Наладилси я как – то в город скатать, на лето себе обувку приглядеть. Пришел на автобусную остановку, автобусы – то у нас не часто ездють, кажные три часа, а утром еще чаще, кажный час.
На остановке сидить одна бабка Нюра, на базар собралась, зелень продать, лучек там, салатик, петрушку разную, укропчик. Сидит тихонечко на лавке, корзинку свою стерегеть. Два мужика подошли, не нашенские, дачники должно быть, один в белой рубашке с галстуком, все на часы глазел, суетилси. Другой в черном пинджаке и белой рубахе, как на свадьбу вырядилися, то же дерганый, нервный. Сигарету одну за другой курил, одну закурить, два , три раза затянется и бросить, другу закуриваить, тоже помусолить маленько и бросить, так ведь никаких сигаретов не напасешься, а уж деньжищь – то сколько на ветер выбросил, тьма , тьмущая. Автобуса все нету и нету, пора бы ем , а его все нету.
На другой стороне шошейки, в аккурат супротив остановки автобуса, магазин нашенский, деревенский стоить, а возле него палатка, где пивом в розлив торгують.
Гляжу, парень дорогу переходить, нашенский, деревенский, дорогу переходить, а сам так ногами шпондыляет, сам худощавый такой весь, шкелет ходячий, в костюмчике тренировочном, в синем, штаны на коленях вытянулись, болтаютси, ноги тонкие в тапочках домашних, шлепанцах, значить, на босу ногу , того и гляди соскочуть, с ноги – то. Семенить он , мелкими шажками, значить, Леша – то, Лешкой его кличуть, парня -то ентого. В одной руке у него сумка, авоська, сетка така, сумка – то, и где он ее откопал только, едрит его?
А в сумке , авоське – то, яйца курячие лежат, десятка три небось было, не меньше, хорошие таки яйца – то, белые и коричные, крупные такие яйца – то были… . Видать его мать в магазин послала, своих – то курей у них нету, мать старуха, ей тяжело с ними возиться, а ему до них наплевать, пьеть шибко много, а на что пьеть – то?. Знамо дело, не работаить нигде, да чего там, чичас почитай во всей деревне, курей по пальцам можно счесть, мало у кого остались, так же, как и баб, одни старики живут – то.
Вот он и зашел пивка попить, по пути. Идеть он через дорогу – то, сетку от себя поодаль держить, что б ногами – то не зацепить. Почти до нашей стороны добралси было, да только угораздило его зацепить пяткой за сетку, ну и авоська закрутилася, ручки, как шпираль скрутилися, яйца – то и стали давиться, одно лопнуло.
Стоить Леха на обочине, из сумки белок с желтком льютси. Присел он на корточки, сетку приподнял и глядит, удивленно так, на яйцо – то. Из авоськи шкорлупа торчить, снизу. Встал Лешка, яйца повыше прподнял, да видать слишком резко тряхнул, еще одно яйцо раздавилося и опять на асфальт вылилося.
Стоить он , затылок чешет, голову на бок склонил и смотрить, а лицо у него глупое стало, как у клоуна Никулина, глаза круглые, рот откратай, еще и язык от удивления вывалилси.
Мужики про меж собой спорять, донесет он яйца до дому, али нет ? Нюрка сидить , причитаить, тихо так губами шевелить :
- Жалкый , ты мой, вот ведь беда кака с тобой приключилась, иди домой, может и донесешь чего либо.
Тута Зинка, продавщица бывшая с нашего магазина прибегла, запыхалася вся :
- Автобус не проходил еще? Ну и хорошо, а то я на работу опаздываю – говорть.
На нее внимания никто не обратил, все на Лешку глазеють, не до нее.
А он опять в авоське ковыряет пальцами, буд – то в игру детскую играить, раньше така была, в детстве, Бирюльки называлася, надоть одну шпуньку вытянуть из кучи, да остальные , что б не рассыпалися. Доковырялси он, еще одно яйцо, а могит и два, раздавилися, яйца – то давятси, на их место другие опущаютси, те опять давятьси, яйца – то.
Подошел автобус, двери открылися, а никто не садится в него, все на Лешку пялятся, интересно ведь, чем дело кончится?
Водитель автобуса, удивленно так оглянулся в салон, народу мало, а никто в автобус не влазит, кондукторша тоже удивленно в окно смотрить.
Шофер из кабины вылез, прошелся вдоль автобуса, открытые двери потрогал, поглядел на всех удивленно, сзади автобус обошел, оглядел, ничего не обнаружил, пожал плечами, сел на свое место в кабине и автобус укатил. Его никто и не заметил, одна Зинка села в него, видать шибко спешила на работу. , она на Леху – то внимания не обратила. Тем временем мужики стоять, хохочуть, Нюрка сидить, причитаить втихомолку, в корзину свою вцепилась и все креститься.
Перестал Лешка в яйцах ковыряться, руку опустил с сумкой – то, опять ему не повезло, то ли сетка намокла и от тяжести растянулась, то ли он очень руку низко опустил, да тольки тряпнул он всеми яйцами об бордюр автобусной остановки, ну и еще яйца побил. Поглядел он на авоську с остатками яйцов, хорошие яйца – то были, белые и коричные, крупные такие, яйца, много их было, десятка три, не меньше, огляделся по стронам, как бы думая, что ему дальше делать? Посля поднял авоську над головой, да с размаху, в сердцах, как шмякнет остатками яйцов об асфальт, во кака яичня получилась! Рукой с досады махнул, и подалси через дорогу к палатке, пиво пить, бормоча чегой – то себе под нос, едрит его.
Мужики , довольные хохочуть, кто кому, чаво должен, спорять,опомнилися, про автобус вспомнили, Нюрка то же очухалася :
- Батюшки, светы – кудахчить- автобус – то проворонила, во голова – то садовая.
Дык , куды деваться – то, автобус таперича, тольки через час будить, мне – то, что, я не тороплюся никуда, я вообще могу не ехать, обувка подождеть.
А вот яйцы – то жалко!