Пробуждение было страшным. Снились такие кошмары, каких он никогда не видел. Его душили невероятно мерзкие твари. Не хватало воздуха. Сердце останавливалось. В какой-то момент пришло осознание, что это сон. Надо проснуться! Нужно усилие, чтобы повернуться на бок. Он пытается закричать, но голоса нет, только мычание. Наконец глаза открываются. Он встаёт и не узнаёт своей квартиры: вроде бы его, в то же время всё не так, вещи всюду разбросаны, не его вещи. Вдруг он видит – кажется, мозг лопнет от ужаса – в комнату влетает ведьма! Мчится на него, выставив вперёд чёрные когтистые пальцы. Пучеглазая, клыкастая, кровожадная тварь. Набрасывается на него. Он пытается выпрыгнуть в окно. Она хватает его за горло. Душит. Он дико кричит, задыхаясь, долго и страшно.
Просыпается. Сердце колотится, ломая рёбра. Наверное, триста ударов в минуту. Дрожат руки и ноги. Тело в холодном липком поту.
Почему он весь голый? Почему на диване нет ни простыней, ни подушек? Он идёт в ванную. Голову под кран. Главное, прийти в себя. Главное, вспомнить. Он открывает холодильник – абсолютно пуст. Только одна бутылка пива. Зубами срывает пробку, залпом из горлышка выпивает пиво. В желудке что-то булькает, в голове – ни хрена. Пиво, наверняка, жена оставила.
Эту однокомнатную квартиру они купили для старшей дочери, для Насти. У неё скоро свадьба. Он не может вспомнить – когда? Скоро. А когда? Сколько дней осталось? Жена каждый день ему напоминает, а он не может запомнить дату. Всё равно сейчас не вспомнить, потом ещё раз скажет. Ещё она всё время говорит, чтобы он перестал пить, что пошёл уже третий месяц. Это он помнит. Стоп! А если она его здесь закрыла? Так и есть – дверь заперта, ключей нет.
Такого ещё не бывало, чтобы вот так вот поступили, как с пацаном, с ним, механиком автобазы, кормильцем семьи. Заперли, как пса в клетке! А где его одежда? Почему в квартире нет ни одной тряпки? Нет ни только его одежды, нет ничьей одежды! Нет занавесок на окнах. Нет полотенец в ванной. Это что за издевательство? У него унесли даже майку с трусами! Заперли надёжно, гады, да? А про окна забыли! А куда же голому-то? За окном не Сочи, за окном – Вартовск. Минус тридцать по Цельсию. Темно – едрёна вошь – полярная зима! Не поймёшь десять часов утра или вечера. Чёрт возьми, что же делать? Какой же день сегодня? А! Какая разница…
Сел на диван. Надо сосредоточиться и подумать. Он, Юрий Шульгин, сорокапятилетний здоровый мужик оказался в глупейшей ситуации. Это всё Ленка! Значит решила остановить его запой таким зверским способом. Ничего, он был в ситуациях пострашнее. Но глупее… Глупее, наверное, нет. Ведь сказал же ей, что в день свадьбы дочери не пьет ни грамма и останавливается. Так нет. Изъять всю одежду и закрыть! Этого он ей никогда не простит. После такого – только развод! Знает ведь, что мороза он не испугается. Выпрыгнуть с третьего этажа – не проблема. Но голому-то как по городу?! Даже набедренную повязку не из чего сделать.
Он обошёл комнату, кухню – ничего, ни тряпочки, ни шарфика. Зашёл в ванную – пусто. Пошарил рукой под ванной. Какой-то влажный комочек. Развернул – женские колготки. Пол, наверное, вытирали. Ополоснул под краном. Тьфу! Бросил на пол.
Подошёл к окну. Вон, какой сугроб намело! Повиснуть на балконе – уже на два метра ближе к земле. Приземлился, перекатился и весь фокус. У него двадцать прыжков. Будет двадцать первый. Господи! Ну, хоть бы трусы какие! За спортсмена бы сошёл и до Кольки Звягинцева добежал. Тут пешком-то – полчаса ходьбы.
Юрия трясло и подташнивало. Внутри всё дрожало. Так и «белочки» дождаться можно. Нужно бежать, пока кураж не кончился. Схватил проклятые колготки. Лишь бы не лопнули! Нет, тянутся хорошо, налезли. Безжалостно оторвал шнур от настольной лампы. Вместо ремня будет – вдруг спадут.
Посмотрел в зеркало. Седой небритый мужик с опухшей рожей, красными глазами со спортивной фигурой и в женских колготках. Всё хозяйство на виду.
- У-у-у! – завыл Юрка, как волк не жравший месяц, и плюнул прямо в зеркало, в ненавистную рожу. Ну, как он побежит? А если кто на камеру снимет? Сам себе режиссер!
С полки взял несколько книжонок с тёмными обложками. Оторвал. Затолкал в колготки. Вместо трусов будут – выхода не было. Одна надежда – на темноту. Надо было прыгать. Вскрыл дверь. Повис на балконе. Три секунды полёта. Приземлился удачно. Резко взял старт. Уйти подальше от дома. Хорошо, колготки все в снегу. Темно. Спортсмен с голым торсом. «Морж». Обыкновенный «морж», каких много. Тысячи, наверное, по стране. Ничего необычного.
