«Подаренный мне
Миг любви озарил вдруг
Небо сияньем»
Исконно русский город Ростов Великий был близок сердцу Вячеслава Карпухина, как и другие провинциальные русские городки. Такие как Новгород, Суздаль, Владимир, и многие другие с их строгими церковными куполами, с особым неспешным ритмом жизни, радушием жителей. Конечно, какие они Великие … Новгород и Ростов? Их южные однофамильцы были куда больше и значимее в нынешнее время. Однако память предков говорила Славке о том, что именно в такой старинной провинции и начиналась его Родина, его Русь.
Каждый год все ребята их отряда, и отслужившие, и продолжавшие службу уже в качестве сверхсрочников или курсантов, а то и офицеров, собирались у одного из них. В этом году пришла очередь Чехонте - Чехова Антоши, того парня, что вытащил его, полумертвого, с поля боя во Вьетнаме вместе с дядькой Черномором. Собрались все, несмотря на неотложные дела. Все вывернулись из кожи, но сумели избавиться от дежурств, семейных поручений, и отложили все, что можно на потом. Их поняли! Это был их день, один в году!
Вот и Вячеслав приехал, несмотря на то, что до гос. экзаменов осталось всего три дня.
Родители Чехонте, улыбаясь, с затаенной гордостью смотрели на рослых, мощных, заматерелых парней, которых жизнь разбросала, но не разлучила. Сам Чехонте служил прапорщиком вместе с Черномором на базе ГРУ в ближнем Подмосковье, но были и студенты, как Славка, курсанты разных высших военных училищ, в том числе Высшей школы КГБ и военного иняза.
В саду был сооружен длинный стол, а ребята, выпив, разбрелись, разбились на малые группы, переливаясь из одной в другую. А потом пели под гитару их «Спецназовскую», или «Их фантом большой и быстрый, в небе голубом и чистом …».
Но никто не фотографировался, их намертво отучили в свое время от такой невинной привычки.
Вместе они опять стали теми юнцами, кем были раньше, беззаботно хохотали, вспоминая, или мрачнели; и пили водку, притворяясь пьяными. Разведчик всегда должен иметь трезвую голову на плечах, от этого зачастую зависело, минует ли его смерть. А разведчиками остаются на всю оставшуюся жизнь.
Славка улыбался, вспоминая, как быстро прошел день в задушевных разговорах. Он шел на вокзал пешком один, хотя ребята предлагали проводить его. Отец, было, предложил ему автомашину для поездки в Ростов, но Слава отказался. Он шел и наслаждался видом мирного и тишайшего города с его Кремлём - Детинцем, несоразмерно огромным, занимающим, казалось бы половину города, с мелкой речкой, протекающей у стен Кремля. Как вдруг сценка у автобусной остановки грубо нарушила эту идиллию.
Подошел автобус, и люди начали степенно загружаться, но быстро подошли три пьяных, развязных парня, один из которых, схватил за руку юную, высокую девушку, и вытащил из автобуса. Пожилой, седой человек, оттолкнул его. Тогда второй парень, бритый наголо, резко ударил его в лицо. Старик, обливаясь кровью, упал и затих. Толпа в автобусе загомонила, и раздались женские, но и мужские голоса, чтобы автобус ехал, а не ждал невесть чего.
А хулиган тащил девушку куда - то, она упиралась, кричала и плакала, но новых защитников не нашлось. Второй из дебоширов бросил пустую бутылку в окно автобуса, разлетевшееся вдребезги. Раздался визг и машина, рванув с места, быстро скрылась из виду.
- Оставь девушку, и я тебя оставлю относительно целым! - Слава подошел к хулиганам.
- Смотри, какой красавчик! Прынц! Ну, я тебе щас фейс порисую, фофан! - парень с хищным выражением лица, оставил руку девушки, и выхватив финку бросился вперед.
Схватка заняла секунды.
Славка ударил локтем в грудь лысому, рванувшемуся справа с кастетом, прямым ударом ноги уложил хулигана с ножом, а тут же ударил бросившегося третьего костяшками левой руки в переносицу. Последнее делать не следовало. Прием он провел автоматически. Карпухин сразу осмотрел этого третьего, ничего жить будет, оклемается. Вовремя он сдержал удар, а то бы еще одним трупом на его совести стало бы больше. А это уже не война, а явное превышение необходимой обороны.
