Утёнок

Лана-Светлая
Вдохновение тут http://youtu.be/zE21_CDStls

Он не был гадким утёнком.
Он был такой, как все. И вылупился в тот же день, что и шесть его братьев и сестрёнок. Вернее, не "в день", а "в ночь". Он прекрасно помнил первые минуты своей жизни в этом мире. Сначала ему вдруг стало ужасно тесно в уютной прежде скорлупе, и он, слыша какие-то звуки за тонкими стенками, сперва тихонько, а потом всё сильней и настойчивей, застучал клювом в цельную пока ещё перегородку. Разбежавшиеся трещинки лопнули и утёнок появился на свет. Он почему-то сразу поднял голову вверх и увидел, что сквозь прорехи в крыше на него смотрит небо!

- Что это? - восхищенно-изумлённым шёпотом спросил он.
- Вот глупый! - шикнула на него мама-утка, - Вниз смотри - видишь зерно? Вот и клюй его! А небесные зёрна несъедобны и нечего на них время терять!

Дни побежали за днями, утёнок вместе со всеми рос, бегал, играл, щипал травку или клевал зерно. Но иногда он любил забраться на кучу хлама, сваленного в углу двора, и долго-долго смотреть вдаль, за забор. Ему, конечно, попадало за это от мамы-утки, выбившейся из сил в поисках его, она даже пару раз пребольно ущипнула не в меру любопытного сына, и сёстры с братьями посмеивались над ним, даже раз ему бойкот устроили, но ... Ему всё равно нравилось убегать в этот свой мир "между небом и землёй" и придумывать, какая же там, за забором, может быть жизнь. Нет, утёнок по-прежнему любил звёзды и мог бесконечно ими любоваться, но давно уже понял, что они очень далеко, а вот перемахнуть бы за забор... Только всё ж страшновато как-то...

Но однажды...
В тот день птичий двор пришёл в невероятное возбуждение: в огромную яму, которую хозяин вырыл за домом, налили воды, так что она мгновенно превратилась в шикарный пруд, да ещё туда запустили каких-то необыкновенных "жильцов"! Надо было срочно всё разузнать, и утиное семейство, выстроившись подобающим образом, отправилось на "разведку"

Новенький водоём вызвал одобрительное кряканье мамы-утки и восторженное - утят. Ведь до этого им приходилось плескаться только в корытах да тазах, а уж какое там плавание, вы и сами понимаете.
Друг за другом, чинно, не торопясь, они вошли в воду и поплыли, шевеля красными лапками и покрякивая от удовольствия. И вдруг они увидели ИХ, этих "новых жильцов пруда". Это были огромные, бело-рыжие рыбины, с маленькими тёмными глазками. Они плавали вокруг, медленно и отрешённо шевеля плавниками, словно задумавшись о чём-то...

- Фи, да это же просто глупышки-рыбы! - сказала утка-мама, - Они не умеют ни говорить, ни крякать, да и крыльев у них нет! Ничего интересного!
И она поплыла в другую сторону, позвав за собой детей...

Но не зря нашего утёнка называли любопытным - он, конечно, остался на месте и стал прислушиваться. И услышал! Рыбы разговаривали, но очень-очень тихо. Тогда он наклонился поближе к воде и крякнул еле слышно, чтоб не испугать новых знакомцев:
- Здравствуйте...
Рыбы стайкой окружили его...

Так началась эта удивительная дружба. Оказалось, что рыбы живут уже очень давно, и много чего повидали на своём веку. Они каждый день рассказывали всё новые и новые истории, одна удивительней другой!  А  утёнок слушал и слушал, раскрыв клюв. Частенько он приносил своим друзьям "угощения", выбирая из своей кормушки кусочки повкуснее да корочку помягче, и подкармливал их, собирая клювом с камня всё до последней крошки...

Один раз рыбы вдруг спросили:
- А почему вы не летаете? Вы же птицы!
- Так мы же домашние утки, - ответил подросший уже утёнок, - Нам крылья для красоты. Ну, и чтобы похлопать ими ещё. Так мама говорит.
- Ты просто не пробовал, - сказали рыбы и уплыли в глубину пруда.

С тех пор утёнок потерял покой. Его видели то задумчиво бродящим по двору, то размахивающим на бегу крыльями. Все смеялись и подтрунивали над ним, особенно после того, как увидели, как он прыгает с кучи в углу двора. Мама даже разок отругала его, но потом махнула крылом: нравится тебе шлёпаться на землю, ну и шлёпайся!

Но однажды ЭТО случилось. И весь птичий двор замер. Было даже слышно, как плещутся те самые рыбины в новеньком пруду.
Утёнок, ставший уже почти селезнем, в очередной раз бежал по двору, хлопая крыльями, и вдруг почувствовал, что лапы его оторвались от земли! Взмах, другой, третий - и вот он поднимается в синеву всё выше и выше... А внутри у него появилось удивительное ощущение свободы и упоительности полёта.

И того, что мир стал другим - безграничным, огромным и его, бывшего утёнка, собственным!..