Выбежал на главную улицу. Не надо по тротуару. Надо по обочине. Может в тачку посадят. Хотя вряд ли. Испугаются. Пробежал уже метров двести. Ступни стыли, ветер пронизывал тело насквозь, обжигая рёбра, как будто на них мышц не было вовсе. «Если сразу в баню не попаду, – подумалось, – пневмония обеспечена».
Остановилось такси. Голос молодой, весёлый:
- Эй, Аполлон! До гей-клуба подвести?
«Убил бы гада!!» - подумал Юрка, а вслух, сбивая дыхание, сказал:
- Подвези, друг, я платёжеспособный! Ты не гляди!
- А я не гляжу. На тебя все бабы глядят. Смотри, никто никуда не идёт. Все стоят и на тебя любуются!
Юрий плюхнулся на переднее сиденье. Назвал адрес Звягинцева.
- Давай, друг, выручай, околеваю среди цивилизованного города.
Таксист сжалился, дал бутылку водки. Юра из горлышка её ополовинил. Выдохнул.
- Ну, так что с тобой трясётся-то? Рассказывай!
Весёлый таксист толкнул его локтем в бок.
- Что-что? Раздели меня, вот что! Валялся пьяный. Как оказался в подвале, не помню. Проснулся – ни денег, ни одежды. Даже трусов не оставили.
- Вот, суки! – посочувствовал таксист. – Это же фашисты какие-то!
- Вот, и я про тоже. Не проезжай. Вот этот дом. Зайди, пожалуйста, в семнадцатую квартиру, Николая вызови. Пусть он сразу штаны возьмёт и тапочки. Ноги околели. Мы уж с тобой рассчитаемся.
Через пять минут с одеждой выбежал удивлённый Коля. Рассчитались с таксистом. Тот уехал с улыбкой до ушей и впечатлениями до конца смены.
Дома Юрия затолкали в горячую ванну. Затем он облачился в Колькин махровый халат. Стал пить чай с малиной. Хотел налить водки, Коля отобрал.
- Ты чего творишь-то? У тебя у дочери через полтора часа торжественная регистрация, а ты в каком виде?
- Как? Сегодня?
- «Сегодня?» - передразнил Николай. Тебе для чего Виктор Семёныч отпуск дал? Ты что, и этого не помнишь? Чтоб ты всё сделал, а главное себя в порядок привёл! А ты? Дурак, ты и есть дурак! Тебя Лена, от отчаяния уже закрыла. Думала, ты проспишься. А тебе всё неймётся! Двери, что ли выломал?
- Да нет, с балкона спрыгнул…
- Представляю, как летишь ты голый, а соседи наблюдают, как ветер твои зимние вишни колышет! Красота! Ты колготки-то мне оставь, я своей Галке покажу, в чём ты «тренировался».
- Пошёл ты! Что делать-то? Дай мне бритву, дай костюм. Может, ещё успею!
- Стоп. С такой рожей успевать никуда не надо. Я позвоню Лене, скажу, что на регистрации тебя не будет. Непредвиденные обстоятельства сам придумаю.
- Это ты можешь!
- Ты, как я убедился, ещё круче меня можешь. Слушай дальше. Сейчас Галка свою подругу вызовет – специалистку. Она тебе такую морду лица сделает – по телевизору можно будет показывать. А я уж, так и быть, побрею тебя станком. Ручонки-то у тебя трясутся, а электробритва твою бороду уже не возьмёт.
Пока Галкина подруга колдовала над «фейсом» Юрия, Коля слетал в магазин. Купил костюм, рубашку, галстук и туфли. Трусы, кстати, тоже не забыл.
Через три часа работы над «образом» Юра посмотрел на себя в зеркало. На него смотрел моложавый элегантный мужчина – усики щёточкой, щёки чуть румяные, как с мороза, от отёков и следа не осталось, глазки чуть блестят, как у поросёнка перед продажей. Красавец! «Наверное, с Борисом Ельциным такое каждый день проделывают», - подумал Юрка.
- Ну, Колька! Ну, молодец! Выручил, век твой должник буду.
- Да ну, век не будешь, дашь колготок потренироваться и в расчёте.
- Замолчи ты, гад! Чтоб никто не знал про них!
- Да ладно, ладно, не напрягайся. Пора уже выезжать. Ещё за цветами надо заехать.
Юрий с Николаем вошли в зал, когда гости все сидели по местам. Юрий подошёл к молодожёнам. Поздравил. Расцеловал. Поцеловал жену. Поздоровался с Виктором Семёнычем Бродовым.
Жена и дочь смотрели на него, как на волшебника из голубого вертолёта. Елена-то, как увидела, что он голый сбежал из запертой квартиры, так уж и не чаяла его увидеть. «Всё, - решила, - развожусь!» И тут, на тебе, франт какой! После трёхмесячного-то запоя. В живой воде, что ли, искупался?
Все обратили внимание на появившегося отца невесты. Какой красавец мужчина! Две бабушки зашептались: «А люди болтают, что тесть-то будущий запился совсем, а он глядико-сь, как огурчик!».
За вечер Юрий перетанцевал со всеми дамами. Всем мужчинам рассказывал анекдоты. Он был в ударе.
На второй день Николай и Юрий сидели рядом. Юрий пил одну минералку, а Николай ни разу не вспомнил про колготки.
Через несколько месяцев Настя родила двойняшек. Началась другая жизнь. Но Юра Шульгин, всё-таки, иногда вздрагивал, услышав от кого-нибудь слово «колготки».