнце, вода, гора, облако, гроза. Человека же он считал маленькой песчинкой в этом большом мире".
Саша с Алешей тут же придумали игру "придут люди" и стали с энтузиазмом в ней участвовать.
- Люди придут, - говорил Саша и бросал кость в куст можжевельника.
- Много люди придут, - вторил ему Алеша и кость летела под кедр.
- Много-много люди придут, - поддерживал их я и очередная кость падала в траву неподалеку от костра.
Стало смеркаться и я отправил ребят, городских жителей, ночевать в машине. Сам же по старой своей привычке устроился у костра и спокойно проспал до рассвета. Проснулся еще до восхода солнца, поставил чайник, а вот уже к чайку и парни мои пришли.
Сидим, пьем с Алешей чай, а Саша отставил кружку и ходит вокруг костра.
- Саша, садись, чай остынет, - обратился я к нему.
- Люди приходили, - услышал я в ответ.
- Какие люди? - не сразу понял я.
- Много разный люди.
Вот тут и до меня дошло, вспомнил свой вечерний рассказ. Я поднялся, за мной Алеша и втроем мы начали обследовать территорию вокруг костра. В результате тщательных поисков был констатирован факт: ни одной косточки от нашего ужина не осталось. Пока я безмятежно спал, на расстоянии не более шага от меня люди спокойно кормились остатками от шашлыков.
С тех пор прошло двадцать лет. У племянников моих семьи и дети. Алеша стал заядлым рыбаком, Саша хоть и изредка, но на рыбалки ездит. А случай этот оба не забыли. И я очень надеюсь, что и их дети будут знать, что везде люди: в лесу и тундре, на реке и озере, в горах и в поле.
И что люди к ним придут. Придут обязательно.