Хотя такая же сволочь, как те, с кем он раньше воевал!
Слава посмотрел на испуганную, сжавшуюся от страха, очень красивую девушку и замер …
Такое лицо ему снилось всегда, он видел эту девушку, когда изнывал от влажной жары в джунглях центральной Африки, Юго - Восточной Азии; когда свистели пули, и рвались снаряды, он читал про себя молитву и мечтал встретить такую девушку, хотел быть достойным её …
Он понимал, что если сейчас он упустит её, то будет жалеть и страдать весь остаток, своей, еще совсем не длинной жизни.
А девушка смотрела на очень необычного, привлекательного, высокого парня, черноволосого, но с синими глазами, как в кино расправившегося с тремя уже совсем не страшными хулиганами, и, поняв, чувства этого парня, очень не похожего на знакомых ребят, засмущалась, опустив глаза.
И как всегда очень вовремя подъехал милицейский патруль, откуда выскочили как оловянные солдатики, три милицейских чина, и истошно закричали Карпухину «Сдавай оружие, руки вверх!!!
Уже несколько часов сидел Слава в «обезьяннике», а отделение милиции уже было битком забито его ребятами - спецназовцами. По отделению шмыгали испуганные милиционеры, а дежурный устало объяснял дядьке Черномору «Ваш приятель, безоружный, отправил троих в больницу. А на нем нет ни царапины, он был пьяный …»
И на все доводы отмахивался, придет начальник, он разберется.
Наконец, пришел, даже прилетел, а не пришел, и даже не начальник отделения, а начальник областного управления милиции и лично выпустил Карпухина из клетки, клятвенно заверив его, что хулиганы получат по заслугам. В милицию, дескать, пришли многие свидетели из автобуса и потерпевший старик, пылая гневом и требуя возмездия. А органы, они всегда на страже!
Девушка ждала Славу, прикорнув на скамеечке, и он пошел её провожать, а ребята шумной толпой шли в отдалении, вроде как не навязчивый эскорт.
Они разговаривали так, как будто знали друг друга всю жизнь. Им было так легко и просто, что они сразу поняли, что если они по чаянию расстанутся, то совершат преступление пред собой и остальными людьми.
Её звали Люся, и она была распределена в Ростов после окончания техникума.
С тех пор Ростов стал его родным городом, и Слава стремился сюда в любую свободную минуту.
В деревню, где жила мать Люси, Петр и Анна Карпухины поехали сватать невесту через два месяца после этой памятной встречи с предварительным мордобитием.
Петр поехал с удовольствием, а Анна с предубеждением.
Но их встретили как родных, встретили по - простому, и предубеждение растаяло. Скоро Анна очаровала всех присутствующих, танцуя кадриль, и исполняя с мужем «Пряху» на два голоса, и свободно затем вливаясь в многоголосье.
Но недалеко от дома, где шумно праздновали сватовство, притулилась скромная серая «Волга», где на ночь расположились четыре офицера ГРУ, в нарушение указаний начальника ГРУ, но свято повинуясь служебному долгу. А с другой стороны незаметно примостилась другая «Волга» с сотрудниками второго Главка КГБ СССР.
Свадьба была скромной, на ней присутствовали лишь близкие родственники и друзья молодых. Но на даче Карпухиных было вполне просторно, поэтому наверно число гостей перевалило за сотню.
А еще через месяц, Карпухины и мать Люси, прощаясь, махали в международном аэропорту Внуково, улетающим в Нью - Йорк на работу в ООН Славе и его молодой супруге, которая прижавшись к мужу, искала у него защиты, а он обнимал её за плечи. Женщины плакали, а молодые, идя к трапу самолета одновременно повернулись и долго махали, прощаясь, пока стюардесса не окликнула их.
Через неделю Карпухин Николай Федорович позвонил брату и сказал, - Я на полигоне, вылететь не могу. Мне сообщили, что в горах, в Приэльбрусье, пропал мой сын. Ты же знаешь, как этот паршивец любит полазить по вершинам. Петя, разберись, прошу тебя!